Ян Бадевский
Лимб
Глава 4. Астлахан
В полдень к причальной вышке Астлахана пристал частный браннер, идущий под трордорским флагом. Никто не ожидал встретить в местной глуши воздушное судно, явившееся из-за Срединного Моря. Астлахан затерялся на бескрайних просторах Равнинного Царства, о его существовании, казалось, забыл даже император. Городок стоял на границе пустыни, принадлежавшей детям ветра. Дома тут строились сплошь глинобитные, изредка – сложенные из каменных блоков, добытых в развалинах безымянных поселений. Улицы заметало песком.
С вышки по спиральной лестнице спустился странный пассажир. Это был волшебник с длинной, начавшей седеть, бородой и очень старыми глазами. На голове волшебник носил широкополую дорожную шляпу, а в правой руке держал витой посох.
Мальчишки-беспризорники тут же разнесли весть о пассажире браннера по всему Астлахану. Волшебник углубился в прокаленный солнцем лабиринт, укрыв половину лица цветастым шарфом.
Человек двигался сквозь песчаную бурю, с трудом разбирая дорогу. Шел без охраны, ничего не страшась. Да и чего бояться в умирающем городе, где из жителей остались разве что бродячие псы, седые старики, да погонщики буеров, предлагающие свои услуги редким паломникам. А еще – беспризорники.
Жара, столбы ржавой пыли, истертые временем ступеньки парадных. Рассохшиеся деревянные двери. Натертые до блеска медные ручки. Поскрипывающие на ветру вывески, прочесть которые житель Трордора не смог бы даже при желании. Потому что иероглифы не были улкундарскими. Скорее – смесь винхунского наклонного письма с затейливой пустынной вязью.
Впрочем, путник не был коренным трордорцем.
Он вообще родился за пределами Преддверья.
И владел множеством языков.
Ветер вылизывал тротуары, создавал песчаные намети у порогов, царапал песчинками лица случайных прохожих. Ветер пытался распахнуть длиннополый плащ странника или, на худой конец, сорвать шляпу и забить волосы наглеца песком. Жители городка сидели по домам, не высовываясь, и лишь этот непрошеный визитер плутал средь округлых двухэтажных зданий, выискивая невесть что. Да еще и шляпу придерживал загорелой рукой, что приводило ветер в неописуемое бешенство.
Путник направлялся в старую часть Астлахана – туда, где на протяжении полувека почти никто не заглядывал. В этом историческом центре селились гробовщики, владельцы антикварных лавок, вольные художники и астрологи.
Странник уверенно пробирался сквозь путаницу мрачных переулков, огибал трущобные районы, протискивался в щели между домами, о которых чужаку знать не положено.
Песчаная буря заслонила солнце.
Диск потускнел, превратился в потертую монету.
Визитер остановился перед массивной узорчатой дверью, из которой торчали металлические шипы. Неведомый резчик снабдил дверь выпуклыми разверстыми пастями жутких чудовищ, когтистыми лапами, удерживающими скипетры и мечи, таинственными знаками, не предвещавшими ничего хорошего. Над дверью висела деревянная дощечка, удерживаемая скрипучими ржавыми цепями. Надпись на дощечке состояла всего из одного слова.
«Хранилище».
Вот только прочесть эту надпись не смог бы никто из ныне живущих. Потому что буквы, которыми воспользовался хозяин, ушли в небытие вместе с легендарной и мистической Державой Четырех Сторон.
Путник протянул руку и коснулся двери. Стучать он не стал, да и кольца поблизости не оказалось. Человек просто положил ладонь на серую пластину в центре и стал ждать.
Спустя мгновение раздался щелчок.
Дверь отворилась, послушная воле странника. Возникла черная щель, в которую ветер тут же начал задувать песчинки.
Визитер переступил через порог.
Невидимые пружины заставили дверное полотно встать на прежнее место.
Тьма окутала гостя.
И в этой всепоглощающей тьме послышался голос:
– Ты воспользовался правом своего отца, чтобы войти, Коэн из Предельных Чертогов, именующий себя странствующим посредником. Что тебе нужно?
