Янина Логвин
Ненавистная жена
Глава 4
День субботы наступил для меня рано и, как обычно, с пробежки в небольшом парке отца. Дальше, если бы это была другая суббота, я бы скорее всего уехала в офис «Ориентал-плюс» и увлеченно «пилила» свой рабочий проект дальше – времени всегда не хватало. Но сегодня должна была состояться моя свадьба, и я сказала ребятам, что беру выходной, не объясняя причины.
Утром ко мне в комнату отец пришел сам. Спросил, как самочувствие и как настроение. Иногда у него появлялось такое желание – поговорить с дочерью по душам.
Очень мило – я оценила. Ответила, что все стабильно-ровно. Не беспокойтесь, сознание не потеряю и не сбегу, а все остальное значения не имеет.
Он кивнул и ушел.
В моей жизни уже была одна свадьба – настоящая, а все остальное – договорной фарс. Ничего, переживу. Сердце не билось заполошно от радости, и не трепетало, как в прошлый раз. Просто событие, просто брак по расчету. Просто данность тому, что изменить нельзя.
Я вышла из душа и высушила волосы. Замерла перед зеркалом, глядя на себя такую, какой никому не показывалась. Я уже и сама забыла, когда была собой.
Волосы у меня всегда были длинные, пушистые и волнистые. Русые, со светлыми прядками и длиной до талии, если кудряшки на концах расчесать. Сашка любил, когда я их распускала. На нашу с ним свадьбу денег не было – сколько тех денег у нищих студентов! Но помню, что сама заколола их на затылке, украсила белыми цветами и ощущала себя королевой. А вот свадебное платье было, белоснежное, и босоножки – легкие, как моя душа. Мама с отчимом купили – расщедрились, когда узнали, что съеду от них к мужу. И шумный вечер был в недорогом кафе с друзьями. И танцы. И брачная ночь – по-настоящему первая наша с Сашкой ночь, мы оба так решили.
Как же мы были счастливы в тот день! Я столько смеялась, и он тоже…
Сашка.
Я подошла к комоду и достала из сумочки фотографию, которую бережно хранила. Она запечатлела нас вдвоем у разлетающегося брызгами фонтана. Обычный июньский день, обычные студенты, уставшие от череды зачетов.
Кажется, кто-то предложил, и мы всей группой рванули в парк. Кажется, ели мороженое и смотрели кино… На мне была короткая юбка, открывающая загорелые ноги, волосы подхватил ветер, и Сашка шептал, что я у него самая красивая…
Господи, как мало, оказывается, надо человеку для счастья.
Только бы рядом был тот, кого любишь.
И кто любит тебя.
Только бы был…
Я бережно вернула фотографию на место и закрыла лицо дрожащими руками.
***
Через полчаса, когда от слез не осталось следа, я вернулась к зеркалу и гладко зачесала волосы в низкий хвост. Пригладила их гелем, отчего они стали казаться темнее, и заколола все в строгий пучок. Припудрила лицо и ресницы, а вот макияж делать не стала. Надела бледно-желтое прямое платье, довольно симпатичное, и – черт с ними! – каблуки. Пусть Корнеев порадуется, все-таки эта свадьба – его праздник. И парфюмом воспользовалась любимым, но только потому, что хотелось придать себе уверенности и сил.
Прислуга Ольги Борисовны принесла ее кожаный бокс с драгоценностями в мою комнату. На этот раз я не стала ни с кем спорить, выбрала и надела самые тяжелые сережки и колье – пусть те, кто захочет увидеть сколько стоит дочь Корнеева, оценят мою стоимость. Надеюсь, их поразит папина щедрость. А вот насчет того, что эта щедрость поразит жениха – очень сомневалась. Мне хватило секунды, чтобы заметить на хмуром лице незнакомца отчаяние и злость. И обо всем догадаться.
Тем лучше. Брачной ночи не будет. Вряд ли я воодушевлю на секс мужчину, которого заставили на мне жениться. И неважно, какие обстоятельства послужили тому причиной. Он был не рад, и этого достаточно. А мне даже думать о сексе с другим неприятно.
