Дмитрий Янковский
Разбудить бога
– А хрен знает, – произнес Влад. – Наверное, начнется новый мир. Но этого уже точно не будет.
– Понятно, – ответил я и отключил телефон.
– Что там? – спросила Катька.
– Потом расскажу.
– С тантристами связались? – спросила Анечка. – Не советую, милые мои. Они являются переносчиками очень привязчивых идей. Если хотите группового секса, то лучше податься к свингерам. Там никаких идей, чистая дружба между постоянными парами. В разных вариантах, естественно. А у тантристов секс – не главное. Главное у них, милые мои, – единение с божеством. А божества у них жутковатые, на мой взгляд. Если хотите, могу дать адресок свингерского клуба. Или позвоню, когда соберусь к ним.
– Нет. – Катька помотала головой. – Это мы вообще не о том. Ты же знаешь, мы фильм снимаем. Там по сценарию индийская мифология.
– А, ну да, понимаю, – улыбнулась докторша, закончив меня резать. – Но если что, звоните. Групповой секс очень благоприятно сказывается на психическом здоровье, если не игнорировать меры безопасности. Ну вот, готов нормальный шов. Теперь, Сашенька, пойдем в лабораторию, я анализы возьму. Катерина беспокоится, что в рану могли быть занесены опасные вещества.
Сдав анализы, я договорился позвонить Анечке завтра и узнать о результатах. В лифте Катька на меня насела.
– Что там? – настойчиво спросила она. – Влад что-то раскопал?
– Пока не знаю. Но он познакомился с какой-то девицей. Вроде она тантристка, разбирается в индийской мифологии. И, кажется, у индийцев есть какой-то тайный Спящий Бог. Те, кто в него верят, считают, что мир существует, только пока этот Бог спит, поскольку все сущее ему снится.
– Вот голова у меня дырявая! – неожиданно воскликнула она. – Ну конечно! А я-то думаю, где-то ведь уже слышала про Спящего Бога! Пелевин в одной из книг о чем-то таком писал. Точно! Да-да! Именно в таком варианте.
– Ему-то откуда знать? – удивился я.
– А у него прикол такой. Узнает всякие малоизвестные вещи, потом немного приукрашивает и строит на них часть сюжета. У него действительно упоминался Спящий Бог, который видит весь мир во сне.
– Надо разузнать, какая литература есть по этому поводу. Но это вечером, а то Макс надуется, если я его в тир не отвезу.
– Вечером? Саш! Ты что, забыл? Сегодня же двадцать второе число! У нас вечеринка с концертом.
– Нда… – я потер лоб. – Точно. Ладно, тогда, когда доберусь до компьютера.
Мы покинули корпус клиники и сели в машину. Паша весело болтал с Максом, рассказывая, как он ловил бандитов, работая в ментовке.
– Едем? – спросил он.
– Да. К Адику в тир.
Когда Пашка обменивал у охранников номерок на «стечкин», мне в голову пришла удивительная мысль. Как-то в пылу событий я совсем упустил из внимания «беретту» Кирилла, которую в кабинете у меня выхватил невидимка. Пистолет ни мне не попался на глаза, ни ментам! Хотя они досконально осмотрели помещение в поисках улик.
«Так-так, – подумал я с некоторой растерянностью. – Это что же выходит? Выходит, значит, что невидимка был не один? Вот это номер! Почему же второй меня не грохнул, если завладел пистолетом?»
Мне стало страшно. Давненько смерть уже не подходила ко мне так близко. Но напугало не близкое ее дыхание, а то, что кто-то зачем-то меня помиловал, хотя мог беспрепятственно пристрелить. Зачем тогда нападать, если не доводишь дело до конца? Непонятное всегда тревожит больше, чем внятная опасность, по крайней мере со мной всегда так. Я пытался найти рациональное объяснение случившемуся, но не мог. Попросту не хватало данных. Наконец я зацепился за версию, что между невидимками могли возникнуть некие разногласия по поводу моей судьбы. Тот, кто хотел меня убить, был убит мной. А кто сомневался, тихо ушел, когда представилась такая возможность. И пистолет прихватил. Версия была жиденькой, из пальца высосанной, но другой я придумать не мог.
Мы пересекли МКАД и направились к загородному поселку, где располагался тир Адика.
