Яра Вольцева
Босиком по осколкам
Глава 27
Я стояла в ступоре, казалось, целую вечность, пока не увидела кровь на лице Марата.
– Прекратите! – наконец, оцепенение прошло, и я кинулась вперед, в самую гущу драки, совершенно не понимая, какая это была ошибка.
– Еще раз… – продолжал рычать Кирилл, вбивая кулак в живот Марата.
Нос у Соловьева, кажется, был сломан, всё же они оба были одной комплекции, никто никому не уступал ни в росте, ни в силе.
– Хватит! – крикнула, вставая между парнями, но в самый неудачный момент.
Кулак Кирилла в этот момент снова летел вперед, он лишь в последний момент выругался и попытался изменить траекторию удара, вот только всё равно задел мое плечо по касательной. Резкая боль охватила меня, и я упала на колени, находясь в шоке от происходящего. Какофония звуков приглушилась, в ушах зазвенело, словно мне прилетело по голове, и я не сразу поняла, что вокруг меня образовалась суета.
– Аида, – выдохнул Соловьев, а после его рука коснулась моей спины.
– Ты в порядке? – обеспокоенный голос Марата прозвучал одновременно с ним.
– Д-да, – пробормотала, хотя не была в этом уверена.
– Прости, я не хотел, – ворвался в сознание извиняющийся тон Кирилла.
Я не двигалась с места, чувствуя, как боль расползается по руке, но уже не такая резкая.
– Зачем ты влезла в драку? Я мог не рассчитать и случайно ударить тебя по голове! – тут же голос Кирилла изменился, став злым и гневным.
Я привстала с помощью Марата, отпихнув руку Соловьева, который порывался коснуться меня снова. Глянула на парня и постаралась не показать, как мне больно на него смотреть.
– Что ты здесь делаешь? – спросила холодно, пытаясь не обращать внимания на кровь на его лице.
Если начну жалеть, совсем расклеюсь, а этого мне совсем не надо.
– Ты теперь с ним? – жестко спросил вместо ответа Кирилл и скривил губы.
В глазах его отражался холод, который пробирал меня до костей, даже озноб охватил тело. Я обхватила себя руками за талию, стараясь не потревожить больное плечо, на котором явно останется синяк, и продолжала требовательно смотреть на Кирилла, который сверлил взглядом Марата.
– А если и так, то тебе какое дело? – кивнула, стискивая челюсти.
Мне стоило больших усилий, чтобы не разреветься. Даже не знала, что больше всего сейчас причиняло мне боль – предательство Соловьева или же ноющее плечо, но ощущала себя сейчас я раненой ланью, стоящей посреди поля в полном одиночестве.
В этот момент на мои плечи осторожно легли руки Марата, не причиняя боли, и я не стала скидывать их или отстраняться. Человеческое тепло мне сейчас было необходимо как никогда прежде.
– Руки убери по-хорошему! – процедил парень, сверля темным взглядом мужские руки.
Но Марат не был из слабонервных или пугливых, только хмыкнул презрительно и сплюнул на землю, показывая всё, что думает о словах и приказах Соловьева.
– Тебе пора, Кирилл, – сказала я насилу, дышала равномерно и глубоко, контролируя эмоции что есть сил. – Тебя ждут.
– Ревнуешь? – хмыкнул, прозвучало это неуместно, но я ничего не ответила, на этот раз промолчала, не настроенная на его игрища.
– Не знаю, чего ты хочешь, Кирилл, но тебе лучше уйти, – выдала, поджав губы.
Он стиснул челюсти и посмотрел на меня исподлобья, словно раненый зверь. Желание коснуться его щеки было так велико, что я сжала ладони в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Боль отрезвляла, не давая мне потерять себя. Кирилл снова посмотрел на Марата испепеляюще, но руки с моих плеч тот не убрал.
– Давай поговорим, – мрачно произнес Соловьев спустя время и, наконец, перевел взгляд на меня.
Наши взоры схлестнулись, и я еле сдержалась, чтобы не отшатнуться. В его глазах прочитала агонию сродни моей. Той, которая разрывала мне грудную клетку и подкатывала горечью к горлу.
