Яра Вольцева
Босиком по осколкам
Глава 25
Следующие несколько дней я не появлялась в универе и не выходила из комнаты общежития.
– Может, чаю? – осторожно в который раз предложила Мила, но я лишь отрицательно покачала головой.
Бездумно смотрела в стену и молчала, не желая говорить. Боль не ушла, нет, просто горела внутри агонией.
В этот момент снова зазвонил телефон. Надоело. Выключила звук и положила экраном вниз, чтобы не раздражал и не мешал страдать.
– Даже не посмотришь, кто звонил? – снова прозвучал голос Милы. – Вдруг Кирилл?
– Даже если он, не подняла бы, – подала голос и сама ужаснулась, каким ломким и глухим он прозвучал. – В любом случае, это не Кирилл. Наверняка Марат.
– Тем более, – снова сказала подруга. – Он, может, помочь тебе хочет. Если со мной никуда не хочешь сходить и развеяться, с ним сходи. Клин клином, так сказать.
– Не хочу, – прогундосила.
– Он козел, Аид, – вздохнула Мила, после заскрипела кровать, когда она присела на нее снова. – Это нужно пережить. Через год, два, пять лет это будет неважно. Да, больно, да, тяжело, но когда-нибудь ты будешь благодарить его за этот урок.
Я не сомневалась в правоте подруги, вот только сердце не слушало и всё равно продолжало болеть. Она могла быть хоть сто раз права, но это не отменяло того факта, что здесь и сейчас я осталась наедине со своей болью, предательством от человека, которого… Любила? Любила ли?
Рана на сердце заживать ни в какую не желала.
– Может, Семен хотя бы зайдет? Он переживает о тебе, – жалобно еще раз сделала попытку Мила меня расшевелить.
– Он его друг, – выдохнула, стиснула челюсти и зажмурилась, ощущая, как слезы в очередной раз покатились вниз.
Подушка была постоянно сырая, не успевала обсохнуть после моих рыданий.
– Я говорила с Семой, он и сам не в курсе, как такое произошло. Кирилл с ним не разговаривает, – покачала подруга головой.
– Да и плевать, – всхлипнула, а после прикусила кулак, пытаясь заглушить очередной рев.
Выдохнула, затем вдохнула воздуха глубже в легкие, попыталась успокоиться, но выходило плохо.
– Какой завтра день недели? – спустя время повернулась к Миле и задала ей вопрос.
Она застыла в удивлении, а затем просияла, глядя на меня, как на зомби, которая вдруг вернулась к жизни.
– Среда, – улыбнулась.
– Ммм, – простонала, только сейчас до меня дошел весь уровень проблемы. – Ругаться в деканате будут за прогулы.
– В универе я сказала, что ты заболела, так что проблем не будет. Ты точно пойдешь?
– Не смотри на меня, как на умалишенную, – сказала, а у самой так тяжело на душе было, что встать пока не было никаких сил. – Может, и не пойду.
Вот только вопреки привычному в последние дни распорядку, в этот день я встала с постели и даже ответила на звонок Марата.
– Алло, – прохрипела, слыша, как вместо голоса раздалось воронье карканье.
– Наконец-то, – в облегчении выдохнул в трубку мужчина. – У тебя всё хорошо? Почему трубку не берешь?
– Занята была, – поджала губы.
Мила в этот момент замерла возле стола, в руках у нее был чайник, всё пыталась меня накормить да напоить, в этот раз вполне успешно.
– По голосу не скажешь. Может, я приеду? – мягкий мужской голос.
– Не нужно, – покачала головой.
– Уверена?
– Д-да, – произнесла чуть неуверенно, и он это, видимо, почувствовал.
– Буду через полчаса, – сказал и бросил трубку, не давая мне возразить.
Я присела на кровати, посмотрела на Милу испуганным взглядом, в руке завис телефон.
– Что случилось? – спросила она чуть встревоженно.
– Сейчас Марат приедет.
Голос у меня был потерянный, даже я это понимала. Встала с постели, подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело чучело, по-другому назвать язык не поворачивался.
– Так это же отлично! – воскликнула Мила.
– Ничего хорошего, – буркнула, приглаживая солому на голове.
Выдохнув, надела более-менее приличные джинсы и накинула сверху на себя толстовку. Остальное всё неважно, просто желание вдохнуть свежего воздуха стало просто невыносимым.
