Янка Рам
Шаманка. Сезон охоты

Глава 1
Семья

Улыбка ласковая, но чуть удлинённые клыки опасно белеют в разрезе вишнёвых губ. И, словно на замедленной съёмке, я вижу, как она облизывает их. Её зрачки сужаются… Моё тело напрягается, как сжатая спираль. Хоть я и разряжён по самое «нихачу». Разноцветные глаза смотрят словно сквозь меня, пытаясь что-то обнаружить. Никак не могу поймать этот взгляд. Но когда закрываю один свой, наши взгляды вдруг встречаются. Я вижу только один её глаз с голубой радужкой. И это так явно – её присутствие рядом! Словно она наклонилась надо мной и смотрит мне в лицо.

«Ванечка»… – манящий шёпот звучит внутри меня, сочные фигурные губы не двигаются.

– Мара! – подлетаю я на кровати и оглядываюсь.

– Маша… – сонно поправляет меня девчонка, лежащая рядом.

– Мхм… – падаю обратно на подушку, сердце колотится.

Каждую ночь. Мы встречаемся с Марой каждую ночь, под утро. Вот в таких странных снах. Каждую ночь я вижу её и слышу. И всё внутри меня требовательно ворочается. Я помню тёплое прикосновение её губ. Ничего такого… Просто благодарность за помощь: скорую, вертолёт и молчание. Но я это прикосновение губами «закрутил» уже до дыр. Я дышу им. И это удручающе безнадежно, б*ять. Потому что вторая встреча не подразумевается. И вчера я решил стереть это касание случайной тёлочкой. Не помогло.

Маша, значит… Ну, пусть Маша. Какая разница?

Маша садится на меня сверху и, не открывая глаз, обрисовывает ладонями мои грудные мышцы. Руки скользят на плечи, бицепсы…

– Какой ты красивый… большой мальчик… ласковый… А я думала, что «ваши» не умеют быть ласковыми.

Я снял её в клубе Игоря вчера. И она в курсе, что я член клуба. Деталей, конечно, обычным шлюшкам знать не положено. Эту я вообще вижу впервые. Молоденькая совсем. Миниатюрная, русоволосая, очень старалась вчера меня впечатлить. Хорошая девочка.

– Сколько я тебе должен? – рисую пальцами в ответ на её бедрах.

– Ты мне должен ещё одну встречу.

– Нет.

– Не понравилось? – обиженно закусывает губу.

– Ты – прелесть. Но второй встречи не будет.

По крайней мере, в ближайшее время – точно. Со мной не должны видеть никакую постоянную женщину. Я давно уже решил, что не будет у меня «заложника». Потому что женщина, вставшая рядом с любым из организации, тут же становится заложницей. А я хочу оставаться относительно свободным. И я искренне не понимаю, почему каждая из этих шлюх так стремится встать под ствол. Они что, не понимают, что курок рано или поздно будет нажат?

Телефон жужжит на тумбочке. Смотрю сначала на время – восемь. Твою мать… Рань-то какая…

Игорь Васильевич.

– Да. Слушаю.

– Ты нашёл их?

– Пока нет.

Не то чтобы я искал… Но Сергея честно искал. Потерялся он в аэропорту Новосибирска. И это я уже доложил.

– Через час жду тебя в клубе с отчётом.

– Окей.

Прокручиваю в голове, какую информацию слить, а какую можно безопасно замолчать, чтобы Мару не нашли. Я не чувствую её как угрозу нашей семье. Уверен, Игорь тоже. Он хочет её как оружие! Хочет этот эксклюзив себе. Уж не знаю, чем она может быть ему полезна, но я не хочу, чтобы он поймал её.

Из открытых окон напротив несутся обрывки очередного скандала. Выстрел. Подрываюсь с кровати.

– Обдолбанный ублюдок! – крик сестры.

Выдыхаю. Не в неё…

Артур что-то пренебрежительно отвечает ей. Деталей не слышу. Я и не хочу слышать. Самого факта достаточно, чтобы приподнятое сном настроение рухнуло вниз. Агрессия в их голосах нарастает. Плотнее закрываю окно. Задвигаю шорты. Гостевой дом соединён с их коттеджем оранжереей.

– Машенька, сейчас очень быстро исчезни, ладно? Охрана вызовет машину. Это на такси… – достаю несколько крупных купюр, кладу на тумбочку.

