Яна Усова
Навигаторы. Заброшенный маяк

Мысли с дикой скоростью сменяли друг друга. Одна… Я осталась одна! Единственный навигатор во Вселенной. Сидя в отсеке деда и захлёбываясь слезами, я кричала:

– Великая Праматерь, Великая Точка начала, молю! Помоги! Помоги или забери меня! Я боюсь! Я так мала! Я не знаю, что мне делать! Великая Точка начала! Пожалуйста! Зачем ты создала меня?! Есть ли у меня надежда на будущее?! Зачем мне все эти испытания?!

Вокруг разливалась мёртвая тишина. Никто не услышал меня, никто не подал знак. Я была одна. Никому не было до меня дела.

Через несколько часов спустя услышала прохладный голос искина.

– Кхм-кхм, навигатор нье´ Риолинн, какие будут указания?

Я открыла глаза: оказалось, я так и уснула в отсеке деда, свернувшись калачиком на полу.

– Бот-ремонтник может завернуть тело в саван? – спросила я, вспомнив о погребальных традициях своей расы. Только вот меня, подумала я, никто хоронить не будет…

– Нет, – послышался спокойный прохладный ответ. – Сожалею, Микаэлла, но эту неприятную процедуру придётся сделать самой. Я как наяву слышала слова дедушки: «Начинай мыслить рационально, Мика!»

Сквозь зубы я приказала:

– Пусть бот-уборщик принесёт упаковочные материалы, какие есть в наличии.

Секунду стояла тишина, а потом Исхран заговорил:

– Одобряю, госпожа нье´ Риолинн.

– А мне не требуется твоё одобрение, искин подчиняется смотрителю, выполняй! – взбунтовалась я.

Этот электронный гад прохладно заметил:

– Сопряжение официально не передано, Микаэлла, я не обязан исполнять ваши указания.

Просто замечательно! Искин, не подчиняющийся смотрителю!

– Исхран, уверена, в множестве протоколов нашей почившей нации ты найдёшь тот самый, что позволяет мне стать смотрителем.

– Уверен, Микаэлла вы тоже справитесь с этой задачей, – ответила мне упрямая машина.

Я вытерла слёзы. Как смогла, завернула тело дедушки; донести его до катера мне помог бот-ремонтник. Это следовало бы делать моим родителям, моим братьям и сёстрам, если бы они у меня были. Провожать вига в последний путь по червоточине должны все близкие родственники, а не бот-ремонтник.

Что делать, когда деда не станет, он, несмотря на мои протесты и нежелание слушать, рассказал мне ещё два года назад. Я запомнила: когда его душа растворится в Великой точке начала, его тело надо переправить через червоточину к ближайшей звезде. Координаты звезды я заучила наизусть. И вот теперь, неуклюже отшвартовавшись, осторожно вела катер по червоточине, на том конце которой сиял яркий ослепительный шар. Затемнив экраны, чтобы не ослепнуть, я открыла люк трюма, и тело Тэодариана нье´ Риолин медленно начала притягивать к себе звезда. Я знала: пройдёт пара недель, прежде чем протуберанец захватит тело и оно почти мгновенно исчезнет. Сквозь застилающие глаза слёзы я вернула катер к стояночному доку. Исхран не спешил меня впускать.

– Вы не совершили тренировочный полёт, сегодня у вас в расписании маневрирование между останками кораблей вокруг маяка и выполнение двух петель.

От такой наглости я даже забыла о своём горе.

– Я ни разу не делала петель! Дед не успел их мне показать, – истерично выкрикнула я.

– Я загрузил головидео тренировочного полёта, в нём есть набор команд, которые необходимо дать катеру, чтобы совершить петлю.

– Исхран, пусти меня, пожалуйста, домой! Я только что похоронила единственного родственника!

– Только после того, как вы выполните комплекс упражнений.

Я запустила головидео и раз за разом крутила его, пока не запомнила последовательность действий и команд, нужных для выполнения петли. С маневрированием я уже справлялась неплохо.