На крыльце я оказалась раньше, чем подъехала машина Марата. Так что, когда он вышел, спустилась сама.
– Выглядишь ты… – почесал затылок.
– Не стесняйся в выражениях, чучело болотное, – хмыкнула и пригладила волосы, но те продолжали торчать во все стороны.
– Может, в кафе съездим? Мне кажется, ты похудела за эти дни, – окинул меня обеспокоенным взглядом.
– Желания нет, – покачала головой.
Наши взгляды встретились, его – почему-то заботливый, мой – раненый.
– Мне жаль, но… – прикусил губу. – Ты не думаешь, что следует жить дальше? Сколько вы были знакомы?
– Несколько дней, – ответила, как сомнамбула.
А затем застыла, поражаясь сказанному. А ведь и правда, мы были знакомы так мало, но прикипела я настолько сильно, что отдирать его от себя оказалось сложнее, чем в прошлый раз. Тот случай померк, хотя всё еще был отпечатан в памяти занозой.
– У тебя есть я, – коснулся моего подбородка теплыми пальцами и поднял мою голову, заставляя посмотреть себе в глаза. – Если тебе нужно плечо, на которое опереться, я никогда не откажу. С радостью тебе помогу.
Поджала губы, но в глаза ему смотрела неотрывно. Вот только в омут меня не затягивало, с ног не сбивала эйфория, а сознание не туманилось. Я видела его отчетливо и близко, но голова у меня не кружилась, в сердце не щемило, а в животе не порхали бабочки. Всё было ровно и спокойно, как в штиль.
– Спасибо, что поддерживаешь, Марат, но не стоило, правда, – сделала шаг назад.
Его рука зависла в воздухе, когда я отошла, затем медленно опустилась вдоль тела. Глаза стали грустными, после он встряхнул головой.
– Мой номер знаешь, – кивнул, улыбнулся через силу.
Я же посмотрела на него и пожалела, что не могла ответить ему взаимным интересом. Растянула губы в улыбке, развернулась и поднялась обратно по лестнице.
А на следующее утро решила попытаться взять себя в руки. Приняла прохладный душ, накрасилась и оделась, чувствуя себя другим, обновленным человеком.
Вот только не ожидала, что первый день в университете после расставания с Кириллом пройдет настолько тяжело. Все шушукались, глядя на меня, морщились и смеялись. И никто не скрывал, что думал на самом деле.
– Ну да, где наш Кирилл и эта замухрышка.
– Я бы с этой и дня не провел, чучело соломенное.
Даже парни считали нужным высказаться.
– Он ее еще и целовал. Наверное, жабу вместо нее представлял.
– Не говори, фу.
Я пыталась не слушать, но уши заткнуть не могла.
– На себя посмотрите, уродки, – фыркнула на кого-то Мила, чуть ли не накидываясь с кулаками.
– Не надо, Мил, правда, пусть каждый по себе судит. Всем языки не заткнешь.
– Шакалье, – процедила сквозь зубы подруга, а я схватила ее за руку и потащила к выходу.
Ненавистные пары закончились, так что можно было идти домой. А когда мы вышли наружу, застали привычное оживление во дворике здания.
– Мила, – вдруг подлетел к нам Семен, а затем заметил меня, в глазах его появилась обеспокоенность. – Аида? Всё хорошо? Выглядишь бледной.
Снова глянул на подругу, затем на меня. Взгляд почему-то был виноватый. Я перевела взор за его спину. В отдалении на байке привычно сидел Кирилл, а возле него крутились мисс универ. Как раньше. Как до злополучного спора. Всё вернулось на круги своя.
– Просто отлично, – горько усмехнулась, переводя взгляд на Семена.
– Мы пойдем, Сем, у нас дела, – скупо улыбнулась Мила, затем потащила меня мимо парня.
Я чувствовала на себе многочисленные взгляды, пока мы шли вдоль тротуара, опустила голову, а затем ощутила себя той самой семнадцатилетней девчонкой, почти так же опозоренной, униженной и слабой.
– Не бывать этому! – прошипела тихо и вздернула подбородок так высоко, как смогла.
Никто больше не посмеет со мной так поступать, никому не дам себя обидеть. Их слова – пыль, их взгляды – ничто, все они… Никто!