Мой о*уевший деверь в последнее время потерял границы допустимого. И да, я не могу просто так взять и рас*ерачить ему лицо за то, как он ведёт себя с Галой. Все в курсе, что их брак – хе*ня полная. Но старшие ждут наследника. Общего внука. Развод допустить нельзя. Это разрушит всю сложную паутину договорённостей между нашими семьями. А если снова начнётся раздел территории и война…

В таких вот «военных» действиях погибли и моя мать, и очень много близких. Возможно даже по приказу Игоря Васильевича. Она тоже была заложницей. А предупредительный выстрел всегда в заложника. Я был совсем маленький и не помню тех событий. И я как-то выжил. Меня вырастила Гала. Отец был занят организацией и очередной моей мачехой.

Ругань становится громче.

Артур выше меня по положению. Я его подчинённый. Но я не могу игнорировать такие вот его периодические вые*ки!

Отодвинув рукой висящие в арке бусы, заглядываю в гостиную. С пренебрежительной усмешкой Артур целится в лицо сестре. Её глаза опасно прищурены, а губы вздрагивают. На стене пятно крови, на полу – застреленная сиамская кошка Галы.

– Давай, повтори это ещё раз.

Он смотрит на сестру своими безэмоциональными рыбьими глазами. Его рука всё ещё перемотана бинтами. Укусы пираний, которыми развлекла нас Мара, заживают плохо.

– Артур, опусти ствол.

– Мм… Щенок прибежал, – переводит он ствол на меня. – Будешь тявкать – я эту суку и тебя…

Я вижу, что курок не взведён, и заламываю его руку, аккуратно впечатывая лицом в стол. Выламываю пистолет из пальцев, он летит на пол.

Артур на голову меня ниже и физически гораздо слабее. И его бесит этот факт! Он привык воспринимать меня, как малого. Ему всегда доставляло удовольствие дрочить меня. Когда-то, ещё по юности, я запал на одну танцовщицу – он забрал её себе. А потом, когда надоела, подчистил за собой. И меня это ранило тогда, да. Я был совсем мальчишкой и не нарастил ещё циничную броню. А он всегда делает так, если видит, что кто-то запал на женщину по-настоящему. Это его фетиш. Он маньяк. Но время идёт, и я уже не «малой». Внутри меня зреет адекватная ответочка. В том числе и за сестру.

Заламываю руку повыразительнее.

– Слушай, Артур, я тебе сейчас не как твой офицер говорю, а как твой деверь. Как мужик тебе говорю…

Он перебивает, выдавливая со стоном через стиснутые зубы:

– Ты ещё пацан. Пацан, неспособный спустить курок, когда требуется. Что ты мне может говорить?!

Да. Был такой инцидент. Мне было семнадцать. И я не смог. Чем очень разочаровал старших. А мне по*уй на их разочарования! Я и сейчас уклоняюсь от такого «крещения». Но если бы сейчас на коленях стоял Артур, а ствол был в моей руке, я бы смог.

– Вань, – касается моего плеча Гала, – отпусти его.

«Не так, – качает она головой, говоря мне одними губами. – Рано».

Артур поднимается.

– Чтобы щенка твоего в моём доме больше не было.

Я живу у них в гостевом домике. Они вместе лет семь уже. Но расписались всего с год назад. Когда старшие не одобрили их желание разойтись и потребовали от них наследника. И повенчали их, да… Я не знаю, с какой целью был организован этот карнавал. Не припомню, чтобы в этом союзе когда-то была любовь, а про соблюдение заповедей вообще молчу. Возможно, это была демонстрация величия наших слившихся кланов более слабым семьям!

Гала действует расчётливо, пытаясь без войны отдать власть нашей семье. Я её понимаю. И поддерживаю. Игорь Васильевич редкостный ублюдок. Не то чтобы мой отец лучше, нет. Но Игорь более жесток и, надо признать, более влиятелен. Но даже с его ублюдскими замашками он и рядом не стоит со своим сыном. Игорь хотя бы держит порядок, надо отдать ему должное, а этот – бестолковый маньяк. Ему плевать на организацию. Он удовлетворяет только свои прихоти. А наш с Галой отец готов отдать руль дочери и мне. И мы оба хотим этого. Но…

– Ты услышал меня, Малой?

Смотрю на него сверху вниз с ухмылкой. Его ствол на полу. А без него он ничтожество.

– Только если твой отец даст мне такое распоряжение. Потому что ты тоже ещё «малой», Артур.

