Вячеслав Митяшов
Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

14

Пока Николай и его спутники досматривали последние утренние сны, галера Эдварда отошла от пирсов Малонто и направилась в Мил, увозя с собой пленённых Анну, Сантилию и Литу.

Прошлый вечер и всю ночь Танис провёл в карцере корабля. Едва за ним, с грохотом, захлопнулась дверь и проскрежетал засов, бывший сотник упал на пук соломы в углу этого крохотного помещения и затравлено огляделся. То, что произошло с ним, ввергло его в глубокий, подавляющий всякую волю и стремление к свободе, шок. Вокруг были лишь перепачканные нечистотами деревянные стены. Зная местные порядки, он не ожидал ничего хорошего, кроме печальной участи умереть от истощения на вёслах.

Ночь прошла почти без сна, какими-то урывками. Под утро, всё-таки уснувшего Таниса разбудил грубый пинок надсмотрщика. Не говоря ни слова, он лишь лёгким кивком приказал выйти и следовать за ним. К чему ещё тратить слова для этого акульего харча.

Бывшему сотнику ничего не оставалось, как подчиниться приказу. Пройдя по узкому, невысокому коридору, где, помимо карцера, располагались и другие подсобные помещения, они оказались на верхней гребной палубе. В её центре шёл довольно широкий проход, посредине которого торчало толстое бревно средней мачты, уходившее через пол вниз, к самому килю. Вдоль обоих бортов тянулись скамьи на двух человек.

На палубе уже было светло. Свет проникал сюда через зарешеченные люки над проходом, сквозь которые, если задрать вверх голову, можно было увидеть щемящий сердце голубой небосвод.

Гребцы уже сидели на скамьях, точнее, они сидели здесь всегда и покидали место лишь по крайней нужде или мёртвыми. Многие ещё спали, другие просто сидели, тупо уставившись в одну точку, и молчали. Почти никто не отреагировал на появление Таниса. Лишь некоторые незаметно скосили взгляд, да и то, сразу отвернулись, опасаясь плети надсмотрщика.

Его посадили в правый ряд около измождённого, заросшего щетиной мужчины неопределённого возраста, лет от тридцати пяти до пятидесяти. Тот лишь покосился на Таниса и, снова закрыв глаза, погрузился в дрёму. Тем временем, пленника приковали к скамье, и надсмотрщик предупредил:

– Будешь халтурить – огрею плеткой. Откажешься работать – камень на шею и за борт.

И, слегка хлестнув для острастки Таниса по плечу, ушёл.

Корабль отчалил от пристани, когда на башне дворца Малонто куранты пробили восемь утра. Вёсла дружно опустились в прозрачную, зеленоватую морскую воду, сделав гребок. Галера быстро набирала ход.

В это утро Анна, проснувшись в своей небольшой, но вполне уютной каюте, вышла на палубу подышать свежим морским воздухом. Сантилия и Лита компанию ей не составили – не хотели встречаться с Эдвардом, который тоже любил утренние прогулки.

Анна оказалась на палубе одна. К её удивлению, новоиспечённый правитель ещё спал, видимо уставший после затянувшейся вчера вечером пирушки. Спала его свита, спали солдаты охраны, спали, свободные от вахты, матросы. Лишь вахтенные стояли по своим местам. Они не обратили ни малейшего внимания на появившуюся на палубе королеву, даже не удосужились поприветствовать её хотя бы кивком головы. Правда, Анну это ничуть не обидело, ей были безразличны любые знаки внимания от людей Эдварда.

Она подошла к левому борту. Вдалеке ещё был виден растворяющийся в утренней дымке Малонто. Его дома уже слились в единую, смутную серую массу. Прощай, несчастный город. Прошло время твоей свободы, теперь ты под железной пятой молодого узурпатора. Больше не будет вольностей, к которым привык ты за годы правления короля Александра.

Анна повернула взгляд на прибрежные скалы, отчётливо видные невдалеке. Оставалось лишь безо всякого интереса рассматривать хаотичное нагромождение серых каменных клыков и жёлтую полоску песка между ними и морем. На мгновение внимание королевы привлекла небольшая, зарывшаяся носом в песок лодка. Рядом с ней, на песке, горел костерок, около которого сидели четверо. Судя по их движениям, они завтракали.

