Яков Минченков
Репин Илья Ефимович
«Глубокоуважаемый и дорогой Илья Ефимович!
Прежде всего я счастлив слышать добрые о Вас вести: Вы здравствуете, а что ленитесь – то не все же Вам горы двигать, отдыхайте побольше ради Вашего здоровья, при котором Вы сумеете подарить нам радостные минуты. И какое совпадение: сидим мы в учительской (все преподаватели школы II-й ступени) и вбегает маленький мальчик 1-го класса с криком: «скажите – жив и здоров Репин и где живет, мы в классе поспорили о нем?»
За Вас мне было радостно: детвора спорит о Вас, горячо интересуется Вашей жизнью. Я сказал, где Вы живете, а о здоровье обещал ответить, когда получу от Вас весть. Прихожу домой – Ваше письмо. На другой день ребята кричали «Наша взяла, Репин жив, здоров, живет в Финляндии!» Мне кажется – Вам должно легко, легко житься в сознании того, что Вы сделали для страны и для всех нас…»
В этом же письме Я. Д. Минченков вскользь упоминает о начале работы над «Воспоминаниями»: «…Мои качества состоят лишь в том, что я горячо любил не только искусство, но всех и все, что с ним было связано. И сейчас… я восторгаюсь даже самым малым из среды наших товарищей передвижников. И у малых была жизнь, а не одно прозябание. А о больших товарищах я много и много помню и начинаю даже писать…»
Подробнее об этом говорится в письме от 15–28 июля 1928 г.:
«У меня под напором советов от разных лиц, интересующихся искусством, явилась горделивая мысль: написать воспоминания о художниках-передвижниках. Пусть это будут мелочи из их жизни, но часто в них вырисовывается лицо художника-товарища. Ведь были же интересны «Мелочи архиерейской жизни» Лескова? Насколько же интереснее должны быть мелочи громадных художников. Вы скажете, что первые интересны от таланта Лескова, от его языка, но я верю и в то, что «правда возвышает язык»… а так как я лгать не буду, то и в моих записках, может быть, окажется что ценным. Много материала, собранного мною в Москве, погибло, и приходится возобновлять все в памяти. Я со многими сталкивался, и многие предо мной стоят как живые. Вот только бы суметь передать в слове. Писание облегчается тем, что я ни от кого ничего дурного к себе не встречал и никого не могу помянуть худо, а хорошего для всех наберется много…»
Последнее из писем Я. Д. Минченкова написано 28 июля 1929 г., в день восьмидесятилетия И. Е. Репина:
«Дорогой юбиляр Илья Ефимович!
Искренне и горячо приветствую Вас со днем Вашего славного юбилея! Хочется еще долго знать и чувствовать, что где-то, хотя далеко от нас, живет и здравствует наш великий учитель, дорогой Илья Ефимович! Мало нас, передвижников, осталось, и думается, что все, как один, думают о Вас, вспоминая прошлое, великое дело Товарищества, связанное с Вашим именем, с Вашим творчеством, будившим общественную мысль и совесть в продолжение столь долгого времени. Это чувство разделяет с передвижниками все мыслящее общество в восхищении от Вашего колоссального творчества, от всей громады работ Ваших. Будьте же здоровы на нашу радость!
Здесь летняя страда в полном разгаре. Жарко, доходит до 41R по Реомюру. Хлеб скосили, урожай недурной. Отошли вишни, ожидаем хорошего сбора арбузов и дынь. Купаюсь в Донце, берега песчаные, вода чистая из-под Чугуева, и одно сожаление, что Вас нет поблизости от оставшейся группы передвижников…
Осенью устраиваю здесь выставку работ своих учеников, лично своих и некоторых товарищей, обещающих прислать этюды. Составится небольшой музей, крайне полезный для нашего городка.
Если бы у Вас нашлась фотография – открытка с Вас с окружающей Вас обстановкой – я очень бы рад был ее получить для нашего будущего музея и для своих учеников, которые постоянно спрашивают о Вас.»