Только бы пережить этот день, а там договоримся. Скорее всего мы даже видеться не будем – отец дал слово, что я вернусь в его дом лишь в том случае, если сама этого захочу. А я не захочу никогда, поэтому придется договариваться с будущим мужем.
Деньги у меня свои есть. Работа тоже. Сниму маленькую квартиру в городе и буду жить одна. А темноволосый незнакомец пусть сам решает свои дела.
Не знали друг друга, не стоит и сближаться. Главное, что у империи Корнеева появится наследник.
Глава 5
Ярослав
– Подожди, Ярослав, я еще не все сказал.
Я стоял посреди гостиной, которую недавно разнес в клочья, и смотрел деду в глаза. Всё здесь теперь было в полном порядке, но я не мог поверить, что слышу эти слова именно от него:
– Смотри, опозоришь перед Павлом Юрьевичем – прокляну! Вышвырну отсюда, как щенка, и не вспомню, что ты мне внук! Даже думать не смей играть с Корнеевым! Ума не приложу, почему он выбрал тебя на роль своего зятя, но если дал слово – не опозорь!
За последние пару лет дед еще больше поседел, глаза поблекли, но он все еще оставался крепким мужчиной, не согнутым временем, и самым близким мне человеком.
Я в раздражении застегнул на руке часы, надел пиджак и дернул последний, насаживая на плечи. До выезда за невестой оставалось всего ничего времени, какое уж тут к черту играть!
– Успокойся, дед. Уже через пару часов я женюсь на его дочери, как обещал. Все готово. Ты же это имел в виду? А если другое, то так и скажи.
Дед промолчал, только челюстью дернул. Ну что же, озвучу сам.
– Я не дурак и знаю, что задолжал Боссу. Много. Он меня сегодня перед всем городом возьмет за яйца, еще и ты зудишь. Сам разберусь! А если ты мне сейчас о морали решил вспомнить, то лучше забудь! Ходил по бабам и буду! Я не просил его меня окольцовывать. Или это, дед, твоих рук дело?
Дед стоял мрачный, как туча, но хмыкнул:
– Шутишь, мальчишка. Кто я такой, чтобы Павлу указывать? Я бы свою дочь за тебя не отдал.
– Ну, спасибо!
– Зато честно! Надеюсь, он знает, что делает.
Из-за спины деда высунулась Анжелка. Она уже успела принарядиться к празднику и теперь маячила поблизости, раздражая своим присутствием.
– Данил, вы со своим Корнеевым с ума сошли! – обратилась к мужу. – Неужели не ясно, что Ярославу еще рано жениться! – защебетала. – Вот попомнишь мои слова – ничего хорошего из этой затеи не выйдет! Я бы эту девчонку на месте Яра возненавидела! Если хочешь знать, то уверена, что твой Павел Юрьевич неспроста все задумал. Да может, это и не его дочь вовсе, а сиротка какая-нибудь приблудная! Кто-нибудь вообще о ней слышал?
Если дед и слышал, то не собирался ничего обсуждать. Ответил угрюмо и коротко, как всегда, когда разговаривал с женой:
– Помолчи, Анжелка. Не твоего ума это дело.
– Почему же не моего? Я, Данил, твоего Ярослава, считай, с семнадцати лет знаю.
– Вот и знай! – рявкнул дед недовольно. – Да помалкивай! А лучше вообще в деревню езжай! Или развод возьми! Ты здесь сейчас не нужна!
Анжелка, охнув, обняла деда за плечи и прижалась к нему грудью, заглядывая в глаза.
– Данил, ну чего ты взбеленился-то, милый? Мы же с тобой договорились. Всё в прошлом давно, зачем старое ворошить? Как я одна-то буду? У меня ведь кроме тебя и нет никого.
Голос буквально засахарился от лживой нежности, а еще истончился от страха.
– Не гони, Даня, пожалуйста. Вдруг еще пригожусь!
Я не собирался слушать дальше диалог родственников, никогда не питал к этому никакого интереса. Все, что касалось их личных отношений, я оставлял для себя за скобками. Вот и сейчас дал понять деду, что ухожу:
– Ладно, я пошел. Жду вас через час в ЗАГСе. И будь я проклят, если еще раз пройду через подобное дерьмо! Так что лучше не опаздывай, дед, если хочешь увидеть все собственными глазами! Другого раза не будет.