– Когда-нибудь это изменится. И я переставлю в нашей организации все «головы» так, как сочту нужным. Твоя татуированная полетит, как футбольный мяч.

– Тебе никогда не встать у руля.

– Почему это? – пренебрежительно.

– Все фанатично ждут внука. Особенно твой отец, помешанный на династии. Как ты думаешь, почему? Чтобы воспитать из него настоящего лидера, который никогда не получится из тебя. И через твою голову передать ему власть. Даже мне, «малому», это понятно!

Я замолкаю, но про себя продолжаю говорить всё то, что хочу очень давно ему высказать: что его не уважают офицеры, что он слабый, капризный, извращённый и… тупой обдолбыш!

– Наследника? Тогда я сам порешу его, как только подрастёт, – прищуривается он на Галу. – Но других наследников, кроме меня, не будет.

Артур кистью изображает пистолет, прицеливаясь в голову Галы указательным пальцем.

– А может, и раньше решу этот вопрос, – изображает выстрел. – Бах…

Гала вздрагивает.

– Я стрелял в мишень на двери… А ты случайно оказалась за ней… Мне очень жаль!

Гала молчит, с ненавистью взирая на него.

– Моя семья, Артур, – напоминаю я, – в этом случае потребует твою голову. Начнётся бойня. И ваших, и наших покрошат в мясной салат. А пировать на трон сядет какая-то из более слабых семей. Ты же не можешь этого не понимать? А беременная Гала – гарант твоей безопасности.

– А мне всё равно. Я люблю мясной салат. Мясной салат мне!! – капризно кричит он в сторону кухни. Разворачивается и уходит в свои комнаты.

Что это сейчас было? Угроза? Он вполне способен осуществить её. Особенно, если будет под кайфом.

– Иван-дурак, – вздыхает Гала.

– Почему?

– Кто же такую правду врагам в лицо говорит?

Числится за мной такой косяк – говорить врагам всё в лицо.

– Тебе нужно уезжать, Гала.

– Мара сказала – рано. Нужно ждать, пока… я забеременею.

– Не думаю, что он способен зачать.

– А он тут ни при чём…

– А? – взлетают мои брови.

– Собирайся, брат. Игорь ждёт.

* * *

Обвожу глазами собравшихся. Офицеров из нашей семьи нет, только приближённые Игоря Васильевича. Дискриминация… Вопрос-то общий!

Игорь внимательно смотрит на… Кажется, Вадим. Правая рука того самого Сергея, что привёл Мару. Включаю айпад, делаю несколько фоток с разных ракурсов, загружаю его лицо в базу. Новая программа по распознаванию лиц виснет. Слишком большая база, чтобы айпад вывозил. Даже мой прокачанный комп с тройной оперативкой тратит минут по двадцать, а то и по часу, чтобы обнаружить совпадения в мировой сети видеокамер.

Фотаю следующего офицера, сидящего за столом, ловя с нескольких ракурсов. Морщится. Им всем инстинктивно это не нравится. У них в подкорке, что фотография, запись – это плохо. Это палево! И я им не нравлюсь тоже. Я не такой, как они. И никто меня своим не воспринимает. Больше, чем я, не нравится всем только Артур.

– Значит, она жива… – задумчиво покручивается в кресле Игорь Васильевич.

Застываю, переводя взгляд на Игоря. Откуда такая информация? Нет, я-то в курсе. У них откуда?

– …Марена Богдановна Ярцева. У неё база на Телецком. Мы сначала думали, что опечатка, и имя – Марина, но…

Слушаю краем уха. Это всё я знаю. Фотаю Артура.

– Меня зачем? – раздражается он, перебивая Вадима.

– У меня стоит задача от Игоря Васильевича – контролировать геолокации всех членов организации. Чипироваться ты не хочешь… А вдруг потеряешься?

– С хе*а ли?

– Передолбишь и заблудишься… Метам творит с мозгами разное.

– Иван… – недовольно одёргивает меня босс, он и сам любитель наркоты, но он хотя бы не мешает её с работой. – Мы, вообще-то, слушаем доклад. И ты тоже внимательно слушаешь, – терпеливо и показательно вздыхает.

– Молчу.

