Яра Вольцева
Босиком по осколкам
Глава 15
Мы сели в одну из цветных кабинок, но вниз глянуть я опасалась, со страхом ожидая, когда мы поднимемся вверх, в неизвестность.
– Боишься высоты? – спросил у меня через какое-то время Кирилл, видя, как я испуганно вцепилась в поручни.
– Вообще-то да, – процедила, выдыхая сквозь зубы.
– Просто не смотри вниз, – произнес он, наклонился, опираясь ладонями о собственные колени, затем заглянул мне в глаза и вдруг сел рядом, протянув собственные ладони.
– Что? – спросила непонимающе.
От движения колеса чувство страха усилилось. А когда мы двинулись на самый верх, аж голова закружилась от волнения и такой высоты.
Слегка заскрипел металл, а я выдохнула, пытаясь расслабиться и не думать о худшем.
– Дай мне свою руку, страхи нужно искоренять, – сказал Кирилл и вдруг, не дожидаясь моего ответа, взял мою руку в свою ладонь и погладил, вот только это заставило меня покраснеть и забыть о страхе на время, но, когда окружающий мир снова внедрился в наши переглядывания и касания, сердце стало стучать с удвоенной силой.
– Знаешь, Соловьев, не помогает. И зачем я только согласилась? – прошептала и прикрыла глаза, но стало только хуже, от этого появился страх неизвестности.
– Открой глаза, – снова сказал Кирилл, и я тут же последовала совету, в принципе, собираясь сделать это и сама.
В этот момент нас зашатало, в очередной раз прозвучал скрип, и от испуга я сама не заметила, как вцепилась в Кирилла.
– Мы что, падаем? – спросила в страхе, прекрасно слыша, как у меня дрожал голос.
– Нет, просто кабинки старые, – пробормотал Кирилл и пожал плечами, а затем улыбнулся. – Не бойся, сорок лет проработали без поломок и еще столько же прослужат.
– Так их же пора в утиль! – чуть визгливо закричала я, продолжая цепляться за парня, словно за якорь.
– Их делали еще в СССР, так что делали на века. Вот если бы пять лет назад построили, я бы тебя сюда, наверное, не позвал. Еще вдруг сломается это китайское барахло, – фыркнул Соловьев, но мне от этого лучше не стало, хотя на смешок пробило.
Спустя несколько секунд я сделала худшее, что могла совершить – отвела взгляд и случайно посмотрела вниз. И это было ошибкой. У меня стала кружиться голова, как-то поплохело, и я стиснула зубы, держась изо всех сил.
– Через сколько эта адская машина вернет нас на землю? – спустя несколько минут тишины спросила у Кирилла, в то время как в ушах свистел ветер.
В груди бешено билось сердце, ладошки вспотели, всё тело покрылось испариной.
– Тише, Аида, не думал, что ты такая трусишка, – улыбнулся Соловьев и обхватил меня за щеки. – Дыши, просто дыши и смотри на меня, больше никуда, хорошо?
Его нежный голос вдруг захватил меня, глаза его засияли каким-то внутренним светом, кружа в водовороте эмоций.
У меня не было выбора, я слышала только его голос, поэтому последовала мужскому совету и стала равномерно вдыхать и выдыхать.
– Мы что, на самом пике? – спросила, когда всё равно оглянулась по сторонам и увидела, что наша кабинка находится выше всех.
В это мгновение вдруг показалось, словно мы остановились, и я замерла, чувствуя, как по венам течет испуг, огненной лавой обжигая внутренности.
– Всё хорошо, мы двинулись дальше, скоро будем на земле, – прозвучал равномерный голос Кирилла, который пытался меня расслабить.
В тот момент я, действительно, почувствовала, что колесо обозрения продолжало работать, и с каждой секундой мы опускались вниз. Я смотрела в глаза парню, вот только расслабление не приходило.
– Всё, а теперь выходим, – сказал, наконец, Кирилл, от которого я не отлипала, а затем двери кабинки начали раскрываться.
Я стиснула челюсти, к горлу подкатила тошнота, которую стало сложно сдерживать. Сам Соловьев схватил меня за руку, и мы вместе шагнули за пределы кабинки. Твердая земля под ногами была благословенной и желанной, вот только больше сдерживать тошноту я не могла и резко отбежала к кустам, освобождая желудок.
– Боже, – всхлипнула, всё мое тело колотилось от пережитого.