– Хочешь, уедем? – наклонился ко мне Марат, шепча на ухо.
Я выдохнула, опустила глаза и покачала головой. По виду Кирилла было заметно, что он не успокоится, пока не добьется своего, а очередного мордобоя мне хотелось меньше всего.
– Нет, всё хорошо, – коснулась его руки своей, погладила. – Я отойду, а после мы продолжим. Не переживай.
На этой ноте сделала шаг вперед, выходя из зоны охвата Марата, кивнула Кириллу в сторону, и тот двинулся вперед. А когда мы отошли, встав сзади машины, я обхватила себя руками и скрестила ноги, желая прямо сейчас оказаться как можно дальше от него.
– О чем ты хотел поговорить? – не стала тянуть и задала вопрос в лоб.
– О нас, – процедил сквозь зубы Кирилл, словно каждое слово давалось ему с превеликим трудом.
Я замерла, потеряв дар речи от его наглости. Вот только вместо ехидства, которое я ожидала увидеть на его лице, там отражалась лишь боль и… Надежда?
– Никаких нас нет, если ты не забыл. Давай быстрее, у меня своих дел полно. Не наговорился еще в прошлый раз?
Не смогла сдержать в голосе язвительность, выплеснула свою боль. И попала прямо в цель. Кирилл отшатнулся, делая шаг назад, на лице его дернулись мускулы, уголки глаз и губ опустились.
– Я бы хотел объясниться, – произнес с какой-то мукой, протянул ко мне руку, но я отошла, чтобы он не смел меня касаться.
– Говори, – прохрипела, горло стало резать от тупой боли.
– Пять свиданий, – начал он, сразу же заставляя меня замереть от тяжелых воспоминаний. – Я сказал, что ты влюбилась в меня за пять свиданий, но…
– Не смей мне об этом напоминать! – процедила.
– Но это не ты, это я, – закончил, не обращая внимания на мои слова. А затем продолжил, когда я замолчала: – Но это я влюбился в тебя за пять свиданий.
Сделала шаг назад, чувствуя, как осколки, вбитые его предательством в сердце, стали ворочаться, заставляя его кровоточить сильнее.
– Даже от тебя я не ожидала такого, Кирилл, даже от тебя, – лицо мое сморщилось, равнодушием я более прикрываться не могла.
– Не веришь? – спросил с сожалением, покачал головой, прикрывая глаза. – Сам виноват. Но это чистая правда, дет… – осекся, заметив мой остекленевший мигом взгляд. – Аида… Позволь мне всё объяснить, прошу тебя. Не совершай ошибки.
Глянул мне за спину, мышцы лица его напряглись, скулы заострились. Взгляд стал недовольным и злым.
– Моя личная жизнь тебя не касается, но я не ты, так что говори, послушаю.
Знала, что вела себя жестоко и бездушно, но это единственное, что приносило мне облегчение. Хотя это мне лишь казалось, ведь агония по венам продолжала течь, не переставая.
– Я был глуп, что спорил на тебя, – сказал, наконец, нарушая тишину. – Был слишком самонадеян, считал, что ты станешь для меня очередным развлечением, выигранным спором, но…
– Но? – усмехнулась, вздергивая бровь.
Подняла подбородок вверх, но не помогало. Всё равно казалось, что он влияет на меня сильнее, чем я считала.
– Но… Я сам влюбился. Сильно. Без памяти. Никогда такого не было, – выделял слова четко и раздельно.
Я было подумала, что он шутил или издевался, но Кирилл выглядел предельно серьезно. Молчала, ожидая дальнейших слов. Воцарившаяся тишина давила на нервы, но лучше бы она продолжалась, в этом я вскоре убедилась.
– В тот вечер, когда я привез тебя домой, вернулся в бар к друзьям и…
Застыла, чувствуя, что сейчас он скажет то, что изменит абсолютно всё. Сердце заколотилось с удвоенной силой, пульс ускорился так сильно, что эхом отдавался в ушах.
– На утро я проснулся не один, – сглотнул и признался, а мое тело обдало испариной.
– С кем? – сама не узнала этот глухой безжизненный голос, а после мой мир разбился на тысячи осколков.
– С Кариной, – выдохнул, словно признался в самом страшном деянии.
