Вячеслав Коротин
Попаданец со шпагой
Молодые люди с готовностью откликнулись на предложение и с интересом стали разглядывать и ощупывать мое снаряжение. И если девушку в первую очередь интересовали изделия из ткани, да еще так ярко раскрашенные, то молодой человек инстинктивно потянулся к тому, что хоть каким-то боком относилось к оружию.
– А можно посмотреть, как действует ваш подводный самострел?
– Да, пожалуйста. – Я натянул резинки на стрелу ружья и выстрелил вдоль пляжа. На лице молодого Сокова явно читалось разочарование – гарпун пролетел несчастных пять метров.
– И это все? Так близко стреляет это ружье?
– Смею вас уверить, что под водой это расстояние вполне достаточное. Видите, сколько я набил рыбы за полчаса?
– Но сетями ловят значительно больше.
– Правильно. Но ведь вы отправляетесь на охоту тоже не оттого, что вам нечего есть? Вам интересно самому добыть зверя, так ведь?
– Ну, разумеется.
– И здесь то же самое. Мне интересно найти и подстрелить рыбу самостоятельно. Обхитрить и добыть ее в ее же родной стихии. То же относится к ужению. Понимаю, что вам непривычны такие интересы, но, смею вас уверить…
– Ой! Какая странная чаша, – Анастасия держала мой котелок для чая, – вроде бы металлическая, но такая легкая!
Оба-на! А вот и деньги в перспективе. Я только сейчас сообразил, что являюсь обладателем несметных богатств. В голове быстро защелкал калькулятор: два котелка, фляга, почти все подводное ружье, каркас рюкзака, ложка… Килограмма два-три алюминия. Еще минимум полвека он будет самым драгоценным металлом на планете. Да, но ведь сельскому кузнецу это не впаришь, даже не всякий ювелир поймет, какое сокровище я ему предложу…
– Это алюминий, Анастасия Сергеевна. Металл в Европе пока неизвестный, но китайцы как-то умудряются его получать, хотя и у них он стоит очень немало.
– Так вы богаты?
– Ну, как вам сказать. Наличных денег у меня нет, а то, что я имею, остатки былой роскоши. Все золото, которое у меня было с собой, я вложил в эти удивительные вещи. Надеялся, что на родине смогу их превратить в еще более значительное количество золота и серебра. Увы, то, что со мной произошло, серьезно спутало планы.
– И что вы планировали делать дальше? – вмешался в диалог Алексей.
– Честно говоря, еще не думал. Решил прийти в себя на этом гостеприимном берегу, а потом потихоньку двинуться по какой-нибудь дороге – куда-нибудь да приведет.
Девушка вопросительно посмотрела на брата. Тот нехотя кивнул и обратился ко мне:
– Вадим Федорович, имею честь предложить вам гостеприимство нашего дома. Наша усадьба в четырех верстах отсюда.
– С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью. И постараюсь не остаться в долгу.
– Полноте. Батюшка будет рад побеседовать с человеком, столь много видевшим в мире. Обещайте нам только, что расскажете о своих путешествиях. – Глаза Насти лучились от предвкушения вечерних рассказов заморского гостя. Вот не было печали! Но приткнуться хоть куда-нибудь, чтобы собраться с мыслями, было необходимо. И желательно не в крестьянскую избу.
– Вы ездите верхом? – Алексей был уже в седле. – Сестра может прислать вам верховую лошадь.
Во влип! Ни разу в жизни не сидел в седле. Дворянин хренов.
– Увы, нет. Всю жизнь провел около моря, и палуба корабля для меня значительно более привычна, чем седло. Простите, но я уж лучше пешком. К тому же еще нужно собраться. – Я показал рукой на палатку, рюкзак и все мое прочее хозяйство.
У брата с сестрой медленно вытягивались лица, когда я за несколько минут превратил все, что они видели на полянке, в ничтожный объем, уместившийся в моем «Ермаке». Вскинув рюкзак на плечи, я вопросительно посмотрел на Соковых.
– Идите рядом с моим Пеплом, – предложил юноша, – а Настя поскачет в имение и предупредит о вас.
Ну и ладно. Не привыкать. Не такие куски пехом отмахивал.
Вот это занесло!
Уже растаял вдали цокот копыт каурого коня Анастасии, а я бодро вышагивал рядом с Пеплом и его наездником. Вроде было время собраться с мыслями.