Чтобы набрать скорость, я плавно потянула рычаг и тут же почувствовала лёгкую вибрацию – это старенький движок катера начал разгоняться. Катер ускорился, и теперь, пока он совсем не помчался, мне следовало потянуть штурвал на себя и добавить мощности…

Ничего не получилось. Машину бросило вниз, я с визгом выровняла её.

– Попробуйте ещё раз, Микаэлла, – раздался беспристрастный голос искина.

Я опять просмотрела головидео, учла свои ошибки и попробовала снова. Получилось только с пятого раза. А на восьмой я сделала вторую петлю.

– Возвращайтесь домой, Микаэлла, задание выполнено, – сообщил Исхран.

Я со злостью ударила кнопку закрытия стояночного дока.

– Чтоб ты сдох, железка! – от всей души пожелала я.

– Если я сдохну, выражаясь вашими же словами, сдохнете и вы, Микаэлла, – флегматично заметил искин. Конечно я это знала! Как только отключился бы искин, на маяке перестало бы работать всё: электричество, пищевой синтезатор и даже подача воды и воздуха.

И тут мне в голову пришла идея. Дед ведь был очень ответственным и любил меня. Может, искин неспроста себя так ведёт?

– Исхран, дедушка оставил послание на случай, если… – я не могла закончить фразу: всё ещё до конца не верила, что осталась одна.

– Да.

– Запускай, – потребовала я, растянувшись на кровати.

Появилась мутноватое головидео – голокамеру мы купили на одной из барахолок у старьёвщика. Дед сидел в своём кресле в отсеке и, казалось, смотрел на меня.

– Мика… – в уголках его глаз блеснули слёзы. – Я тянул, сколько мог, уже давно срок моей жизни перевалил за все мыслимые пределы, но ты, видимо, зачем-то нужна Великой праматери вигов, и она хранила мою жизнь… – Я шмыгнула носом, дедушка на головидео тем временем продолжал. – Я не успел передать тебе сопряжение маяком, и, пока ты не получишь его, Исхран может игнорировать твои указания.

Я похолодела, вспомнив, как искин не пускал меня на маяк.

– Но, – дедушка поднял палец вверх, – Исхран имеет чёткие установки: навигатора необходимо защищать всеми средствами, и прости, Мика, но ты будешь учиться дальше, искин станет выдавать тебе задания, и тебе придётся их выполнять. Только так ты сможешь подготовиться к жизни в этой Вселенной.

– Как же пройти сопряжение? – задала я вслух свой вопрос.

Дедушка на экране потянулся было к камере, но уселся обратно.

– Старый дурак! – Он хлопнул себя по лбу. – Микаэлла, ознакомься с протоколами семьдесят один и пятнадцать. Они регламентируют передачу сопряжения маяком. – Он снова потянулся и выключил голокамеру. Изображение погасло.

Сегодня ничего изучать не буду, подумала я. Сегодня хочу лежать и ничего не делать.

Проснулась я в луже холодной воды. Рядом с кроватью стоял бот-уборщик с пустым ведром. Я взвизгнула.

– Исхран, пожри тебя протуберанец, что происходит?

– Госпожа нье´ Риолин, у вас сегодня занятия по астрофизике, ксенобиологии и межмировому праву, четыре часа лётной практики и демонтаж датчиков движения из двух неосмотренных отсеков третьего кольца.

– Чтоб ты сдох, Исхран, – выплюнула я.

На это механическая скотина ответила:

– Технически это возможно, Микаэлла, об этом я расскажу вам через восемь месяцев, семнадцать дней и двенадцать часов. Но хочу напомнить: как только вы уничтожите меня, маяк перестанет быть жилым.

Потянулись месяцы постоянного обучения. Первое, что я сделала, – прочитала протоколы, связанные с передачей сопряжения, в том числе с регламентированием этого процесса в случаях, когда сопряжение не было передано официально. Через три дня после смерти деда я стала полноправной смотрительницей маяка номер десять тысяч семьсот три. Только много позже я поняла, зачем дед дал искину команды, которые мне, тринадцатилетнему подростку, пока было не по силам отменить. Он знал, что я могу впасть в беспросветную тоску, знал, что захочу перестать бороться за выживание. Он знал и потому с головой загрузил меня разнообразными делами и заданиями. После таких дней я падала спать, не имея сил предаваться мрачным мыслям.