– Саня, – негромко сказал Паша, останавливаясь в заторе на выезде. – Может, мне кажется, но красный «Фокус» едет за нами от самой больницы.
– Баба за рулем, – обернувшись, сказала Катя. – Рыжая. Сань, ты знаешь ее?
У меня екнуло сердце.
– Нет, – ответил я, для проформы обернувшись.
Красный, точнее ярко-рыжий «Форд-Фокус» встроился в поток в пяти корпусах позади нас. За рулем сидела Алиса – совершенно точно. Та самая девушка, которую я видел во сне. Руль она держала вальяжно, одной рукой, устремив взгляд поверх наших голов, словно до нас ей не было никакого дела.
– Давно ты ее заметил? – спросил я Пашку.
– Говорю же, от самой больницы. Но она держалась намного дальше, только сейчас приблизилась.
– Хвост! – радостно воскликнул Макс. – Сань, за нами следят, да? Это киллер или шпионка?
– Пока не знаю, – честно признался я.
Поток медленно двигался, но за постом дорожной милиции начал набирать скорость и вскоре рассосался. Рыжий «Фокус» отстал примерно на километр, время от времени скрываясь за изгибом дороги.
– Попробуй оторваться, – сказал я Павлу.
Он усмехнулся и вдавил акселератор. «Майбах» так рванул вперед, что нас перегрузкой вдавило в спинки сидений. Водитель Пашка был опытный – он вывел машину на осевую, врубил ксенон и погнал посреди дороги, распугивая зазевавшихся водителей мощным аккордом клаксона. «Форд» исчез позади. Он физически не мог тягаться с «Майбахом» ни по одному показателю. Машина за двадцать тысяч долларов все же сильно отличается от машины за восемьсот тысяч.
Не дожидаясь, когда загорится зеленая стрелка на светофоре, Пашка вывернул руль и свернул с трассы на дорогу, ведущую в поселок. Нам кто-то зло посигналил, но перекресток быстро пропал за поворотом. Машина начала сбавлять скорость, мы проехали несколько первых кварталов, после чего пересекли бульвар и остановились у знакомого дома.
– Прибыли, – сказал я Максу.
– Здесь живет дядя Адик?
– Точно. И в подвале у него тир. Поспеши, а то у нас с мамой вечером дела. А я бы еще хотел хоть немного поспать. Ночью выспаться не получилось, сам знаешь.
Адик нас встретил радостный, раскрасневшийся от легкого мороза, пышущий паром и гостеприимством.
– Ах как хорошо! Все приехали! – улыбался он, целуя руку Кате и широким жестом обнимая меня. – Ну молодцы! Максим, вырос с осени. Ух какой! А зря не позвонили заранее, я бы шашлык заказал сюда. Надолго вы?
– Пострелять, – сказал я с улыбкой.
– А, тогда надолго. Я закажу, через полчаса привезут. Ах хорошо!
Скрипя пятнистыми унтами по снегу, он провел нас в дом, немногим меньше нашего, позвал служанку, выставил вино и фрукты на стол.
– Ты, Саша, лучший в Москве, – говорил он, разливая вино по бокалам. – Лучший! Снимайте пальто, тут тепло. Кирилл был хорош, правда. Но ты… Ах! Как тебе ремонт?
– Дом отличный, – кивнул я, вешая наши с Максом пальто и Катькину шубку на оленьи рога у входа.
– Без тебя не было бы. Никто так людям мозги не может запудрить, как ты. Команда вся осталась прежней: и Дан, и Ирина, и Зиночка. Но изменился руководитель, и изменилось все. Так выпьем же за специалистов своего дела!
Мы чокнулись, выпили. Максу тоже подкрасили воду вином. Он остался доволен. Закусив виноградом, мы спустились в подвал, где был оборудован тир. Я думал, Катька останется наверху, но она решила составить нам компанию.
– Из чего будете стрелять? – спросил Адик.
– Да я вот Макса решил приобщить. Есть у тебя что-нибудь простенькое, двадцать второго калибра?
– Мелкашка, да? Да у меня все есть, хоть «Магнум». А мелкашка есть немецкая. «Эрма».
– Пойдет. С оптикой?
– Четырехкратка.
– Самое то, – кивнул я.
Адик достал из сейфа «Эрму» с оптикой и пачку малокалиберных патронов «Ремингтон». Я раскатал войлочный коврик на огневом рубеже.