Человек, которого назвали Коэном, заговорил. И сразу стало понятно, что речь была подготовлена заранее:
– Сол Динмарк, друг моего отца, основал ваше Хранилище. Поэтому я обладаю правом доступа. А пришел я за ответами. И еще, думаю, настало время поговорить. Выслушайте меня, потому что от этого зависит судьба всех миров Дверной Сети.
– Правом ты обладаешь, – подтвердил голос. – Но находиться здесь не должен. Сол Динмарк покинул нас около трех тысяч лет назад. Ушел вместе с другими Демиургами. Теперь за безопасность Хранилища отвечают ордена. Я – Страж. И пропускать тебя внутрь не собираюсь.
Коэн ждал чего-то подобного.
– Позови Архивариуса.
– Нет.
Комнату затопило холодным голубоватым свечением. Словно распахнулись двери и окна, впуская в дом океан. И этот океан мерцал, разгоняя тени, мрак, неизвестность.
Помещение, в которое вошел странник, никуда не вело. Ни лестниц, ни дверных проемов. Куб с голыми стенами. Полное отсутствие мебели. Каменный пол, испещренный надписями и орнаментальными узорами.
У дальней стены находился Страж.
Коэн знал, что перед ним – один из сильнейших воинов планеты. Тот, кого невозможно победить в открытом и честном бою. Даже не человек, переделанный. Страж был облачен в мантию снов и ничем не отличался от Постороннего. Лица сменяли друг друга в сумасшедшем хороводе, черты плавились, перетекали в новые формы. Старик, девушка, мужчина, мальчик – уследить за метаморфозами было невозможно.
Страж направился к противнику, но мерцающая субстанция не позволяла ему двигаться быстро. Казалось, воин прорывается сквозь ураганный ветер или смолу. Волшебник понимал, что колдовство – лишь временная мера. Поэтому не полагался только на чары.
Из ниоткуда появились ножи.
Метательные клинки, управляемые кем-то невидимым. Лезвия вспороли загустевший воздух и, усиленные заклинаниями Коэна, обрушились на Стража. Они жили собственной жизнью, эти ножи. Летели по прямым и криволинейным траекториям, били с нескольких направлений одновременно.
Безусловно, Страж успел бы отреагировать и уклониться, но его замедляла магия. А ножи – нет.
Воин был непобедим.
В честном бою.
Но здесь, в этой комнате, он в первый и последний раз потерпел поражение. Клинки вспороли мантию снов и вошли в тело Стража. Пробили грудную клетку, нырнули под ребра, погрузились в спину, бедро и сонную артерию. От каждого удара Страж дергался, но его заторможенные конвульсии выглядели карикатурно.
Сделав черную работу, ножи вернулись на исходные позиции, разбрызгивая кровь по полу и стенам. Капли сворачивались в шарики и неспешно оседали.
Колени Стража подкосились.
Тело обмякло.
Коэн смотрел, как мертвый Страж падает. Очень медленно падает, словно находится под водой или в мире со слабым притяжением. Калейдоскопическая смена лиц остановилась. Теперь волшебник видел, что перед ним – плотно сбитая женщина лет сорока. С рыжими волосами, собранными в небрежную косу. Сейчас коса была залита кровью, вытекающей из пробитой артерии…
Странник взмахнул посохом.
Мерцание начало пропадать, а свет сделался обычным – чуть желтоватым, словно от электрической стимбуржской лампы.
Раздался глухой стук – женщина всё же повалилась на плиты. Сверху пролился дождь из кровавых шариков.
Внутреннее пространство комнаты очистилось от магии, и стало ясно, что ножи удерживает в воздухе чья-то могучая воля. Человек, управлявший клинками, выбрался наружу из круглого портального лаза и осмотрелся. Это был мужчина в возрасте – с гладко выбритым черепом и седой бородой, заплетенной в три косички. Каждая косичка была перехвачена стальным кольцом. А еще в косички были вплетены разноцветные нити – красные и черные. Сразу привлекал внимание крестообразный шрам под левым глазом бродяги. Шрам зарубцевался много лет назад, остались лишь белые полоски.
