Вэлери Эл
Вечность тайн

Порядок трилогии :

«Измерения Тайн»

«Бездна Тайн»

«Вечность Тайн»

Доброго времени суток, Читатель!

Я рада, что история Измерений подходит к концу. Тот самый момент, когда осознаёшь, что все невечно, но мысленно живешь с героями, их тяжёлой судьбой. Счастлива, что когда-то Вам довелось узнать об «Измерении Тайн» и вы до сих пор со мной.

Третья и заключительная часть включает в себя историю от нескольких глаз. Моя благодарность не знает границ, когда я замечаю комментарии и сообщения от своих читателей (спасибо за то, что Вы есть). Буду счастлива дискутировать на тему своих книг и отвечать на ваши вопросы в блоге Instagram @bokzzz, где представлен контент об интересных фактах о персонажах трилогии. Вниманию читателей представлен book-трейлеры истории. Очень надеюсь, что вам доставят удовольствие эти ролики. Так же в своём Instagram делаю обзоры на книги, которые прочитала Можете отправить мне сообщение на электронную почту valerikuhta@icloud.com .

Буду в восторге от обратной связи!

Желаю атмосферного прочтения в надежде на то, что Вы проникнетесь моими переживаниями при написании книги. Для остроты ощущений я добавила несколько треков, которые ассоциируются с эстетикой истории.

Вэлери Эл

С детства нас учат расхождению между Героем и Злодеем, Добром и Злом, Светом и Тьмой. Но что, если это расхождение зависит от того, кто рассказывает историю?

Peter Gundry – The Daughter of Darkness

Bring Me The Horizon – And The Snakes Start To Sing

Lindsey Stirling – Carol Of The Bells

ooes – ночь

Sevdalliza – Human

Natasha Blume – Black Sea

GTA feat. Sam Bruno – Red Lips

Apashe – Good News

Zella Day – Hypnotic

AURORA – Runaway

Kamandi – Moon

Итан поднял багровые глаза вверх, словно требуя у Создателя Тьмы терпения и сил в молитвах, чтобы выдержать несносное поведение его сына.

– Номерная – лишь часть сделки, – отрезал я, когда щупальца сотен конечностей разума отца пожелали проникнуть мне в голову удушьем. – Сам же потребовал её убить. Я доказал, что достоин трона.

Тон моего голоса был подобен стали, мышцы напряжены, словно ожидая удара в спину. Я думал лишь о глазах Смертной, которые отец мне велел вырезать у трупа. Они были янтарными. Напуганными.

Моё тело заметно облокотилось на ледяную колону личного трона отца, а руки демонстративно заняли расслабленную позу, но это лишь видимость. С Итаном Двэйном я никогда не был расслаблен. Даже, когда моё израненное в яде агании тело награждали оплеухами плети, когда я мимолётно терял сознание, даже тогда я не прекращал держать мышцы плоти сжатыми.

Сейчас я посмотрел на Конфиданта Второго Измерения пустым, полным безразличия и холодности взглядом. Как тяжело мне давалась эта маска на протяжении всей бесконечности. Я так и не овладел эмоцией гнева, отчего радужки искрились багровым камнем, но тут же потухали в полумраке тронного зала Второго Измерения. Зрачки сузились, а сами глаза остекленели. Они совсем ничего не выражали, словно заковывая всех окружающих в лёд, внутри которого царил пожар цвета альмандина. Я пытался сохранить эмоции в себе, как и подавлять желание задушить собственного отца на месте.

Итан, развалившийся на троне, сотканном из теней тысячи ночей, не смотрел в мою сторону, но уже раскрыл почерневшие глаза, произнеся последнее слово молитвы, доступной лишь истинным Тёмным. Таким был и мой отец. Вероятно, у нас много общих черт. Начиная со вспыльчивого характера, заканчивая отточенной до совершенства строгости черт внешности. Но я всем сердцем ненавижу эту сторону себя, как презираю, до ужаса в коленях боюсь и ненавижу ещё больше. Ненавижу из-за того, что знаю – без этой стороны я – никто. И сторона это знает. Сейчас эта ненавистная копия с разницей в несколько веков надменно ухмыляется, презирая всё моё существо, но с достоинством встречает холодный взгляд собственного сына. Этот взгляд был наполнен решимостью и бесстрашием. Я уже давно не боялся получить плетью за своё мнение. Мнение наследника трона Измерения Тьмы.