С этими словами взял со стола два роскошных букета роз, которые полчаса назад привезла служба доставки – один для невесты, второй – для жены Корнеева, и подарок невесте – продолговатый бархатный футляр, в котором лежал золотой браслет с бриллиантами, и сунул его в карман расстегнутого пиджака. С тем и вышел, распахнув двери.
Никогда бабам ничего дорогого не дарил – предпочитал платить наличными, а тут неделю для будущей жены подарок искал. И ладно бы девчонка стоила того, так ведь на нее сколько побрякушек ни надень, все равно останется бесцветной мышью, на которую взгляд поднимать не хочется, будь она хоть дочерью хозяина города, а хоть – женой Ярослава Борзова.
М-да, не такой я себе представлял будущую супругу, ну да что уж теперь. Пора платить по счетам. До сих пор Корнеев о нашей договоренности молчал, чем немало меня удивил, теперь же о свадьбе узнают все в городе.
А еще о том, что в семье Стального Босса завелся преданный бойцовский пес, которого можно в нужный момент спустить с цепи.
И снова на эту цепь взять.
Черт! Только бы сдержаться и не послать все к гребаной матери!
***
В загородном имении Корнеева, куда я подъехал с компанией друзей на двух машинах, ничего не говорило о предстоящем торжестве. Разве что у высоких ворот нас ждала усиленная охрана и полицейский патруль. И только после обыска автомобилей и личного досмотра каждого, нас пропустили внутрь имения.
Коротко, но невесело хохотнув, Игорь включил зажигание, обернулся и сплюнул в открытое окно «Мерседеса»:
– Твою мать! Ты видел, Ярый? Они бы еще тебя на стояк проверили, прежде чем пустить в спальню к дочурке Босса. Идиоты! Отобрали у меня пачку сигарет! И что я должен теперь курить? Их долбанные правила?
Я бы уже ничему не удивился. Отвернувшись от друга, посмотрел в лобовое окно на центральный вход в дом, к которому вела подъездная аллея.
– Заткнись, Серов, и поехали. Сейчас сам у Корнеева все спросишь.
Игорь рассмеялся, а вот мне юморить давно не хотелось. И чем ближе я приближался к своему будущему, тем мрачнее становился. Тип, который здесь жил, наверняка знал цену предательству и жизням своих близких, иначе бы не дожил до седых волос. Он не доверял никому, и в какой-то мере я его понимал.
– Шутишь, Ярослав? Ну, уж нет. Я еще пожить хочу!
***
Павел Юрьевич ждал меня в красивом холле вместе с женой – немолодой брюнеткой, худой как щепка, о которой я только слышал, но никогда раньше не видел сам. Пришлось сказать ей пару комплиментов, поцеловать руку и застыть в ожидании – улыбку я из себя выдавить не смог.
А вот она улыбнулась. Правда, очень сдержанно и натянуто, словно отдала дань гостеприимству. Попросила мужа проводить жениха к их дочери. Так и сказала: «Паша, проводи Ярослава к нашей дочери», а я сделал вид, что меня это не удивило.
Надеюсь, я скоро пойму, в какую игру они играют, и выберусь из нее без потерь. А сейчас ответил, что, конечно же, мать твою, буду счастлив увидеть свою невесту.
Иначе какого черта здесь делаю?
***
С тех пор как мне исполнилось восемнадцать лет, женщины всегда смотрели на меня с желанием. А если не с желанием, то уж по крайней мере с любопытством. Я очень рано успел узнать их сучью натуру, чтобы уметь читать по глазам, что именно в них отражалось при взгляде на меня.
Чаще всего я видел предложение. Иногда неприкрытое вожделение, восхищение, ревность… страх. Не помнил ни одной, кого бы я захотел, а она отказала. Не существовало препятствий, всё решали возможности. Этих самок природа обязала подчиняться и приспосабливаться, и меня это полностью устраивало. Настолько, что я не собирался из-за брака что-либо менять в своей жизни.
Даже брака с дочерью самого Корнеева.
Надеюсь моя будущая жена это сразу поймет. А если нет, то придется ей дать понять, кто хозяин положения в семье и за кем первое и последнее слово. Но что я мог сказать наверняка уже сейчас, так это то, что никогда не стану плясать под ее дудку и есть с руки.