Рыбаки – подумала Анна и, потеряв всякий интерес, отошла от борта. Одолевала скука. Не оттого, что совсем нечем было заняться, напротив, хотелось что-то делать, хотелось бороться. Но, всё больше нарастающее ощущение безысходности губило любые мысли о борьбе.

Остановившись рядом с мачтой, она услышала лёгкий скрип, доносившийся из-под прикрывавшей отверстие в палубе, решётки. Анна знала, что это такое, но что-то подтолкнуло её подойти ближе и посмотреть. В сумраке нижней палубы, она с трудом рассмотрела блестящие от пота тела гребцов. Одни были уже худые, измождённые, другие пока ещё в хорошей физической форме. Только пока. Пройдёт лишь несколько недель, в лучшем случае, месяцев, и они станут такими же, если только доживут.

Внимание привлёк мощный торс в правом ряду. Это тело казалось тугим клубком мышц, ищущим разрядки от накопившейся в нём энергии. Гребец настолько легко управлялся с веслом, что его соседу оставалось лишь слегка поправлять движение, чтобы оно опускалось в воду аккуратно, без всплеска. Внезапно свет упал на левое плечо гребца. И тот час взор Анны впился в него. Женщина вздрогнула, побледнела.

– О, боги! Знак! Тот самый знак! – прошептала она, разглядывая тёмное, похожее на родимое, пятно на коже. – Это не может быть совпадением.

И словно подтверждая её мысли, это пятно начало переливаться всеми цветами радуги, и перед глазами Анны оно превратилось в узорчатое сплетение разноцветных цветов и трав. Несмотря на свои крохотные размеры, этот узор буквально резал глаза, каждая его деталь отчётливо предстала перед глазами королевы. Но вдруг всё прекратилось, когда рядом, тяжело переваливаясь, прошагал надсмотрщик. На плече вновь темнело обычное родимое пятно. Анна перевела дух, отдышалась и отошла от люка. И в это мгновение она мельком увидела лицо этого гребца.

– Это он! Тот самый офицер, который сопровождал посланников, – прошептала она.

Королева, стараясь, чтобы никто не заметил её волнения, быстро ушла с палубы. Нужно было посидеть немного одной, в каюте, чтобы никто не мешал, нужно обдумать, ну, а потом посоветоваться с Сантилией.

В каюте было тихо, сюда не доносились ни крики чаек, ни скрип уключин. Стояла тишина и на верху, где, палубой выше, находились покои Эдварда. Анна упала на постель и, вцепившись руками во взъерошенные волосы, тяжело вздохнула. Комок подкатил к горлу, женщина едва сдержала рвавшиеся наружу слёзы. Многие годы не оставляла она своих поисков. Меньше месяца спустя после похищения, её приказ разослал верных и надёжных людей по всем уголкам страны. Даже по прошествии десяти лет, когда её Александр устал от безнадёжных попыток найти настоящего сына и решил сосватать Эдварда Лите, сделав приёмыша своим наследником, она продолжала искать ребёнка.

Только тогда, когда прошло семнадцать лет, она, всё-таки, смирилась с потерей. Ну, а теперь, когда всё перевернулось, когда ушли в мир иной близкие ей люди, судьба преподнесла сюрприз – её сын нашёлся. Пусть он уже взрослый, пусть он выбрал жизнь солдата, и пусть судьба сыграла с ним злую шутку, закинув на галеры, но её настоящий Эдвард здесь. Эдвард. При одной лишь мысли об этом имени её передёрнуло в брезгливой гримасе. Имя запятнано. Пусть он будет тем, как звали его все эти долгие двадцать лет. Она обязательно узнает его имя и поможет бежать, пусть даже ценой своей жизни.

Анна резко поднялась – даже немного закружилась голова – и вышла из каюты, чтобы зайти в соседнюю, где находилась Сантилия. Подруга вместе с дочерью была у себя. Обе совсем недавно встали и ещё не успели переодеть ночные сорочки. Сантилия, откинув одеяло, нежилась в постели, то и дело потягиваясь. Лита сидела рядом и, глядя в зеркальце, рывками расчёсывала свои изумительные волосы. Заметив вошедшую, Сантилия повернулась на бок, подперев голову рукой. Она улыбнулась Анне, но улыбка получилась какой-то вымученной, усталой. Хотя, вряд ли стоит ожидать весёлости от женщины, перенёсшей за последний месяц столько лишений.