В конце концов, тело – лишь оболочка. Ни один удар по плоти не пробьёт душу, если она сильна, как сталь.

Отец не прекратил пытаться пробраться своими щупальцами в мою голову, прочитать каждую мысль, что вертелась на моём языке, но я сдерживал этот порыв. Алые глаза Итана не унимались, параллельно плотные губы раскрылись в смеси презрения и возвышенности.

– Так я тебе и поверил. Ты заслонил преграду в разуме, а я не вижу гостинца! – рявкнул Итан, усиливая напор склизких невидимых слуг разума.

Это было обычное задание. Я выполнял и жёстче. Следовало проучить Адриана Лодсона, убив его Землянку-дочь. В качестве «подарка» или широкого жеста следовало отрезать янтарные глаза смертной, чтобы отправить их Конфиданту Пятого Измерения по порталу. Было бы забавно наблюдать за тем, как две пары янтарных глаз наконец встретились. Отец бы разрывался от смеха злорадства. Однако тогда, в глубине обрыва, я не посмел вырвать столь важные органы. Русоволосая ещё не умерла, хватаясь за оставшиеся секунды вдоха. Мне было омерзительно от мысли, что я ещё раз причиню вред существу, которое не способно мне ответить. И сейчас я беспокоился за то, что отец увидит мои колебания в прошлом, ослушание его приказа.

– Я принёс ценнее, – с таким же наигранным безразличием в голосе сказал я. – Кровь.

Из-за спины я достал клинок Селены, который одолжил у неё с бедра на одно задание. Осталось надеятся, что пропажу или «одолженную» вещь ей не придётся искать. Иначе потом я буду вынужден вытаскивать клинки из собственного сердца, пока бестия с пепельными локонами волос выбирает коготками приглянувшееся остриё для следующего броска.

Заметив тонкий кинжал, с кончика которой течёт тонкая струя алой крови обычной энергии Смертной, отец довольно сморщил брови. Это единственная положительная эмоция за ближайшие десять лет.

– Выходит, сегодня малышке Эмили Лодсон пришлось распрощаться со своей скучной Земной жизнью… – заговорщически прогремел отец, откинувшись на троне.

Моя копия в возрасте позволила себе короткую улыбку, наполненную кровожадности, а во взгляде даже на секунду промелькнул интерес.

Я прошёлся по сухопарой фигуре, одетой в расшитый камзол Тёмных красок, тоскливым взглядом, граничащим с гневом. Я безумно жалел о том, что мне не удалось его придушить, когда он сломал шею моей матери. Я видел её закатанные зрачки вместо глаз, дрожащее от конвульсий тело, вырванные в нескольких местах рыжие волосы. Как я жалею, что мне не достались эти волосы. Что делал я, пока отец избивал мою мать? Смотрел.

Щупальца отца два века назад были слабее, но мой разум в первый век бессмертия напоминал пудинг, который легко раздавить. Итан Двэйн приказывал мне стоять и смотреть, а я подчинялся. В результате чего возненавидел всё своё существо, после её крайнего стона жизни.

И сейчас я смотрю. На этот раз мой разум – стена из стали, которая отгрызает невидимые щупальца, но я по-прежнему смотрю. Для чего? Я вижу, как каждую секунду отец наслаждается болью других, наказывает слуг, а таковыми он считает каждого. Стою, смотрю и думаю…

Я стану лучшим правителем. Лучше тебя, моя столь непохожая копия.

– Нужно удостоверится, что эта несчастная окочурилась. А кровь подтвердит опасения её отцу, – с беспощадным смехом прогремел Итан Двэйн.

Отец указал приближённому Тьмы, Стражу Смерти Эзэлстану, забрать у меня клинок. Тот, с высоко поднятым подбородком, подчинился, выхватив у меня кинжал, наполненный кровью смертной. Он действовал быстро, но нам хватило времени пересечься взглядами. Казалось бы, глаза обычного мрачного шоколада, но наполненные невероятной силой и сдержанностью.

