Янина Логвин
Влюбись в меня, Воробышек!
Глава 7
Даня
Да, я был зол, и это мало сказать.
Настолько, что если представить вместе злость и контроль – то я определенно находился на пределе своих возможностей, полный решимости отпустить ситуацию и дать выход чертовым чувствам. Уже очень давно жизнь не заставляла меня ощущать себя таким неудачником, как сегодня. Краснеть за то, в чем не было моей вины – вот почему я терпеть не могу сюрпризы. Если бы Альбинка не опоздала к условленному времени и пришла вовремя – все для нас сложилось бы иначе. И сейчас я, скорее всего, после пары секс-таймов, уже скучал бы в ее обществе и от ее болтовни, отчасти это скрывая.
Зато не торчал бы в компании полиции непонятно где!
Рита, значит. Белокурая Маргаритка! Не искусительница Ева, а в присутствии отца – и вовсе сущий ясноглазый ангелок.
Ну-ну, девочка-загадка. Вот уж с кем не соскучишься и не поймешь: так кто же ты есть – Ромашка? Умелая притворщица, водящая всех за нос, или послушная дочь?
Не скажу, что в данную секунду, когда я смотрел на нее, прижимая к себе, жалел о нашем знакомстве. Нет, не жалел, здесь бы я солгал – во мне уже вспыхнул азарт и требовал принять заявленные ею правила. Доказать девчонке, что зря она вздумала играть с огнем. Но продолжение истории мне не нравилось. Слава богу, что Клон не видел, как я стоял перед «Золушкой» на колене с туфлей в руке, словно я не взрослый парень, способный управлять собственной жизнью, а редкий сказочный кретин. Иначе бы Ванька сдох от смеха, а я бы все-таки не сдержался и навалял кому-нибудь от души.
Например, вот этому мужику в пальто – ревностному папаше! Даже не подозревающему, как близко он был к тому, чтобы его идеальная переносица слегка помялась. Он явно далеко не слабак, и мы бы схлестнулись всерьез, но он бы точно меня услышал. Не люблю оправдываться, тем более перед незнакомцами. Ему не мешало бы лучше следить за своим языком, и особенно – за старшей дочерью.
Сопляк, надо же. Давно никто не бросал мне подобного в лицо. Ему повезло, что рядом стояли жена и дети. И полиция. И вообще, дернул же меня черт во все это дерьмо ввязаться!
Я мог уйти отсюда прямо сейчас и забить на ситуацию. Уехать к чертям собачьим и забыть о Ромашке уже через полчаса – я видел этих людей впервые и точно никому из них не был обязан. Так почему же остался?
И почему меня вдруг зацепил несправедливый упрек мужчины? Ведь девчонка не была моей ни в каких смыслах. Так какого лешего я позволил ему в это поверить? Им всем поверить? Откуда у меня появилось желание ее защитить? Да хоть бы и от полиции – при чем тут я? Пару минут назад я даже имени ее не знал!
А теперь стою, обнимаю эту Риту собственническим хватом, наплевав на присутствие родителей, и думаю о том, как заставить ее за все ответить. Заплатить за мое унижение и добрую волю, которую она не оценила. Хотя, надо отдать ей должное, пыталась меня защитить. А ведь я был уверен, что она до последнего не покажется из машины.
Маргарита Воронова. Участница топлесс-протеста. Проныра, без разрешения занявшая чужую территорию и отказавшаяся ее покинуть.
Неожиданно моя девушка, с которой у нас все серьезно…
Что ж, Ромашка, посмотрим, понравится ли тебе твой парень. Теперь я точно не уйду, пока не узнаю ответ на этот вопрос.
Ухо у девчонки оказалось нежным, светлые волосы под рукой мягкими, а щека – шелковой и горячей. Жаль, что здесь не подходящее место, чтобы начать разговор, а то бы я попробовал ее остудить. Да и грудь касалась моей вполне откровенно, когда я прижал ее к себе, отлично помня, что под спортивной кофтой она без верхней части белья. Сидя за кухонным столом в моей квартире, я успел раз десять мысленно обрисовать ее формы, пока она пила кофе, а я таращился на то, что очень женственно проступало под моей футболкой и давало почву для фантазий.