– Когда ждал там Серого, поставил в лесу на подходе микровебку. И вчера она мелькнула на ней, перед тем, как села батарейка. На руке был браслет. Сама она на этой базе не живёт, там только немой сторож, – продолжает Вадим. – У неё где-то на другом берегу есть… ммм… дом. Где-то там в тайге… В пределах нескольких километров от берега, судя по всему. Я сам там не был. Серый пошёл за ней именно туда и не вернулся.

– Вы искали?

– Он приказал не искать, если не вернётся.

– Иван, ты искал информацию про эти браслеты. Как она могла обойти их? Как она могла обойти наши камеры, охрану?

– Ведьма! – с улыбкой пожимаю плечами. – Может, через трубу улетела?

– Посерьёзней…

– Как вариант – брак браслета.

– Глупости! Никто бы не стал рисковать, надеясь на брак. А она просто ушла, всех вырубив. Даже камеры!

Ошибочка. Камеры вырубил я.

– Да всё уже я изучил и вам отчитывался. Антидота нет. Никакой устойчивости к препарату не существует. Если браслет на руке, то варианта только два: либо она разгуливает мёртвая, либо – ведьма.

– Это я и без тебя знаю, что ведьма. Такие фокусы нам показывала… В общем, я объявляю охоту на ведьму. Она мне нужна. Живая, но обездвиженная.

– Ты обещал её мне, – прищуривается Артур.

– Когда? – переводит на него взгляд Игорь. – В такие игрушки тебе ещё играть рано. Я сначала сам поиграю, разберусь, что к чему, потом посмотрим. Хочу закрепить её в организации. Сергея в расход, если жив до сих пор. Он нарушил правила организации и не смог подчистить за собой. Возьмите с собой ружья с транквилизаторами. По-другому вы её не поймаете.

Транквилизаторы… Меня пробивает холодным потом. Надо её предупредить. А как?

– Кого на ветку дохода от казино? – уточняет кто-то.

– Отдам тому, кто привезёт ведьму.

За столом заметно оживляются. Значит, опять их человек сядет! И опять перевес в их сторону.

– Все свободны.

– Отец, я тоже хочу участвовать в охоте. Хочу поймать её лично!

Игорь Васильевич морщится. Он понимает, что Артур хе*овый офицер. Люди воспринимают его как маньяка, а не как лидера. Боятся, но не уважают. И его никогда не станут уважать остальные, если он не будет работать с ними в одной связке.

– Ладно. Участвуй. Но привезешь её мне, понял? Все свободны. Иван, останься.

Выходят все, кроме Артура.

– Артур, ты тоже свободен.

– У тебя появились секреты от меня, отец? Разве я смогу руководить организацией, если не буду в курсе всего происходящего?

– Погуляй, Артур, – не глядя на сына, Игорь Васильевич ещё раз просит его на выход. – Это личный вопрос, который касается только меня и Ивана.

– А что, есть такие вопросы?

Моя рука лежит на столе, и я поджимаю все пальцы, кроме среднего с крупным платиновым кольцом. И стучу этим кольцом о стол. Артур разглядывает мой посыл. И, как обычно, в его глазах не возникает никакого огня, только это отмороженное, ледяное, застывшее выражение. Не отвожу своих глаз от его.

– Я сказал: погуляй, – с давлением и раздражением повторяет ему отец.

Недовольно зыркнув на меня своими стеклянными глазами, Артур выходит за дверь.

– Как дела у Галы с Артуром?

– Случки не будет.

– Фильтруй базар.

– Окей. Когда я утром зашёл к ним, он целился ей в лоб и угрожал списать на несчастный случай пулю, которая там окажется. Учитывая объём сжираемой им наркоты, я на грани того, чтобы воспринять это как серьёзную угрозу моей семье.

– МЫ – уже давно твоя семья. Я на стороне Галы и гарантирую её безопасность. Я поговорю с ним, – устало закрывает он глаза. – А тебе нужно влиться в организацию. Пока ты – как попугай в вороньей стае. Эти твои кислотные шмотки, вычурные татуировки… Зачем ты шею забил? Это делает тебя меченным для ментов.

На моей шее тату в виде солнца, и пламенные лучи идут до подбородка, совсем немного выходя на челюсть. Зачем я её набил? Наверное, мне немного не хватало в жизни солнца, и я решил стать им.

– Мой статус позволяет мне не марать рук. Да и лицо у меня узнаваемое, отсутствие тату не сделает меня более серым.

– И, тем не менее, ситуации бывают разные. Сними свои серьги, как минимум.