Я перевёл взор на отца, сверкнув пренебрежением из-за маски равнодушия. У Тёмного всегда было иное понимание справедливости и крайне извращённое чувство прекрасного.

– Иногда ты хуже Номерных, отец.

На моё высказывание отец Мэн неодобрительно покачал головой, предугадывая мою судьбу. Да я её и сам знал.

Моя копия в возрасте медленно наклонила голову на бок, прожигая взором в прямом смысле. Я чувствовал жар всем телом, словно меня подогревают на вертеле.

– Сын мой… – с презрением в голосе обратилось существо с короткими локонами волос иссиня-чёрного цвета. Они встали дыбом, испуская пар от нагрева. – На этот раз плеть перейдёт на лицо. Эзэлстан! – рявкнул он Стражу Смерти, всё ещё стоявшего со мной бок о бок.

Отец Мэн с достойной медлительностью выудил из полы мантии предмет, состоящий из раскалённых лучиков металла, сшитого из Тьмы. От плети веяло неприятным ароматом кислоты. И дело было совершенно не в моей крови, впитавшейся в прутья, а в яде агании, которым пропитан каждый клочок цепи Тьмы. Для Двэйнов яд не представляет угрозы, но раны не регенерируются бессмертием. Этим процессом и наслаждается отец. Его это забавляет.

Страж Смерти сделал предупредительный удар о колонну, к которой я ещё расслабленно прислонялся, пусть моё сердце беспощадно не унималось. Века «тренировок», но инстинкт самосохранения ещё при мне.

Итан Двэйн неодобрительно зарычал на неспешность Эзэлстана, я перевёл взгляд на сухопарую фигуру, тут же получив удар плетью. Шипы Тьмы и яда рассекли мне лицо одним махом, но я даже не почувствовал. Меня пронзила жестокая боль от ухмылки отца, который наслаждался процессом, а от очередной попытки щупалец пробиться в мой разум, уже мои глаза вспыхнули ядерным алым. Я отрубил склизких невидимых слуг отца своей стеной в голове, отчего Итан издал нездоровое рычание.

Получив новый удар, который прошёлся по горящему глазу, едва не порезав его, я зарычал от боли.

Воспоминание, повторяющееся по циклу, длиной в Вечность, не унимается. Серость. Туман, облегающий ничто и пропитанный ничем. Гладь озёра крови и внутренностей теперь напоминает прозрачную поверхность хрусталя. Гладь в никуда. Мои алые камни глядели в Небытие. Прекращение последовательности этих истекающих болью «я». После смерти нет покоя, всё, что остаётся – лишь пустота… и Серость.

Вот чёрт. Я в Небытие.

Чертов Создатель с Земными корнями ведьмака… отвратительный полукровка убил меня! Принца Второго Измерения проткнула насквозь чёртова тень! Знал же, что надо прикончить его. Мог бы сейчас править Измерением.

Копьё. Ещё повезло, что не червяки Вальтера загрызли! Достойная сделка с недостойным Создателем привела в Серость. Зато теперь… Она в безопасности. Она должна быть в безопасности.

Эмили… Я думал, она здесь, в этой Серости, но её нет. Здесь нет Эмили… мне так страшно. Она не заслуживает быть здесь…. Рядом со мной. Её место на Земле. Холодно… здесь очень холодно без Неё. Согрей меня… согрей… поцелуем Смерти. Позови меня с собой, свяжись со мной. Я готов прийти сквозь злые преграды Смерти. Готов отправиться за тобой. Эмили…

Стоило ли оно того?

Стоило. Любовь всей моей жизни – обычный человек, который любил звёзды и спокойную жизнь, но, видимо, её спокойная жизнь не любит. Теперь… она должна быть в спокойной жизни Земли. Я передал ей свои силы сквозь поцелуй Смерти, согрев жизнью обычной Смертной вновь. Я забрал её душу и исправил это. Она достойна быть…

Я писал на пергаменте, иероглифы которого моя пара все равно не сумела бы прочесть, обещание, которое исполнил. Смертная судьба вместе не постигла нас, но зато жива она. И своё последнее обещание…

«Я буду любить тебя даже в Небытие. А если его не существует, обещаю найти тебя во второй жизни.»

… я исполню.

Никто не прощен. Ничего не забыто. Но я буду помнить.