Любой решил бы, что перед ним – бродяга. Мужчина одевался в драную дерюгу серого цвета, спускавшуюся до самых колен и застегнутую сыромятными завязками. А еще были холщовые штаны – из тех, что носят простые крестьяне. Через плечо бедняка была переброшена лямка походного мешка. Полупустого, если присмотреться внимательно.
Портал схлопнулся.
Бродяга начертил перед собой некий символ, и ножи стали послушно возвращаться к нему в руки.
Коэн наблюдал за этими действиями, не вмешиваясь. Наставник Вячеслав, Хозяин Дверей и брат Внутреннего Круга, собирал клинки, до этого сеявшие смерть.
– Надеюсь, ты не ошибаешься, Коэн, – тихо проговорил Вячеслав. – Стражи всегда были на нашей стороне.
– У Стражей только одна сторона, – покачал головой Коэн. – Безымянный Скит. На Землю, Преддверье и другие миры им начхать.
Вячеслав не ответил.
Ножи скрылись в потайных чехлах под серым балахоном. Перед этим каждый клинок был методично очищен от следов крови. Во всех случаях Наставник пользовался рунами. Справившись с задачей, Вячеслав осмотрелся.
– Я не вижу портала. Что он охранял?
Коэн направился к противоположной стене.
– Сейчас выясним.
Всё в этой комнате могло оказаться иллюзией. Даже сам Страж. Но Коэн доподлинно знал, что по всей Тверди, а также на Скитах, были разбросаны такие вот неприметные домишки, служившие точками выхода для Изменчивых. И точками входа – тоже.
Демиурги перед своим уходом построили Безымянный Скит, он же Блуждающий, нарекли его Хранилищем, и спрятали от посторонних глаз с единственной целью – спасти крупицы знаний, оставшихся после крушения их цивилизации. За хранение данных отвечали Архивариусы – они крайне редко вступали в контакт с обычными людьми. Стражи были прирожденными воинами, щитом Архивариусов, они стерегли узловые точки и расправлялись со всеми, кто мог бы отыскать дорогу к Хранилищу. Существовал и третий орден – Изменчивые. Разведчики, мастера перевоплощения. Изменчивые могли превращаться в людей, животных, растения и предметы. Любой облик – по необходимости. Эти люди скитались по миру, следили за ситуацией и обо всем докладывали Архивариусам. Вот для них, глаз и ушей Безымянного Скита, и были созданы комнаты, в одной из которых стоял Коэн.
Долгое время посредник думал, что Скит – реальный объект, парящий в небесах Преддверья. Одно время Коэн усиленно искал этот островок, собрав команду отчаянных головорезов и забравшись в такие дали, о которых не помышляли даже облачные торговцы и погонщики стратосферных браннеров. Метания оказались тщетными – Скита и след простыл. И тогда волшебник занялся исследованиями иного рода. Его интересовали старые манускрипты, хранящиеся в личных библиотеках кормчих. Документы, которые даже начальники тайных канцелярий не могли перевести и приспособить для своих нужд. В одном из таких документов Коэн обнаружил ключ к разгадке.
Блуждающий Скит никогда не существовал в привычной реальности. Хранилище вынесли за пределы Дверной Сети, за грани известной вселенной. Архивариусы поселились в лимбе.
Узнав правду, Коэн немедленно вспомнил войну с Посторонними, когда орды второго материка обрушились на Твердь. Внезапное вмешательство Архивариуса тогда спасло жизни всех, кто находился на «Мемфисе». А потом женщина пригласила в лимб Ольгерда, позволив мастеру ножей расправиться с иерархом магелланцев. Слишком быстро это произошло. Слишком спокойно она отнеслась к порталу в складках мироздания.
Промежуточный мир.
Пересадочная станция.
Так женщина с карими глазами отзывалась о лимбе. Вот только Коэн был уверен, что Архивариус сказала не всё. Лимб подозрительно напоминал подпространство, путешествия сквозь которое считались невозможными. Гипотетическими, как любил повторять отец Коэна.
Из глубин памяти всплыл Сол Динмарк.
Отец познакомился с Динмарком задолго до Большого Отката. Задолго до эмиграции части человечества в Магеллановы Облака. Задолго до своей гибели в одном из космических сражений. Вместе они бились на стороне вершителей, основавших Державу Четырех Сторон. А потом отец погиб – это случилось перед самым Откатом. Коэн помогал Динмарку восстанавливать связи с отдаленными уголками Сети после катастрофы, но всё это уже не имело значения.