Не будет такого. И папа не поможет.
Моя невеста стояла передо мной, спиной к открытому окну, в бледно-желтом платье, с бледным лицом, затененным очками, и смотрела на меня прямо и равнодушно. Как смотрят на диван, на который гостю предлагают сесть.
Я вошел в ее спальню и на секунду мне показалось, что девушку осветило солнце… но только показалось. Наши взгляды встретились.
– Ярослав. – Я на секунду задумался, но решил протянуть руку.
– Марина. – Она тоже протянула руку, но задерживать в моей ладонь не стала. Не испугалась. Просто пожала в ответ и выдернула пальцы.
– Борзов.
– Томилина.
– Ну, это ненадолго, – я криво усмехнулся и посмотрел на часы. – Скоро станешь Борзова.
Ей не понравилось. В серых глазах на секунду мелькнул гнев, я не мог ошибиться. Но сказала ровно:
– Я как раз хотела с вами поговорить насчет фамилии…
– Нет.
– Что «нет»? – все-таки удивилась. Поправила дужку очков, вскинув к лицу тонкую руку.
Ага, значит не совсем безразличная кукла. Пришлось объяснить:
– Ты не оставишь свою фамилию. Даже не проси.
Я ее изумил. Глаза на мгновение распахнулись и… сузились, словно она по-новому на меня посмотрела и то, что увидела, ей не понравилось.
– Вы меня не поняли, – сухо произнесла. – Я не собираюсь вас просить. Я сообщаю, что остаюсь со своей фамилией.
Она была значительно ниже меня и вблизи еще больше походила на девчонку-студентку, у которой на уме одни лекции и сдача зачетов. Тонкая в кости, рот широкий и пухлый, упрямые скулы и подбородок. Последний не вздернут, она держит его ровно, так же, как интонацию.
Я снова, криво усмехнувшись, глядя на нее в упор, повторил:
– Нет.
Она растерялась, хлопнула белесыми ресницами. Было в этом что-то приятное, словно я лично мстил Корнееву. Посмаковав ее растерянность, я вернул лицу серьёзность и произнес:
– Сейчас мы выйдем отсюда вдвоем, сядем в машину, войдем в зал регистраций, и ты станешь Борзовой. Без вариантов и слез. Предупреждаю, я терпеть не могу женские истерики. Этот брак был не моей идеей, но раз уж я здесь, детка, то нам придется сыграть в него по-настоящему.
Спорить Марина не стала. И взгляд не отвела. В нем не было и намека на слезы или страх. В нем отразилось кое-что другое:
– Я тебе не детка.
– Ну вот, видишь, – я скупо хмыкнул. – Прошло две минуты, а мы уже на «ты». Возьми цветы, невеста! Шикарно выглядишь!
Букет взяла. Прижала к груди, немного опустила подбородок и посмотрела меня.
– А вот ты выглядишь не очень, жених, – неожиданно ответила. – Слишком бледный. Наверное, от радости защемил что-то, а поправить гордость не дает. Ну, так я выйду. Подожду тебя в коридоре.
Что?!
Я замер, в хмуром изумлении глядя на девушку.
Я ведь не ослышался? Она, и правда, так сказала?
Судя по тому, как Мышь спокойно развернулась и вышла из комнаты – правда. Прошла к окну в коридоре, аккуратно стуча каблуками по паркету, даже не оглянувшись – невеста со свадебными цветами, нелюбимая и нежеланная. Остановилась, поджидая меня.
Я повернулся и, сжав челюсти, сверкнул ей в спину недобрым взглядом. И только когда подошел и предложил руку, предупредил:
– В следующий раз будь осторожнее со словами! Я вовсе не так безобиден, как кажусь. Еще и злопамятен!
***
В ЗАГС ехали в одной машине, остальной кортеж с членами семьи и родственниками пристроился позади. Свадебную процессию сопровождала охрана Корнеева, так что пришлось тащиться так, как привык ездить Босс – уважая дорожные правила.