Чувство тревоги разливалось внутри и уже физически распирало тело, мне хотелось куда-то спрятаться. Вокруг ничего, кроме длинной глади озёра, от которого теперь веет ароматом гнили. Я вижу перед собой обрыв в бездну Смерти и муки бесконечности. Едва ощутимый ветер разложения подхватывает иссиня-чёрные пряди… я не чувствую.

Тишина… момент… шаг… падение…

– Эдгар?

Кто-то резко коснулся моего плеча.

Я оглянулся и увидел перед собой Её.

Волосы напоминали угасший алый карат, но не потеряли свой огонь. Серое лицо наклонило голову на бок так привычно и естественно, что я вздрогнул. Мой Свет в пропасти, куда я скатился.

Мама.

– Ох великий Создатель! Эдгар, почему ты здесь?! Второго тебя тут нет! Где брат? – её звонкий голос дрожал, я дрожал вместе с ним.

Весталия.

«Твой Создатель постарался» – хотел сказать я, но губы не нашли в себе сил раскрыться.

Я не выдержал и бросился к моей маме. Моему единственному Свету во Тьме. Каждому Тёмному нужен свой Свет, хотя бы крохотный луч. Сейчас это был проблеск надежды.

Я не заметил, как горячие капли из моих глаз коснулись её ледяного плеча и не почувствовал запах разложения ее тела и мягкости в мышцах. Мне было плевать. Я встретил свой Свет.

Мама. Мама. Мама.

Чёрт возьми, сколько я не говорил это слово в мыслях! Теперь я произношу их в слух, дрожа от подступающих слёз и комка в горле, отчего задыхаюсь. И я чувствую, что Мама тоже дрожит от слез. Только ледяных и горьких… протухших. Мёртвых.

– Ох милый… ты не представляешь, как я по тебе скучаю…                  Звонкий голос вновь бьёт меня по разуму, я вновь подавляю всхлип.

Мой Свет. Мой Свет.

– Единственная мысль о тебе не позволяла мне окунуться в озеро бессердечия… ох милый!

Только сейчас я ловлю себя на мысли, что её голос приходит с опозданием от губ на одну секунду, но мне плевать. Я все сильнее сжимаю мягкое тело, сильнее вдавливая в себя аромат гнили и мамы. Моего Света в пропасти.

– Да не разлучит нас Небытие!

Я падаю от потери опоры – липкого и мягкого тела.

Со слезами на глазах мама исчезла в гнилом воздухе.

Пустота.

– НЕТ! НЕТ! НЕТ!…

Мой Свет! Мой Свет!

Я рву свои волосы липкими руками, на которых остались остатки прогнившей кожи собственной мамы. Меня сгибает пополам, я падаю, упираясь коленями в ледяную мерзость Небытия. Душа рассекается на тысячи теней.

Мой Свет. Мой Свет. МОЙ СВЕТ!

Меня рвёт кровью. Она чёрного цвета, но теперь тускнеет на глазах.

Мы потеряли то счастливое и спокойное время, что было нам дано. Теперь мы ценим каждый миг, ведь сейчас не время умирать.

Я встал возле здания заточения величиной в бесконечное количество лестничных перелесков. Продолжение башни скрывалось за плотно сжатыми синими тучами. Краски сгущаются. Это не типично для Измерения Света…

Мысли прервал вдох свежего воздуха полной грудью. С самого верха башни заточения, где меня ждали, были видны малозаметные места Первого Измерения. Оно изменилось в одночасье со смертью Крэдора. Только сейчас поймал себя на мысли, что не помолился за его душу в Небытие. А кому молиться? Всевышний Создатель Света пал, оставив кровожадного брата.

И тишина… Её так давно не было в этих местах. Поверить не могу, что буквально месяц назад по Земным меркам тут происходили беспощадные бои Светлых и Тёмных. После гибели истинного правителя борьба лишь ожесточилась. Однако Вальтер…

При одной мысли о самозванце, я сплюнул на ледяной гравий башни.

Однако Вальтер пресёк любое желание двух сторон разжечь пламя огня и льда. Это всё закончилось, оставив на душе глубокие шрамы, которые вряд ли затянутся.

Это ещё не конец. Это начало конца. Разгрома.