У меня закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Казалось, что теперь я ступаю босыми ногами по стеклам, раня себя и снаружи, и внутри.
– Ты… – сделала шаг назад, качая головой из стороны в сторону. – Говоришь, что любишь, а сам изменил. Разве это лучше спора? Твой гнилой самонадеянный поступок был куда благороднее измены. Лучше бы ты молчал, Кирилл.
В моих словах отчетливо слышалась горечь и тоска: по несбывшимся мечтам, разрушенным надеждам и разбитому некогда любящему сердцу.
– Я не хотел, – сказал он с агонией, сделал шаг ко мне, сокращая нужную мне дистанцию. – Правда… Ничего не помню, ты… Значишь для меня всё! Я не понимал этого, но… Прошу тебя, дай мне шанс. Ты никогда не пожалеешь, если доверишься мне снова.
– Снова? – усмехнулась ему в лицо, не скрывая горечи. – Я корю себя за то, что вообще поверила тебе, а ты просишь шанс? Серьезно? После сказанного?
– Я не хотел лжи между нами, – стиснул он челюсти, сжал руки в кулаки от злости. – Карина для меня ничего не значит, я даже не помню ночь, я…
– Не хочу тебя видеть и знать! Убирайся, слышишь! И никогда не смей ко мне подходить! – крикнула, а после закрыла уши, когда он снова открыл рот.
– Ты услышал ее, Соловьев, – донесся до меня словно через вату голос Марата, который подошел ближе и встал передо мной, закрывая от глаз Кирилла. – Уходи.
– Мы не закончили, отойди с дороги! – послышался голос Соловьева.
– Давай уйдем, Марат, пожалуйста, – простонала, опираясь лбом о его лопатки.
– Идем, – тут же отреагировал мужчина и повел меня к машине.
– Аида! – казалось, простонал сзади Кирилл, но кидаться снова не стал.
Мы с Маратом сели в машину, а после тронулись, выезжая на дорогу. И всё это время я видела в зеркале, как нам вслед больным взглядом смотрел Соловьев. Как только мы повернули, и лицо его скрылось из виду, я прикрыла глаза, а затем почувствовала, как по щекам покатились беззвучные слезы.
– Всё хорошо? – заботливо спросил Марат, но я была не в силах ему ответить, только покачала головой.
Отвернулась к окну, скрывая свою боль, наблюдала, как сменялись дома, улицы, как темнело снаружи.
– Где мы? – спросила в какой-то момент гнусавым голосом.
Нос забился, изменив мой тон, выдавая тем самым, что я плакала.
– Просто катаемся по городу, – мягко ответил Марат. – Куда хочешь? Проголодалась?
Мне нравилось, что он не задает лишних вопросов и не касается темы Кирилла Соловьева. Я бы не смогла сейчас обсуждать его, впрочем, не уверена, что буду способна на это хоть когда-нибудь.
– Отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила, а сама прикрыла глаза, сгорая от стыда.
Я дала ему надежду на нечто большее, но поняла, что им пыталась вытеснить из сердца Кирилла. Поступала не лучше Соловьева, поспорившего на мою любовь. Ведь и я теперь играю чужими чувствами, словно мячиком для пинг-понга.
– Нам надо поговорить, Марат, – всё же решилась и сказала вслух.
Он заехал во двор моего дома, заглушил мотор и повернулся ко мне. Взгляд у него был грустный. Он всё понял без слов. И это причинило мне еще больше боли, наполняя каждую клеточку моего тела стыдом.
– Ты еще найдешь свое счастье, – прохрипела, обхватила себя за горло.
Сильно хотела отвернуться, но продолжала смотреть упрямо Марату в глаза. Нужно брать на себя ответственность за свои поступки.
– Ох, Аида, поверь, таких цветков, как ты, мало, – выдохнул мужчина и погладил меня на прощание по щеке.
Я горько сглотнула, вспоминая, что Кирилл тоже сравнивал девушек с цветами.
– Не зарекайся, Марат, не зарекайся, – грустно улыбнулась ему и попрощалась, зная, что у него всё еще впереди.