– Укладывайся, стрелок, – подмигнул я Максу.
Пришлось провести для него краткий инструктаж по правилам обращения с оружием. Хоть и мелкашка, а понятие надо иметь. Затем показал ему, как заряжать, как пользоваться прицелом. Мишени на щитах уже висели, так что можно было стрелять.
– Сколько до них? – спросил Макс, щуря глаз.
– Пятьдесят метров. Ты левый глаз напрасно закрываешь. Сразу учись не щуриться, потом пригодится.
– Неудобно.
– Тяжело в ученье, легко в бою, – усмехнулся я, помогая ему снарядить магазин. – Ну что, пальнешь?
– Ага.
– Ну тогда плавно тяни спуск. Именно тяни, не дергай.
Макс все равно дернул, «Эрма» сухо щелкнула выстрелом, из «ствола» потянулся сизый дымок сгоревшего оружейного масла. Я настроил зрительную трубу для корректировки и оценил попадание. Пуля едва задела мишень, но это ни о чем не говорило. Первый выстрел есть первый выстрел.
– Напугался? – спросил я.
– Не. Думал, сильнее шарахнет.
– Отлично. Теперь послушай. Чтобы выстрел был точнее, сделай сначала полный вдох, потом выдохни половину воздуха и так замри. Не дыши, пока не выстрелишь, но и не затягивай нажатие на спуск. Считай в уме. Если до шести сосчитаешь, а выстрел не получается, отложи его. Подыши. А потом снова. Идет?
– Ага.
Макс выстрелил еще трижды, раскидав пули по всему пространству мишени, но для первого урока это было совсем неплохо. И только я об этом подумал, как наверху закричала горничная. Ее визг с трудом проник через дверь подвала, но я все же услышал его.
– Что такое? – насторожился Адик.
Ни слова не говоря, я поднял Макса с коврика и вынул почти пустой магазин из винтовки. Набил его патронами и вставил обратно.
– Саша? – хозяин глянул на меня.
– Кажется, это мой рыжий хвост, – сказал я. – Адик, дорогой, отведи Катю с Максом в блиндаж. Посидите там, ладно? Я справлюсь.
– Э, нет! – Адик погрозил мне пальцем. – Я что, не мужчина? Хвост, говоришь? Давай я получше тебе оружие дам. И себе возьму. А потом пойдем и разберемся с твоим хвостом.
Я не на шутку встревожился. Не скажу, что помощь казалась лишней, но я понятия не имел, с чем придется столкнуться. Северный Олень говорил, что Алиса большая мастерица отправлять людей на тот свет. И хотя он же утверждал, что она пойдет на убийство только в том случае, если не достигнет в отношении меня каких-то своих целей – кто знает, достигнуты ли они? На Адика, по большому счету, мне было плевать, но подвергать опасности Катьку и Макса я попросту не имел права.
– Адик, это не совсем обычный хвост, – сказал я через силу.
– Я всякие видел! – сказал он, доставая из сейфа скорострельный «Ингрем» под девятимиллиметровый патрон. Второй такой же он протянул мне.
Отложив мелкашку, я взял пистолет-пулемет. В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в тир ввалился нинзя в черной одежде, с разбега метнув в Адика лезвие. Однако хозяин отреагировал на редкость быстро, увернулся и ответил веером очереди. Пули прошли сквозь противника, как сквозь облако, ударив в стену и разлетевшись визжащими рикошетами.
– В него не стреляй, он не настоящий! – выкрикнул я, справившись с первой волной неожиданности.
Я готов был увидеть рыжеволосую фурию, но не наведенный фантом! К тому же я собственными руками убил невидимку, а это значило, что либо их целая банда, либо поверженный противник воскрес и сбежал из ментовского морга. Как бы там ни было, надо было указать Адику на реальную опасность, но я понятия не имел, как это сделать.
Он снова пальнул короткой очередью.
– На пол! – крикнул я Катьке и Максу.