И вот, после всего, я стою на крыше башни, вглядываясь в закат, попутно вдыхая аромат жасмина, что исходит из собственных волос. Раньше они были пропитаны брызгами солёного моря, но я не появлялся на своём Земном месте значительно долго. Всё изменилось. Моё сознание медленно завлекает в омут памяти, а та, в свою очередь, красочно указывает, какую цену пришлось заплатить за свой личный оставшийся луч Света в кромешной Тьме пороков власти бессмертных.

Я помню каждую секунду той битвы. Того появления. Помню, как пытался остановить нападение своих друзей, читал молитвы и взывал Крэдора на помощь его детям. Каждую секунду я твердил себе, что жестокость лишь порождает жестокость. Вспоминал верующее в мою решительную доброту и чувство справедливости лицо мамы. Я вспоминал лицо папы, Свет которого всегда в моём сердце. С мыслями о нём, с историями про него, я знал, кем должен быть. Тем, кто не будет сражаться, тем, кто готов принести себя в жертву ради равновесия. Он бы так и поступил, а я обязан следовать его Свету. Я использовал лучи магического сияния, чтобы ослепить каждого на своём пути: близких, врагов. Ведь мечтал остановить начавшуюся войну. Но всё изменилось…

Когда я увидел бездыханное тело Рональда в луже собственной крови цвета красного альмандина. Его глаза смотрели в пустоту, покрытые пеленой. Самое ужасающее – рядом никого не было. В сражении бессмертные, как стадо, наступали на лицо и плоть Светлого, ломая кости и размазывая алую кровь с мышц. Мой друг был мёртв.

Я это осознал, когда коснулся его оледеневшего лба, одновременно протыкая насквозь своими лучами Тёмного, наступившего на неподвижное лицо Ронни, в схватке с кем-то. Вероятно, мой друг погиб куда раньше, чем его тело превратилось в смесь внутренностей, я на это надеялся. Вновь прочитал молитву, протыкая своей магией очередное существо, которое направлялось ко мне.

Помню крик, выведший меня из состояния безвыходной мести, крик собственной совести. Мысль: «Как бы поступил папа, увидев тебя в таком кровожадном обличии, Лайт? Твоя задача – дарить мир!». Но я не дал себе времени ответить на неё, ведь мой личный вой слился со стонами ярости и боли Мэнди.

Брюнетка, чью поверхностность и двойные стандарты я смиренно терпел, сжимала в тисках развивавшееся по всему периметру тело её Светлого. Она не обращала внимания на свистящий рёв энергий двух сторон. Во внимании Тёмной была лишь потерянная любовь, которая не смотрела на неё в ответ, глаза любви бесстрашно глядели в блёклость Небытия. В вечную пустоту или спокойствие. Стало так странно и тоскливо, что я вновь открыл рот в молитве.

И тут же сжал его до скрипа зубов.

К спине Тёмной бессмертной, к спине разрушенной Мэнди подползал луч магии, желая ослепить и убить, медленно. Я кинулся к сжатой на полу маленькой фигуре, которая даже не подозревала приближающуюся Смерть. Она буравила спину.

Ярая вспышка Света затмила весь периметр Церемонии. Я грохнулся на колени, со слезами на плотно сжатых глазах продолжая одну и ту же молитву.

Вспышка магии исходила от меня. Я, словно закрыв мощным куполом Света, уберёг спину Мэнди, одновременно возненавидев себя за это. Отчетливо помню, что знал последствия. Понимал, что она возненавидит меня сильнее, чем прежде. Сохранил её жизнь, подарив… слепоту.

Мои слёзы не останавливаются и сейчас, когда я смотрю в пустоту башни заточения. У меня был выбор, я поступил правильно: спас жизнь. Только почему так отвратно на душе, словно я убил?

Сейчас в каждой мелочи и в каждом выборе заложен смысл, а в каждой минуте настоящего – послание в будущее, которое уже завтра может изменить прошлое. Настоящее – оно сегодня или вчера? Или оно уже было тут завтра? Я не знаю. Возможно, Мэнди бы пожелала быть убитой, нежели ослепшей. Но… я не мог пойти против природы.