Улыбаясь, прикусываю пирсинг в губе. В ухе есть ещё пара тоннелей. И его это бесит, да. Мне нравится бесить его. Но бесить Артура нравится больше.

– Меня они не напрягают.

– Меня напрягают.

– Почему?

– По тебе судят обо мне. Ты выглядишь несерьёзно. Ты бросаешься в глаза, в конце концов.

– В местах, где все бросаются в глаза, это делает меня незаметным. А вот Вас и остальных делает «попугаями». А я выгляжу безопасно и как свой парень. Зачем эту уникальную мою функцию сводить на нет, если я занимаюсь поиском и периодически использую свою внешность, чтобы получать какую-то информацию в клубах и на молодёжных тусовках?

– Хм… Ну, может и есть в этом смысл.

– Да и к тому же выходки Артура гораздо сильнее бьют по Вашему статусу, чем мой имидж.

– Фильтруй базар, я сказал. Он мой сын.

– Неужели Вас самого не печалит этот факт?

– Иногда. Но я над этим работаю.

Задумчиво достаёт сигару.

– Угощайся.

– Не курю сигары, – достаю я сигареты.

Ему никто не отказывает. Никогда. Он этого не прощает. А я отказываю. И хоть его периодически и накрывает, но я всё ещё жив и не наказан. Этому много причин. Одна из них – то, что он тоже до сих пор воспринимает меня как «малого» и многое спускает с рук, но самая главная – потому что ему нужна матка моей сестры. А ничего важнее меня для сестры не существует. На самом деле я не перехожу границу и не борзею. Просто остаюсь самим собой и не пресмыкаюсь.

– Ты хотел ветку с казино…

Прохожусь пятернёй по волосам, откидывая тёмную чёлку назад. Моя шевелюра тоже его бесит. Все члены организации выглядят как серые солдаты. А я – нет. И да, я хотел ветку с казино. Чтобы увеличить в организации количество офицеров нашей семьи. Чтобы в случае конфликта и передела сфер влияния перевес был на нашей стороне. А конфликт неизбежен, как только все поймут, что общего наследника не будет.

– Хотел.

– Найди её. И я отдам тебе эту ветку. Поучаствуй в охоте с остальными. Хоть так тебя «покрестим» среди офицеров, если ты у нас такой чистоплотный.

– Я не против… Попробую. Но поеду один. Отдельно.

– Веткой не хочешь делиться? – понимающе усмехается он.

– Ага… Не хочу.

– Если найдёшь её… Если она пойдёт на разговор, сразу стреляй, без всяких церемоний, – кладёт передо мной ствол. – Второго шанса она не даст. Там снотворное.

– Я его в самолет не пронесу.

– Я закажу вам чартер с частного аэродрома.

– Окей, – забираю ствол. Может и пригодится…

Глава 2
Подкидыш

Никогда не был на востоке. Даже если востоком считать всё, что восточнее Москвы, то всё равно – не был. В Англии был, в Нидерландах… Ну, окей, был ещё в Питере.

Алтай… Не возникает никаких образов, кроме звука горлового пения и этой штуки… Инструмент их народный, что прикладывают к губам шаманы… Не могу вспомнить название. Возможно, я его и не знал никогда. Или это не Алтай, а север?

Самолёт практически пуст. Здесь только «семья». Надеваю наушники. Не желаю ни с кем беседовать. Я здесь единственный «подкидыш». Но Игорь Васильевич благоволит моей персоне, и они терпят.

В бизнес-классе – Артурчик с Региной. Штора отодвинута, и я хорошо вижу их. Регина – его новая тёлка. Молодая, экспрессивная и тупая сука! Осветлённые добела волосы собраны в небрежный хвост, на губах толстым слоем красная помада. У неё хватает бабок на стилиста, но Артурчика заводит именно эта пошлота в ней, и она старается ради «папочки».

Её фирменный комбез в стиле милитари – откровенный намёк на желание поучаствовать в охоте. Уверен, Артур не откажет ей в удовольствии. Регина – полный зашквар! Она мнит себя офицером, потому что «папочка» даёт ей стрелять по живым мишеням. И именно она добивала беременную мачеху того Сергея. Что такое мораль, она не поймёт, даже если погуглит. Такие сложные вещи в её извилину не помещаются. Регина собирает трофеи. У неё есть браслет. На этом браслете несколько крестиков с её жертв, пара серёжек, обручальное кольцо и несколько медальонов.