Сеть разваливалась.
Да и сам Коэн стремительно деградировал, забывая всё, что ему полагалось знать по праву рождения. Он был потомственным Демиургом, отказавшимся уходить из зоны Отката. И расплатился за свое упрямство по полной. Расплатился знаниями, опытом, частью своего разума.
Динмарк укрылся в Хранилище, избежав печальной участи. И настроил все точки входа в Блуждающий Скит таким образом, чтобы Коэн мог спастись, если посчитает нужным.
Архивариусы знали эту историю.
И Стражи должны были знать.
Коэн ощутил притяжение. Что-то неодолимо влекло его к противоположной стене комнаты, заставляло машинально двигаться, не отвлекаясь на посторонние вещи.
А потом он увидел портал.
Часть стены втянулась в себя, образовала тоннель диаметром в полтора человеческих роста. Всё это выглядело иначе, не как в тот раз, на «Мемфисе». Будто заглядываешь в темную пещеру, на другом конце которой сияет утро нового дня.
– Ты видишь? – выдохнул Коэн.
Посредник стоял на расстоянии вытянутой руки от своей мечты.
– Боюсь, что нет, – грустно улыбнулся Наставник Вячеслав. – Это твой путь, Коэн из Предельных Чертогов. Пройди его до конца.
Волшебник приблизился к мастеру и положил ему руку на плечо.
– Спасибо.
– За что?
– Ты помог. Хотя и не обязан.
На краткий миг глаза Вячеслава затянулись дымкой воспоминаний. Быть может, он вспомнил другой случай, когда вступился за друга и едва не погиб. Впрочем, Вячеслав никогда не жалел о правильных поступках. Он знал, что повторил бы это, не задумываясь.
– Моя Гильдия существует благодаря тебе. Это самое малое, чем я мог отплатить, – Наставник посерьезнел. – Но дальше я идти не могу. Во-первых, я Хозяин Дверей. И ты знаешь – мне некому передать это бремя. А во-вторых… я просто не воспринимаю твой портал, Коэн.
Невероятно.
Человек, умеющий попадать в иные миры без помощи стабильных Дверей, познавший мудрость ниров и взрастивший лучшего воина Преддверья, не мог попасть в лимб.
– Мы убили их Стража, – тихо произнес Коэн. – Я могу не вернуться.
– Твой выбор, – хмыкнул Наставник.
Они рассмеялись.
Коэн махнул другу рукой на прощание и направился к межпространственной дыре.
Шагнул внутрь.
И едва не сорвался в пропасть.
Парапет, отделявший каменную площадку, на которой стоял Коэн, от обрыва, едва достигал колен. Дальше – провал. И бескрайняя унылая пустошь. Нагромождение барханов, шарики перекати-поля, торчащий обломок башни. Высота была приличной – добрых пятьсот локтей.
Ландшафт неспешно сдвигался влево.
Коэн поднял голову.
Серое небо освещалось замутненным солнечным диском. Вот только диск этот казался схематичным, ненастоящим. Словно набросок, сотворенный художником-самоучкой.
Ветер…
Тут вообще чертовщина какая-то. Ветер гнал перекати-поля, взвихрял песчинки, шевелил волосы на голове Коэна, забирался ему в бороду. Но был этот ветер каким-то неживым, условным. Свежесть, запахи чужого мира, ощущение свободы – всё это вынесено за грани восприятия.
Справа обнаружились каменные ступени.
Позади – серая кладка с грубыми стыками. Дорога назад отрезана, терять нечего. Впервые за свою долгую, почти бесконечную жизнь, Коэн запаниковал. И тут же подавил приступ страха, загнав его поглубже.
Ты здесь.
Это главное.
Волшебник двинулся по ступеням вверх, стараясь не приближаться к низкому парапету и не смотреть на безжизненную пустыню.
Сгинешь – никто не найдет.
Никто не вспомнит.