– Прости, видимо, это была плохая идея. Не знал, что у тебя плохо с вестибуляркой, – раздался голос Соловьева, его ладони вдруг обхватили мои волосы и приподняли вверх.
Я хотела было удивиться, но в этот момент меня снова одолела рвота.
– Выпей водички, – дал мне бутылку Кирилл, которую успел купить, пока я присаживалась на скамейку.
Прополоскала рот, выплюнула воду, а затем опустошила бутылку воды, чувствуя, как влага благословенно текла по гортани.
– Спасибо, – с благодарностью глянула на Соловьева и нахмурилась, – хотя это ты виноват, что меня стошнило.
В этот момент я как-то не думала о том, что произошел такой конфуз, чувствовала лишь облегчение, что всё осталось позади.
– Мой косяк, – приподнял он ладони вверх. – Я так понимаю, больше никаких аттракционов сегодня.
– Никогда! – поправила его резко, аж голова снова закружилась.
Вид у меня явно был испуганный, раз он глухо и тихо рассмеялся при виде меня. Я дернула губами и покачала головой.
– Разве что такие, где не нужно подниматься на высоту, ну и меня снова не стошнит, – ухмыльнулась чуть позже.
Мы переглянулись с Кириллом и рассмеялись.
– Как насчет сахарной ваты? Давай начнем с нее, от нее точно не кружится голова, – произнес с улыбкой Соловьев и заправил прядь моих волос за ухо.
Наши взгляды встретились, а он вдруг стал наклоняться, отчего я замерла.
– Что ты делаешь? – прошептала, а в груди птичкой о грудную клетку билось сердце.
Уголки губ его изогнулись, он наклонил голову набок, а я задержала дыхание, вспоминая свой первый поцелуй. Он был слюнявым и оставил мерзкое послевкусие после себя, не говоря уже о том, что случилось после. Наверняка лицо мое омрачилось, поскольку Кирилл нахмурился, взял пальцами мой подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Что случилось? У тебя лицо изменилось.
Его вопрос заставил меня покраснеть от смущения за свое прошлое, словно со мной было что-то не так. Ощущение лишь усилилась, как бы я ни отгоняла мысли прочь. И пусть головой понимала, что я ни в чем не виновата, но страх всё равно остался.
– Неудачный первый поцелуй, – растянула губы в улыбке и всё же призналась, отчего даже щеки заболели.
– Наверное, просто не с тем, – тут же отреагировал хриплым тоном Кирилл.
– Может, и не с тем, – просипела, а затем замолчала, когда его голова стала наклоняться, а губы приближаться к моим.
Волнение охватило всё мое тело, я запаниковала и вдруг отвернула голову.
– Как насчет попкорна? – бодро спросила и резко встала со скамейки.
Соловьев прикрыл глаза и встал следом за мной, как-то тяжело выдохнув при этом.
– Сложно с тобой, Самойлова, попкорн, так попкорн.
– А кто сказал, что будет легко? – вздернула бровь, видя его расстройство.
– Ты напоминаешь мне чем-то младшую сестру, – покачал головой и с этими словами потащил меня в сторону аппаратов с попкорном и сладкой ваты.
– Тоже младше тебя? – съехидничала, не удержалась.
– Такая же язва, – усмехнулся он, но я комментировать его слова не стала.
Прогуливаться с Кириллом оказалось интересно, периодически он рассказывал интересные истории из детства, чему я сильно удивилась, но с замиранием сердца вслушивалась в каждое слово. Но пересилить себя и покататься на аттракционах не смогла.
– Может, хотя бы машинки? – спросил в конце, кивая в сторону автодрома.
Посмотрела следом, поразглядывала и всё же кивнула.
– Только учти, вожу я отлично, – пригрозила ему, дергая бровями.
– Ты говоришь это победителю гонок? – усмехнулся.
– Может, там имела место быть не справедливость?
– Считаешь, что смогла бы лучше? – вдруг взял он меня на понт, кивая на электрические машинки.
Я ухмыльнулась и первой пошла к автодрому.
Всё остальное время было проведено со смехом, я давно не чувствовала себя такой расслабленной, словно у меня выросли крылья за спиной. Кирилл оказался парнем с прекрасным чувством юмора, я даже забыла, каким гадким он мог быть.
– Свидание прошло не так плохо, как я думала, – глянула ему в глаза, признавая, что он движется в правильном направлении, хотя до любви далеко, так что пусть не надеется на успех.