Ведя языком по стволу пистолета, Регина развлекает Артура. Перехватив ствол, он засовывает его ей в рот. Поглубже. И она, послушно давясь, смотрит ему в глаза.

Наискось от этой парочки сидит Дага. Мрачный дагестанец, бывший наёмник, ультрасексист, радикальный мусульманин. Если бы не его любовь к деньгам, стал бы каким-нибудь моджахедом. Но за «просто так» ему надрываться не хочется. Дага любит кокос, кальяны и бабки! И не любит людей. Никаких. Но особенно женщин. Поэтому он – послушный солдат не пыльной, но кровавой службы. Игорь Васильевич платит ему хорошо.

Чуть поодаль сижу я. А за моей спиной, в самом конце салона, ещё трое. У них наверняка, как обычно, вискарь и «бывалые» беседы. Оборачиваюсь.

Лобов – бывший спецназовец, отсидевший по молодости. Лысый, массивный. Уже немного оплывший, но ещё неплохо владеющий собой и оружием.

Беспредельщик с романтическим именем Рафаэль. Раф… Молодой, ещё борзый пацан, всего года на два-три старше меня. Но с таким послужным, что мне и не снилось. Говорят, очень дружит с ножами.

И самый страшный для меня во всей этой компании – Филин. С виду – весёлый, компанейский, дружелюбный, щуплый дядька на философской волне. Только его холодные глаза под очками-хамелеонами выдают, кто он есть на самом деле. Филин – настоящий офицер. Умный… Я бы даже сказал – продуманный. В пекло не лезет, появляется всегда вовремя и снимает самые сливки. Всегда сам себе на уме. Никогда не лажает. Один из любимцев «папы».

Это Игорь Васильевич настоял на том, чтобы ехал он. Да, официально бригаду возглавляет, конечно же, Артурчик. Но на самом деле именно Филин. Он смотрит мне в глаза и что-то говорит. Снимаю наушники.

– Эй, Малой! Ты чего там один скучаешь? Давай к нам?

– Не… Спасибо. Я посплю.

Дага что-то бормочет, закрыв глаза и перебирая свои чётки. Артур выглядывает в проход.

– Лысый, вискаря нам организуй.

– У нас последняя, больше нет. «Папа» велел не бухать.

– Нда… Но мы ж твари непослушные! – скрипуче смеётся Артурчик и уходит в нос самолёта.

Регина оборачивается, ухмыляясь мне.

– Привет, Малой…

Я старше её на пару лет. Но ей в кайф под**бывать меня. Она, как верная обезьяна, всё повторяет за Артурчиком.

Игнорирую.

– Говорят, у тебя мягкий животик и маленькие яички… Говорят, даже у меня больше!

– Мало того, – поднимаю на неё взгляд. – Я уверен, что тот, кто говорит, ещё и отсасывает твой гигантский член.

– Чего ты сказал? – её рот преобразуется в возмущённую красную дыру.

Вижу в ней жёлтую жвачку. Её папик возвращается с бутылкой коньяка.

– Артур! Малой хамит! – прищуривается она мстительно. – Говорит, ты мне отсасываешь мой гигантский член!

Сцепляемся с ним взглядами.

– Говорят, редкая собака доживает до двадцати… – прищуривается он. – И многие из них гибнут на охоте.

Молчу, продолжая с любопытством разглядывать его.

– Чего пялишься? – оскаливается.

– Представляю, как ты ей отсасываешь. Этот крашеный транс кончает тебе в рот?

Дуло его ствола мгновенно отыскивает мой лоб. Нет, я не бессмертный. И далеко не бесстрашный. Я многого боюсь. Но этого маньяка я парадоксально не могу бояться. Не могу, и всё!

– Артур!! – рявкает Филин. – Артур… Артур… Артур… – умиротворяюще улыбаясь, подходит к нам. – Ну, зачем? Папа будет недоволен. Папа будет наказывать… Тебя… Меня… Зачем? Пацан горячится, да. Но Регина сама дёргала его за усы. Остынь… – отводит от меня дуло ствола пальцем.

Делая глубокий вдох, Артур терпеливо прикрывает глаза. Садится на своё место. Как только Филин уходит в хвост самолёта, оборачивается и изображает пальцами дуло пистолета и выстрел с отдачей.

– Бах…

* * *

– Вертушка или автобус? – смотрит на карту Алтая Филин.

– Цена вопроса по вертушке?