То, что я «попал», как герои многих из читанных мной книг, было очевидно. Как мне устраиваться в этом мире? Я, конечно, крут по сравнению с местными, но в чем конкретно это может выразиться? Благо, что я не филолог и не экономист. И не программист. Химик, черт побери! Но что я сумею исходя из реалий данного времени? Лаборатории, даже школьной, у меня не имеется.
Ну ладно: что могу предложить этому миру как химик?
Всякая взрывчатка. Какая? Ну, тротил сбацаю. А детонатор? Гремучую ртуть, наверное, знают. А толуол добывают? Если да, то явно в лабораторных количествах. Мимо.
Азотка вроде бы должна быть. То есть нитровату я им обеспечу. А дальше? Бездымный порох – уже сильно следующая ступень. Смогу ли?
Вот чего смогу – так это двинуть науку. Но сначала нужно попасть в соответствующую команду. А я никто и звать меня никак.
Красители… Один только черный анилин может озолотить. Ну ладно, анилин добудем, а бихромат? Вот черт его знает, есть ли он в данной реальности. Сильно подозреваю, что пока нет. Еще пикринка… Но как тут с фенолом, неведомо. Пока пишем в отстой.
Спички. Мысль хорошая – закрепить. Бертолетку сделаем, серу и фосфор добудем. Пока – самое реальное.
Лекарства. Про антибиотики забудем, хотя хроматографию при первой же возможности ученым местным подсунем. Йод. Это запросто, если в нужном месте оказаться и показать, что и как. Спиртовая настойка календулы не хуже. Запоминаем.
Эфирный наркоз… Перспективно, но самому такое пробовать нельзя. Запросто пациент может не проснуться – убьют к чертовой бабушке. Только – идея… Керосиновая лампа! А вот это уже тема – здесь можно срубить миллионы. Но, опять же, сначала нужно «легализоваться», получить нефть, хоть какой-то термометр. Или пока скипидар сойдет? Сговориться с каким-нибудь кузнецом и с… часовщиком, что ли? Кто будет способен сделать устройство, позволяющее контролировать длину фитиля? А! Оружейник! Но я пока никто и звать меня никак. Блин! Как бы сбагрить мой алюминий сведущим людям?
Да хрен с ним, с алюминием, хоть что-то впарить папаше-Сокову при первой встрече, чтобы не сдал меня сразу в ведомство графа Аракчеева или Бенкендорфа. Вот в упор не помню, кто из них там главным был.
– Вадим Федорович! – Соков-младший явно заскучал в седле и решил скоротать путь-дорогу до родного имения беседой. – Скажите, а фехтовать вас тоже научили в Китае? Вы так уверенно предложили мне поединок на удочках, что, вероятно, считаете себя мастером искусства фехтования.
– Нет, ничего подобного, школа фехтования у меня исключительно европейская. А почему вы спросили?
– Ну, меня учит мэтр Жофре, мой гувернер. Лучший учитель Орлеана, как говорят.
– Знаете, Алексей Сергеевич, я не буду пока критиковать вашего учителя как фехтовальщика, но как педагог он, вероятно, не очень хорош: вы очертя голову чуть ли не бросаете вызов незнакомому мужчине. А если бы у меня была с собой шпага? А если я бретер? Убил бы вас на поединке, и все. Уверенность в себе – это хорошо, но излишняя самоуверенность может закончиться смертью. Для вас. Рекомендую вам на будущее быть посдержанней в подобных ситуациях.
Я даже боковым зрением заметил, что молодой дворянчик нахмурился и оскорбился за своего учителя.
– А вы согласны скрестить шпаги с моим учителем, когда мы приедем в усадьбу? Хотя, может, наши шпаги для вас и непривычны.
Вот мля! Меня когда-нибудь отпустит это долбаное фехтование? Ну не хочууу!
– Если позволит ваш благородный отец, я не побоюсь скрестить оружие ни с кем. Смею вас уверить, что если научился действовать шпагой, то совершенно неважно, что у тебя в руке. Главное, чтобы оно было достаточно длинным, но не слишком. Не кинжалом и не копьем.
– Неужели вы в Америке или Китае так научились?
– Я вам уже говорил: европейская школа. А в Америке – так там вообще фехтовать не умеют. У китайцев совершенно другое фехтование. Хуже нашего, поверьте. Ну, то есть не хуже. Оно другое. Оно для боя, а не для дуэли.
Незаметно и потихоньку мы оттопали три версты, и показалась усадьба.
Не Архангельское по виду. Но вполне… Выглядит неплохо, башенки, понимаешь… Судя по всему, на заднем плане парк рисуется. Ладно, будем глядеть, куда меня занесло.