Помню её крик боли в белой пелене глаз, помню мольбу о Смерти, помню мои попытки встать, чтобы помочь ей… Но я тут же падал, кричал молитвы, прося прощения, всё больше ненавидя себя. Я хотел забрать её боль, хотелось ослепнуть, принести себя в жертву, лишь бы вернуть ей зрачки топленного шоколада. Я ни разу не говорил, как они прекрасны и топят в своей красоте, как они завораживают игривостью. Помню, тогда и теперь… они покрыты бельмом, призрачной сетью, и я не мог к ней подойти, я полз…

Минуты отсчитывают нашу жизнь, оставляя нам ничтожные мгновения существования. О какой вечности может идти речь, когда остаётся так мало времени? Я схожу с ума, буквально чувствуя свою боль и сожаление в костях. Но если бы у меня вновь был выбор… я бы закрыл луч врага собой! И ненавижу себя за то, что не пожертвовал собой! Жить в беспроглядном мраке в глазах куда лучше, чем в Тьме алого сердца. Я знаю, что сделал все возможное для адекватного существа, но кости и череп твердят том, что на её месте должен был быть я! Сколько ещё терзаний свалится на меня?! Сколько ещё Тьмы я вынесу и вынесу ли? Осознание неизбежности, чувство скорби и ответственности, долг перед давно умершим отцом, любовь… Всё сокрыто в прошлом, одновременно переходя в настоящее, отражаясь на будущем.

Помню, Мэнди напоминала загнанную волчицу. Волосы брюнетки растрепались, клочки некоторых разорвались от вспышки Света. Она ползала на коленях вокруг себя, клацая зубами и прокусывая пустоту. Тёмная выла оттого, что не знала, куда целится, выла на свою боль и слепоту. Внутри неё был беспроглядный мрак, ничего, пустота. Когда она повернулась ко мне, словно на мои молитвы в слезах, её взгляд… Она смотрела не на меня… куда выше, но я знал, что ненависть бессмертной была обращена ко мне. Из призрачной сетки глаз Мэнди текли слёзы, только они были кровью. Чёрной и тягучей. Я вновь упал на колени.

Сейчас, в настоящем, я спускаюсь с крыши по лестнице к камерам. Не удивительно, что мне не встречается ни один Страж, ведь взломать решётку может кровь лишь того, кто тебя в ней запер. На один этаж положено лишь двое Стражей, они должны прогуливаться по периметру камер, но никто из них не является ключом к этажу. На случай, если меня могут заметить, я иду предельно осторожно, прощупывая магией расстояние впереди. На удивление, не встречается ни одна фигура… что-ж, это к лучшему.

Или же наоборот.

Моя мама служила этой башне, правда, по статусу куда выше обычного Стража. Я знал, что в её обязанности входила проверка расстановки охраны, однако с получением тайного задания на Земле, она ушла с должности…. По всей видимости, новый управляющий не справляется. Мне это на руку. Но я никак не могу отделаться от чувства слежки. За мной наблюдают, интуиция никогда не подводит.

Пока иду мимо пустых клеток, в голове проходят новые воспоминания прошлого. Как Мэнди открывает окровавленный рот, сыпя проклятиями, но её вой перекрывает другой. Этот вой был протяжнее и сильнее, я повернул голову в ужасе.

Что может быть ещё хуже?!

Селена Лойд.

Помню, я видел её раздробленные кости на запястьях, то, как она начинает терять равновесие. Как бессмертная с пепельными локонами волос падает во Тьму, теряя сознание. Я помню склонившегося рядом с ней Создателя Тьмы, он провёл по её лицу рукой, после чего тело Селены Лойд испарилось. Помню, как бросился к её рассеивающемуся дыму, случайно швырнув голову Создателя Света, но даже тогда мне было все равно. Я молился, лил слёзы и кричал. Я представлял жуткое зрелище, по-другому не мог. Я возненавидел себя и начал ненавидеть всё сильнее, когда моё тело остановилось в чужой власти. Во власти Создателя мрака и хаоса. Я пересёкся с его бездушными глазами, не найдя ни малейшего оттенка Света. Помню, тогда я подумал, что он не достоин исцеления, ведь он никогда не изменится.