***

Не знаю, где набрался такого искин, но к обучению он подошёл с выдумкой…

Я бросила паяльник и схватилась за вакуумный экстрактор припоя – следовало немедленно удалить излишки олова… После – пройтись щёточкой, для удаления отходов, иначе вся работа пошла бы насмарку. Я взялась за держатель чипа. Мне было нужно, чтобы проводниковый клей схватился и управляющий чип остался ровно на том месте, где ему надлежало находиться. Сдвиг хотя бы на микрон в ту или другую сторону грозил неприятностями – дверь пустого отсека, в котором я сидела взаперти уже четыре дня, так и не открылась бы или открылась бы лишь наполовину, и я бы не справилась с поставленной задачей. Всего-то надо было открыть дверь полностью или на три четверти. Для этого мне пришлось не просто перепрограммировать плату, управляющую дверьми, – с этим я худо-бедно справлялась – но и создать новую управляющую плату и запрограммировать её.

Очень хотелось нормальной еды, в душ и поспать в мягкой кровати. Но упёртый искин раз за разом опускал дверь, даже когда я была на волосок от победы. К слову, в щель, которая получалась, когда я едва приподнимала дверь отсека, бот проталкивал пищевую плитку и кружку воды. Достаточно, чтобы не помереть с голоду, но недостаточно, чтобы хорошо насытиться.

– Сдохни! Механический ублюдок! – орала я. Руки опускались, и слёзы катились из глаз. – Ненавижу тебя!

– Если вы, госпожа смотрительница, этого ещё не знали, я с удовольствием восполню этот пробел в ваших знаниях. Ублюдок – это незаконнорождённый ребёнок, тот, кто родился вне брака. Применённый вами термин не применим ко мне, я не рождён в прямом смысле этого слова. – Произнёс он равнодушно и продолжил: – Вам необходимо ещё раз просмотреть обучающее головидео и повторить практическую работу. Приемлемым будет считаться результат, когда дверь из этого отсека откроется минимум на три четверти.

Дверь я открыла только на седьмые сутки заточения. А утром меня снова окатили ведром воды перед тем, как сообщить план работ на день.

– Ненавижу!

***

– У нас гости, Микаэлла, – спокойный голос Исхрана раздался внезапно.

Я похолодела. Что может четырнадцатилетняя девочка? Какое сопротивление она может оказать? Искин удивил меня.

– Действуешь по обычному плану, господин Тэо перед смертью придумал отвлекающие манёвры. Выходи из своего укрытия через шесть часов.

Я быстро закивала и понеслась к своему убежищу. За последний год я вытянулась и теперь с трудом помещалась там. Потекли страшные часы ожидания. В конце шестого часа я выбралась наружу. Когда поднялась на первое кольцо, искин сообщил:

– Всё прошло удачно, госпожа нье´ Риолин, теперь нужно избавиться от трупов.

– Что?! – мне показалось, я ослышалась.

Искин терпеливо повторил:

– Нужно избавиться от трупов.

Я замотала головой.

– Нет! Нет! Пусть ремонтник выбросит их из шлюза! Я не буду этим заниматься! Ты бездушная механическая сволочь!

– Я состою из плат, проводов, конденсаторов, сопротивлений, и я никак не могу быть сволочью. Восполняю пробел в ваших знаниях, Микаэлла. Древние виги называли сволочью всяческий мусор, который сгребали, волокли в кучу: коренья, сорняки, ветки. – Напоследок он привёл аргументы, от которых я не могла отмахнуться. – Трупы вокруг маяка и пустой катер могут заинтересовать тех, кто, возможно, прибудет после, а если погибшие окажутся знакомыми прибывшим, у нас возникнут более серьёзные проблемы, Микаэлла: они узнают, что маяк обитаем, и будут искать, пока не найдут тебя. Мне не удастся так же легко уничтожить их. Вам нужно погрузить трупы в катер, на котором прибыли нападающие, и увести его к звезде, включить на нём режим самоуничтожения и вернуться обратно на маяк.

– Откуда ты знаешь, что на нас напали? Может, это простые барахольщики, с которыми я могла бы договориться! – закричала я.