– Не всё то золото, что блестит, – как-то странно улыбнулся он, но я не придала особого значения его словам.
Только хотела парировать, как вдруг меня кто-то толкнул, проходя мимо.
– Осторожнее, – пролепетала, растирая побаливающее плечо.
– Чего на дороге встала, корова! – крикнул мне мужской голос, заставив замереть от шока.
– Не понял, ты что сказал? А ну повтори! – набычился Кирилл.
Я потянулась тронуть Соловьева за руку, чтобы не ввязывался в ругань и драку, как вдруг он резко отстранился и быстро подошел к парню, хватая того за грудки. Последовал удар, парень согнулся пополам от этого, а я замерла. Кирилл наклонился и что-то прошептал ему, но я не расслышала, могла лишь наблюдать за сменой эмоций на мужских лицах.
Не знаю, что незнакомец услышал и увидел во взгляде Соловьева, но вид у него был хмурый и испуганный. А после он вдруг подошел и извинился сквозь зубы.
– Зачем ты в это ввязался? Он же просто грубиян, еще время на него тратить, – посмотрела на Кирилла снизу вверх, когда мы остались одни.
– Знаешь, Аида, – покачал головой и назвал меня вдруг по имени. – Если не защищать себя, жизнь всегда будет тебя бить раз за разом, так что спуску давать таким отморозкам не стоит.
Он произнес это с таким хмурым видом, что у меня сложилось ощущение, что за этими словами скрывалась какая-то длинная история, о которой мне пока не суждено узнать.
– Это что-то личное? – не выдержала и спросила, одолеваемая любопытством.
– Хочешь залезть мне в душу? – усмехнулся Соловьев, а затем потрепал меня по щеке, снова становясь беззаботным Кириллом. – Не переживай, Самойлова, у нас есть еще четыре свидания, всё успеется.
– Ты – мистер самовлюбленность, я в тебе не сомневалась, – фыркнула.
– Ты знаешь, я бы хотел сделать кое-что банальное, – проигнорировал мой выпад он и, не успела я спросить, что именно, вдруг потащил в сторону.
– Нет! Нет! И еще раз нет, Кирилл! – сказала категорично при виде тира.
– Тебе когда-нибудь дарили большого медведя, выигранного в тире? – спросил он словно невзначай, затем заплатил деньги парню, который стоял за стойкой.
– Нет, не дарили, и не стоит начинать, мы же не в американском фильме, – покачала головой, но в то же время понимала, что остановить его уже невозможно.
– Не дрейфь, Самойлова, или ты сомневаешься, что я выиграю? – посмотрел на меня с лукавой усмешкой.
– Я думаю, что и сама способна выиграть, – сказала и осеклась, ведь сама от себя этого не ожидала.
– Ну-ка, Самойлова, это что, вызов? – вздернул брови.
– Дайте мне тоже пули, – ничего не ответила Кириллу и повернулась к парню за стойкой, взяла в руки протянутый автомат.
– Нужно выбить десять из десяти, Самойлова. Проверим, насколько ты косая.
– Ты лучше за собой следи, Соловьев. Неровен час, сегодня с мишкой ты уйдешь, – прошлась по его гордости.
– Я довольно неплохой стрелок, Аида, так что не обижайся, когда проиграешь.
– Даже не думала, – выпалила, прицелилась и выстрелила первой.
– Полное попадание, – произнес работник тира, который отошел к углу с линии огня.
– Не зря с отцом на охоту ездила, – хмыкнула, испытывая к нему благодарность за детство.
Вот только оказалось, что и Соловьев неплохой стрелок, ни в чем мне не уступавший.
– Девять-девять, – произнес Кирилл. – Всё решит только один выстрел, Самойлова.
Я поджала губы и стала целиться, вот только от нервов и стресса у меня почему-то дрожали пальцы.
– Парни вперед, – сказала в итоге, так и не сумев взять себя в руки.
Кирилл подмигнул и вдруг посмотрел на меня странным взглядом, затем прицелился и без раздумий выстрелил.
– Ты промахнулся! – крикнула, подпрыгнула в порыве чувств и хлопнула в ладоши, чувствуя, как по телу разливалось тепло от будущей победы и удовольствия.
– Твоя очередь, посмотрим, стрессоустойчива ли ты.
Как ни странно, Кирилл не выглядел расстроенным, глядел на меня с легкой полуулыбкой.