А вот мне предстояла тяжелая ночь, полная боли, агонии и тоски. Ревела что есть сил, практически выдергивая волосы с головы, каталась по кровати, выплескивая слезами и истерикой горечь, но легче не становилось. И вряд ли когда-нибудь станет.
Глава 28
Дни проходили за днями, но в университет я возвращаться пока не хотела. Проявила слабость и попросила отца сделать мне справку о болезни, чтобы хоть как-то оправдаться за прогулы.
– Снова? – не преминул он хмыкнуть в трубку, а я замерла.
– Ты как всегда прав, отец, – произнесла слегка ядовито, обиженная на него за строгость.
Вот только вместо выговора он тяжело выдохнул и замолчал, будто собираясь с мыслями.
– Мы любим тебя, дочь, и не желаем зла, просто… – осекся, сглотнул. – Не хотим, чтобы ты страдала.
Я прикусила губу, понимая, что это своеобразные извинения в духе отца. Но мне было достаточно и этого – понимать, что всё обусловлено их родительской любовью и заботой.
– Позволь мне самой совершать ошибки и взрослеть, – сама разоткровенничалась, набравшись храбрости. – Это моя жизнь, мои шишки, я бы хотела сделать всё сама.
Отец на это ничего не ответил, промолчал и хмыкнул.
– Никто не запретит мне защищать собственную дочь.
Закатила глаза, всё же его не переделать, и даже пытаться не стоит.
– Что насчет Марата?
В этот момент напряжение меня, наконец, отпустило, и я смогла даже улыбнуться.
– Настолько не любишь его, что хочешь меня подсунуть? – фыркнула, чувствуя, как на душе даже как-то полегчало.
– Как знаешь, – чуть сурово ответил отец, а после добавил: – Он звонил сегодня, попросил, чтобы я на тебя не давил. Если бы не он…
Последнее прозвучало угрожающе, но я была благодарна Марату за то, что даже в этом вопросе он мне помог.
– Я пойду, пап, много учебы, – попыталась свернуть неприятный мне разговор.
– Ты же на больничном, – поворчал, но всё же трубку вскоре бросил.
А вот я легла на кровать, бездумно глядя в потолок. Слезы иссякли, оставляя после себя выжженную пустыню. Столько дней истерик, а теперь я была выжата, как лимон, ничего не чувствовала.
А на следующее утро, пока я шла к универу, все на меня так странно смотрели, словно на душевнобольную. Всякие шепотки при этом прекратились, но взгляды стали гораздо пристальнее.
– Что происходит? – спросила у Милы, когда мы встретились во дворике, как договаривались. – Чего все так смотрят?
Та усмехнулась, глянула на других как-то испепеляюще.
– Да ни тебя, ни Соловьева неделю в универе не было. Вот все и гадали, что у вас там случилось. Карина сама не своя ходит, расстроенная, а дружок ее, с которым и был спор, с синяками на лице двигается.
– Хочешь сказать, все подумали, что мы с Кириллом снова вместе? – фыркнула, не понимая, как можно поверить в этот бред.
– Да каких только версий не строили. И что ты того, на тот свет решила отправиться, – покрутила рукой вокруг своей шеи Милы, а я ужаснулась, даже в кошмарном сне не могла такого представить. – И что Соловьев похитил тебя, вымаливая прощение. В общем, сегодня к тебе будет пристальное внимание.
– Прощение и Соловьев? – дернула губой, выказывая так презрение. – Не смеши.
Вместо ответа Мила вдруг застыла, глядя мне за спину. Глаза ее стали круглее от удивления, а затем я обернулась сама. К нам приближался Кирилл.
– Вы прямо два сапога пара, оба неделю не появлялись и оба пришли в один день, – подала голос подруга, но я особо не вслушивалась.
Всё тело охватило напряжение, я прикусила щеку с внутренней стороны и поджала губы. Соловьев выглядел едва ли не хуже меня. Покрасневшие глаза с лопнувшими капиллярами, отросшие небрежно лежащие волосы, уставший вид и темные круги под глазами. Впрочем, менее красивым и притягательным он от этого не стал.
– Аида, – прошептал, подходя ближе к нам.
Я дернулась, коря себя за то, что не ушла, а осталась стоять, словно в ожидании его слов.