– Я смог подсоединиться к искину катера. Это бандиты, Микаэлла, они летели убивать и грабить.

Бот-ремонтник притащил три тела.

– Вам нужно обыскать, их, Микаэлла, – снова раздался бесстрастный голос Исхрана. – У них могут быть деньги, оружие.

И опять искин оказался прав. Меня пару раз вырвало, пока я проверяла карманы погибших. Мои находки оказались смехотворными.

– Тут два старинных бластера с почти разряженными батареями, один довольно новый тазер и россыпь тонких круглых металлических предметов.

– Это деньги тиурианы. Мелочь, барахольщик заберёт их по курсу один к трём, – сообщил Исхран.

– И что можно купить на эту мелочь на Тиуриане? – мне стало любопытно.

– Ботинки, или куртку, или свитер, – ответил искин.

Всего-то?! Действительно мелочь. Может, подумала я, в катере прилетевших найдётся, чем поживиться? Я осмотрела помещения катера и даже решила открутить пару приборов, их-то цену я знала – пара тянула на стоимость бота-уборщика средней подержанности. Я даже начала доставать из поясной суки инструменты, но меня остановил искин.

– Каждый прибор имеет серийный номер. Если катер объявят в розыск, то очень быстро станет известно, кто продал то, что с него сняли. Вы хотите этого, Микаэлла?

Я заскрежетала зубами.

– Чтоб тебя пожрал протуберанец! – фыркнула я.

– Такое возможно госпожа нье´ Риолин. Если вы откроете переход слишком близко к звезде, протуберанец первого типа сможет пройти через переход и уничтожить маяк.

Я, включив режим самоуничтожения катера нападавших, бегом бросилась в трюм, в котором свободно поместился мой катерок. Открыла вход и рванула на своём катере к маяку, который виднелся на другом конце перехода. Перед тем, как схлопнуть червоточину, я увидела, как расцветает бутон взрыва.

– Я тебя ненавижу, Исхран, – падая на кровать и моментально засыпая, прошептала я.

***

– Третья, двенадцатая и двадцать первая червоточины нестабильны, Микаэлла, – сообщил искин.

Ничего необычного: шла очередная тренировка по открытию, удерживанию и закрытию червоточин. Я чуть шевельнула пальцами – почему-то это движение помогало мне направить поток силы на требуемые переходы.

– Хорошо, Микаэлла, теперь закрывайте каждую вторую червоточину.

Легко! Я чуть выдохнула, и открытыми остались одиннадцать червоточин.

– Теперь каждую третью, – скомандовал искин.

Ещё четыре червоточины исчезли. Следующее задание я знала: искин каждое такое занятие завершал одинаково.

– Закрывайте оставшиеся, Микаэлла.

Как только Исхран произнёс это, червоточины схлопнулись.

С каждым разом тренировки проходили всё легче и легче, а вот пытаться открывать дополнительные червоточины я боялась. Заставлять меня делать это перестал даже Исхран. Всё из-за того, что при открытии двадцать пятой червоточины две недели назад я упала в обморок. Очнулась в луже воды, и бот-уборщик дотащил меня до старенькой медицинской капсулы, где, с трудом набрав несложные команды (у меня двоилось в глазах), я улеглась на лечение. Ну как лечение… Снотворное и витамины – это всё, что я смогла настроить в таком состоянии.

– Микаэлла, через два месяца разрядятся питающие элементы машин по выработке воздуха. Господин Тэо оставил чёткие указания, что делать в таком случае.

Я мысленно поблагодарила запасливого дедушку. Если бы батареи или кормосмесь закончились год назад, скорее всего, я бы погибла.

– Какой план? – доедая свой невкусный, но питательный завтрак, спросила я.

– Мы с господином нье´ Риолин подобрали два способа заработка в зависимости от вашего уровня текущей подготовки. Вы можете научиться играть в карты на деньги, параллельно тренируя мелкую моторику посредством фокусов. – Я даже подавилась от такого предложения, искин же спокойно продолжил свою речь. – Ваши знания в математике и математическом анализе высоки, а память позволяет запоминать около пятисот цифр, трёхсот абстрактных картинок и ста семидесяти пяти случайных слов за пятнадцать минут. Хотя в вашей семьи встречались и лучшие результаты. А ещё виги от природы обладают устойчивой психикой и в разных ситуациях не теряют головы от паники. В трудных ситуациях вам свойственен азарт.