Девчонка на меня не смотрела, все больше наблюдала за дорогой в окно. Не говорила и не отвечала на шутки Игоря – не игнорировала моего друга, а словно находилась сейчас в другом месте, в которое не доносились раздражающие ее голоса и происходящая вокруг суета.
Игорек, не получив от невесты ответа на какую-то из своих глупых шуток, озадаченно закусил губы и взглянул на меня с сочувствием. Я показал ему знаком, чтобы отвернулся и не растрачивал впустую свою харизму.
Молчит? Тем лучше! Не люблю болтливых баб. Если так дело пойдет и дальше, шелковой будет у меня ходить, тише воды, ниже травы. Привыкнет держать рот на замке – мне только на руку!
Когда машина остановилась у входа в ЗАГС, девчонка не стала демонстративно выскакивать из салона, чего я опасался – с меня хватило и ее выхода из спальни. Спокойно дождалась, пока я вышел из машины, открыл ей дверь и подал руку.
День был теплый, но пальцы у моей невесты оказались холодные. Мы на секунду встретились взглядами, задержали их друг на друге… и отвернулись. Направились в парадное помещение, как к неизбежному финалу – вполне осознанно и добровольно. И если Корнеев с женой и заметил холод между нами, то вида не подал. Прочел напутственную речь, как полагается родителю, и пожелал счастья.
Уже когда оказались у стола регистратора, я честно предупредил невесту:
– Давай договоримся, никаких иллюзий между нами. Не знаю, какого черта ты на это пошла, но не жди, что я стану хорошим мужем. Я не обещаю тебе любви, детка, и впредь не желаю слышать об этой чуши. Никогда! Я хочу, чтобы ты это понимала.
Она едва заметно кивнула.
– Мне не нужна твоя любовь. А мои причины – это мои причины. Ты же не думаешь, что оказался здесь потому, что мне понравился?.. – серые глаза за очками равнодушно и холодно скользнули по моему лицу. – Ты – лишь выбор, и точно не мой. На твоем месте мог оказаться любой другой. Я тоже хочу, чтобы ты понимал – для меня нет разницы. Так что чуши от меня ты точно не услышишь. Никогда!
Лучше бы она промолчала – именно к этому я был готов. Но в худенькой на вид девчонке оказалось больше пороху, чем я ожидал. И непонятно, что меня зацепило больше – ее холодный ответ, или ее равнодушие ко всему происходящему. Как будто, мать его, я каждый день женюсь или не стою ее долбанного мизинца!
Прошел всего час с того времени, как я впервые с ней заговорил, а она уже дважды дала мне почувствовать себя идиотом!
Мои челюсти сомкнулись, и я непроизвольно сжал пальцы на тонком локте. В моих руках всегда было много силы, но не всегда выходило ее контролировать. Марина смотрела прямо перед собой , но сейчас тонко, почти беззвучно охнула. Кто-то из охраны ее отца ринулся было к нам, но я уже и сам опомнился и отпустил ее локоть.
Громко проиграла музыка и закончилась на торжественной ноте.
– Поздравляю молодоженов! Отныне вы муж и жена! Ярослав и Марина Борзовы!
– Это ненадолго.
– Что? – растерянно уставилась регистратор на мою новоиспеченную супругу, но она уже твердо сомкнула губы.
– Ярослав, обменяйтесь кольцами и можете поцеловать молодую жену! Марина – совет вам да любовь! Горько!
Мне не хотелось целовать Мышь. Уверен, ей меня тоже. Но это была церемония нашей свадьбы, в нескольких метрах позади стоял Корнеев со своей свитой… а еще мой дед. Человек, который когда-то меня приютил, дал семью, а сейчас смотрел с ожиданием.
У одного из них было мое слово, а второго я просто не мог подвести.
Развернув к себе за плечи свою молодую жену, я склонился к ее лицу.
– Сто лет не целовался – терпеть этого не могу! Надеюсь, ты не намазала губы ядом.
Вот сейчас Марина промолчала. Упираться не стала, но и губы не раскрыла.
Жестко сомкнутые, они оказались неожиданно мягкими, а кожа на затылке теплой и нежной. Меня окунуло в приятный запах летних цветов и чистоты, а тело под руками удивило хрупкостью.
Все эти мысли промелькнули в одно мгновение и исчезли, как только Мышь отстранилась и отошла.