– Доброе утро, красавицы мои, – поздоровалась Анна.

– Здравствуй, как спалось?

– Неплохо.

Королева присела в кресло, стоявшее сбоку от кровати.

– Завтракать будем здесь, или поднимемся к Эдварду? – спросила Сантилия.

– Разумеется, здесь, – ответила Анна и, переведя дыхание, неожиданно даже для себя самой, выпалила. – Я нашла Эдварда!

– Что? – не поняли подруги.

– Я нашла своего настоящего сына.

– Как?! Где?! – Сантилия мгновенно вскочила с кровати.

– Случайно. Он на верхней гребной палубе, гребёт.

– Но как ты узнала его?

– На нём есть знак. Такой знак ни с чем не спутаешь.

– А какой он хоть? – спросила вдруг Лита.

– Ты же сама с него вчера глаз не сводила, – усмехнулась Анна.

– Я? Как это?

– Он был офицером сопровождения.

– Ах, он… – Лита мечтательно улыбнулась.

– Но как он попал сюда? – удивилась Сантилия.

– Этого я не знаю. Видимо, случилось что-то.

– Так надо помочь ему бежать. На галерах долго не выдерживают, – решительно произнесла Лита и начала одеваться.

– У нас в запасе часов девять, не больше, пока галера не прибудет в Мил. Ну, а потом мы его вряд ли встретим ещё раз.

– Ничего не получится, – тяжело вздохнула Сантилия. – Он прикован, а ключи у надсмотрщика, который отвечает за узников головой.

– Можно ему хоть нож кинуть, – Анна достала из ножен в поясе небольшой, в две ладони, изящный кинжал.

Лита уже оделась, следом за ней, так же быстро оделась и Сантилия. Нужно было спешить, пока не проснулся Эдвард и его камарилья. А он точно не даст им покоя, не отстанет от них ни на шаг. Женщины вышли на палубу – здесь по-прежнему находились лишь несущие вахту матросы. Они, как и в первый раз, ничуть не отреагировали на появление пленниц, что, в прочем, было только на руку заговорщицам. Анна подвела подруг к решётке и тихо произнесла, указав пальцем:

– Вот он.

Лита во все глаза смотрела на Таниса, и тот, почувствовав взгляд, обернулся и посмотрел вверх, прямо ей в глаза. Она улыбнулась, он ответил ей тем же. Внезапно хлопнула плётка подбежавшего надсмотрщика, и на спине Таниса появились алые рубцы.

– Куда пялишься! – заорал он. – Греби, драный пёс!

И, едва надсмотрщик отвернулся и пошёл обратно, Анна ловко пробросила сквозь решётку кинжал, точно под ноги Таниса. Пленник мгновенно наступил на него ногой. Он вновь повернулся и, едва заметным кивком головы, поблагодарил её. Надсмотрщик, на этот раз, ничего не заметил.

Женщины, чтобы не вызывать подозрений, не спеша, точно прогуливались, отошли к борту. Там по-прежнему тянулись унылые скалистые берега острова, о которые с шумом разбивались волны.

Сердце Анны бешено колотилось. Она едва сдерживала своё дыхание, стараясь успокоиться.

– Получилось, – проговорила королева, нервно теребя закреплённую рядом снасть.

– Успокойся, заметит ещё кто-нибудь, – сказала Сантилия, хотя сама с трудом справлялась с нервной дрожью.

Лишь Лита, почему-то, была спокойна. Она смотрела вдаль и загадочно улыбалась самой себе.

– Лита, очнись, – одернула её мать.

– Да? – отозвалась та.

Сантилия усмехнулась и, игриво дёрнув дочь за золотистый локон, свисавший у щеки, спросила:

– Уж не влюбилась ли ты?

Лита вздрогнула, покраснела и отвернулась, закрыв лицо ладонями.

– Не смущайся своих чувств, дочка. Этот человек предназначен тебе судьбой. Не удивительно, что ты сразу обратила на него внимание.

Лита лишь улыбнулась.

– Эй! Дамы! – раздался с балкона голос Эдварда. – Не желаете ли вы позавтракать в моей компании?

Сантилия и Лита, отвернувшись, застыли, словно изваяния. Лишь Анна, пересилив неприязнь, повернулась к нему лицом. Узурпатор нагло смотрел ей в глаза, да ещё и был одет против всякого приличия – чёрные потёртые штаны и расстёгнутая безрукавка, которую носят матросы в жару.