В тот момент я упал во мрак, как и все воюющие ни за что в зале Церемонии. Вальтер умело с нами разделался, усыпив. Когда я проснулся, зал Церемоний превратился в тронный, а туман за витражным окном… некогда лучистый и невероятно небесный… превратился в нагнетающую Тьму. Всё изменилось.

Я помню.

Сейчас, в настоящем, мои лучи магии колеблются. Значит, кто-то поблизости, вероятно, Страж.

Я прохожу ещё пару шагов и вздрагиваю.

Действительно, Страж Света. Без головы.

Ещё тёплая плоть, одетая в расшитый камзол ранее белоснежного, теперь алого оттенка, безжизненно валяется на мраморе, облокачиваясь на решётку. Остатки от тела и не думают распыляться, теперь это забота Стражей Смерти.

Я провёл рукой по волосам, взлохматив шоколадные локоны. Мои глаза учащённо моргали, словно надеясь развидеть ужасающую картину.

– Я навсегда полюбила бессмертную, – сладковатый, до боли знакомый и одновременно чужой голос повелел поднять мои глаза на уровень решёток Света.

Там была та, кто присылала мне видения, повелевая прийти. Я до сих пор грел надежду, что и ведения с Мэнди – выдумка, но нет. Селена Лойд лишь разжигала во мне желание пойти на жертву и безумные поступки. Теперь я здесь.

Между нами… всегда что-то было, но редко заходило дальше банальной близости. У нас не было принято говорить и обсуждать чувства и мысли: просто горячее и запоминающееся слияние, противостояние двух сторон, борьба двух идеологий, на этом всё. Мы вряд ли знали друг о друге больше остальных, лишь некую общую информацию. Никто из нашей химии никогда не сознавался другому в привязанности, не клялся в верности и безграничном доверии. Самые беззаботные отношения – свободные, без каких либо обязательств. Так считала она, и я… вместе с ней.

Селена изменилась. Её лицо осунулось, впалые щеки сильнее демонстрировали худобу, а глаза… Они не были чёрным обсидианом… Глаза превратились в раскалённую ртуть, а взгляд – такой же пустой и бездушный, как у Вальтера. Даже ухмылка напоминала скорее картинную наигранность, чем циничность. Единственное, что осталось неизменным – длинные пепельные локоны волос и бледная, словно прозрачная, кожа.

Бессмертная восседала на холодном камне за решёткой, как на троне, придерживая тонкой кистью руки серебристый кубок, как глаза Лойд. Лишь спустя секунду я заметил на тонких запястьях шрамы и контролёры магии. Одно невинное движение магической силы – запястья бессмертной сломаются пополам, а кости проткнут прозрачную, затянутую Серостью, кожу. Однако обладательницу серых локонов, похоже, это не смущает. Она довольно покачивает кубком в разные стороны, даже не взглянув на меня. Всё её внимание обращено к содержимому.

«Я навсегда полюбила бессмертную».

Речь шла про… кровь?!

Словно прочитав мои мысли, Селена блеснула ртутными глазами, взглянув на меня.

Смерть.

Это слово лезет мне в голову, когда я всматриваюсь в её зрачки. В эту невероятную силу, живущую в тонком теле, которое больше напоминает кости.

– Особенно древних особ… – картинно изогнув губу в ухмылке, продолжает своё размышление Селена, на этот раз не отведя от меня взгляда. – Всё внутри вспыхивает и сладко сжимает от чужой магии, когда кровь касается уст.

Меня передёргивает от слова «кровь» из губ бессмертной. В её речах это слово читается как звериный инстинкт.

– Значит, не Номерных… – украдкой подтвердил и спросил я, не забывая про осторожность.

Новая Селена Лойд поморщилась.

– Водянистая и без оттенков магии. Отдаёт эмоциями страха и ужаса, от этого она горькая. Их кровью даже не насытиться! А вот бессмертные… – ртутные глаза закипели в полумраке решётки. – Я бы не отказалась и от твоей крови. У Светлых необычные оттенки вкуса…

У меня внутри всё похолодело. Не от речи, а от того, как существо передо мной смотрит и изучает меня. Она считает меня вариантом для перекуса, а вижу это по глазам.

Смерть.