– Я что, должна стать шулером?! – хрипло, всё ещё откашливаясь, спросила я. Мне с трудом верилось, что дедушка мог предложить такой план.

– По возможности лучше действовать честно, Микаэлла, но и нечестные приёмы карточной игры вы тоже должны знать и уметь применять.

– Какие ещё способы заработка вы с дедом предусмотрели для меня? – язвительно поинтересовалась я у искина.

– Гонки на катерах. Но вашего мастерства в управлении катером ещё недостаточно для этого. И у вас пока нет средств на взнос для участия в гонках.

– Почему я не могу зарабатывать честно? Почему я не могу встречать и провожать путешественников, как это делали когда-то смотрители маяков? Путешественники платили за услуги смотрителей, я читала об этом.

– Хороший план, Микаэлла, – прохладно ответил искин. – Только не всегда путешественники таковыми являются, часто сигналы о помощи подают пираты. В лучшие годы этого маяка не одну атаку пиратов приходилось отбивать, но тогда на маяке служила охрана, имелось оружие. Сигналы о помощи я получаю часто, но какую помощь вы можете оказать потерпевшим, если сами в ней нуждаетесь? Количество кормосмеси рассчитано точно, у вас нет запасных картриджей к амниотической капсуле, как вы будете лечить кого-то не вашей расы, если ему понадобится помощь?

Я зацепилась за кое-что в его словах.

– То есть сигналы о помощи поступают постоянно? – шёпотом переспросила я. – А мы на них не откликаемся… Как давно ты перестал откликаться на эти сигналы?

– Триста пятьдесят два года, двадцать дней, четыре часа, шестнадцать секунд назад.

Я шла к себе в отсек и размышляла. В борьбе за своё существование мы забыли, для чего вообще были созданы маяки. Чтобы помогать всем нуждающимся в этом! Может, поэтому Риолины вымерли? Потому что перестали помогать?

На следующий день к моим обычным урокам прибавился урок игры в карты. Мои навыки и умения затачивались под конкретную игру конкретного мира – Хейраны.

***

Впервые садясь за оклос, игральный стол хейров, я жутко нервничала – ладони потели, всё время хотелось перебросить косу с груди на спину. Но сейчас у меня просто не было длинных волос.

– Вы становитесь привлекательной, Микаэлла, – сказал искин. – По меркам многих миров. Лучше, чтобы вас считали юношей, – сообщил он перед первым спуском на Хейрану.

Я хихикнула.

– У меня есть грудь и длинные волосы. Никто в здравом уме не примет меня за парня!

– Грудь можно плотно перемотать, а волосы коротко обрезать, – предложил искин.

Я плакала, когда обрезала свои длинные густые чёрные волосы. Сначала я обрезала их до плеч.

– Короче, – последовало указание Исхрана.

– Да иди ты, дерьмо механическое! – вспылила я.

– Восполняю ваш пробел в знаниях, Микаэлла. Дерьмо – испражнения живых существ, состоящее обычно из органики, азота, фосфора, остатков целлюлозы. Испражнения не могут быть механическими. У смотрителей должно быть всё в порядке с логикой, так что через неделю начнём базовый курс по этому предмету.

Я знала, что это не угроза и что через неделю начну изучать основы логики и алгоритмики. Я застонала и отхватила волосы по затылок.

– Короче, – Исхрана не устроил и этот вариант стрижки.

Давясь слезами, я обрезала волосы так, чтобы над черепом остались клочки волос в полсантиметра.

Из мутного зеркала на меня смотрел самый настоящий урод: широкие чёрные брови, почти сросшиеся на переносице, полные искусанные губы, резкие высокие скулы, красные припухшие от слёз веки и мутно-синие глаза. А ещё у меня мерзко торчали уши.

– Ненавижу тебя! – я даже не знала, кому это кричу: чудовищу в зеркале или искину.