Они повалились на коврик, а я спрыгнул с дощатого возвышения огневого рубежа и залег за ним, как за бруствером. Тут же грохнул одинокий пистолетный выстрел, Адик дернулся, и у него из плеча вылетел сноп алых брызг. Отскочив к стене, он широко полоснул очередью по всему тиру. Нинзя продолжал скакать по стене, но на него уже никто не обращал внимания – Адик понял мои слова. Было ясно, что в данных обстоятельствах надо попросту молотить в пространство, в надежде плотным огнем случайно задеть невидимого противника. У Адика опустел магазин, поэтому я принял от него эстафету, с грохотом отправляя в пространство очередь за очередью. Макс здорово перепугался, лежал ничком, закрыв уши руками. У меня тоже в голове звенело – все же девятимиллиметровая очередь в замкнутом пространстве здорово оглушает. Однако расслабляться было нельзя, так что я продолжал стрелять, пока не кончились патроны.
Наступила тишина, не менее оглушительная, чем пальба перед ней. И вдруг неожиданно, сухо, отчетливо щелкнул малокалиберный выстрел. Тут же у дальней стены раздался вскрик, обозначая точное попадание. Мне показалось, что вскрик женский, но уверенности не было. Я поднял взгляд и увидел Катьку. Она стояла, держа у плеча винтовку.
– Как перезарядить? – хрипло спросила она, не отводя взгляд от прицела и довольно быстро перемещая «ствол» в сторону выхода.
– Никак! Просто стреляй, она сама перезаряжается! – Я понял, что каким-то непостижимым образом Катька видит противника.
Она вновь потянула спуск, но выстрела не было. Я понял, что при автоматической перезарядке перекосило патрон в патроннике, но объяснять Катьке, что с этим делать, было некогда. Стало ясно – раненый противник уходит, поэтому я схватил винтовку и рванул затвор, пытаясь высвободить его из клина. Не тут-то было! Застрял он намертво. Хотя чему там было застревать? Пришлось приложить дополнительное усилие, но в этот момент затвор легко отъехал назад, так что от неожиданности я прищемил палец.
– Зараза! – ругнулся я.
Из окошка выбрасывателя вылетел совершенно ровный патрон – несогнутый. Быть такого не могло, но это уже не имело значения. Враг ушел, в этом у меня не оставалось сомнений. Я бросился к Адику.
– А, Саша, брось! Совсем чуть-чуть зацепило.
Сквозь дыру в свитере действительно виднелось поверхностное ранение. Крови, правда, было довольно много, как всегда бывает от широких и не очень глубоких ссадин.
– Аптечка есть? – спросил я.
– Наверху.
Тут я догадался, что надо позвонить Пашке. Выхватил мобильник, набрал номер.
– Паша! – крикнул я, едва нас соединили. – Там на тебя должен выскочить человек с пистолетом. Возьми его!
– Откуда должен выйти?
– Из дома Адика!
– Понял.
– Сразу отзвонись!
Правда, у меня не было ни малейшей уверенности, что от ранения враг потеряет способность к невидимости. Как, интересно, Катька умудрилась его разглядеть? Вряд ли Пашке повезет так же, но меры следует принять.
Мы поднялись наверх и обнаружили там горничную в полушоковом состоянии.
– Она появилась… – шептала бедная женщина. – Прямо из ничего! Рыжая, с пистолетом в руке… Я видела!
Ее всю трясло от страха и нервного напряжения, пришлось отпаивать водой. Я поручил это Катьке, а сам перевязал плечо Адика. Макс уселся за стол, лицо его было белым, как простыня. Мысли у меня в голове перемешались в бестолковую кашу, такое редко бывало. Получалось, что Алиса тоже невидимка? Из тех, кто напал на меня ночью на студии? Честно признаюсь, это не столько удивило меня, сколько успокоило. Всегда приятно узнать, что вместо двух врагов на самом деле оказался один.
Вспомнив про Пашку, я рванул через двор к воротам, чуть не поскользнувшись на обледенелой дорожке. Водитель стоял перед капотом машины, держа руку с пистолетом за левым отворотом пальто. Было в нем что-то от героя японского комикса.
– Не появлялась? – спросил я.
– Кто?
– Та, что ехала за нами на «Фокусе».
– Нет.
– Ладно. Будь в машине.
Вернувшись в дом, мы еще посидели с Адиком.
– Постреляли, – усмехнулся он, наливая вина. – Аж голова гудит. Только я так и не понял ничего. В кого стреляли, кто в меня стрелял?
– Это уже не важно, – отмахнулся я.
– Как так не важно?
– А так. Это галлюцинация.
– Что?!
– Галлюцинация. Ну привиделось все, как гипноз.
– А это? – Адик покосился на раненое плечо.