– Аид, – начала вдруг говорить подруга, когда мы шли внутри парка, выбрав короткий путь до общежития. – Я хотела с тобой поговорить.
– Насчет Семена? – догадалась, видя ее виноватый взгляд, такой же, какой был и у парня.
– Да, как ты… – не договорила, осеклась, увидев выражение моего лица. – Ты не выглядишь расстроенной.
– А должна? – наклонила голову набок.
– Я не хотела, чтобы тебе что-то напоминало о…
Она сглотнула, не смогла сказать это вслух, словно боялась бередить мои раны.
– Брось, – фыркнула, храбрясь и пытаясь держать свои чувства в узде. – Я всегда хотела, чтобы ты была счастливой. И потом, сама ведь подталкивала тебя к Семену. С чего мне быть против?
Сказанное было чистой правдой. Не было у меня ни боли, ни возмущения, я, действительно, была рада.
– Знаешь, а ты права, – схватила меня сильнее за руку, мы даже немного ускорились. – Мы обе заслуживаем настоящего счастья. Так что прекращай хандрить, Айко, и забей на этого козла Соловьева, мы тебе гораздо лучше найдем. Того же Марата. Он не студент какой, а уже работающий успешный мужик.
– Мил, – закатила глаза, на лице впервые за долгое время возникла улыбка. – Снова вздумала свахой заделаться?
– Нет, ну а что, – пожала она плечами.
Я не хотела продолжать тему Кирилла Соловьева, поэтому попыталась переключить ее внимание на другое.
– Ты мне лучше скажи, как у вас с Семеном всё продвигается.
Как только я задала вопрос, она вдруг загрузилась. Казалось, что ее что-то тяготит.
– Говори, Мил, знаю тебя ведь, чем опять пытаешься отгородиться от парня, а? – чуть надавила, зная, что ее нужно подтолкнуть, чтобы получить нужные ответы.
– Та ситуация… – сглотнула она и отвела взгляд.
Я всё поняла и помрачнела. Моя история не шла ни в какое сравнение с ее болью. Но я всегда знала, что она гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.
– Не говорила ему? – спросила, но сама знала уже, что нет. – Уверена, что сейчас стоит? Насколько у вас серьезно?
– Дело не в этом, Мил. Бывший просто… – опустила она голову, голос сел, стал ломким и отдавал болью. – Мешает. Всё время звонит и караулит, я боюсь, что…
– Ты же не собираешься к нему вернуться?!
– Нет-нет, он мне омерзителен, но Семен… Я боюсь, что он узнает всё от него и не поймет. Я ведь с богатым из-за денег, получается, встречалась, а Сема, он хороший и презирает таких, а тут я…
Воцарилась тишина, только звуки улицы и машин. Остановилась, отчего по инерции тормознула и подругу. Повернула ее к себе, схватила за плечи и развернула к себе.
– Ты хорошая, Мила, – посмотрела в глаза, не позволяя отвести взгляд. – Добрая, сопереживающая, честная, справедливая и… Ты лучшая подруга, которая у меня была. И единственная, впрочем. Семену с тобой повезет, а если даже он засомневается и бросит, поверив какому-то идиоту, так разве тогда он нужен? Скажи мне?
Она не ответила, но по ее щеке скатилась слеза.
– Ты знаешь, я так рада, что с бывшим так вышло, хоть всё это и грех, – расплакалась и прильнула ко мне, обнимая за шею и прижимаясь всем телом. – Я ведь боялась, что начала превращаться в сестру, оправдывала себя любовью, но поняла, что там любовью и не пахло. Зависимость, тяга, ненависть. Спасибо, Айко, что ты у меня есть.
От ее слез я и сама расчувствовалась, так что вскоре мы обе плакали навзрыд, но вместе с тем освобождалась от тягостного чувства. Я подняла голову, глянула на небо и решила жить дальше. Наконец, появилось время переосмыслить свою жизнь.
Может, стоило прислушаться к отцу? Ведь родители, как оказалось, знали всё гораздо лучше меня.
Глава 26
Принять решение оказалось гораздо легче, чем следовать ему. Умом я понимала всё, а вот сердце продолжало страдать.