– Если туда, обратно и сутки подождать, думаю, штук пятьсот, не меньше.

– А сколько ехать на минивэне?

– До Артыбаша часов шесть, потом пару часов до её базы, потом на лодке… Да и как мы её повезём обратно? Игорь Васильевич говорит, буйная дамочка-то!

– Не то слово, – мстительно ухмыляется Артур.

– Логичнее вертолёт.

– В гостиницу. Ночью мы его не найдём. Выспимся – потом будем такие вопросы решать.

Вертолёт…

Я поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Вертолёт… Ну и как же я её предупрежу?!

Бросаю сумку на кровать. Выпиваю принесённый горничной кофе. Открываю минибук и просматриваю маршруты и указанную Вадиком точку, где предположительно стоит база Мары. Не думаю, что они будут садиться там. Двинутся сразу на противоположный берег. И упадут неожиданно на её голову. У них тепловизоры и другая техника. Куда она оттуда денется? Кругом на сотни километров тайга глухая. Осень… Гуглю температуру. Ночью падает до нуля. Медведи, волки, рыси… Ну и забралась ты, красивая! От таких, как мы, прячешься? Или ещё от кого? Чем ты там занимаешься, в такой глуши? Не страшно тебе?

Захлопываю ноутбук. И… Вызываю такси! До Артыбаша. Охотники, с учётом выпитого, будут спать часов десять, не меньше, потом пока раскачаются, пока найдут вертолёт. Дорога опять же… Часов пятнадцать у меня есть. Я должен успеть. Посплю в тачке.

В машине практически сразу же вырубаюсь. Когда открываю глаза, за окном уже светает, но не видно абсолютно ничего. Тачка едет очень медленно. Поднимаю сиденье, сонно приглядываясь.

– Туман… – комментирует водитель.

– Всегда здесь так?

– По осени…

– А Вы сами отсюда? Или с Новосибирска?

– Отсюда. Летом шашлычку держу, а в межсезонье вот таксистом подрабатываю. То в Барнаул, то в Новосиб мотаюсь.

– Далеко нам ещё?

– Да почти приехали. А ты к кому сюда такой нарядный?

– В смысле? – оглядываю себя. Белый спортивный костюм, белые кроссы, наушники. А, ну да, яркая дутая безрукавка.

– Местные у нас так не одеваются. В белое. Осень, грязь… Да и стригутся у нас попроще. Татуировки такие не бьют.

К кому… Сказать или не говорить? Надо же будет мне как-то её искать.

– А я базу одну ищу. Кеч Бозого. Не знаете случайно, как туда добраться?

– Кеч Бозого? А ты знаешь, сынок, как с нашего название это переводится?

– Как?

– «Переход через порог». Приезжают… Ищут её…

– Мару?

– Базу, – стреляет он в меня искоса взглядом. – Переходят через этот порог, а обратно не возвращаются. Зачем тебе база эта?

– Нужна, – вздыхаю я. – И что, часто ищут?

– Да… За год раза три-четыре ищут. Это те, с которыми я пересёкся. А так – не знаю. Не принято у нас о ней говорить.

– О Маре?

– Базе…

– И о Маре, я так понимаю, тоже? – улавливаю его постоянное желание обойти её имя.

– Мхм… – кивает. – Не ходил бы ты туда, сынок. Не вернёшься. Что вас всех туда тянет?

– Довезите, пожалуйста, до Кеч Бозого. Я хорошо заплачу.

– Нет, извини, не поеду. Гиблое это место. Люди там разное слышат и встречают. Техника там глохнет. Из наших никто не повезёт.

– Как же добраться?

– Дорога там такая, что хоть на тачке, хоть пешком часа четыре займёт. Дожди прошли, размыло всё. Пешком, думаю, даже быстрее доберёшься. Машина встанет ещё в начале пути.

– Ну она же как-то добирается!

– Не знаю.

Пешком долго. А у меня времени в обрез.

– А по озеру можно добраться?

Морщится.

– Можно. На моторке час до базы. Только кто тебе технику свою доверит? Не вернёшь же.

– Почему это? А… – доходит до меня. – Не вернусь? У меня есть деньги, я заплачу. Я куплю.

– Ладно, отвезу тебя к одному человечку надёжному. Продавал он лодку. Да только передумал бы ты, сынок. Молодой совсем. Городской. Куда тебе в эти дебри? Самое время по дискотекам бегать, да девок тискать. А он через порог собрался!