***

Первый раз я выиграла без проблем. Сумма была небольшая, игроки не мухлевали. Выигрыша, даже после уплаты налогов, хватило как раз на питающие элементы и на ставку в следующей игре. В следующий раз, когда я выиграла в этом же игорном доме, то случайно заметила, что некоторые хейры и ещё несколько негуманоидов начали ко мне присматриваться. Выигрыш тоже был небольшим, но я смогла снова пополнить запасы маяка и купить себе одежду: свитер, штаны со множеством карманов и куртку из кожи ущуга – земноводного с очень прочной, способной уберечь от ножевого ранения, но мягкой на ощупь шкурой, не горящей в огне.

Когда я уже стояла у своего катера, ко мне подошли два хейра. Я вынула свой старинный тазер.

– Эйссс, малышссс, не бойсссся, – проговорил один из них. – Мыссс хотимссс поговоритьссс.

Я молча кивнула.

– Тыссс нессс плохоссс играешьссс, малецссс! – заговорил второй. – Носсс тутссс, – он кивнул в сторону официального игорного дома, – многоссс не заработаешьссс. Хочешьссс получитьссс большессс?

Я снова кивнула.

– Приходиссс в «Лапуссс», будутссс интересссныессс ссставкиссс. Всссёссс чесстноссс, – хейр ухмыльнулся, и у меня возникли подозрения, что не всё так радужно, как они пытаются показать. – Можешьссс почитатьссс отзывыссс о «Лапессс» воccc всссекосмичессскойссс сссетиссс.

– Подумаю, – буркнула я, закрываясь в катере.

– Исхран. – Когда я вышла из шлюза, сразу позвала искина. – Что такое всекосмическая сеть?

– Это информационно-коммуникационная сеть, которая используется для хранения и передачи информации.

– Почему мы не ищем подработку там? Почему я никогда не знала об этой сети? Дед знал?

– Господин нье´ Риолин оставил распоряжение не пускать тебя во всекосмическую сеть. Велики риски, что последнего навигатора захотят уничтожить или использовать в военных целях. Вы пока юна, Микаэлла, и можете быть не осторожны.

– Я тебя ненавижу, – устало сообщила я искину и побрела в душ.

***

Клуб «Лапа» оказался подпольным игорным домом. Там срывали такие ставки, что аж дух захватывало. С одного такого выигрыша, необлагаемого налогом, я могла бы купить парочку новых ботов и даже сменить амниотическую капсулу на более современную.

– Не советую там играть, Микаэлла. За проигрыш, если не сможете расплатиться в течение трёх дней, вас продадут в рабство.

– Пусть сперва поймают! – хмыкнула я.

– Они не выпустят вас из клуба, пока не будет осуществлён перевод.

– Какой перевод? – удивилась я.

– Деньги можно перевести со счёта на счёт посредством всекосмической сети, существуют специальные защищенные протоколы.

– А я многого не знаю, да… Исхран? – зло протянула я. – И как я должна выживать во Вселенной, о которой, оказывается, знаю чуть больше, чем ничего?!

Впервые бездушная железка мне не ответила.

Через два дня я сидела в «Лапе» и ждала игры. Моих денег с трудом хватило на одну ставку, и я знала: если проиграю или ставки в течение игры повысят, – останусь ни с чем. Главное – вовремя выйти из игры, чтобы не остаться в долгах.

Партия началась ожидаемо: все постарались сбросить самые младшие карты или накопить дома, состоящие из разных сочетаний карт одной масти, и троны – высшие карты разных мастей, такие как оранжевый император, синий император, мерцающий император, чёрный император. Если в троне есть мерцающий император, то это наивысший трон, можно считать, что игра окончена выигрышем того, у кого он. К сбору этого трона стремятся все игроки, но, как правило, такой трон собирается редко, и если собирается, то чаще всего ближе к последней партии. Другие игроки, заподозрив, что ты собираешь высший трон, постараются выманить у тебя карты.

Хейр с изуродованной средней лапой быстро выбросил два квазара, и мне пришлось их взять – это не очень хорошо, но и не так плохо, лучше, чем два башмака – это самые низшие карты. Башмаки ещё остались в колоде, хотя четыре из них уже выбыли.