Боль разрывала меня на части каждый раз, когда взгляд падал на Кирилла и девчонок, которые вешались на него, совершенно не стесняясь. Но больше всего вызывало агонию не их внимание, а то, как он касался их: то за талию схватит, то за бедро, словно ему плевать на мои чувства. Я проходила мимо, стиснув челюсти и кулаки, тщательно сдерживала слезы, но в общежитии, когда оставалась одна, давала волю боли.
– Я съезжаю, Мил, – грустно улыбнулась подруге в один из дней.
– Куда? К родителям? – встрепенулась она, поднимая на меня взгляд, полный грусти.
– Нет, к себе, – покачала головой. – Хочешь со мной? Будем вдвоем жить.
Я ожидала, что она согласится, вот только вместо этого она призналась в другом.
– Прости, Айко, мне Сема предложил съехаться, я не хотела тебя оставлять, но раз уж ты сама уезжаешь, наверное, приму его приглашение, – говорила виновато, что мне категорически не понравилась.
Присела около нее на кровати, взяла за руку.
– Конечно, принимай, – улыбнулась вполне искренне, чувствуя радость за подругу.
– Слушай, я говорила с Семой насчет вашей ситуации с Кириллом, – начала осторожно говорить Мила. – Может, вам стоит поговорить? Сема говорит, что на Кирилла это не похоже. Да и выглядит он паршиво, страдает.
– Кто страдает, Мил? Кирилл? – фыркнула, но вышло слишком горько, даже я сама это заметила. – Ты ведь вместе со мной видела, как к нему в универе девчонки липнут, а он и не против. Всё у него отлично. Просто отлично.
Последнее процедила сквозь зубы, ощущая, как внутри разгорается пожар гнева.
– Может, всё же… – опять попыталась уговорить меня Мила, но в этот раз я не дала ей договорить.
– Отец прав, он лучше знают, что для меня лучше, в этом я убедилась дважды. Так что больше никаких Кириллов в моей жизни.
– Отец? – переспросила Мила, а затем вдруг погрустнела. – Ты выйдешь замуж по расчету?
Я усмехнулась, а после вытащила чемодан и стала запихивать туда свои вещи.
– Выйду, не выйду, это еще бабушка надвое сказала. А так, может, дам Марату шанс, – пожала плечами.
– Ты иногда выражаешься, как старушка, – закатила глаза. – А насчет Марата правильно, тебе развеяться надо, хоть сводит тебя куда-нибудь.
Промолчала, усмехнувшись, сама я такого энтузиазма не испытывала. Собрала чемодан и поставила у порога.
– Ты блокнот забыла. Что тут, кстати? – задала вопрос подруга и схватила лежавший на столе мини-альбом.
– Это? – задумчиво обернулась. – Это можешь выкинуть или сжечь. Оно мне больше не надо.
Я знала, что она там увидит. Многочисленные рисунки Кирилла Соловьева. Парня, которого я любила.
– Это то, что я думаю? – задала она закономерный вопрос.
– А ты не думай, Мил, просто выбрось этот мусор. Давай чай на дорожку, – присела около нее.
Попрощавшись, вышла на улицу, где уже ждал Марат, которого я попросила отвезти меня на квартиру.
– Может, с тобой остаться? – спросил он, когда поднял чемодан на нужный этаж.
– Это лишнее, – скупо улыбнулась. – Я бы тебя позвала на чай, но тут целый фронт работ.
– Поехали тогда, перекусим, – предложил, и я вдруг неожиданно даже для себя согласилась.
В животе заурчало весьма громко, отчего Марат улыбнулся, помог внести чемодан в квартиру, а после мы поехали в кафе.
– Слушай, хотел пригласить тебя на выходные в новый ресторан на крыше, надеялся, что согласишься, – в какой-то момент предложил мужчина, а я застыла.
Чувство напряжения усилилось, а затем я подняла голову, встречаясь с ним взглядами.
– Марат, – сглотнула, собираясь отказать как-то более этично и не обидно, а затем наткнулась на будто знакомую макушку.
Дыхание перехватило, а после парень повернул голову боком, отчего я окончательно убедилась, что это Кирилл. С той стороны раздался женский смех, а после я уже обратила внимание на спутников Соловьева. Двое каких-то парней, чьи лица я вроде видела в университете и на гонках, Карина и еще две девицы.