– А что про неё местные говорят?

– Про неё – ничего.

– А про кого говорят?

– Лет двадцать назад… Ну или не двадцать. Я ещё с детства своего помню. Там, где сейчас база стоит, жил местный шаман. Таштал, кажется. Сильный был. Камлал так, что небо открывалось. С мёртвыми говорил. Людей лечил. Ударом в бубен мог быка уложить!

– Ого! – удивлённо пытаюсь себе представить это зрелище.

– Сам не видел, – пожимает плечами мой водитель. – Но отец мой уверял. А он не любитель придумывать.

– Так и что же? Таштал этот…

– А как убили его, так место то проклятым стало.

– Как убили? За что?

– Не знаю. Но в ту ночь зарево стояло. А тайга не горела. И люди говорили, что в середине августа Телецкое словно льдом покрылось. Затвердело. А к утру всё спало.

– Байки или…?

– Да кто ж знает? Я сам не видел… – хитро прищуривается он.

– Давно?

– Лет двадцать, может, меньше…

– А Мара?!

– Приехали мы. Иди, договаривайся с лодкой. Этот не обманет. Не подсунет корыто дырявое.

– Спасибо Вам! – протягиваю ему деньги. Там больше, чем мы договаривались. – Сдачи не надо.

– И тебе спасибо тогда. Ты, сынок, если таки вернёшься, дай знать.

Пожимаем друг другу руки.

* * *

Никогда не был в тайге. И сейчас, удерживая руль моторки одной рукой, залипаю глазами на цветных берегах. Туман рассеялся, и виды как в картинной галерее лучших натуралистов мира! Только 5D – и объём, и звуки, и перспектива! Гул моторки разносится эхом над водной гладью. В глубоком небе прямо надо мной парит пара беркутов. И грудь распирает от холодного воздуха так, что хочется улыбаться. Улыбаться хочется ещё и от того, что я вот-вот увижу ту, с которой попрощался. И внутри меня взрываются такие гранаты, что глушат память даже о том, что увижусь с ней не только я, но ещё и бригада охотников.

Рассматриваю живописные берега, раскрашенные жёлтым, оранжевым, красным. А за ними по огромным горам – глухая хвойная тайга. По берегам пусто…

Вода, как ровное зеркало, отражает яркие краски берега и выглянувшее солнце.

Холмы, покрытые тайгой, так монументальны, что мне кажется, любой попавший туда человек мгновенно сгинет. А она где-то там…

Очень холодно, и меня потрясывает даже в тёплой безрукавке. Надеваю капюшон, застёгиваю молнию до упора.

На берегу мелькает белое пятнышко моторной лодки. Сбавив ход, выруливаю к нему. Вдруг она на своей базе, а не в тайге? Тогда шансов сбежать гораздо больше. Причаливаю рядом с маленькой лодочкой, привязанной к березе на берегу. Прибой раскачивает лодки. Ноги мочить не хочется. И я закидываю якорь, сооружённый из гири, на маленькую лодку. И перепрыгиваю на неё. С неё уже на берег. Ну вот, вышел практически сухим из воды. Поправляю рюкзак. От берега наверх ведёт тропинка. Я иду по ней и чувствую эйфорию от того, что здесь часто ходит Мара. Мои кроссовки вязнут в размытой до кашицы земле. Хорошо непромокаемые… Минут через пять выхожу к небольшой базе с зелёными крышами. Забор высокий. Звонка на воротах нет. Иду в обход вдоль забора, пока не нахожу место, где к нему вплотную прилегает корявое дерево с чёрной корой и красными листьями. Разглядываю несколько висящих ягод. Черёмуха, кажется.

Никогда её не пробовал, но на картинках видел. Срываю несколько ягод, закидываю в рот. Сомнительное лакомство. Во рту вяжет, как от хурмы. Выплёвываю крупные косточки. Но оставшееся послевкусие, напоминающее чёрную вишню, вполне себе приятное. И хочется повторить. Но я же не ягоду есть сюда приехал. Взбираюсь по наклонённому стволу и перемахиваю через забор.

Большой коттедж наглухо запечатан. Обхожу его. Беседки, тропинки, гостевые летние домики. Всё ухожено…

– Мара!!!

Звук словно отделяется от меня и, увеличиваясь в объёме, летит куда-то к горам, отражается от них и возвращается обратно.

– Мара… Мара… Ма… ар… ра…