Соков-старший встречал нас на входе в дом, перед лестницей крыльца. И нельзя было бы сказать, что его вид выражал счастье по поводу моего визита.
А старик был в порядке. Порода просто чувствовалась физически. К тому же засунутый в карман рукав сюртука заставлял понять, что перед тобой старый вояка. Суворовский офицер, вероятно. И белый крестик в петлице («Носить не снимая!») лишний раз иллюстрировал, что руку этот человек потерял наверняка в бою, а не на лесопилке по неосторожности.
– Здравствуйте. Соков Сергей Васильевич. Отставной, Белозерского мушкетерского полка подполковник. – Представление было официальным и ничего хорошего, судя по тону, не обещало.
– Демидов Вадим Федорович. Чинов Российской империи не имею. Родился и вырос в Америке.
– Да, дочь говорила о вашем приключении…
В этот момент из дверей выпорхнула Настя. Она уже успела переодеться в светлое и, наверное, была еще более хороша, чем в тот момент, когда я ее увидел впервые.
– Папа! Это Вадим Федорович!..
– Спасибо, я уже знаю. – Хозяин усадьбы неласково посмотрел на меня и продолжил: – Мы побеседуем в моем кабинете.
Понятно. Предстояла проверка на вшивость. Причем не с восторженными детишками, а с явно умным и дотошным человеком.
Зашли в дом, проследовали по нескольким коридорам, и подполковник распахнул передо мной дверь своего кабинета. Внутри было мрачновато, но достаточно роскошно. Когда я устроился в предложенном кресле, Соков попросил меня рассказать о своей одиссее. Не предложил даже чаю. Начало не обнадеживало.
Оставалось держаться прежней версии. Я рассказал об Орегоне, путешествии в Китай, своей амнезии. Чувствовалось, что верить мне он даже не пытается.
– Сергей Васильевич, я понимаю, что мой рассказ, мой облик вызывают у вас нешуточные подозрения. Я очень необычен для этих мест, и было бы глупо пытаться показаться обычным подданным империи. Я и не пытаюсь. Моя история, возможно, для вас выглядит насквозь лживой. И мне нечем доказать обратное. Я могу лишь убедить вас в том, что я не обычный бродяга – содержимое моего ранца в основном совершенно необычные для России и Европы предметы из, как правило, неизвестных здесь материалов. Заодно это может убедить вас, что я и не шпион. Согласитесь, глупо было бы экипировать так врага, выполняющего тайную миссию.
– Понимаете, Вадим Федорович, я нисколько не сомневаюсь, что вы можете продемонстрировать нам, российским провинциалам, вещи, которых мы в глаза не видели. Но облик ваш и ваше поведение весьма и весьма необычны. Нет, конечно, у меня и мыслей не было, что вы шпион, беглый или обычный бродяга…
– Беда, барин! – В кабинет вломилась какая-то тетка в крестьянской одежде. – Беда! Барышня наша…
Отставного подполковника просто подбросило в кресле.
– Что случилось, Алена?
– Ой, бедааа! Ой, горе-то какое! Барышня наша, Анастасия Сергеевнааа… – продолжала причитать баба.
– Запорю, тварь! – Лицо Сокова стало багроветь. – Что с барышней, дура?!
– К пруду она пошла, в парк. Цветок сорвать решила… А тут козюля ее ужалила прямо в ручку. Ой, горе какое!
В кресло старый вояка не рухнул, задумался не более чем на секунду.
– Доктора вызвали? Где барышня?
– Молодой господин сразу за доктором поскакал, а Анастасию Сергеевну в ее комнату повели.
Отец Насти рванулся к выходу…
– Сергей Васильевич, пока нет лекаря, разрешите предложить вам мои услуги?
Он недоуменно повернулся ко мне.
– Вы врач?
– Нет, но в Америке огромное количество змей, значительно более опасных, чем местные козюли. У меня есть некоторый опыт лечения именно змеиных укусов. Но, может быть, об этом потом? Время дорого.
Соков-старший колебался недолго. Пару секунд он испытывающе смотрел на меня, после чего кивнул и приглашающе махнул рукой к выходу.
Перед тем как выйти, я залез в карман рюкзака и прихватил с собой мою походную аптечку. Ничего особенного там, конечно, не было, но пригодятся и йод, и кое-какие таблетки, и бинт с перекисью.
За пару минут, пока мы шли до комнаты Анастасии, я собрался с мыслями и планами лечения. Ну, подумаешь, козюля, она же гадюка обыкновенная. Взрослые люди от ее укуса не умирают. Да, больно, зачастую мучительно, но если соблюдать элементарную гигиену, то через неделю-другую укушенный забудет об укусе. Если, конечно, эта гадина зубом в вену не угодила… Но маловероятно.