– Это тоже. Галлюцинация высшего порядка. Как «Матрица».
– Так то кино.
– Нет, Адик. Новые разработки военных. Они у меня заказывали кое-какие съемки для себя. Секретные. Потом их представитель меня киданул на сороковку, я ему хвост прищемил через Эдика, ну и пошли разборки.
Знакомые слова Адика успокоили.
– Какие плохие люди стали, – сокрушенно вздохнул он. – Никаких понятий о честности! А еще военные. Куда мир катится?
Я вспомнил падающие листья из сна и пугающий взгляд Оленя.
– Мир катится к черту в зубы, – уверенно заявил я. – Возможно, мы даже доживем до конца.
– До какого конца? – удивился Адик.
– До полного.
Вскоре мы попрощались с ним и поехали домой. У Макса порозовели щеки, Катька сидела задумчивая, приподняв белый пушистый воротник.
– Рассказывай, – сказал я.
– Что?
– Как ты ее увидела.
– В прицел. – Она коротко пожала плечами. – Просто хотела вас поддержать. Ну огнем. Что я, безрукая, что ли? Схватила винтовку, смотрю в прицел, а там та самая рыжая девка с пушкой в руке. Ну я и пальнула, как ты Макса учил.
– Замечательно, – улыбнулся я. – Для первого выстрела более чем неплохо. Вы с Максом сегодня оба молодцы. Куда попала?
– Кажется, в бок. И она сразу бежать. Мне знаешь что показалось?
Я насторожился.
– Что?
– Она не хотела зацепить нас с Максом. Мой выстрел ее удивил. Понимаешь, она почти не пострадала, но в ответ стрелять не стала.
– Да уж. Калибр действительно маленький, так что всерьез поразить ты ее не могла. Скорее, дала ей повод задуматься. Но мне интересно, почему ее никто не видел, кроме тебя?
– Может, линзы прицела как-то влияют? – осторожно предположила Катька.
Меня словно кувалдой в лоб саданули. Ну, думаю, вот так бывает, и сходятся концы с концами! Не линзы, наверное, играли роль, а стекло! Любое стекло! То-то Кирилл никогда, ни при каких обстоятельствах не снимал очков! Зрение у него было нормальным, освещение в студии приглушенное, поэтому он носил просто очки без диоптрий, казавшиеся мне пустой нелепицей. Но не нелепицей они были, а средством защиты от этих… От кого, кстати? Ладно, пусть пока будут невидимками.
Однако я решил выяснить это как можно скорее, не жалея ни средств, ни усилий. Опасность нависла не только надо мной, но и над Катькой с Максом. Это было достаточным стимулом для решительных действий. Первым делом я не откладывая позвонил Зинаиде Исаевне.
– Сашенька? – узнала она меня.
– Да. Зинаида Исаевна, у меня к вам очень странный вопрос. Но очень важный. Он касается Кирилла.
– Да, Саша, я слушаю. – В ее голосе послышалось заметное напряжение.
– В тот день, когда Кирилла убили, он пришел на работу в темных очках. Вы помните?
– Да.
– А вы не знаете, почему в них, а не в обычных своих, с прозрачными стеклами? Он ничего вам не говорил? Может, вы сами удивились и спросили?
– Ты же знаешь, Саша, я бы не стала спрашивать. Не тот я человек.
– Понятно. Ладно, извините.
– Нет, подожди, – остановила меня Зинаида Исаевна, не дав нажать кнопку отбоя. – Он сам дал мне распоряжение насчет очков.
– Что?! – поразился я.
– Он передал их мне с некоторой инструкцией. И эта инструкция касается тебя напрямую.
– И в чем она заключалась?
– Кирилл передал мне очки на хранение и велел отдать их тебе, как только ты ими заинтересуешься.
– Вот как? Они у вас дома?
– Нет, в кабинете.
– Тогда я еду к вам! – Я положил трубку и приказал Паше: – Гони на студию!
Однако разогнаться нам не дали – время суток было такое, что затор на заторе. Я Пашке еще полгода назад предлагал поставить синюю мигалку на крышу. Обошлось бы разрешение на нее недорого, да только он мне сам отсоветовал. Нет, сказал он, в ней никакого толку, если машина не выкрашена в сине-белый ментовский колор. Вскоре я и сам убедился, что дороговизна автомобиля действует лучше любой мигалки – водители отворачивали от греха подальше, поскольку поцарапать лимузин казалось им дорогим удовольствием. В этом они безусловно были правы, чего уж лукавить. А мигалка что? Только злит.
