Якоб Гафнер
Воспоминания об Ост-Индии

Опять наступил день, и с первыми лучами солнца новая надежда оживила мою душу. Я начал кричать и кричал долго; наконец потерял и голос, и силу, и все было напрасно. Ужас и отчаяние мною овладели; голод и жажда меня томили; я победил отвращение, вынул кортик, отрезал кусок от мертвого буйвола, и силы мои, сверх всякого чаяния, подкрепились: я начал думать о средствах спастися. Дойти до пролома было невозможно: стена была крута и совершенно гладка. Но боковые впадины (подумал я) не приведут ли меня к какому-нибудь выходу? Нечего медлить, иду! Если погибель моя неизбежимо определена от Неба, то все равно, где бы я ни истлел, на дне ли этой пещеры или несколькими футами глубже! Часы мои показывали полдень. Решившись, запасаюсь куском мяса, иду; сердце мое сильно трепетало. Что ожидает меня в этом непроницаемом мраке, думал я с содроганием. Я видел еще свет, и мужество мое не исчезало, но вдруг последнее бледное сияние угасло; я остановился, хотел воротиться, одумался: «Вперед, вперед», – воскликнул я и с новою бодростию, вверив себя Провидению, бросился в ужасную мрачность. Для осторожности шел я близ самой стены, держась за нее рукою и следуя всем ее бесчисленным изгибам: это казалось мне единственным способом найти какой-нибудь выход из страшного подземелья.