Внезапно я заметила, как инопланетчик, вполне себе гуманоидный на вид, выложил на оклос уже выбывшую из игры карту. Так-так-так, началась настоящая игра: кто кого перехитрит. Я до упора терпела, стараясь играть честно, но, когда на столе начали появляться карты, находящиеся в бите, решила больше не скромничать, тем более что на кону стояло семь тысяч кредитов.

Я начала собирать второй трон, предпосылки для этого у меня были. Две карты этого трона уже давно выбыли, и я незаметно вытянула их из-за воротника, сделав вид, что потягиваюсь. Ещё одну карту я вытащила из рукава куртки. Оставалось собрать последнюю карту трона. Я нахмурилась: вот она лежит, но вместе с ней лежат уже давно выбывшие башмаки и пара квазаров. Если бы я забрала всё это, припрятывая свой первый трон, то пропустила бы ход. А если бы я покрыла эти карты, то однозначно лишилась бы трона. И я их взяла. Выбывшие карты, с помощью чьих-то ловких лап или пальцев оказавшиеся на столе, исчезли в моих карманах. Просто ловкость рук.

Я внимательно вглядывалась в лица и морды. Ни у кого не дрогнул мускул, не сузились глаза, не дёрнулся рот. Я знала, что эти игроки давно проводят время за оклосом, ни один не выдаст себя. Мимо прошёл официант с подносом с напитками. В подносе отразились карты сидевшего напротив хейра. Ну ничего себе уловка! Уверена, что кто-то из игроков заплатил официанту, чтобы он так сделал. Я поняла и приняла, что мои карты могут подсмотреть таким образом. Сдвинула свой веер ближе к груди. Краем глаза заметила, что несколько игроков сделали то же самое. Ага, не одна я заметила маневр официанта. У того хейра, карты которого выдал официант, оказался третий трон, и ему предстояло ходить! Что ж…мне было чем ответить.

Когда я выложила свой второй трон, челюсти хейров хищно заклацали, послышался мат иноплнетчиков, по моей спине потекла струйка пота. Организатор игры протянул мне пачку кредитов, чуть склонился.

– Вашссс выйгрышссс, инопланетчикссс.

Я вскочила из-за оклоса и понеслась к выходу. Сначала я быстро неслась, опасаясь преследования, но за мной никто не бежал. Я облегчённо выдохнула, радуясь удаче. Уже открывала дверь, чтобы заскочить в катер, как меня прямо отшвырнуло от него, в глаз прилетел кулак. Брызнули слёзы. Тот самый хейер, что вручал мне кредиты, схватил меня за руку и сжал пальцы до хруста. Меня охватила дикая боль, и я заорала. Быстрые лапы обыскали меня и забрали мой немаленький выигрыш, бросив мне в лицо два кредита. Хейр едко поблагодарил меня:

– Ссспасибоссс за игруссс, малышссс.

Минут пять я не могла встать. Глаз заплыл, пальцы распухли и посинели, любое движение ими приводило к страшной боли. Я забралась в катер, и искин отправил его на орбиту Хейраны. На маяке я молча разделась, набрала команды для лечения переломов и улеглась в капсулу. Сегодня я использовала последний картридж.

Утром я потребовала у искина загрузить программы для тренировок на выносливость, для изучения защитных стоек, программы тренировок на силу. Исхран всё ещё не открывал мне доступ во всекосмическую сеть.

Теперь каждое моё утро и каждый вечер начинались и заканчивались бегом по первому кольцу, отжиманиями, подтягиваниями, упражнениями на пресс. Ещё я изучала атакующие и оборонительные стойки. Не знаю, как они называются, но Исхран сказал, что они хорошо походят под параметры моего телосложения.

***

Всё это я вспоминала, пока отходила от парализующего действия тазера. Уже три часа мой катер висел на орбите Хейраны, в таком состоянии путь домой я открыть не могла. Как только парализующее действие сошло на нет, я с трудом встала, вытерла рукавом слюну, стекающую по подбородку, села в кресло пилота и произнесла:

– Домой!