Сердце снова прорезала боль, но в руки себя взяла я на этот раз быстрее.
– Аида? – снова голос Марата.
Он вдруг стал оборачиваться, но я не хотела, чтобы он стал свидетелем моего унижения.
– Марат! – воскликнула и коснулась ладонью его руки, лежащей на столе. – Я согласна.
Он не успел обернуться, чтобы увидеть то, что заметила я.
– Правда? – снова посмотрел на меня.
А после моего кивка просиял, словно выиграл джекпот. Воодушевление сделало его разговорчивым, так что тишину между нами он успешно заполнял сам.
– Давай поедем, я наелась, – не выдержала и вскоре попросила его уехать.
Ничего не могла с собой поделать, взгляд сам по себе падал на столик Кирилла, где царило веселье. Каждый раз я еле как сдерживала слезы, влагой скапливающиеся в уголках глаз.
– Всё хорошо? – задал Марат вопрос, подмечая мое испортившееся настроение.
– Просто устала, – грустно улыбнулась.
Благо, что выход находился в другой стороне, так что мимо Соловьева проходить нам не пришлось. Вот только показалось мне, что при уходе спину мне сверлили гневным взглядом. Вот только оборачиваться и проверять я не захотела. Слишком больно.
На следующее утро настроения снова не было. Даже вечерняя уборка в квартире не помогла. К холстам прикасаться желания не было, как отрезало, хотя я надеялась развеять хандру рисованием. Руки каждый раз дрожали, так что кисти падали при каждом мазке, а результатом была какая-то неинтересная мазня.
– Ты точно вчера на свидание ходила? – встретила меня во дворике Мила, скептично оглядывая с головы до ног. – Выглядишь еще хуже, чем вчера.
– Ну спасибо, подруга, – хмыкнула и закатила глаза. – И потом, какое свидание, просто мы оба проголодались и поужинали, как друзья.
– Ну-ну, – фыркнула Мила. – Уж кто-кто, а Марат явно надеется на нечто большее. Видела я вчера в окно, как он на тебя смотрит. Дала бы парню шанс.
– Может, и дам, – пробормотала, когда взгляд в очередной раз наткнулся на Кирилла в компании друзей и девушек.
– Хватит смотреть туда, – поджала губы подруга, схватила меня за локоть и потащила к входу в здание университета. – На этом козле свет клином не сошелся, так что нечего пялиться на него.
– Не ты ли его вчера защищала, м? – съязвила, не смогла сдержаться.
– Беру свои слова назад, – сказала и подняла подбородок.
Я рассмеялась, но боковым зрением всё равно наблюдала за Соловьевым. Грудную клетку сжало, словно между ребер вогнали острые сучья, но я стиснула челюсти, чтобы не дать волю чувствам.
Пары прошли будто в тумане, а когда мы оказались в столовой, виток страданий пошел на новый уровень. Я думала, что больнее уже быть не может, но оказалась не права.
– Он это специально? – вздернула бровь Мила, глядя мне за спину.
Я знала, что предстало ее взору. На коленях Соловьева сидела какая-то светловолосая девчонка, а он был и не против, откинувшись на спинку стула и заигрывая с ней.
– Любитель блондинок снова в строю, – слегка ядовито произнесла, но настроение заметно испортилось.
Взгляд ненароком упал на собственные черные локоны, но Мила сразу просекла направление моих мыслей.
– Даже не думай об этом, – произнесла с угрозой, наклонилась вперед и через стол схватила пальцами мой подбородок. – Ты красотка, даже не сомневайся в этом. Чужая мерзкая душонка не должна диктовать тебе самооценку.
– Влиять, Мила, а не диктовать, – усмехнулась, вот только уголки моих губ были опущены.
– Не суть важно, – махнула рукой подружка, а после зло глянула мне за спину. – В любом случае, чую, что всё не так просто. Вон как на тебя пялится, когда ты не видишь.
– Не придумывай, – выдохнула, даже не лелея надежду, что хоть капельку нравилась Соловьеву. – Это просто твои фантазии. Ну или он хочет задеть меня еще сильнее. Наверняка смеется с друзьями, как поиздевался надо мной.
Мила в этот момент задумалась о чем-то, а после кое в чем призналась.
– Он твое имя произносить запретил другим, даже морду дружку своему побил. Тому, с которым спорил, видимо. Сема так сказал, – последнее произнесла, когда я глянула на нее вопросительно.