Пока «Майбах» продирался через пробку на выезде с МКАД, я позвонил Эдику.
– Как дела? – спросил я.
– Продвигаются. Но это дело нельзя провернуть так быстро. Хотя кое-какие линии наметились, могу тебя порадовать. Я не сторонник коррупции, но куда бы мы без нее?
– Хорошо. Я не гоню. Но мне прямо сейчас нужна твоя помощь.
– Говори.
– Мне нужен десяток крепких парней с нелетальным оружием. Можно резиновые пули, но лучше электрошокеры. Главное, чтобы парни умели с ними обращаться как следует.
– Такие есть. Куда прислать?
– К дверям студии. Они должны быть там через пятнадцать минут. Хоть на вертолете вези.
– Это можно. В смысле не вертолет, а за пятнадцать минут. Хотя, если нужен именно вертолет…
– Мне, Эдик, сейчас не до шуток. Есть еще один важный момент. Все они должны быть в очках.
– В стеклянных?
– С чего ты взял? – насторожился я.
– Просто спрашиваю. Смотря для чего они. Если против кислоты, лучше стекло. Если драка будет суровая, лучше пластик.
– Нужно непременно стекло.
– Ладно. Какая задача?
– Задержать у дверей студии девушку. На вид около тридцати лет, спортивного телосложения, рост около метра семидесяти. Волосы ярко-рыжие. Шуба такого же цвета. Перемещаться может на ярко-красном автомобиле «Форд Фокус». На теле, по всей вероятности в боку, ранение пулей двадцать второго калибра.
– Десять парней на одну девушку? – не без иронии спросил Эдик.
– Ну я же вам не трахаться с ней предлагаю! Как бы еще мало не оказалось! – серьезно добавил я. – Пусть поосторожнее будут. И без всякого рыцарства, пусть наваливаются толпой. И еще…
– Про очки?
– Да. Эдик, я понимаю, что это прозвучит очень странно, но поверь. Эту девку видно только через стекло. Никак иначе.
– Хорошо, – спокойно ответил Эдик. – И не с таким приходилось сталкиваться. Может, лучше инфракрасные очки им выдать? Я тут фильм про невидимку смотрел…
– Нет. Простые уже проверены. Насчет инфракрасных не в курсе. Эксперименты будем ставить, когда поймаем эту бестию.
– Лады. Я им твою фотку дам, чтобы узнали. На случай если у тебя будут дополнительные распоряжения.
– Хорошо.
Я отключил телефон и сунул его в карман. Затор на дороге рассосался, и мы снова набрали ход.
– Оказывается, злые колдуны бывают не только в сказке, – неожиданно сказал Макс.
Его голос показался мне очень взрослым.
– Но ты ведь знал, что свою сказку я не придумал, – пожал я плечами. – Так все и было. Иначе откуда бы взялся дом, в котором мы живем, твой телевизор, машины, в которых мы ездим?
– Может, лучше было бы без этого? Как раньше. – Он отвернулся к стеклу и умолк.
– Хочешь к бабушке? – спросила Катька. – На весь Новый год?
Макс молча кивнул.
– Без нас поедешь? – спросил я. – С Павлом?
Мне показалось, что так будет безопаснее. Охотятся ведь на меня.
Снова кивок. Я набрал номер второго водителя. Он был похуже Пашки, постарше, но имел вполне презентабельный вид. Для поездки на вечеринку сойдет. А с вооруженным и ловким в вождении Павлом отпускать Макса спокойнее.
Когда подъехали к студии, я велел Пашке остановиться у входа, а не привычно загнать машину во двор. Около дверей уже мерзли трое грузных хлопцев в темных очках. Снег возле лестницы они порядком утоптали, значит, околачиваются не меньше пяти минут. Эдик сработал оперативно, хотя прошло уже не пятнадцать минут, а все тридцать. Но от тех, кому платишь, надо всегда требовать больше, чем они могут дать. Оглядевшись, я заметил чуть поодаль еще нескольких бойцов, все они были в темных очках. На заснеженной улице смотрелись они не очень уместно, но колоритно, как шпионы в американских лентах семидесятых годов.