– Кирилл, – всё же ответила, называя его по имени.
– Давай поговорим, – взъерошил шевелюру, глянул на меня с мукой. – Пожалуйста.
– Мы уже, разве нет? – вздернула бровь.
– Я отойду, меня Сема ждет, ты поговори, хорошо? – тронула меня за локоть Мила и быстро, не успела я отреагировать, ретировалась к стоявшему неподалеку парню.
– Что опять? Снова будешь бить кого-то? Не меня, надеюсь? – выплюнула, складывая на груди руки.
– Не говори так, – тихо попросил, удивляя меня своей покладистостью. – Я тебя никогда и пальцем не трону.
Я промолчала, стиснула челюсти, чтобы не расклеиться окончательно и не поддаться соблазну проявить слабость.
– Ты ведь любишь меня так же, как и я, дай нам шанс, прошу, – простонал парень, протягивая ко мне руки.
Может, кто-то другой на моем месте бы злорадно усмехнулся, наблюдая за чужим унижением, но не я. Всё, что я испытывала – это боль.
– Уходи, – прохрипела, делая шаг назад. – Твои слова ничего не изменят, особенно прошлое.
Мои слова причиняли ему ощутимую муку, которая отражалась на лице. А затем морщинки на лбу вдруг разгладились.
– Я почти уверен, что ничего не было, дет… – снова осекся, увидев выражение моих глаза. – Аида, я… Я был так пьян, что… Обычно в таком состоянии я не…
– Ты даже сам не уверен, но пытаешься меня убедить, – усмехнулась, но не по-доброму, скорее, с чувством обиды, которая никак не могла найти выхода, комом оседая в груди.
В этот момент Соловьев нахмурился, словно сильно задумался, а после вдруг сделал шаг назад.
– Я докажу тебе, что… – начал он говорить, а затем внезапно замолчал, глядя мне за спину.
Я обернулась, мне нужна была передышка, чтобы отвлечься от его присутствия, но стало еще хуже. Невдалеке я увидела Карину в окружении друзей. Все они смотрели на нас пристально, а девушка еще и недовольно. А когда я глянула обратно на Кирилла, застала лишь его уходящую спину.
– Трус, – фыркнула и пошла к зданию.
Не видела его ни после обеда, ни на следующий день. Народ продолжал смотреть и шушукаться, но никто больше не подходил, словно я была заразная.
– Не обращай внимания, Карина слухи просто распускает, сплетница, – фыркнула Мила, но я даже не разозлилась.
Хочет бегать за парнем, пусть. Лично я так унижаться не буду.
– Я с Семеном сейчас гулять пойду, ты с нами? – спросила подружка.
– Нет, я лучше домой, – отправила ее с парнем, чтобы не вздумала еще потащить меня с собой насильно.
Благо, что она послушалась и ушла, а я решила перед уходом заскочить в уборную. Но когда уже собралась выходить из кабинки, застыла, услышав чужой разговор.
– Она поверила? – незнакомый женский голос.
– Да он и сам поверил, так наклюкался, что ничего не помнит, – усмехнулась собеседница, и я сразу ее узнала. Карина.
– И когда вы снова будете вместе? – фыркнула ее подружка. – Что-то не торопится он к тебе возвращаться, всё за этой бегает.
– Не переживай, и на ее счет у меня есть план, – фыркнула та, кто стала причиной нашего разлада с Кириллом.
Даже его спор померк перед изменой. Я навострила уши, чувствуя, что сейчас произойдет нечто важное для меня.
– У меня есть видео, пикантное, – хмыкнула высокомерно Карина, отчего я насторожилась, а затем услышала то, что хотела: – Этот идиот запросил записи в баре, даже с таксистом связался, пф. Думает, что сможет что-то доказать этой клуше Самойловой.
– А ты тут как тут с видео, – догадливо произнесла девчонка.
– Пусть потом доказывает, что видео годовой давности, пф. Самойлова после этого ни на шаг его к себе не подпустит. Кирюша начнет хандрить, а тут я с утешением. А потом и тест ему покажу, никуда он не денется.
– Ты беременна от Соловьева?! – воскликнула шокированно ее подружка, а я застыла, холодея и ужасаясь происходящему.