– С другой стороны… – размышляет существо с плотью Селены Лойд, – … я попробовала не так много вкусов Тёмных, следует отдать им должное. Увы, в заточении Измерения Света не так много Стражей Тьмы.

Так это истина… !

Я громко вдохнул, теряясь в странном запахе. У каждого бессмертного есть свой характерный аромат – его энергия, силовое поле. Он может удушать масштабами, тускнеть от эмоций, но никогда не меняет своего направления. Привычный вкус Селены – дурманящая кислота, которую вдыхаешь вновь и вновь, чтобы распробовать, услышать, понять. Но она неопределима. Эта энергия вокруг нового силового поля… она поменяла направление. Удушающая Серость, смешенная с железом крови. Это мощный поток энергии, который схож с прежней Селеной Лойд, одновременно с этим уничтожая сходства.

      На протяжении месяцев душная Серость насыщала меня видениями. Башня заточения. Цепи. Пепельные локоны волос, смоченные в алой крови. Вновь башня заточения. Кольцо отца. Смех из алых губ. Шрамы в виде вен. Контролеры магии. Решетка из Света. Тугая цепь на шее. Кольцо отца. Странная фигура с такими же пепельными волосами. Смерть. Глаза раскалённой ртути. Башня заточения…

Их присылала мне Она. И это всё истина.

Мои лёгкие резко выдохнули аромат крови под изучающую улыбку зверя. Хищника, который раскрыл губы в плавном движении.

– Хм… кто бы подумал, что Светлый умён… – промурлыкала Селена, двигаясь в такт неестественным движениям мимики и тела.

Меня ошеломляет не это. Её… слух сквозь тишину. Я не сказал ни слова, она…

– Ты читаешь мысли.

Мой голос насыщен рассудительностью, но в глубине я дрожу от своего довода и доказательств. И Лойд это почувствовала, сверкнув ртутью.

– Когда сидишь несколько месяцев без доступа к собственной магии в одной клетке с ней, теряешь счёт времени. Смотришь в окружающую тебя Серость и не замечаешь, как она пожимает руку твоему разуму и слуху. Тут невольно начинает говорить и кровь врагов, а после… Небытие.

Слова неизвестного передо мной существа кажутся очевидной тайной, я задаю вопрос и не получаю в ответ ничего, кроме зверской манеры.

«Это невозможно!» – держится в мыслях, но мой взор быстро бросается к кипящей ртути ранее обсидиановых глаз. Если Тёмная прошла Серость, то её изменения объяснимы, она превратилась в другое существо.

Это существо фыркнуло, но слишком наигранно. Голос напоминает воздух. Без интонации, неосязаемая пустота.

– Я по-прежнему способна ходить, владеть магией, совокупляться и сражаться. Пожалуй, даже выгоднее, чем раньше.

Если Она переборола Смерть, то что мешает Рональду? Эмили? Каю? Отцу…

Тогда Мэнди действительно нужно было умереть. С бессмертием она никогда не восстановит зрение, и этому виною я.

– Что ты так пялишься, Светлячок? – с нотой раздражения и противоестественным флиртом промурлыкала Тёмная с волосами и глазами цвета льда так, что я и забыл, что не ответил ни на одну реплику бессмертной, которая восстала… – Я стала грёбанной легендой.

Гробовой.

И её считают мёртвой, считал я. Но теперь Она жива, а они…

– Ты не понимаешь… – заговорил я, проталкивая каждое слово как кусок расплавленного металла, стекающего по глотке. – Они умерли. КАЖДЫЙ ИЗ НИХ!

В моих мыслях вновь пронеслось желание жертвы, такое несвоевременное! Я бы отдал свою жизнь за её зрение! Это не логично, это ужасно, но по-другому я не умею, я не могу совладать со своей природой.

Существо с ртутными глазами повернуло голову на бок, слишком механически. Перед тем, как сказать, Селена Лойд отпила глоток алой крови из кубка. Из решёток вновь пролилась едкость железа.

– Зато жив ты.

Такое бы ответила и прежняя Селена Лойд, но не в подобной манере. Та была полна холодного ума и сдержанности, эта – расчётливости и погоней за своей шкурой.

Я не сдержал речевой поток.

– Я и в спокойные времена считал тебя змеёй. Но при таком раскладе вижу, что до бессердечной тебе было далеко.