Уверен, ее грудь бы мне понравилась.
– Я не хотела, – пролепетала Ромашка, когда я снял руку с мягкого затылка и куснул губы, оглядываясь на полицейских.
– Я понял.
– Я, правда, не думала…
Но что именно она «не думала» уже не дослушал. Оставив девчонку, подошел к своей машине и повернулся к полицейским. Они представляли собой странную парочку – тонкий, высокий Дудка и низенький, толстый Бубен, и если бы было настроение – я бы оценил их оперативный дуэт, а так лишь спросил:
– Ко мне вопросы есть? Или я свободен?
Оба уже начинали скучать – похищение с возможным криминалом не сложилось, награда за поимку преступника по горячим следам накрылась медным тазом, и стало ясно, что пора расходиться.
– Пока нет. Но штраф, Воробышек, вам заплатить придется! – ответил офицер, который пониже, строго глядя на меня снизу вверх. – За учинённое возле парка, хм, безобразие.
– И беседу пройти вместе со своей невестой в центре профилактики правонарушений. В обязательном порядке! – поддакнул ему второй, еще молодой парень, и не без зависти взглянул на поникшую Ромашку.
– Ясно, тогда до встречи. Мои координаты у вас есть.
Я сел в машину и завел двигатель. Подождал пока полицейские уедут, и развернул «Ауди». Семья Вороновых все это время стояла у края аллейки и наблюдала за мной, но когда мой автомобиль поравнялся с выездом – мужчина окликнул детей и повернулся лицом к подъезду. Взяв жену за плечи, подошел к старшей дочери, стопроцентно решив, что на этом наше знакомство закончилось, а я трусливо сбегу.
И я был близок к искушению уехать, но Ромашка обернулась.
Черт! Как же меня достал сегодняшний вечер! Пора закрыть вопрос с девчонкой, успокоить уязвленную гордость и забыть о нем уже всерьез!
Рита
Не знаю, чего я хотела больше, когда парень распрощался с полицейскими и сел в машину, чтобы этот Данил уехал, и мы больше никогда не увиделись, или остался? Я много чего наговорила сегодня лишнего и при мысли, что останусь со всем этим одна… Что сейчас вернусь в нашу квартиру и надо будет смотреть родителям в глаза – мне становилось до невозможного страшно и стыдно.
Однажды я уже дала им повод думать о себе нехорошо и вот снова всё повторилось.
Конечно же, они все слышали – и про близость в машине, и про отношения. Я сама подтвердила это несколько раз. И, конечно же, заметили на мне мужскую одежду и оценили мой внешний вид – такой неопрятной, как сейчас, я не бываю даже когда болею. А сейчас я чувствовала себя ужасно. Неправильной дочерью с кучей секретов.
Глядя, с каким потрясенным любопытством смотрит на меня младшая сестра Соня, закусив губы и покраснев на щеках от интереса – я пыталась придумать, что сказать папе, когда он спросит о женихе – ведь ясно же, что я должна хоть что-то объяснить.
Но главное, почему я пропала. Они с мамой Дашей всегда доверяли мне и от мысли, что я их подвела, заставила переживать – тело начала бить мелкая дрожь, то ли от холода, а то ли от волнения. Потому что я действительно серьезно влипла!
Это уже не придуманный парень, он самый настоящий, и теперь, когда после своего признания просто уедет, мне будет трудно объяснить родителям, почему я для него так мало значу. Где их застенчивая, домашняя Рита, которая избегала мальчишек, предпочитая проводить свободное время с младшими братьями и сестрой, рассказывая им сказки и зачитываясь далеко за полночь романами? Мечтающая о принце, а оказавшаяся с босой ногой и в чужих шортах на холодном асфальте.
И даже если родители ни о чем не спросят, я все равно знаю, они будут думать.
А еще знаю, что если однажды они отвернутся от меня – я пропаду, потому что очень-очень их люблю!