– С ума сошла? – фыркнула Карина. – Я похожа на идиотку? Не тупи, Верунчик. Ладно, идем быстрее, хочу увидеть рожу этой Аиды, когда она видео посмотрит.
Раздались удаляющиеся шаги, а я осталась стоять в кабине туалета, переваривая сказанное ими. Неужели можно быть настолько бездушными? Покачала головой, сглатывая горечь, прорезавшую горло, а после усмехнулась, выходя из уборной.
Зазвонил телефон. Кирилл.
– Слушаю, – произнесла чуть хрипло.
– Аида, давай встретимся, прошу тебя, – снова попросил, но без приказных ноток, как обычно, а умоляюще.
– Хорошо, – кивнула, внутри чувствуя зарождающееся ликование.
– Через пять минут во дворике.
В этот момент я как раз вышла на улицу и увидела невдалеке Карину с подружкой. А после звякнул телефон, возвещая о новоприбывшем сообщении. Открывать его я не стала, как раз увидела подъехавшего на своем мотоцикле Кирилла и сама направилась к нему, не дожидаясь, пока он подойдет сам.
– Рад, что ты решила уделить мне время, – немного мрачно произнес парень, но я была настроена не так радужно.
– Говори, – сложила на груди руки.
С одной стороны, сейчас я была как никогда зла, с другой, радовалась, чувствуя облегчение. Судя по словам Карины, ничего у нее с Кириллом в ту злополучную ночь не было. Но я продолжала злиться на него за всё то, что испытала в эти дни, ничего не могла поделать со своими эмоциями.
– Хочу кое-что тебе показать, – выдохнул в это время Соловьев и достал телефон. – Это видео с камер наблюдения в баре в тот вечер. Тут отчетливо видно, что меня на себе тащит Богдан, ты его помнишь, наверное, прозвище у него Хорт.
– Помню, – кивнула, продолжая всматриваться в видео.
Неужели Кирилл так заморочился, что даже достал видеозапись? Я словно посмотрела на него другими глазами, но строгое выражение лица удерживать продолжала.
– Записи с такси у меня нет, но таксиста я нашел, он сможет подтвердить, что в последний момент в машину Карина запрыгнула сама и попросила Богдана оставить меня ночевать у нее, – имя этой стервы Кирилл практически выплюнул, на скулах аж стали видны желваки. – Камер в ее квартире нет, доказать я никак не смогу, но, Аид, – подошел ближе и положил ладони на мои щеки, обхватив лицо. – Я тебя люблю, понимаешь? Мне никто не нужен, кроме тебя, тем более, такая, как эта Карина.
Я вслушивалась внимательно в его слова, не отрывала взгляда от его глаз. А затем очнулась, захотелось показать ему кое-что.
– Сегодня мне прислали видео, это ведь ты? – спросила, одновременно протягивая ему свой смартфон.
Соловьев протянул руку с опаской, в отличие от меня, максимально спокойной и расслабленной. По мере просмотра лицо его мрачнело, глаза темнели.
– Это не я. То есть, я, но это было давно. Даже прическа другая, неужели не видишь? – в панике спросил он у меня спустя минуту.
Нервно взъерошил волосы, поджал губы.
– Не знаю, я не смотрела видео с изменщиком, – пожала плечами как можно равнодушнее.
Я знала, что запись была сделана задолго до нашей встречи, но это было выше моих сил даже через экран наблюдать за его близостью с другой.
– Не смотрела? – с какой-то мукой на лице снова задал вопрос, казалось, в пустоту Кирилл, а после опустил голову. – Ясно. Я пойду.
И развернулся, направляясь к своему байку. Я ожидала совсем другой реакции, но сейчас, глядя на его сгорбленную спину, мне показалось, что он испытывал адские муки, виной которым косвенно послужила я сама.
Время словно замедлилось, но всё, что я делала, это смотрела ему вслед. Порыв кинуться следом я безжалостно подавила, продолжая вариться в собственных воспоминаниях. Два случая наслаивались друг на друга, вызывая головную боль.
И отчего меня не покидало чувство, что сейчас я разрушила то, что могла восстановить?