Ступени огибали выступ, напоминавший сильно раздутую крепостную башню. Без бойниц окон и пристроек. Стена на первый взгляд казалась кирпичной, сложенной из светлых, чуть сероватых блоков. На ощупь – гладкой, будто стекло. Пальцы упирались в стыки, но эти линии мнились такой же геометрической условностью, как и светило над головой.
Коэн выбрался на большую террасу.
Перед ним выросла арка, пространство внутри которой было волнистым, неустойчивым.
Очередной портал.
Из арки вышли трое.
Глава 5. По ту сторону всего
…веди меня домой…
Тьма окутала разум мастера ножей, и на краткий миг ему показалось, что наступила смерть.
…веди…
Посторонний втянул его в стену и хочет использовать в своих интересах… но порталы всегда контролируются кем-то. И нет порталов, связывающих Землю с миром магелланцев. Значит…
Из непроглядного мрака проступили контуры луча, по которому, кувыркаясь, летели два сцепленных вместе тела.
Ольгерд и Посторонний.
Мышцы не слушались.
В этом потустороннем мире учитывалась лишь сила разума. Надо сосредоточиться. Если нет прямого портала, через что Посторонний собирался попасть в Магеллановы Облака?
Ответ пришел быстро.
Мрак схлынул, луч растворился в бесконечной черноте неведомых измерений, и Ольгерд с высоты в шесть локтей полетел вниз.
«Низ» появился. И был он теперь не просто понятием, а вполне осязаемой водной гладью и песчаным дном.
Ольгерд рухнул в море, подняв тучу брызг и лишь чудом успев сгруппироваться. Справа от него упал Посторонний, наконец-то ослабивший мертвую хватку.
Мастер почувствовал, что захлебывается, увидел тучу мелких пузырей, тусклые световые пятна и очертания массивных камней. Нет, не камней. Колонн.
Впрочем, некогда разбираться.
Балахон облепил тело, стал тяжелым и опасным. Клинки тоже не способствовали плаванию.
К счастью, дно было здесь, рядом. Песчаное, не илистое. Ольгерд позволил себе расслабиться и вертикально уйти вниз. Когда ноги коснулись дна, мастер согнул колени, погрузился еще на локоть и резко оттолкнулся. Старый прием, которому Вячеслав обучил его на затопленной террасе.
Тело уподобилось пружине и устремилось назад.
К свету и небу.
К жизни.
Воздух ворвался в горящие легкие, подарил краткосрочное облегчение. Ольгерд сделал глубокий вдох и снова ушел под воду.
Открыл глаза.
Осмотрелся.
Сквозь взбаламученную жидкость проступали очертания древних руин. Расколотые и поваленные колонны, массивные плиты, ступени и контуры крыш…
Ступени.
Ольгерд двинулся в нужном направлении, наклонившись вперед и подгребая руками. Подошвы ботинок скребли по песку и окаменевшему ракушечнику. На первом уступе он опять начал задыхаться. Пришлось проделать уже знакомый трюк, набрать побольше кислорода и продолжить борьбу за выживание. Ступени были широкими и крутыми, частично занесенными песком и вылизанными временем.
Наконец, Ольгерд выбрался из западни. Жадно хватая ртом воздух и отплевываясь, поднялся на берег. С одежды потоками лилась вода, на губах застыл привкус йода.
Ступени вывели мастера на крохотный пятачок, некогда бывший рыночной площадью. Или набережной, сейчас не разобрать.
Вокруг простиралась бесконечная морская гладь.
Затонувшие руины.
Некогда величественный город развалился на части. Из воды торчали редкие каменные островки, в которых угадывались признаки крыш, балконов, массивных колонн и террас с источенными солью балясинами. У самого горизонта виднелась арка, отбрасывающая неровную длинную тень. Море казалось недвижным, мертвым. Ольгерд вдруг понял, что его удивило при первом знакомстве с этим промежуточным миром – отсутствие рыб. Под водой никто не плавал. Не росли водоросли и кораллы, не колыхались полупрозрачные медузы, а осколки раковин отсылали к далеким эпохам, о которых не осталось даже воспоминаний.
Солнце бледным пятном вросло в небо, затянутое ровным слоем серости. Что-то среднее между тучами и облаками. Есть свет, но тепло не ощущается. Холода тоже не было, как и ветра.