– Пожалуйте к нам, будем рады, – повторил Эдвард.

– Соизвольте наказать слугам, чтобы они приготовили завтрак в моей каюте, – резко ответила Анна и отвернулась.

– Как хотите, – буркнул обиженный Эдвард и удалился к себе.

Сантилия, в сердцах, стукнула кулачком по борту.

– Мерзавец, убийца. Он ещё смеет заигрывать с нами, – прошептала она едва слышно. – Убью его, подсыплю яда.

– Тихо, тихо, – поспешила успокоить её Анна. – В нашем положении нужно быть осторожнее.

Едва нож, глухо звякнув, упал на палубу в трёх пальцах от ноги, Танис сразу наступил на него. Небольшой клинок целиком скрылся под здоровенным армейским сапогом. Никто не заметил случившегося. Надсмотрщик был занят вразумлением гребцов, сидевших в передних рядах, соседи настолько отупели от тяжёлого труда, что уже не видели и не слышали ничего вокруг, кроме плётки. Даже напарник Таниса продолжал грести, ничего не замечая.

Рой мыслей немедленно закрутился в голове бывшего сотника. Возникло уже с десяток вариантов побега, но ещё его очень интересовало, кто же решил помочь ему, никому не известному за пределами Параи Танису. Он так и не смог разглядеть, кто был там, за решёткой. Как бы то ни было, не важно, кто помог ему. Важно лишь то, что он, не позднее следующего утра, попытается покинуть борт этого проклятого судна и сможет поквитаться за Салиста.

– А ну, работай! Сучий потрох! Хватит мечтать! – раздался над головой истошный крик, коротко свистнув, обожгла плечо плеть.

Танис мгновенно отогнал от себя мысли и, зло глянув на заросшую косматой бородой рожу надсмотрщика, налёг на весло.

15

Путешественники проснулись рано – предрассветные часы в сентябре не отличались теплом, утренний холодок не давал залёживаться. Да и шумевшее рядом море щедро бросало к скалам солёные брызги, отчего одежда стала неприятно влажной. Ёжась от холода, Стрижевский быстро развёл костер из оторванных от лодки досок, и путешественники уселись рядом с ним на камнях, подогревая себе завтрак.

Негромко шептали волны, кричали чайки, лёгкий ветерок нёс с собой запах соли и водорослей. Вокруг не было ни души, ни малейшего намёка на присутствие человека. Иван Сергеевич, меланхолично жуя хлеб с ветчиной, то и дело озирался по сторонам, стараясь понять, куда им двинуться дальше. Направо тянулась такая же унылая, каменистая береговая полоса, исчезающая в туманной дымке, налево она через пару сотен шагов превращалась в небольшой мыс, а что было за ним, известно одним богам.

Путешественники уже начинали собираться в путь, когда из-за мыса показался корабль. Большой, с огромными парусами и несколькими рядами дружно загребающих вёсел, он неспешно проплыл мимо. На палубе стояли какие-то люди и смотрели в их сторону.

– Что за корабль такой? – спросил Александр отца.

– Да кто его знает. Впрочем, большая посудина, не помню, чтобы раньше такие делали.

– Флаг не заметил, кстати? – спохватился Стрижевский.

– Красный, а в центре какая-то чёрная мазня – то ли птица, то ли что-то ещё.

– Не знаю такого. Ну да ладно, идти пора. Теперь хоть знаем, куда податься – наверняка корабль из порта шёл.

Выбор Стрижевского оказался верен. Всего через пару часов, путешественники вышли к высокому деревянному забору, начинавшемуся от самой кромки воды и уходившему наверх, на холм. За этим забором был виден довольно большой город.

– Это что?! Крепостная стена?! – рассмеялся Иван Сергеевич, когда прошёл на городскую землю, лишь немного замочив ноги.

– Скажи спасибо, что забор, – ответил Николай. – Была бы стена, кто знает, как всё обошлось.

Здесь находился городской пустырь, куда из города свозили старый, ненужный хлам – изломанную мебель, негодную поношенную одежду. За этим живописным местом следовал рыбацкий поселок. Вдоль поросшего кустарником холма тянулся ряд добротных каменных домиков, больше похожих на дома зажиточных крестьян, чем на бедные лачуги рыбаков. Около каждого висели на жердях сети, видимо запасные, потому что лодок на берегу уже не было – все вышли в море. На улице Николай увидел лишь снующих по хозяйству женщин да стайку ребятишек, бегавших друг за другом между сетей.