– Презирает, раз запретил. Может, ему противно вспоминать обо мне, – первое, что пришло мне в голову.
От моих слов подруга вздернула бровь и глянула на меня, как на дурочку.
– Да уж, в мужской психологии ты совсем не разбираешься, Аид. Тут дело в другом, – покачала головой, но досказать не успела, я выдвинула вперед ладонь.
– Не нужно, давай не будем его обсуждать. Не хочу говорить о нем.
Мила вздохнула, но продолжать не стала. Начала щебетать о Семене, что меня весьма устраивало. В этот момент пришло сообщение от Марата.
“Что делаешь после пара? Не против, если похищу тебя?”
Я было хотела отказаться, чтобы не давать ему пустых надежд, но как только начала набирать текст на телефоне, сзади раздался девичий игривый смех, после чего последовал голос Кирилла. И это повлияло на мое решение.
“Приезжай, я освободилась”.
Нажав на значок “отправить”, встала из-за стола.
– Ты знаешь, Мил, ты права, – уперлась ладонями об стол. – Я буду жить в свое удовольствие.
И на этой ноте пошла к выходу, вот только на этот раз мимо стола, за которым сидел Соловьев. Наши взгляды непроизвольно встретились, но я быстро отвела свой и выпрямила спину, чувствуя, как окаменело лицо.
Вышла во дворик и встала около колонны, выискивая взглядом среди подъезжающих машин ту, которая принадлежала Марату. Вот только ее всё не было и не было.
– Смотри, смотри, это она, – вдруг послышался чужой женский шепот.
– Ничего особенного, – вторил ей еще один голос. – Неудивительно, что Кирилл на тебя переключился. Ты точно в его вкусе.
Голову поворачивать я не стала, лишь усмехнулась, понимая, что это была сцена, разыгранная специально для меня.
– А в губы целовал? – задала вопрос вслух, глядя при этом вперед.
Вот только ответа не последовало, и это пролилось бальзамом мне на душу. И в этот момент глаза мне закрыли ладонями.
– Угадай, кто, – мужской знакомый голос заставил улыбнуться, но после уголки губ опустились.
Я сразу же вспомнила последнюю встречу с Кириллом на набережной. И собственные слова. Но из мыслей меня резко выдернули снова женские шепотки.
– Марат, – произнесла вслух.
Он сразу убрал руки с моих глаз, а после встал напротив, загораживая собой солнце. В этот момент раздался хлопок двери, кто-то вышел из здания университета. Марат поднял голову, черты лица его напряглись и заострились, а после он вдруг ни с того ни с сего коснулся пряди моих волос и заправил мне за ухо. Первым порывом я хотела отдернуться, но затем застыла, услышав знакомое имя.
– Кирюш, ты уже закончил? – женский голос, который показался мне донельзя противным.
– Да, – грубый баритон, заставивший мои внутренности сжаться.
Я так сосредоточилась на нем, что не заметила, как Марат внезапно положил мне на талию руки и притянул к себе, словно испытывая чужие нервы.
– Готова?
Дождался моего кивка, а после взял за руку и потянул за собой вниз по лестнице.
– Тогда идем.
Я шла за ним, как привязанная, толком не чувствуя ног. Опомнилась лишь, когда оказалась с ним в машине. Дрожь отката прошлась по всему телу. Взгляд Кирилла прожигал, заставляя гореть меня изнутри, но силой воли я не поворачивала всё это время головы.
– Что это было? – задала вопрос Марату, когда мы отъехали от университета на приличное расстояние.
– Ты о чем? – сверкнул парень глазами.
Я поджала губы, но комментировать больше не стала, выдохнула и выкинула из головы Соловьева. Вот только у него на этот счет было совсем другое мнение.
Не успели мы с Маратом выйти из машины, подъехав к кафе, как сзади вдруг резко затормозил мотоцикл.
Я повернула голову, узнавая профиль Соловьева, но он бросил шлем и практически молниеносно подлетел к Марату, схватил того за грудки и ударил кулаком в лицо.
Время словно замерло, у меня задрожали руки, но всё, на что я сейчас была способна, стоять истуканом, наблюдая, как на моих глазах разворачивалась потасовка. Из-за меня.