Стало холодно, и я привычно обняла себя руками – детская привычка, оставшаяся со мной еще с того времени, когда умерла мама, и по ночам в нашей с ней спальне в бабушкином доме мне было особенно одиноко и страшно. Я столько раз пыталась от нее избавиться, а она все равно возвращалась, стоило к душе подобраться сомнению – вот как сейчас.
Черная «Ауди» развернулась, и я отвела взгляд. Папа обнял маму Дашу и подошел ближе.
– Рита, мы все решим. Главное, что ты цела и дома. Ну и напугала ты нас!
– Вы из-за меня не улетели, да?
– Ерунда, разберемся.
Но это вовсе не было ерундой, я серьезно спутала планы своей семье, заставив их переживать, поэтому не могла не сказать:
– Простите меня.
– А вот это лишнее, дочка. – Взгляд папы упал на злосчастный желтый букет в моей руке, и он не сдержался: – Но если он тебя обидел… Если этот сопляк только посмел… Я его найду и шкуру с него спущу, обещаю!
– Если я не доберусь до него раньше! – поддакнула мама Даша и наконец поймала за руку Ёжика, который, как всегда, вертелся юлой и выдал всю правду:
– Рита, а мы думали, тебя украли бандиты!
А подросшая Соня, которая внезапно обнаружила, что у ее старшей сестры есть личная жизнь, совершенно по-взрослому поинтересовалась:
– Рит, а это парень что, правда твой жених? А почему он назвал тебя Золушка? А у тебя есть помолвочное кольцо?
– Размечтался! В заднее место я ему это кольцо вставлю! Еще и проверну, чтобы все краны перекрыть! Чтобы не открывались у него двери нечаянно!
Это была серьезная угроза и, конечно, я вздрогнула, когда неожиданно услышала на нее ответ:
– Интересно посмотреть, как у вас это получится.
На мои плечи села знакомая куртка, укрыв от холода, а вот обнял меня синеглазый совсем не тактично – подойдя сзади, обхватил рукой плечо, положив ладонь на ключицы и прижал спиной к себе. Очень нагло и по-собственнически, чтобы данная деталь не укрылась от сузившегося взгляда моего отца и взволнованного мамы Даши.
– Решил знакомиться, значит? – прошипел папа, и я его понимала. Ему точно хотелось парня убить.
– Надеюсь, вы услышали, что я вырос из страшилок? Со мной это не работает. Если устраивает – можно и познакомиться. Тем более, что Рита… – Данил сделал ударение на моем имени, понятное только мне и скользнул ладонью под воротник куртки, – не против.
– Дома! Хватит морозить мою дочь на улице и развлекать народ. Идемте! – прорычал папа, и мы пошли.
Глава 8
Дом наш был новым, лифт – большим и просторным, так что все влезли сразу.
Открыл дверь Степка, мой пятнадцатилетний брат, и увидев на пороге квартиры меня в обнимку с парнем, сначала удивился, а потом восхищенно открыл рот, рассмотрев гостя, когда Соня ему в двух словах всё выложила – кто он такой и откуда взялся.
Куртка синеглазого была на мне, сам он стоял в футболке с короткими рукавами, поэтому брат не постеснялся спросить – он вообще отличался редкой коммуникабельностью. Сначала протянул руку, а когда ему ее не пожали, не огорчился, а поинтересовался:
– Ого, чувак! Вот это бицухи! Камень! Ты качаешься или анаболики пьешь? Впечатляет!
За последний год Степка здорово вытянулся, стал еще худее, и ему это страшно не нравилось. Главной мечтой брата было стать похожим на Криса Хемсворта в роли Бога Тора, ну или хотя бы на папу Андрея. Харизмы кружить девчонкам головы у брата хватало и смелости тоже, а вот мышцы до харизмы расти никак не желали. А тут такой вдохновляющий экземпляр.
Если у меня челюсть отвисла, когда я увидела этого Воробышка в одних джинсах, то у Степки и подавно.