Провожаемые любопытными взглядами, путешественники добрались до начинающегося следом рынка. Здесь ещё было пусто. Торговля на нём начиналась лишь тогда, когда приходили с уловом рыбаки. Это неписанное правило существовало для всех, будь то дровосек, или крестьянин, или ювелир.

Путешественники прошли между пустых рядов туда, где стояли дома из жёлто-серого камня. Городские улицы встретили их странной тишиной. Час, конечно, ранний, но для портового города это было непривычно. По пути встретилась пара торговцев с тележками, спешивших подготовить свои места, хозяйки, идущие к реке с ворохом белья и военные. Слишком много военных. Они ходили не по двое-трое, как обычно ходили городские стражники, а десятком, а то и двумя. Солдаты косились на подозрительную четвёрку, но обошлось без расспросов.

– Наверно, город на осадном положении, – предположил Александр.

– Что-то мы слишком легко пробрались сюда, – покачал головой отец. – Не похоже.

– Разберёмся сейчас, – махнул рукой никогда не унывающий Иван Сергеевич и подошёл к какой-то женщине.

Говорили они недолго, но когда Стрижевский вернулся к товарищам, лицо его уже не было таким весёлым.

– Мы опоздали всего на сутки, – проговорил он. – Вчера утром Малонто сдали без боя, а сегодня утром Анну, Сантилию и Литу увезли во Флардию. Похоже, мы как раз видели ту самую галеру.

– Так, – Николай задумался. – Давайте-ка, для начала, зайдём в какой-нибудь трактир. Там и подумаем. Заодно и позавтракаем по-человечески.

Подходящее заведение оказалось в соседнем доме. Оно только-только открылось, так что путешественники оказались первыми посетителями.

– Проходите, присаживайтесь, – встретил их радушный хозяин.

Его заспанное лицо сразу оживилось. Он проводил гостей за стол у окна, помог расположиться и убежал на кухню.

– Неплохо, – пробормотал Саша, разглядывая чистое, побелённое извёсткой, заведение.

На белых стенах висели горшки с плющом. Пышно разросшаяся зелень, словно водопад, ниспадала до самого пола, радуя глаз и наполняя воздух лёгким терпким ароматом. В довольно большом зале, потолок которого поддерживали внушительной толщины, каменные колонны, стояло десятка два столов, на удивление чистых и аккуратно сделанных. В довершении всего, в углу напротив входа находилась стойка, рядом с которой располагался большой, слегка закопчённый, очаг.

– А вот и вино, – вновь появился трактирщик.

В руках он держал большую глиняную бутылку и четыре бокала из покрытой глазурью керамики. Следом за ним поспевала дородная женщина, видимо жена, несущая блюдо с нарезанным копчёным мясом и овощами. Стрижевский демонстративно достал тугой кошелёк, под завязку наполненный дукатами, вытащил одни золотой и, дав его трактирщику, сказал:

– Мы очень голодны. Шутка ли, провести в странствиях последние десять дней. Так что будем рады, если вы предложите нам самый лучший стол. А уж мы не поскупимся.

Тот оказался вполне сообразительным малым и, понимая, что клиенты перед ним солидные, тем более при оружии (кто знает, может какие посыльные?), ответил:

– Извольте не волноваться. Подождите немного, и мы всё для вас сделаем в лучшем виде. Моя супруга как раз занимается готовкой. Через, самое большее – полчаса, к вашим услугам будут свежайшие кушанья. Пальчики оближите, голову даю на отсечение.

– Не спеши, – важно проговорил Стрижевский. – Не торопись, делай так, чтобы всё было в лучшем виде. А нам есть, чем пока заняться.

Едва трактирщик скрылся на кухне, его товарищи разразились смехом.

– Друг мой, – Николай утирал с глаз слёзы. – Да ты прямо король. Заказ сделал, словно указ зачитал.

– А ты, что думал? Еда – дело немаловажное, особенно, если не знаешь, где окажешься следующим утром. Может, завтра под дождём сухари жевать будем?

– Ну, не буду спорить, в этом ты прав.