Гости хлопали в ладони, поздравляя нас, а мы смотрели друг на друга все так же холодно, как и час назад.
– Прошу, жена, – я подставил ей руку и внезапно сказал резче, чем собирался. Непонятно на что разозлившись. – Пора на выход. Больше от меня поцелуев не жди! Их не будет!
Глава 6
Марина
Ярослав Борзов не был безобидным, здесь я не заблуждалась. Он был самовлюбленным, уверенным в себе идиотом, с крепким мускулистым телом, которое не скрывал, а только подчеркивал дорогой костюм. Даже и не знаю, за что отец решил мне так отплатить.
Мой муж предложил мне руку, и я ее приняла. Так и прошли через весь парадный зал к выходу под громкие поздравления его друзей.
В ресторане ни с кем не говорила. Люди вокруг все были незнакомые, и я вспоминала нас с Сашкой. Уже очень скоро я надеялась остаться одна, и потому не обращала внимания на гостей, которые шумели по сторонам, словно назойливые мухи, стараясь угодить моему отцу, а теперь уже и Борзову. Это было заметно по их жарким напутственным речам и заверениям в преданности семье. По дорогим подаркам, которые они преподносили. И откровенно неприятно наблюдать.
Повернув голову, я зацепилась за едва заметную улыбку на лице отца, которую не смогла понять. Но определенно он был доволен, и продолжил улыбаться и дальше, когда тамада огласил свадебный танец молодых, и Борзов, не спрашивая, просто поднял меня за плечи и увлек в середину зала. Не глядя мне в лицо, властно обнял за талию, и начал двигаться под живую музыку, не подвергая сомнению свое решение.
Что ж, я подчинилась – не люблю грошовый театр и импровизированные сценки. Предпочитаю серьезный разговор за кулисами. А он у нас, судя по тому, как сильно меня держат руки новоиспеченного мужа, будто желая сдавить, непременно состоится. В этих руках нет нежности, есть только скрытое раздражение и сила. Он демонстрирует мне ее с самого начала, но ошибается, если думает, что на меня это способно произвести впечатление. Я не настолько глупа, чтобы не догадаться.
Плевать ему на то, какую я буду носить фамилию. На те мелочи, которые для меня важны. Я сама по себе для него лишена уважения. Навязанная жена, вот кто я. И ему важно прямо здесь, при всех дать понять окружающим, кто в нашей семье будет все решать. В том числе сидеть мне за праздничным столом или танцевать.
Спесивый здоровяк со смазливой рожей и грубыми руками – вот кого я вижу перед собой! Не знаю, какую женщину он способен привлечь, но только не меня. Чихать я на него хотела! И на всю империю Корнеева, которая ему достанется. Он не дождется от меня ни слез, ни истерик. Моя слабость в другом, и он никогда о ней не узнает.
– Горько… Го-орько-о!
– Так и быть, Борзова, я поцелую тебя еще раз, но только потому, что здесь мой дед, – снисходительно сообщил «муж», склоняя голову, – пусть старик порадуется. Вряд ли ему еще представится похожий случай.
– Нет.
– Что значит "нет"?
– Не хочу думать, что вышла замуж за мужчину, который не держит свое слово. Если ты хоть немного уважаешь своего деда, избавь его от зрелища того, как усердно ты облизываешь подарок Корнеева. Всем и так ясно, что ты рад.
В зале играла музыка, но, кажется, я услышала, с каким щелчком сомкнулись челюсти моего новоиспеченного супруга. Черные глаза сверкнули гневом, а руки крепче сжали талию – так, что на теле наверняка останутся синяки, но это того стоило.
Бороться взглядами с Борзовым я не стала, просто отвела глаза и отвернулась. Ему не понравился мой ответ? Переживет. Пусть не надеется, что получил в жены марионетку, у меня тоже есть гордость. Моя маленькая, личная, но есть. И мне не нужно ни его уважение, ни поцелуи. Я просто хочу уйти и жить своей жизнью, подальше от этого мира притворства и выгоды.
Уже сегодня вечером я собиралась разъехаться с этим Ярославом в разные части города, и будет только лучше, если он захочет этого так же сильно, как я.