Посовещавшись с Катькой и Максом, мы единодушно решили, что у Катькиной мамы найдется достаточно вещей для Макса, даже если не возвращаться домой. Домашние игрушки ему все равно уже порядком надоели, так что ничего не мешало Павлу отвезти его в Питер прямо отсюда. Мы выдали водителю денег на питание и непредвиденные расходы, карманные Максу, попрощались и помахали вслед, когда «Майбах» тронулся и влился в автомобильный поток. Едва машина скрылась из виду, у меня отлегло от сердца.
– Так значительно лучше, – выдохнул я. – Умница, что додумалась.
– Это инстинкт, – хмуро ответила Катька. – В первую очередь спасать котят, а потом уже драться. Ну и расцарапаю же я рожу этой рыжей стерве, когда доберусь до нее! Стрелять в ребенка… Убью!
Я невольно улыбнулся. В боевом расположении духа Катька меня возбуждала. Но на нежности времени не было, надо было отдать распоряжения ребятам Эдика. Я спросил у них главного, они выдали мне портативную рацию. Связавшись с начальником группы, я на всякий случай повторил, что задержанная нужна мне непременно живой. Затем позвонил водителю, велел пригнать наш «Бентли» на студию.
Зинаида Исаевна встретила нас в съемочном павильоне. Держалась она так, словно собиралась посвятить меня в рыцари – молчаливо, с достоинством, но и с нескрываемым уважением. В руках держала небольшой кейс.
Я открыл кабинет и пропустил Зинаиду Исаевну с Катькой вперед. О ночном нападении здесь уже ничего не напоминало, но у меня сердце забилось чаще. Я каждой клеткой тела чувствовал, как события все сильнее сворачиваются в тугой узел, что вот-вот откроется некая тайна, о существовании которой до этого дня я не имел ни малейшего представления. Кровь все быстрее разгонялась по жилам, сердце гулко стучало в груди. И вдруг зазвонил телефон – так неожиданно, что я вздрогнул. Катькин.
– Да. – Она приложила мобильник к уху. – Нет, Виталик, не могу. У меня тут непредвиденные обстоятельства. Завтра? Нет, даже не думай. Обойдусь без них, я девушка состоятельная. Как ты сказал? – Она сжала губы. – Хорошо, я подумаю.
– Что там? – спросил я.
– Ковач звонил. Говорит, что у него через три дня в Новосибе, Тюмени и Красноярске сборный концерт. Меня там хотят, аж умирают. Задолбали… Опять обезьяной прыгать?
– Кать! – я удивленно посмотрел на нее. – Ты же так и хотела, помнишь? Для всей страны там петь, и все такое! Что с тобой? То ты возмущалась, что не востребована, теперь ехать не хочешь?
– Я не думала, что на меня из зала будут пялиться одни мудаки, – зло ответила она. – Ты понимаешь, что такое работать на одной площадке с какой-нибудь Сиренью? Это пытка, а не удовольствие. А я хотела доставлять людям радость. Настоящую. К тому же мы, кажется, начали охоту на рыжую лису? Я ее ранила и желаю загнать по горячему следу.
– Какая ты кровожадная, – улыбнулся я. – Но, по-моему, это у тебя просто депрессия.
– Нет, Саш. Когда все начиналось, я представляла, что будет иначе, не так, как получилось после смерти Кирилла. Но Ковач мне сказал то же, что и ты. Если честно, это меня зацепило. Не хочется прогибаться под мир. Тем более с такими возможностями, какие нам выпали.
– Я бы, Катерина, на твоем месте поехала, – неожиданно сказала Зинаида Исаевна. – Один раз жизнь поставила меня перед похожим выбором. Но я переборола себя и сделала, как мечтала. Несмотря на то, что к тому времени мечта, казалось, потеряла всякий смысл. И еще ни разу за двадцать лет не пожалела об этом. Если хочешь, я скажу тебе кое-что важное.
– Ну? – хмуро глянула на нее Катька.
– Среди толпы, которую ты успела возненавидеть, будет хотя бы несколько человек той публики, о которой ты мечтала. Если для тебя это важно – езжай. Если нет, делай как хочешь.
– Рыжую все равно поймают без нас, – я пожал плечами. – Эдик великолепно знает свое дело.
Катька всерьез задумалась, но отвечать не спешила. Зинаида Исаевна подошла к столу, открыла кейс и что-то выложила на стол, пристроив между монитором и чуть помятым макетом нефтяной вышки.