Я снова взяла в руки автомат, но, несмотря на промах парня, всё равно продолжала дрожать. Выдохнула, попыталась снова прицелиться, и в этот момент сзади вплотную ко мне прижалось тело Кирилла, руки он расположил поверх моих.
– Расслабься и выдохни, – произнес хриплым голосом, который вибрацией отозвался у меня в груди.
Прошла секунда, две. Прицел. Нажатие. Выстрел. Время замедлилось, дыхание участилось.
– Я выиграла, – выдохнула, повернула к нему голову.
Наши лица оказались чересчур близко, в коленках возникла слабость, руки стали ватными.
– Медведь всё же мой, – прошептал Кирилл мне практически в губы.
– Что? – спросила с недоумением.
Но ответа не дождалась. Его губы накрыли мои.
Глава 16
В тот вечер я еще долго вспоминала нашу встречу, трогала чувствительные опухшие губы. После того, как он подвез меня до общежития, очень медленно шла до своей комнаты, находясь под впечатлением.
– Что-то ты долго, Аида, была на свиданке? – встретил меня бодрый на удивление голос Милы.
Вид у нее был довольный и расслабленный, ничего не говорило о пережитой боли.
– Ты прямо бодрая, точно всё хорошо? – спросила, чувствуя тревогу за свою подругу.
– Ты же знаешь, я не склонна к хандре. Наоборот, не хочу об этом говорить и бередить раны, лучше наполнять жизнь хорошими и приятными воспоминаниями. Я дала себе время пострадать, больше не буду тратить на это бесполезное занятие свое время. Ничего всё равно не изменится, – удивила своими словами Мила, говоря на редкость мудрые вещи; видимо, случившееся и впрямь изменило ее.
Что-то неуловимо поменялось в ней, она стала вроде бы взрослее, но я не могла определиться, нравится мне это или нет. Вздохнув, решила, что время лечит, как это случилось частично и со мной. Пока я смотрела на нее, подруга махнула мне рукой:
– Садись, давай попьем чай, поделись со мной позитивными новостями, вижу, тебе есть что рассказать.
Присела на стул около нее и мечтательно закатила глаза, надеясь, что не выгляжу полной идиоткой.
– Была на свидании с Кириллом, – начала говорить, чувствуя, что даже мои глаза блестели от восхищения. – Ты знаешь, он не такой, как я думала.
– Но? – сразу уловила подтекст в моем голосе подруга, зная меня, как облупленную.
Вздохнула и решилась рассказать ей то, что было в моем прошлом.
– Я боюсь, что он такой же, как Артем, – поджала губы и зажмурилась, воспоминания стали поглощать с головой.
– Расскажешь? – спросила Мила, прикусывая губу.
– Артем был самым популярным мальчиком в школе. Знаешь, такой… Красивый, юморной, душа компании.
– И ты была в него влюблена, – сразу просекла подруга.
– Да практически все девчонки в нашей школе, – пожала плечами. – Ты знаешь, я тебе никогда не говорила, но у меня довольно состоятельные родители. Может, это сыграло в моей истории ключевую роль.
Задумалась, но затем встряхнула головой. Мила в это время молчала, давая мне время подумать.
– Они были довольно строгие, всегда запрещали гулять после восьми, а уж о мальчиках не могло быть и речи. Так что всё, чем я была занята, это учеба и дом, – начала снова говорить и сама же слышала в своем голосе тоску. – Так что когда за мной стал ухаживать Артем…
– Ты захотела впервые взбунтоваться, – догадалась Мила, никак не комментируя вопрос по поводу состоятельности моих предков, хотя я больше всего боялась, что она обидится.
– Как любой подросток, – ответила. – Он стал за мной красиво ухаживать, и я, вследствие отсутствия опыта, влюбилась. Была такой наивной дурой. Он говорил, что любит, что женится и…
Опустила голову, выдохнула, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота.
– Типичный мужик, – с неподдельной горечью произнесла Мила, и я кивнула, солидарная с ней.
– В общем, однажды мы были у него дома… У нас в тот день всё было, и он сказал, что хочет сделать фото на память. Я, конечно, отказалась, но он обещал, что это только для нас двоих, – в этот момент опустила голову от стыда, эти воспоминания до сих пор причиняли мне боль и заставляли краснеть от собственной глупости.
– Что было после? – спросила Мила после паузы.