– Хватит вам, заморим червячка, – взмолился Саша, жадно смотревший на блюдо.

– А парень прав, – усмехнулся Иван Сергеевич и разлил по стаканам вино.

Не прошло и получаса, а стол уже заставили всевозможные чашки, плошки, бутылки. Исходившие из них ароматы буквально сводили с ума. Путешественники не заставили себя долго ждать и немедленно отдали должное кулинарному таланту повара.

Прошло немного времени, чувство голода, наконец, было удовлетворено, и друзья завели разговор о делах на ближайшее будущее.

– Ну, и что делать? – начал Николай.

– А что делать? Мы хотели спасать Анну. Так в чём же дело? – спросил его сын.

– Всё изменилось. Теперь она в столице, под неусыпным наблюдением людей Эдварда. Ты хоть понимаешь, что это означает?

– Но если, всё-таки, незаметно пробраться туда и выкрасть её? – робко предложила Таня.

– Выкрасть… – Николай покачал головой. – Я бы на это не решился, будь с нами все наши старые товарищи. А они ведь были одни из лучших.

– Но может найти их. Такая помощь нам пригодиться, да и они помогут что-нибудь придумать? – начала девушка, но, увидев помрачневшие лица старших, замолчала, а затем тихо спросила. – Я что-то не так сказала?

– Будь они живы, девочка моя, они с радостью помогли бы нам. Но, к сожалению, все они остались навсегда на Фарнадском поле.

– Э, Коль, не спеши, – встрепенулся Иван Сергеевич. – Риз то жив. А где Риз, там завсегда найдётся пара десятков головорезов.

– Да где ж нам искать его.

– Так Эйнар же говорил, что он, скорее всего, у Хиц-Эргоса.

– На Островах смерти?

– Именно.

– Навестить то можно, но едва ли он сможет помочь нам.

– Вы это о чём? – спросил Саша, не понимая, о чём идёт речь.

– Нам не хотите объяснить? – добавила Таня.

Стрижевский внимательно посмотрел на них, прокашлялся для вида и, улыбнувшись, огласил:

– Спешу вас обрадовать, что нам предстоит путешествие на лодке протяжённостью примерно полтысячи километров. В лучшем случае, это четверо суток.

– Почему, именно морем? – Николай покачал головой, явно не соглашаясь с товарищем. – Не лучше ли сушей. Доплывём на лодке до Сирато или Аспонела, а там по берегу до Фосеи прогуляемся. Нам и не нужно спешить. Медальон ещё двадцать дней силы копить будет.

– Пешком? – Таня поморщилась. – Ноги жалко.

– Так мы лошадей купим.

– Ещё лучше! Я ездить на них не умею!

– Да перестань. Иван вот тоже не умел, но когда пришлось – за день научился.

– Ну… ну хорошо.

– Ну, вот и порешили, – Стрижевский вновь налили всем вина. – Давайте по последней и вернёмся к лодке. Припасов у нас достаточно, так что можно отплывать сразу. Нечего время терять.

Солнце ещё не миновало полудня, а лодка уже уносила своих пассажиров в море. Сначала Николай держал курс вдоль побережья. Часов пять они плыли вдоль безрадостных скалистых берегов. Наконец, берег исчез в туманной дымке – кормчий направил судёнышко на юго-восток.

Было приблизительно часов девять-десять вечера, когда впереди показалась порозовевшая в отсветах заката береговая полоса.

– Ещё часа три, и мы на берегу, – объявил Стрижевский.

– Поскорее бы, – вздохнула Таня – ей снова нездоровилось.

– Там корабль! – крикнул стоявший на носу Саша.

– Где? – сидевший у руля Иван Сергеевич завертел головой по сторонам.

– Вдоль берега плывёт, с востока.

– Не вижу.

– Нет, точно говорю. Корабль.

Из каюты выбрался Николай, прикорнувший было после вахты. Протерев заспанные глаза, он осмотрелся. Стрижевский молча указал пальцем туда, где его сын разглядел что-то похожее на корабль. Тот развернулся в указанном направлении, приложил руку ко лбу козырьком, всмотрелся.

– Видно плохо, но что-то там есть.

– Па, ты за биноклем сбегай.

Сартаков хлопнул себя по лбу. Точно, совсем забыли, что у него в мешке лежит небольшой, но достаточно сильный бинокль. Он исчез в каюте и вновь появился оттуда уже с биноклем в руках.