Свадьба закончилась, и гости стали расходиться. Муж подал мне локоть, и я снова его приняла. Проводила каждого гостя вежливым подобием улыбки, ощущая, как устала и как ужасно долго тянется время, почти бесконечно. Но наконец-то пришла пора уезжать. А точнее, возвращаться в обычную жизнь.
Вот только куда?
Раньше, еще дома у отца, я попросила Ольгу Борисовну захватить мою сумочку, и сейчас она передала ее мне с пожеланием счастья и заверением, что все необходимые вещи я могу забрать из их дома в любую минуту. А отец кивнул в сторону одной из машин, в которой находился его телохранитель.
– Марина, я оставляю Макара тебе в охрану. Первое время он будет сопровождать тебя в городе и находиться рядом, мне так спокойнее. Ярослав в курсе.
– Что ж, дочь, – продолжил после того, как я промолчала, мягко пожав мое плечо, – не обижайся, если можешь. Все это я делаю для тебя.
Для меня. Конечно. И свадьба, и охрана, и желанный преемник с внешностью крутой звезды боевиков.
Не знаю, как удалось сохранить лицо спокойным, но я стояла молча, наблюдая за тем, как отец с мачехой уезжают, оставляя меня с «мужем».
Мужем… смешно! С чужим человеком, которого я едва знаю, но который отныне по документам имеет на меня все права. Пока что мне от этой сделки достались лишь синяки.
Я повернулась к Борзову, надеясь разрешить нашу ситуацию миром и освободить его от себя.
– Послушай, Ярослав, пришло время поговорить.
Но слушать не стал. Махнул рукой своему другу, чтобы тот садился за руль, и распахнул передо мной заднюю дверь дорогого автомобиля.
– Садись! Ты уже наговорила сегодня достаточно!
Я постаралась придать лицу серьезность и поправила очки.
– Ты не понял, я никуда с тобой не еду. У меня есть работа, и я намерена снять себе квартиру. Я просто хотела оставить тебе свой номер телефона, на всякий случай. Не думаю, что ты горишь желанием видеть меня в своем доме. Так что сейчас нам самое время расстаться…
Сумочка висела на плече, Борзов стоял близко. Я успела расстегнуть молнию, достать свой сотовый и включить. Больше ничего. Не человек, а киборг, просто взял меня за предплечье, наклонил голову и втолкнул внутрь салона – отнюдь не вежливо. Подвинув дальше по сидению, сел рядом и захлопнул дверь. Дав команду водителю ехать, выругался сквозь зубы.
Его друг за рулем отчаянно уставился на дорогу, делая вид, что ничего не увидел.
Это было совсем не то, чего я ждала с такой надеждой, но не могу сказать, что сильно удивилась. В душе поднялось холодное чувство страха, но я тут же прогнала его прочь. Заканчивался только первый день моей супружеской жизни, а уже стало ясно, что просто не будет.
– Я хочу, чтобы ты уяснила прямо сейчас, Борзова, – заговорил новоиспечённый муж. – С этой минуты в нашей семье все решаю я, без вариантов. Чем тебе дышать, как дышать, и где дышать. О чем ты думаешь – точно последнее, что меня волнует. И так будет всегда.
– Ты ошибаешься.
Он все-таки повернул голову и взглянул мне в глаза, уже не скрывая раздражения и злости. Этот день оказался сложным не только для меня, и теперь, когда мой новый супруг остался наедине со своими чувствами, он больше не собирался их сдерживать. Навязанная жена не была для этих чувств помехой. Спектакль со свадьбой закончился, а вместе с ним исчезло и терпение Борзова. Расшаркиваться и нянчиться со мной он не собирался, даже из уважения оказанной ему Корнеевым чести стать его единственным зятем.
Он попал в клетку и рвался из неё, сгоняя злость на крепкие прутья, в которых видел меня.
Зря. Противостоять друг другу всегда сложнее, чем договориться – это же ясно, как белый день. Не знаю, что его заставило жениться на мне, но я точно не собиралась с ним делиться своими мыслями и впускать в свои легкие, как их единоличного хозяина. Я никому не собиралась отдавать свою надежду на свободу. Ни отцу, ни тем более Борзову.
