Янина
Забытые
– Больше похоже на беспорядочное бегство, – соглашается она.
Я не вмешиваюсь в их разговор. Ведь как объяснить, что так выглядят ярость и паника, когда осознание приходит слишком рано.
– Слышите? – спрашивает Константин.
– Нет, – через секунду отвечает Арина, – ничего не слышу.
– Вот и я тоже «ничего». И это странно. Допустим, мы здесь одни, но снаружи не доносится ни уличного гула, ни шума машин, ни птичьего пения. Полная тишина.
Приоткрываю одну из уцелевших дверей и кричу через плечо:
– Лестница свободна!
Мои попутчики оживляются, прибавляют шаг, подбадривают друг друга. Едва не столкнувшись Арина с Кирой одновременно втискиваются в дверной проем.
Михаил и Константин подхватывают под руки Валентину Сергеевну и буквально несут ее над ступеньками. Она слабо сопротивляется:
– Ну, я же не немощная. Я на своих ногах, слава Богу, и голова работает хорошо. Юноши, отпустите меня сейчас же, я спущусь самостоятельно. Знаете, всегда боялась инсульта, что меня парализует, и упаду на руки дочерям.
«Валентина Сергеевна! – мысленно восклицаю я, – ну зачем?! Мы же почти выбрались».
Торопливо объясняю направление:
– Один лестничный пролет, и выходим в коридор. Поворачиваем направо. Метров через 50 по левой стороне будет маленькая дверца – это бывшая кладовая, переделанная под кислородную с соответствующим значком – красный баллон в красном же треугольнике. Сразу за ней – поворот в холл – это Приемный покой. Нам нужна не центральная стеклянная дверь, а боковая – для персонала.
Мы гурьбой вываливаемся в коридор, отделанный белым кафелем, где в качестве светильников потрескивают все те же кварцевые лампы. Несемся по переходу, ориентируясь на дверь со значком «кислород», и упираемся в кучу строительного мусора, подпирающего потолок.
Возглас то ли досады, то ли ненависти бьется о стены. Валентина Сергеевна тяжело опускается на корявый трехногий табурет. Остальные остервенело кидаются разбирать завал, сдирая кожу на руках, размазывая грязь по лицу. Я прислоняюсь лицом к холодному кафелю. «Случайность ты, или проведение? Отчаянно сражаться или покориться? И как же опротивели эти отдающие синевой стены!»
– Не хотите помочь? – резко кидает в мою сторону Константин.
Я качаю головой.
– Почему, – еще сдержанно интересуется он.
– Потому, что мы не знаем, как далеко он тянется.
– Что значит «как далеко»?! – взвивается Арина, – у вас что здесь – бесконечные лабиринты? Откуда вообще мог взяться этот мусор? Такое впечатление, что его сюда специально свозили.
– Может и специально, – не подумав, отвечаю я.
Арина взрывается:
Это – чья-то идиотская шутка?! Квест такой, да?! А в чем собственно проблема, нам нужна открытая дверь? Давайте проверять все подряд.
И она с силой бьет по маленькой дверце, бывшей кладовой. Но, видимо, не рассчитав замах, не ожидая, что комната действительно окажется незапертой, падает в распахнувшуюся глубокую черноту.
Мы слышим только ее истошный крик, видим только судорожно дергающиеся ноги на белой плитке. Хватаем эти ноги и вытаскиваем орущую от ужаса женщину на свет. Она трясет головой, хлопает себя по рукам, пытается стряхнуть с себя нечто не существующее.
– Снимите их с меня!! Снимите!!
Я хватаю ее за плечи, встряхиваю:
– Арина! Арина, посмотри на меня!
И, в конце концов, бью наотмашь по щеке. Арина замолкает, фокусирует на мне взгляд.
– На тебе никого нет, – говорю с нажимом, – так действует вирус. В твоем случае поражена периферическая нервная система, поэтому тебе кажется, что по тебе кто-то ползает. Но, посмотри внимательно, ни на коже, ни под кожей никого нет.
Арина рассматривает свои руки ноги, задирает футболку. Она растеряна. Мне жаль ее. Сейчас через оболочку сильной женщины на меня смотрит ребенок, боящийся темноты и пауков.
– Просто так действует вирус, – повторяю я, – он находит твои самые сильные страхи и выуживает их наружу. В буквальном смысле.
Я так увлеклась, что не сразу осознаю тишину за спиной. Другие члены группы внимательно слушают мои слова и пытаются вникнуть в происходящее.
– Самые сильные страхи, – повторяет Кира.
– В буквальном смысле, – повторяет Константин.
И вот в этот момент из бокового коридора слышатся размеренные тяжелые шаги. «Ой, плохо это. Точно плохо». Тем более что этот боковой коридор отделяет нас, загнанных в тупик от эвакуационного выхода.
– Бежим! – интуитивно решаюсь я, и, не споря, моя группа кидается за мной обратно к лестнице.
Пробегая мимо бокового ответвления, замечаю мужчину невысокого роста, крепкого, одетого в камуфляж. Я не разбираюсь в оружие, но мужчина держит в руке пистолет и, криво усмехаясь, взводит курок. Еще несколько секунд, и нам в спину полетят выстрелы. « Не подведи, моя память. Где-то здесь должен быть спуск в подвал для технических работников». Я толкаю дверь с табличкой «Санитарное отделение». Первыми в темноту ныряют женщины, следом – Михаил. Оглянувшись, замечаю, как стрелок вскидывает руку и прицеливается. Константин, замыкающий нашу колонну, хватает сломанную железную кровать и швыряет в преследователя. Оглушительно вибрирует выстрел. Пуля, едва не задев Константина, рикошетит, влетает следом за спускающимися и ввинчивается Кире в плечо. Девушка вскрикивает. Константин вваливается за мной, захлопывает дверь и накидывает тяжелую щеколду. Мы оказываемся в полной темноте, где слышны лишь всхлипывания, чьи-то чертыхания, а снаружи раздаются мерные удары.