– Ты кто? – не понял синеглазый, когда перед его глазами встала рыжая физиономия, и в бицепс запросто потыкали пальцем. – Эй, осторожно, – предупредил он холодно, перехватив руку брата, – сломаешь, мелочь! Чем потом в носу ковырять будешь?
А вот это он зря. Со Степкой лучше не ссориться. Вот правда откуда ему об этом знать?
Родители покосились, но вмешиваться не стали. Мне показалось, что на губах у папы мелькнула ухмылка, когда он переглянулся с мамой Дашей и вслед за Ёжиком завел в квартиру Соню. За кого-кого, но за Степу можно было не волноваться – еще не родился тот, кто способен обидеть этого парня и не пожалеть об этом. Я знала это так же хорошо, как моя семья и только поэтому решилась заговорить.
– Это Степан, мой брат. Данил… отпусти его, пожалуйста.
Этот парень Воробышек продолжал уверенно прижимать меня к своему боку, вряд ли догадываясь, как его близость и ладонь на талии действуют на меня, лишая дара речи. И, наверное, к лучшему. Он видел во мне другую девушку – хитрую и беспринципную обманщицу, и, оглядываясь на события сегодняшнего вечера, я его понимала. Даже понимала, почему он вернулся – только надеялась, что знакомство пройдет максимально быстро для нас всех, и мы скоро расстанемся.
Главное, успокоить родителей, а дальше я что-нибудь придумаю. Ведь расстаются же люди даже из-за пустяков!
Гость отпустил запястье брата, и Степка тут же прищурился. Сунув руки в карманы широких спортивных штанов, подтянул их на тощих бедрах и заметил скучающим тоном:
– Рит, а чего он у тебя такой понтовый? Попроще не могла найти? Ты же говорила, что он культурный. – Брат покосился на заметно увядший в моих руках букет и криво хмыкнул: – Типа эстет и все такое.
– Не могла, – ответил за меня синеглазый. – Кто бы ей дал выбирать? А тебе что, цветочки не нравятся?
– Не очень, – сознался брат. – Я бы своей девушке такие не подарил. Так что же, получается, это ты в Ритку влюбился?
У Степки тоже существовала своя шкала крутости парней, а незнакомец со мной стоял высокий, привлекательный и явно не робкого десятка, и я бы на месте брата тоже усомнилась в его словах – все же он меня знал гораздо лучше других, вот и удивился. И, конечно, Воробышек это заметил.
– Получается только фигура из трех пальцев и больше ничего. Хочешь много знать – шуруй в библиотеку, умник, а дела взрослых тебя не касаются.
Степка ничего не ответил. Только плечами пожал и посторонился, но уходить не спешил – как бы там ни было, а экземпляр к нам в дом попал интересный, и он собирался как следует его рассмотреть. А возможно, и сделать ответный ход – если представится случай. Я тоже очень хорошо знала своего брата.
Мы вошли в квартиру и разулись. Уже было довольно поздно – за окном стремительно темнело, знакомиться предстояло на нашей просторной кухне, и я показала гостю куда пройти.
Там уже были папа и мама Даша. И, само собой, младшие дети – в нашем доме всегда всё решалось в присутствии всей семьи. Так что Ёжик и Соня уже сидели за столом в ожидании вкусняшек, а сестра и новостей – вон как глаза горят и стреляют по сторонам от любопытства. То на взрослого парня в нашей кухне посмотрит, то на меня.
Да уж, сегодня я всех смогла удивить.
Минута молчания затянулась, и мама негромко кашлянула. Ослабив галстук и расстегнув у ворота пуговицу, папа шагнул вперед и представился, первым начав разговор:
– Андрей Воронов, – протянул руку парню, и честно заметил: – Не скажу, что рад знакомству при данных обстоятельствах, но кое-что нам выяснить не помешает, раз уж ты здесь и оказался не из пугливых.