Он действительно ошибался, думая так. И дело было вовсе не в раздражении, а в том, какой он себе представлял мою жизнь.
– В нашей семье? – я провела рукой по плечу, по тому месту, где еще болезненно пульсировали места давления чужих пальцев, и подняла подбородок. – Ты действительно везешь меня к себе в дом? Зачем? Только не делай вид, что веришь в наш брак или тебя заставили. Просто высади меня, и живи, как хочешь.
– Мышь, ты за кого меня принимаешь? За идиота? Тебя отдали мне с потрохами, поняла? Ты не нужна своему отцу, уясни это себе, иначе бы он нашел тебе другого мужа – чистенького, с белым воротником. Не меня! Ты знаешь, чем я зарабатываю себе на жизнь? Кулаками! Я боец, а не шавка, чтобы выполнять твои команды! И посмешищем в городе быть не собираюсь!
И вроде бы настроение в минус, а не удержалась – усмехнулась.
– Что же ты, боец с кулаками, сидишь здесь с нелюбимой женой? Окольцованный обещанием и боишься меня отпустить. Не потому ли, что ошейник-строгач впился в шею?
Ого, как глаза сверкнули – не понравилось. Ничего, переживет. Мне тоже не нравится, когда мне не оставляют выбора.
– З-замолчи…
Просить его я ни о чем не собиралась, поэтому сказала спокойно, но холодно:
– Если ты меня ударишь, Борзов, это ничего не решит. Ты просто станешь первым мужчиной, который это сделает. Но тогда не удивляйся, что я перестану тебя таковым считать. Мужчиной.
У водителя изумленно взлетели брови… и тут же опустились. Он вильнул на трассе в сторону, обгоняя какой-то пикап, и предостерегающе зыркнул на меня в зеркало.
Ясно, значит, с этим Ярославом никто так не разговаривает. Что ж, я бы тоже не стала, видит небо, если бы этот разговор не предопределял мое будущее.
– За кого ты меня принимаешь?! – прорычал.
– За того, кем ты являешься, – ответила, – грубый тип с необоснованно раздутым самомнением.
– Необоснованно? – руки уперлись в переднее сидение. – Да что ты знаешь обо мне, Мышь? Ты не захотела даже имя мое узнать до свадьбы! Это у кого оно еще раздутое!
И не хотела, а пришлось посмотреть на него.
– А ты? Что ты узнал обо мне, кроме того, что я дочь Павла Юрьевича? Размер приданного невесты? Отец сказал, что оно приличное. Тебе точно на всю жизнь хватит, мне ничего не нужно. И еще… меня зовут Марина, если ты все-таки предпочтешь угрозам нормальное общение. Останови машину, прямо сейчас. Мы еще можем договориться.
– Нет!
Мы проехали, наверное, несколько километров, прежде чем я спросила, удерживая черный взгляд своим:
– Так значит, Борзов, я мышь для тебя? Всего-то?
Он не смутился, да я и не ждала.
– Сама виновата, – холодно бросил. – Я предупреждал, что терпеть не могу истеричных баб! Не вздумай сейчас закатить истерику. Ты едешь в мой дом, точка! И будешь делать, что я скажу…
Не знаю, чего он ожидал. Может, и вправду того, что я осознаю свое положение и замолчу? Или разревусь, впечатлившись тем, как напряглось его сильное тело под дорогой рубашкой, и каким властным мужем он выглядит перед своим другом, поигрывая передо мной мускулами?
Господи, из огня да в полымя! И как я сразу не поняла?
Мой отец поймал меня на этот брак, как глупую рыбку на крючок, пообещав призрачную надежду! Он никогда и не собирался меня отпускать!
Что ж, надеюсь, хоть Борзов не прогадал и выторговал себе хорошую прибавку к приданному, иначе разочаруюсь в нем, вот честное слово…
Нет, я не разревелась. Я рассмеялась. Напряжение за этот длинный день стало так велико во мне, что сейчас отпускались все пружины. Когда-то для Сашки я была Солнцем, его ясноглазой Маринкой, а теперь превратилась в мышь. Такую же серую, как моё настоящее.
Я сняла очки и отвернулась к окну.
– Что ж, пусть так и будет. Мышь! Меня устраивает.