– Корабль, – объявил он. – Боевая галера под флагом Эдварда. А они, похоже, заметили нас, в нашу сторону курс держат.

Рядом раздался тяжёлый вздох – Таня, побледнев, опустилась на лавку.

– Делать то, что будем? – спросил Саша с заметной дрожью в голосе.

Николай задумался на мгновение.

– Иван, измени курс, возьми правее.

– На сколько? – спросил Стрижевский, глянув на компас.

– Градусов на семьдесят.

Тот переложил руль, и лодка круто повернула, едва не сбросив за борт Александра.

– До берега доберёмся, а там в лесу спрячемся, – решил Николай.

– Легко сказать – доберёмся. Ветер то почти в нос дует, скорость совсем никакая.

Время тянулось, словно густая патока. Секунды казались минутами, минуты – часами. Изматывающее состязание крохотной лодчонки и быстроходного военного корабля продолжалось уже с полчаса. Теперь уже не было сомнения в намерениях капитана этой галеры. Если сначала казалось, что та просто следует по своему, ранее намеченному маршруту, то сейчас стало ясно, что перед ними преследователь.

Темнело. До берега было ещё слишком далеко – те, кто управляли галерой, доберутся до лодки быстрее, чем та до суши. Оставалась лишь одна надежда – продержаться около часа, пока море не окутает ночная мгла. Но с каждой минутой становилось ясно, что этот последний шанс обречён на провал. Галера была уже близко, всего в минутах двадцати хода. Паруса боевого корабля раздувались под порывами упругого морского ветра, вёсла дружно опускались в воду. Галера неумолимо приближалась, и уже стали различимы стоявшие на носу фигурки лучников.

– Нам не уйти, – мрачно проговорил Николай.

– Может, остановиться? А то эти начнут ещё из луков стрелять? – предложил Стрижевский. – Да и отвертимся вдруг? Скажем, испугались, приняли за пиратов.

– Саш, а ты как думаешь?

– Да и я думаю, стоит остановиться. Всё равно не уйдём.

– Да, да! Давайте остановимся, они ведь отпустят нас, – Таня вскочила и схватила Николая за рукав.

– Хорошо. Только, Таня, я за тебя опасаюсь. Ты похожа на Литу.

– Да ладно тебе, – отозвался Стрижевский. А вдруг это сходство поможет нам?

– Хорошо, если так.

Николай взялся за фал, поддерживающий раму с парусом, и отвязал его. Парус мгновенно упал на рубку, и лодка потеряла ход. А галера была уже близко. Не прошло и двадцати минут, как она приблизилась к лодке борт о борт. На фоне огромных, обросших снизу водорослями, бортов, лодка казалась совсем скорлупкой. Толстые, тяжёлые вёсла поднялись, пропуская судёнышко к корме.

– Вяжите к мачте! – пророкотал с высокого борта голос.

Мгновение спустя, с корабля на колени Стрижевского упала верёвка. Что ж, делать было нечего, пришлось подчиниться. Иван Сергеевич крепко привязал внизу мачты брошенный конец.

– Залезайте, – с галеры подали верёвочную лестницу.

Николай поднял вверх голову – у борта стоял закованный в доспехи бородач. Поднятое забрало шлема то и дело норовило опуститься, и он придерживал его рукой, словно отдавал честь.

– Не тяните, – повторил он.

Сартаков тяжело вздохнул и первым полез наверх. Следом за ним, так же нехотя, направились и остальные. Едва они поднялись на борт, их сразу же окружили солдаты, человек двадцать-двадцать пять, словно перед ними были какие-то закоренелые преступники. Ещё пара десятков матросов находились при парусах, рядом с мачтами, а несколько человек, одетых в дорогие одежды, стояли на кормовой надстройке, где находился руль.

– Так, так, – проговорил бородач. – Интересная компания. Сразу видно, из Малонто плывут, да и при мечах все, даже девчонка.

У каждого из путешественников на поясе был меч, тот самый, подаренный в Фаоне. Бородач, не церемонясь, забрал оружие. Его взгляд на какое-то мгновение задержался на Тане. Он пристально посмотрел ей в глаза, покачал головой и проговорил негромко, так, что мало кто расслышал:

– Похожа, чёрт возьми. Как две капли воды. Эдварда это может позабавить.