Папа уже успел снять пальто и пиджак, стоял в брюках и рубашке, и рукопожатие у мужчин получилось крепким – вроде схватки, от которой мне стало не по себе. Допытываться папа умел, синеглазый тоже держался вполне собранно, но вот был ли на самом деле тем «крепким орешком», каким казался – это только предстояло выяснить. Я же про себя взмолилась, чтобы парня хватило хотя бы на час – если он расколется, то окончание знакомства выйдет еще хуже, чем его начало. А потом уже пусть мстит мне, как хочет. Все равно без извинений перед ним не обойтись.
– Бывает. Я тоже сегодня не собирался знакомиться с папой, хм, своей девушки, – нашелся синеглазый. – Честно говоря, я сегодня вообще ни с кем не собирался знакомиться. Но раз уж вы настаиваете… – Парень ухмыльнулся и представился: – Даниил Воробышек. Лучше просто Даня, мне так привычнее.
– Кто? Воробышек?! – Степка вдруг хрюкнул и рассмеялся, а за ним и Ёжик захихикал – он как маленькое отражение в свои семь лет во всем копировал старшего брата и сейчас мелко прыскал в чашку с соком. – С такими бицухами и… Воробышек?! Ой, я не могу! Чувак, теперь я понял, почему ты такой сложный!
– Степан, помолчи! Хорошо хоть не Петушок, – серьезно заметил папа, а гость напрягся.
– Это шутка, надо понимать? – уточнил прохладно. – Если что, моя фамилия меня целиком устраивает. И нет, у меня нет по этому поводу комплексов – никаких!
– Не кипятись! Просто мысли вслух, – ответил папа и сунул руку в карман. – Тебе не повезло, что мы не улетели. А еще, что не оглохли. А какого ты полета птица, это мы еще увидим.
– Смотрите, мне не жалко. Хотя, скорее, это я выбрал неудачный день, чтобы вернуться в город. Столько впечатлений – многовато для одного вечера.
– М-да уж, дочери удалось нас удивить.
– И меня тоже. Сам первый раз в серьезных отношениях, а уже жених. Поверить не могу. Ритуль, может, ты скажешь, как так вышло?
Этот Воробышек в незнакомом доме чувствовал себя, как рыба в воде – ничуть не смущаясь моих родителей. А вот я покраснела, когда на его вопрос не нашлось ответа.
– Я сделаю чай. Мам, я тебе помогу! – трусливо сбежала от парня, и от перекрёстных взглядов папы и синеглазого. Подойдя к столовому шкафу, открыла стеклянные дверцы и стала выставлять чашки на стол – самые красивые, из дорогого чайного сервиза, чтобы хоть как-то переключить внимание. Войдя в квартиру, Воробышек больше меня не обнимал – видимо, решив, что с него хватит. Теперь уже моим шагом было избавить его от этой необходимости.
Но мама решила иначе. Дети проголодались, всех ждал ужин, так что вечер обещал затянуться.
– Так кто ты у нас есть, Даня? – папа, как хозяин дома, отодвинул стул и пригласил гостя за стол. Сам сел напротив, сложив руки на столе в замок. Соня со Степкой, плюхнувшись на стулья, тут же навострили уши. – Чем занимаешься в жизни?
– Да так… Всем потихоньку. Заканчиваю универ, занимаюсь спортом… когда не бездельничаю. А что?
– Ничего. Просто мы тебя несколько иначе себе представляли со слов Риты.
– Правда? – Данил сделал вид, что ему интересно. – И каким же?
Я расставляла на стол тарелки и замедлилась, на секунду встретившись с парнем взглядами.
Загорелое, красивое лицо с четкими скулами и волевым ртом, в углу которого играла ямочка и тень уверенной ухмылки. Темные брови и ресницы, синие смелые глаза. На парне была надета свободная светло-серая футболка, совершенно обычная, даже без принта, но свисая на стройной талии, она ладно облегала его широкие плечи и точно не скрывала силу по-мужски красивых рук. Недаром Степка впечатлился.
Плейбой. Везунчик. Смелый и наглый тип – вот, что считывалось при первом взгляде. Думаю, сейчас Воробышек сильно удивится, когда услышит, каким же именно я представила «его» своей семье.