– Да банальная ситуация, – хмыкнула, шмыгая носом, к глазам подкатили слезы. – Оказалось, что он поспорил на меня, я ведь была недотрогой, все считали недоступной, а он… Он влюбил меня в себя, а потом эти фотки гуляли по всей школе.
– Это ужасно, Айко, мне так жаль, – сжала мою руку подруга, поглаживая по коже и успокаивая.
– Ты знаешь, меня беспокоило не столько, что одноклассники и посторонние люди видели меня на фотках, сколько то, что это видели родители, особенно отец, – призналась вслух, до сих пор стыдясь прошлого, ничего не могла с собой поделать. – Он, конечно, всё решил, у семьи Артема и у него самого потом возникли проблемы, они переехали, а все снимки уничтожили, вот только гордо смотреть родителям в лицо я больше не могла.
Руки у меня задрожали, я снова опустила глаза вниз. До сих пор трясло от того взгляда, который бросил на меня тогда отец. Разочарование, вот что я тогда увидела. Оно меня преследовало до сих пор, но в этом я никому не могла признаться.
И тут Мила меня обняла, я почувствовала тепло ее тела.
– Поэтому ты не хотела встречаться с Кириллом? Думаешь, он такой же? – не стала она развивать тему моего прошлого, и за это я была ей благодарна.
– Ты знаешь, сначала я так и думала, – улыбнулась, глядя ей в глаза, – а сейчас мне кажется, что он гораздо глубже, чем я считала в начале.
Сама не заметила, как на губах у меня появилась мечтательная улыбка, а глаза заблестели.
– Да ты влюбилась, Айко, – воскликнула Мила, а затем взяла меня за подбородок, поворачивая мою голову то влево, то вправо.
– Ой, скажешь тоже, – пробормотала, а сама покраснела.
– Ну от меня ничего не скроешь, – хмыкнула она, мы переглянулись, а затем синхронно рассмеялись.
Так я и уснула, в мечтах о будущем. Вот только на следующий день Кирилл в университете не появился, и меня начали одолевать сомнения. На сообщения он не отвечал, а на душе у меня было тревожно.
– Сем, привет, – увидела я друга Кирилла.
Он сидел на скамейке около университета и что-то читал, поднял голову, увидел меня, улыбнулся и помахал рукой.
– Что нового? Или хочешь познакомить меня со своим избранником? – попытался пошутить парень и дернул бровями.
– Да нет, не совсем, – зарделась, даже стало стыдно из-за того, что я хотела у него спросить. – Слушай, ты не знаешь, где Кирилл? Он мне тетрадь должен отдать, в университете его нет, и трубку он не берет.
Семен нахмурился, затем задумался.
– Ты знаешь, нет, я его со вчерашнего вечера не видел, хотя мы договорились с ним встретиться, на него это не похоже. Может, дома что-то случилось? – пожал плечами, а после попытался позвонить другу, подождал и покачал отрицательно головой. – Трубку не берет.
От этого мне стало еще тревожнее, ведь если другу не отвечает, значит, что-то серьезное, и дело не во мне, как я подумала первым делом.
– Если вдруг отзовется, скажи мне, хорошо? – попросила Сему, и он кивнул.
Вот только ни этим вечером, ни на следующий день новостей не было. Отчего-то я не верила, что он просто так исчез, в груди пекло от тревоги. Казалось, с ним что-то произошло, а своей интуиции я привыкла доверять.
И когда я уже накрутила себя до невозможности, у меня зазвонил телефон.
– Кирилл, – выдохнула в трубку, быстро нажала на кнопку принятия вызова.
– Привет, Самойлова, потеряла меня? – прозвучал, как всегда, его ехидный голос.
– Еще чего, – буркнула, хотя на самом деле его слова были правдой.
– А я сейчас в больнице, но не забывай, что у меня есть еще четыре свидания, – в голосе его слышала смех.
– В смысле, в больнице? – тут же встревожилась и привстала с кровати. – Что-то случилось?
– Да нет, пустяки, просто на мотоцикле перевернулся.
Сказанное повергло меня в ужас.
– Ты считаешь это пустяком? Издеваешься надо мной? Где ты сейчас лежишь? – строго спросила у него, надеясь, что он ответит.
– Да говорю же, пустяки, а так, если беспокоишься, то я в пятой больнице, но не переживай, скоро выпишут, – сказал мне, а затем поинтересовался у врача. – Скоро же, доктор?
Раздался нудный мужской голос, но я не вслушивалась, стала собираться.