В общем, необходимо избежать заражения, а дальше организм сам справится с ядом. Вероятно, именно из-за результатов лечения пещерными методами, когда горе-лекари загоняли в могилу своих пациентов, здесь так и переполошились.
Девушка уже лежала в своей кровати и стонала. Больно, понимаю. Я присел рядом.
Рука здорово покраснела и заметно опухла. Две точки на месте укуса недвусмысленно показывали, что цапнула Настю именно гадюка, а не какой-нибудь испуганный ужик.
– Сергей Васильевич, распорядитесь, пожалуйста: мне нужна рюмка, свеча, бритва и много чистой воды. Желательно кипяченой, но не горячей.
Пока доставили перечисленное, я дал выпить пострадавшей пару таблеток (анальгин и супрастин) и обработал йодом место укуса. Перед операцией я повернулся к взволнованному отцу:
– Может быть, вам лучше выйти? Я вынужден сделать небольшой разрез Анастасии Сергеевне, ей будет немного больно, кровь опять же… Вы сумеете сдержать эмоции и не мешать мне работать?
Соков молча кивнул.
– Ну что же, – я повернулся к своей пациентке, – Анастасия Сергеевна, вы все слышали. Сможете немного потерпеть?
– Да, конечно.
– Еще будет довольно много крови – нужно, чтобы как можно больше яда вытекло вместе с ней из организма. Лучше вам на это не смотреть.
В ответ на мои слова она, не говоря больше ни слова, закрыла глаза, и лицо ее напряглось…
Когда бритва чиркнула по коже, Настя лишь немного ойкнула и скривилась от боли. Я быстро приложил перевернутую, предварительно подержанную над пламенем свечи рюмку к месту разреза (да скорее царапины – резать глубоко имеет смысл только при укусе какой-нибудь серьезной змеи, а они в России не водятся), и эта импровизированная банка помогла поскорее отсасывать отравленную кровь из ранки. Конечно, значительная часть яда уже разнеслась по организму, но наибольшая его концентрация пока здесь. Повторив операцию еще раз, я решил, что достаточно. Обработал разрез перекисью и туго забинтовал девушке руку.
– Все. Теперь нужно просто ждать. Организм должен справиться сам. Максимальный покой и как можно больше пить. Только не вино или квас – чай или что-то в этом роде. Теплый или холодный. Есть можно все, но понемногу и часто. Исключая сильно зажаренное, острое и копченое. Желательна малопрожаренная говяжья печенка. Для восстановления кровопотери.
Бледный хозяин поместья кивал, как заведенный, в ответ на каждое мое слово.
– Вадим Федорович, если вы спасете мою дочь… – Губы его дрожали.
– Да полноте, Сергей Васильевич, можете быть спокойны. Думаю, что уже через пару дней Анастасия Сергеевна будет гулять. Я, если позволите, буду наблюдать за ее состоянием несколько дней, а потом, почти уверен, здоровье вашей дочери восстановится полностью.
– Да, пожалуйста. Я уже доверился вам, так что делайте все, что сочтете необходимым. Просите все, что может понадобиться для лечения…
На все про все ушло около получаса, и с минуты на минуту можно было ожидать прибытия местного доктора. Бес его знает, что он из себя представляет и не полезет ли в амбицию со своими методами лечения. Я могу оказаться в неприятной ситуации, а хозяин перед непростой дилеммой: кому из нас верить. Как ни крути, я здесь никто…
Однако мои опасения были напрасны, прибывший с Алексеем доктор, Бородин Филипп Степанович, оказался вполне адекватным пожилым мужчиной и не стал разыгрывать обиду из-за того, что Соковы приняли предложенную мною помощь, а не предпочли дожидаться дипломированного специалиста. Но мне он устроил дотошный допрос, что и как я делал, осмотрел Настю и остался вполне удовлетворен и ее состоянием, и моими действиями. Насчет таблеток и остального пришлось опять заливать про Америку, что там это давно и успешно используют, а что из себя представляют йод, перекись и таблетки, я понятия не имею, да и не обязан этого знать.
Но дядька он тем не менее был приятный в общении. И я получил большое удовольствие от беседы. Он крайне заинтересовался моими «заграничными снадобьями» и вытряс из меня обещание пренепременно приехать к нему в гости побеседовать и познакомить с новшествами американской фармации. Задержаться на обед доктор отказался категорически, сославшись на необходимость посетить нескольких пациентов.