Реальность казалась условной, схематичной.
Не приспособленной для людей.
Ни для кого не приспособленной.
В паре десятков локтей от Ольгерда стоял Посторонний. Лица больше не менялись в калейдоскопе безумия – магелланец избавился от мантии снов. Враг сумел выкарабкаться на покатую крышу здания, ушедшего под воду много столетий назад. Часть крыши, покрытой черепичными напластованиями, провалилась. В проломе зияла чернота.
Ольгерд видел перед собой обычного человека. Мужчину средних лет с короткой стрижкой и резкими, словно высеченными из гранита, чертами лица. Посторонний был обнажен – на нем не было ничего, кроме нижнего белья – облегающего, такое в Преддверье не носили. Да и в Чертогах – тоже.
Человек смотрел на Ольгерда.
И в этом взгляде желание драться отсутствовало.
Мышцы чужака не производили впечатления, но Ольгерд чувствовал, что перед ним – крепкий боец.
Враги молчали.
Черепичный выступ от каменного пятачка отделяло приличное расстояние, но Ольгерд наметил путь, по которому будет двигаться. Торчащий из воды серый куб, напоминающий постамент статуи. Нагромождение прямоугольных блоков. Полузатопленная терраса и фрагмент колонны. Стремительный бросок с тремя-четырьмя прыжками.
– Это и есть твой мир? – спросил Ольгерд.
Слышимость хорошая.
Даже голос повышать не надо.
Повисла тишина, нарушаемая тихими всплесками.
– Нет.
Разумеется, нет.
Ольгерда накрыло пониманием – запоздалым и безжалостным. В закоулках памяти развернулись каменные ветряные лабиринты, осколки стекол в оконных проемах, полуразрушенные лестничные пролеты. А еще – буйные степные травы, по которым гуляла зеленая рябь. Тусклое, чуть желтоватое, солнечное пятно… Такое же, как сейчас.
Лимб.
Реальность, в которую Ольгерд попал однажды, преследуя Брона. Точнее, иерарха Посторонних, вселившегося в танневергенского мечника. Здесь не работают руны. Отсюда не открываются Двери. И если нет портала, распахнутого кем-то другим, случайный путник сгинет.
Что ж, умирать веселее вдвоем.
Ольгерд достал из чехла прямой дуэльный нож.
Классика жанра.
– Глупое решение, – покачал головой магелланец. – Ты меня убьешь, а дальше что?
Ольгерд не ответил.
Молча двинулся к противоположному краю площадки. Перепрыгнул на неровную каменную глыбу, сократив дистанцию между собой и противником.
– Отсюда нет выхода, – напомнил Посторонний. – Ты застрянешь.
Разбежавшись, Ольгерд перемахнул через глубокую расщелину и приземлился на одно колено и левую руку. Постамент был широким и гладким. Камень слегка нагрелся за день.
– Ты не вернешься к жене, – заявил магелланец. – И никогда больше не увидишь Рыка.
Как ни странно, эти слова подействовали.
Ольгерд замер на полушаге.
Магелланец стоял близко. Рукой подать. Сначала придется допрыгнуть до блоков. Дальше – терраса и колонна…
Мастер ножей застыл на краю куба.
– Для меня эта война закончена, – сказал Посторонний. – Я иду домой.
– Мы оба знаем, что это не так, – возразил мастер. – Война только начинается. И всё из-за тебя.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – покачал головой магелланец. – Я так и не сумел добыть координаты их системы. Миссия провалена. Наши с тобой смерти ничего не изменят.
– Что ты предлагаешь?
– Из лимба есть выход, – Посторонний всё еще с опаской глядел на собеседника. – В Риордан.
Мастер ножей недоуменно посмотрел на магелланца.
– Так называется моя планета, – пояснил тот. – Это крохотная система в туманности Тарантул.
Ольгерд потрясенно молчал.
Враг приглашал его в свой мир. Вот так, запросто. Без выставления условий, хитрых ловушек и пространных обещаний.
– Я не знаю, сможешь ли ты попасть оттуда в Преддверье, – добавил магелланец. – Во время последней войны мы пользовались услугами жнецов. Можно, конечно, долететь на корабле… В любом случае, это хоть какой-то шанс. В лимбе у тебя нет удачных решений.