– Это диктофон, – сообщила она. – Кирилл велел мне отдать его тебе, как только ты спросишь об очках. Условие одно: слушать ты его должен в одиночестве. А это… – Она вынула из кейса знакомые очки Кирилла. – То, о чем мы говорили по телефону.
Она аккуратно положила их рядом с диктофоном и направилась к выходу, Катька на секунду задумалась, но все же последовала за ней. Сердце у меня в груди вновь начало набирать обороты. Щелкнула, закрывшись, входная дверь. Оставшись в одиночестве, я занес палец над кнопкой воспроизведения, но никак не решался нажать ее. Палец дрожал.
– Вот зараза! – прошептал я и нажал кнопку.
– Ну что, дорогой, – раздался знакомый голос Кирилла. – Освоился в новой роли? Сколько интересно времени прошло? Знаешь, так забавно отправлять послание в будущее. Особенно из могилы. Сидишь, надиктовываешь и представляешь, как это будет слушать твой невидимый собеседник. Ну ладно, не стану тебя мучить. Раз Зиночка отдала тебе эту запись, значит, ты уже не только столкнулся с Хранителями, но и выжил при этом. Когда-то и мне пришлось пережить похожее потрясение. Приятного мало, верю. Много бы отдал за подробности твоей схватки с ними. Ну да ладно. Теперь о главном. То, что Хранителя в состоянии невидимости можно разглядеть через любое стекло, ты, очевидно, уже понял. Сразу скажу об ограничениях. Темные стекла работают хуже прозрачных, линзы чуть лучше обычных стекол. Вообще-то это для самих Хранителей оказалось сюрпризом, поскольку, когда все начиналось, стекла еще и в проектах не было.
Несколько секунд динамик диктофона молчал, затем голос Кирилла зазвучал снова:
– Теперь о самих Хранителях. Это, Саша, очень древняя религиозная секта. Шесть тысяч лет им с гарантией, а может, и больше. В те допотопные времена в среде некоторых религиозных деятелей возник культ Спящего Бога. Концепция состояла в том, что актом творения Мира являлся момент, когда Бог заснул. С тех пор он спит и видит во сне Вселенную во всем ее многообразии. Причем все реальности сразу, включая сферы нашего сна, поскольку наш сон является частным случаем сна самого Бога. Запутано там все, к тому же до конца я не разбирался. Но главный прикол в другом. Они считали, что этот Спящий Бог одновременно является богом грибов, а может, и сам является грибом. До шумеров его называли Мардуком, потом и у шумеров тоже прижился Бог с таким именем, но легендаристика вокруг него возникла уже другая. Грибом его к тому времени считать перестали. Однако на западе великих болот Шумера, у гор, называемых в эпосе о Гильгамеше именем Машу, жило племя людей-скорпионов. Якобы они охраняли туннель, через который солнце покидало вечерами мир людей. Почему их называли людьми-скорпионами, в эпосе нет ни слова, но при первой же встрече с Хранителями сразу понимаешь что к чему. Этот придурок, который кидает лезвие на тросике, чем-то напоминает черного скорпиона с жалом на конце хвоста. Людьми-скорпионами называли их жители огражденных селений Шумера, а сами себя люди-скорпионы звали Хранителями. Но не только потому, что охраняли туннель. Они еще верили, что именно их племя призвано охранять сон Спящего Бога. Такая вот мания величия на древний лад, дорогой. Понятно, что подобные идеи не возникают на пустом месте. В данном случае, насколько я понял, причиной таких иллюзий явилось злоупотребление галлюциногенными грибными отварами. Хранители пили их для ритуалов, думали, что это открывает двери в другие миры. Думали, думали, а потом нашли отвар, который реально позволял проникнуть в сферу взаимодействия. Такая вот история. Но к тому времени мозги у них немного спеклись, это точно. Они решили, что, раз могут проникать в другую реальность сна, значит, все на свете только сон. Ну а раз такой сон кудрявый, то кому он может сниться, кроме Бога? Ну и пошло-поехало. Кроме грибов, у них в голове уже ничего не было, поэтому они и Бога представляли в виде гриба. Поклонялись ему, и все такое. Развели грибы в храме и охраняли их, будучи уверены, что те спят и видят весь мир во сне. Типа, чем больше грибов, тем устойчивее реальность.