– Ничего не знаю, вскоре буду, – поджала губы и угрожающе предупредила Соловьева.
И чтобы он не вздумал меня переубедить, бросила трубку первой. Я не знала, что нужно брать в больницу, поэтому просто купила фрукты.
– Ты куда? – спросила Мила, когда я открыла дверь.
– В больницу, – пробормотала и быстро побежала вниз, опасаясь, что скоро закончится время приема.
А когда оказалась внутри, растерялась.
– Подскажите, а Кирилл Соловьев в какой палате лежит? – спросила у стойки.
– В двести шестой, – ответила хмурая медсестра, но указала мне пальцами в нужную сторону.
Я двинулась к палате, а внутри увидела только Соловьева, который даже тут вальяжно лежал на кровати.
– Так и знал, что ты приедешь, Самойлова. Я же сказал, что ничего страшного.
– Привезла тебе фруктов, – подняла пакет и поставила его на тумбочку.
Присела на стул, чувствуя неловкость от взгляда Кирилла.
– Выглядишь вполне сносно, – пробормотала, оглядывая его. – Вроде ничего не сломал себе.
– А я тебя о чем говорил? Все кости целы, я в рубашке, считай, родился.
– По твоей перебинтованной голове не скажешь.
Его рука коснулась белой марли, сам он сморщился.
– Небольшое сотрясение, поэтому и лежу в больнице, – махнул рукой, словно это ерунда.
У меня сложилась впечатление, что голова у него болит, но он не хочет мне показать свою слабость.
– Было бы всё так легко и просто, тебя не положили бы в больницу, так что давай выздоравливай, – кивнула и обхватила себя руками, не зная, куда их деть.
– Признайся, Самойлова, беспокоилась обо мне? – ухмыльнулся Соловьев, а я потупила глаза, не желая признаваться в очевидном.
– Было бы странно, если бы я не пришла. Как никак, в одном университете учимся, – пожала плечами.
– От тебя столько пропущенных, что я начинаю в этом сомневаться.
От его слов у меня перехватило дыхание.
– То есть, ты видел мои пропущенные и не поднимал?! – возмущенно спросила у него, впиваясь гневным взглядом в его наглое лицо.
Он сразу же поднял руки, как бы капитулируя.
– Не злись, детка, когда бы я увидел, вон, процедуры получал, – указал ладонью на перебинтованную голову, а мне стало стыдно за свои высказанные слишком экспрессивно эмоции.
– Да, точно, – пробормотала, а затем прищурилась: – Я тебе не детка, Кирилл.
– Как скажешь, детка, – улыбнулся он и подмигнул, а я закатила глаза.
По голове вроде как за самоуправство не треснешь, и без того вон сотрясение, а по плечам и груди – жалко, вдруг поврежу чего.
– Ну вот, Соловьев, ты поправляйся, а я, пожалуй, пойду. Учти, это уже четвертое свидание, – фыркнула и встала со стула.
– Но-но-но, не считается, не придумывай там, Самойлова, свидания я назначаю, а ко мне ты пришла по своей инициативе, – вскинул он голову и даже погрозил мне пальцем для наглядности.
Я посмотрела на него задумчиво и вынуждена была согласиться, ведь резон в его словах был. Выдохнула якобы печально и цокнула.
– Ну и хитрый ты жук, Соловьев.
– Может, поцелуешь несчастного? – подергал бровями, намекая.
– Еще чего, – фыркнула.
Развернулась и легкой походкой направилась к выходу.
– Через два дня меня выпишут, так что никуда не денешься, Самойлова, поцелую быть!
В этот момент я открыла дверь палаты настежь, так что его крик-обещание разнесся по всему коридору больницы, вынуждая меня покраснеть. Я напоследок обернулась и глянула на него грозно.
– Лечитесь, пациент, и не смущайте тут народ.
– Красивая доктор и непослушный пациент, – вдруг задумчиво произнес он и почесал подбородок, окидывая меня с ног до головы нечитаемым взглядом. – Мне нравится, это мы обязательно опробуем.
Я его странных намеков не поняла, но шея моя при этом всё равно покраснела. А когда сзади раздалось хмыканье медбрата, быстро ретировалась под смех Кирилла, который еще долго стоял в моих ушах.
Намек его дошел до моего сознания, когда я вышла из здания. И вот тут я стала красной, как помидор. Ну Кирилл, не бывать этому!