Ольгерд присел на край постамента. Свесил ноги вниз, покрутил в руках дуэльный клинок. Абсолютно бесполезный в сложившихся обстоятельствах. И убрал оружие в ножны.
Посторонний одобрительно глянул на давнего врага. Представился:
– Картер.
И Ольгерд вдруг осознал, что у безликих чужаков есть имена. Да и вообще… Никакие они не чужаки. Просто люди.
Мастер ножей кивнул.
Знакомство состоялось.
Ольгерд некоторое время размышлял над своим положением. Лимб, похоже, не был населен живыми существами. Пустыня, в которой легко умереть с голоду. Есть моря, есть степи. Но охотиться не на кого. Дорогу у первого встречного не спросишь. Руны не работают, Двери не открываются. И всё же, иерарх, которого он убил много лет назад, перемещался, используя лимб в качестве промежуточного мира. Значит, есть способ попасть в родное Преддверье из далеких Магеллановых Облаков. Ольгерд много путешествовал, много читал, повидал всякое на своем веку. Теперь он понимал, что противники Демиургов были технологичной расой, обладающей великими знаниями. А сами Демиурги… Бросили своих детей на произвол судьбы. Да еще собирались уничтожить Предельные Чертоги.
Истины нет.
Каждый видит ее по-своему.
Единственное, чего Ольгерд не мог понять, это мотивов Картера. Допустим, ему нужен Хозяин Дверей для возвращения на родину. Тогда нужно пробить портал, а Ольгерда бросить подыхать в лимбе. Мастера ножей стерегли узлы Дверной Сети, они были заклятыми врагами Посторонних. Зачем тащить врага на свою планету? Что-то не складывалось.
– Ладно, – пришло время задавать правильные вопросы. – Как ты собираешься попасть на Риордан?
– С помощью звездолета, разумеется, – усмехнулся Картер. – Твоя помощь мне не нужна, если ты об этом.
Удивил, ничего не скажешь.
…веди меня домой…
Уже привел. Только не домой, а на пересадочную станцию.
– Тогда почему ты затеял этот разговор?
– Чтобы не умереть раньше прибытия корабля.
Разумно.
– Ты можешь бросить меня в лимбе.
– Могу.
– В чем подвох?
Картер уселся на черепичной крыше, обняв колени руками. Во взгляде Постороннего сквозила усталость.
– Ни в чем. Мы сражаемся с Демиургами, а не с жителями Земли и Преддверья. Так было всегда. И мы продолжим искать строителей Сети, где бы они не укрывались. Ты выполнил свое предназначение, вывел меня из Стимбурга. И мне несложно оказать ответную услугу.
– Это всё? – прищурился Ольгерд.
– И да, и нет. Кое-кто интересуется твоей персоной. Знаешь, мастера ножей, умеющие пользоваться рунами вне Преддверья… встречаются крайне редко. Вообще не встречаются, если уж говорить откровенно.
Вот оно что.
Дзуар.
И Чертоги.
Ольгерд в своем искусстве вышел за рамки всего, чему обучали Наставники Гильдии. Он делал вещи, которые предшественники считали невозможными. Но это до сих пор случалось в границах Дверной Сети. Мастер сомневался, что сможет повторить свои фокусы в лимбе. А уж на Риордане и подавно не сможет…
Посторонние считали иначе.
С этого момента начиналась полная неопределенность. Ольгерд ничего не знал о магелланцах, их нравах, отношению к пленным и приезжим. Вряд ли ему позволят свободно разгуливать по планете, занимаясь поисками дороги к Преддверью. Тюрьма казалась чем-то более реальным. При любых раскладах, Ольгерд окажется в полной власти людей, которым не доверяет. Без рун. Вероятно, без оружия.
Приятного мало.
Но это лучше, чем гарантированная смерть в лимбе.
– Хорошо, – Ольгерду эти слова дались с большим трудом. – Я сяду на корабль.
Магелланец кивнул.
И тут же поинтересовался:
– Не против, если я переберусь на твой постамент? Подо мной малость… черепица трещит.
Ольгерд хмыкнул.
– Перебирайся.