– Более серьезным и деловым, – не стал юлить папа. – Рита сказала, ты любишь читать?
– Я? Хм, – парень усмехнулся, возвращая взгляд на хозяина дома, – ну, возможно. Не так часто, как хотелось бы, но Толкиена и Чака Поланика читал. Люблю эпичные битвы и все в этом духе.
– Разбираешься в политике и интересуешься космосом?
– А вот это вряд ли. Нет, я, конечно, в курсе, что люди собираются освоить Марс, но ваша дочь видит во мне всё в приукрашенном свете. Чувства, сами понимаете.
– Что ты не самовлюбленный смазливый мажор, а обычный парень. Воспитанный и скромный. Настолько, что два месяца не решался с нами познакомиться.
Синеглазый ощерился своей идеальной белозубой улыбкой и откинулся на спинку стула. Провел лениво пятерней по коротко стриженым волосам, играя крепким бицепсом и запросто доказывая, что я соврала.
– Ну вот, видите, а здесь не приукрасила! Скромный, сойдемся на этом!
– Играешь на музыкальных инструментах?
– Да. Брынчу иногда на гитаре рок – подростковое увлечение. Осталось еще с тех времен, когда хотел произвести впечатление на девчонок. Могу на ударных постучать. Не профессионально, конечно, но Рита в восторге.
– Как насчет аллергии на кошачью шерсть?
– У кого? У меня?! С чего бы вдруг? – удивился Воробышек, но почти сразу же нашелся, заметив, как я растерянно застыла возле него с тарелкой в руке.
Да, про шерсть я выдумала, как и про все остальное. Но только потому, что даже у несуществующего парня должен быть хоть один недостаток. Шерсть – это ведь так мало, и так похоже на правду.
– А, вспомнил! У меня аллергия на голых сфинксов. Только их вижу – сразу покрываюсь волдырями. Знаете, они так себя вылизывают… в некоторых местах. Бррр, избавьте меня от этого! Уж лучше завести золотых рыбок.
– А у нас есть рыбки! – вытянулся на стуле Ёжик. – И черепахи! Хочешь, покажу?
Дане Воробышку рыбки были так же интересны, как справочник о размножении гималайских пингвинов. Он собирался скоро слинять, но сначала хотел доказать себе и моему отцу, что сам решает, куда ему идти, с кем и как поступать. После его объятий я очень хорошо это поняла.
– Позже! – строго ответил папа Ежику, и тот насупился. Привычно запыхтел, выпятив нижнюю губу, но его подозвал Степка, и младший брат тут же переключил внимание на своего кумира. Спрыгнув со стула, подбежал к старшему брату и мальчишки привычно зашушукались.
Мы с мамой Дашей почти закончили накрывать на стол, этот Данил вполне уверенно отвечал теперь уже на ее вопросы, и я рискнула ненадолго уйти в свою комнату, чтобы переодеться и наконец-то поставить желтые «избитые» хризантемы в вазу с водой.
Дрожь и волнение никуда не исчезли, они до времени затаились под кожей – так же, как неизбежный разговор с родителями. И я вновь поймала себя на мысли, что не знаю, чем всё закончится. Что этому страху внутри никогда меня не покинуть. А значит, снова придется врать. Только на этот раз куда уж дальше?
Сейчас я бы с удовольствием встала под горячий душ – согреться хотелось ужасно! Так сильно я давно не мерзла, носки с белыми звездами остались в чужой квартире… Я подошла к шкафу, сняла чужую одежду и надела домашний костюм – мягкий свитшот и брючки. Расчесала волосы, заплела в легкую косу и положила на плечо. Вернулась в кухню как раз вовремя, чтобы заметить, что Степка что-то замышляет.
Нет, все сидели за столом и ужинали, мама Даша, как хозяйка дома, старалась склеить из ничего хоть какой-то разговор. Меня не было всего несколько минут, а выражение лица брата из скучающе-заинтересованного изменилось на подозрительно-сосредоточенное. Степка закусил губы, а это могло означать только одно – у него в голове созрел план и скоро наступит его реализация.