Картер мягко спрыгнул на капитель колонны, оттуда перемахнул на полузатопленную террасу, подняв тучу брызг. С трудом удержав равновесие, разогнался и перелетел на груду монолитных блоков. Ольгерд всё это время наблюдал за магелланцем с одобрительной усмешкой. Движения чужака были пружинистыми и мощными, выверенными до пяди. Последний бросок вывел Постороннего на правильную навесную траекторию, но не хватило буквально одного локтя. Картер сорвался с края постамента и упал бы в воду, но тут мастер решил вмешаться. Протянутая рука, рывок.
Бывшие враги на постаменте.
Между ними – расстояние удара.
Ольгерд спокойно уселся на прежнее место. В нескольких шагах от него устроился магелланец. Просто скрестил ноги и задумчиво уставился на далекую арку, торчащую у самого горизонта.
Удивительное дело – за всё время пребывания людей в лимбе, солнце не сдвинулось ни на йоту. Возникло неприятное чувство иллюзорности происходящего. Вряд ли планета перестала вращаться вокруг собственной оси. Конечно, суточный цикл мог быть очень длинным, но…
А с чего вообще Ольгерд решил, что лимб – это планета? Руины – не показатель. Волшебники Преддверья умеют строить в складках реальности. Размещают там целые комнаты, обрывки ландшафта, овеществленные фантазии заказчиков. Парки и фонтаны, например. Вспомнить те же подвальчики, в которых мастера ножей держат своих рлоков. Карман со снегом, льдом, холодом и полярным сиянием. Ничто не мешает возводить в иных измерениях целые города, а потом бросать их на произвол судьбы. Похоже, именно так поступили Демиурги.
Ольгерд и Картер молчали.
Каждый думал о своем.
Время остановилось, перестало иметь какой-либо практический смысл. Неподвижное пятно, именуемое солнцем, намертво вросло в небесную муть. Хотелось пить, желудок требовал еды. Но Ольгерд терпеливо ждал, не желая демонстрировать магелланцу слабость. У того наверняка имелся четкий план по спасению, не предусматривавший обезвоживание организма.
– Я убил вашего иерарха, – зачем-то признался Ольгерд. – Здесь, в лимбе.
– Знаю, – равнодушно кивнул Посторонний. – Его тело нашли. Только никакой он не иерарх. В моем мире нет таких понятий.
– Вот как?
– Ты скоро познакомишься с нашей государственной системой. Власть не принадлежит кому-то конкретному, это достаточно сложный институт. Те, кого вы называете иерархами, это обычные… агенты влияния. Не скрою, за их плечами века боевого опыта. Тот человек, с которым ты расправился, застал эпоху Большого Отката.
– А ты?
Картер замялся, но всё же ответил:
– И я помню то время.
Внутри у Ольгерда начало подниматься что-то темное, но мастер сдержался. Вслух произнес:
– Не понимаю я вас. Большой Откат стал настоящей катастрофой. Для всех человеческих миров. Вы – тоже люди. Неужели нельзя было найти лучшего решения?
Картер вздохнул и надолго замолчал. Вероятно, продумывал ответ. Или перебирал внезапно нахлынувшие воспоминания.
– Чего молчишь? – не выдержал Ольгерд.
– Ты плохо знаешь историю, – наконец, заговорил магелланец. В голосе Картера прорезалась сталь. – Разве Коэн не рассказывал тебе, что технология культурного регрессирования изначально появилась на Земле? Это не наше оружие, а Демиургов.
Ольгерд вспомнил загадочные слова посредника о заговоре в «управленческих структурах» Преддверья. Нечто, именуемое Державой Четырех Сторон, намеревалось восстать против терранской империи. И тогда мир Ольгерда погрузился в пучину варварства.
– Вижу, ты вспомнил, – ухмыльнулся Картер. Всё это время Посторонний следил за выражением лица мастера. – Не мы откатили Преддверье. Это сделал отец Коэна и подобные ему. Боялись, что мир-перекресток захватит бразды правления. А ведь это было логично – Преддверье стоит в центре всех энергетических потоков. Земля уже тогда превратилась в курортное захолустье для богоподобных вершителей и их семей. Окраина империи, утратившая былое величие.