Он уехал, а я тоже не преминул посетить свою пациентку.
В комнате Анастасии находилась горничная, читавшая барышне какую-то лабуду на французском. Да… С этим у меня будут проблемы. Ни в зуб ногой… Английский – запросто, немного могу по-испански, а вот с языком, завоевавшим русское дворянство, у меня полный швах. Не более чем «шерше ля фам» или «а ля гер ком а ля гер». Досадно. Только Америкой и отмазываться…
– Как себя чувствуете, Анастасия Сергеевна?
– Спасибо, немного лучше, – слабо улыбнулась девушка, – Наташа, пересядь в угол.
Ну, естественно: одному мне находиться с девицей в комнате не положено, поэтому горничная осталась с нами.
Наташа встала, поклонилась и пошла в указанное место. Походка ее была… Трудно найти подходящий эпитет. Неуклюжей, что ли. Ну, то есть совершенно неженственной – избаловал меня двадцатый век грацией женщин, ходящих на каблуках.
Я присел на освобожденное Наташей место и потрогал лоб Насти. Жарок присутствовал. Но несильный. Все нормально – организм борется. Опухоль и краснота не продвинулись вверх по руке – уже хорошо. Пульс, конечно, учащенный…
Упс! (На несколько миллисекунд мысли опять рванулись в сторону: мой «Ориент», в случае чего, тоже роскошный подарок или товар.) Ну ладно, об этом потом.
Глядя на лицо барышни, я вдруг подумал: какой разной может быть женская красота. И ведь она совершенно не укладывается в рамки хоть какого-нибудь стандарта. Даже наоборот: стандартные красавицы моего времени, топ-модели всякие, вряд ли способны пробудить что-то в душе нормального мужчины.
Вот и сейчас я видел перед собой довольно скуластое лицо со значительным носиком, глаза как глаза, ресницы не то чтобы очень длинные, брови густые и достаточно широкие, губы узкие… ну, в общем, по описанию – чуть ли не Квазимодо рисуется… А ведь глаз не оторвать… Смотрел бы и смотрел…
Вот Ленка моя совсем другая, курносая… Мммать! ЛЕНКА!! АРТЕМ!!!
Я ведь во всей этой круговерти совершенно забыл о своих! Что с ними? Как там они теперь без меня?! Мысли завертелись в совершенно безумном хороводе…
– Вадим Федорович, – прервала мою зарождающуюся шизу Настя, – а я не умру?
Вот не было печали! Неужели истеричка? Хотя в такой ситуации, возможно, и некоторые большие и сильные мужчины завибрировали бы. Причем мужчины даже с большей вероятностью. Стоит зачастую простудиться посильнее обычного насморка и покашлять, уже всерьез думаешь, что не менее чем пневмония. И далее по списку… Не одного такого встречал… Да и сам, честно говоря, такой.
– Можете быть совершенно спокойны, Анастасия Сергеевна, такая мелкая змейка очень редко может убить взрослого человека, а если способна, то это происходит очень быстро. Вы выздоровеете. Очень скоро. Но нужно потерпеть. И пейте побольше. Обязательно. И не беспокойтесь: это в Америке змеиный укус почти приговор, а в России всего лишь неприятность.
– А что, в Америке змеи опасней? Расскажите о них, пожалуйста.
– Вам это в самом деле интересно?
– Конечно. Мне вообще интересно все новое, а уж теперь про змей из других земель интересно вдвойне. Рассказывайте!
– Да где же это видано! – раздался у меня за спиной голос Наташи, о присутствии которой я, честно говоря, уже и забыл. – Барышне благовоспитанной о заморских ползучих гадах слушать!
– Еще одно слово – и пойдешь вон, – не меняя тона отреагировала Настя.
Видимо, прислуга здесь была вышколена – мама не горюй! Наташа моментально заткнулась, но я просто физически ощущал спиной ее, мягко говоря, осуждающий взгляд.
– В Америке змей значительно больше и сами они… крупнее. Как правило. Лично я встречал несколько раз гадин толщиной с вашу руку и длиной с мой рост. Представьте себе: какой величины голова у такой твари, какой длины зубы и насколько больше яда она впрыскивает при укусе по сравнению с местной гадюкой. Козюлей то есть. Вот укус таких, безусловно, смертелен. Я не слышал ни об одном случае, чтобы человек выжил после укуса крупной гремучки.
– Крупной… кого?
– Этих змей в Америке называют гремучими. Дело в том, что на конце хвоста у них костяная трещотка, которой они трясут, когда чувствуют опасность. Они всегда предупреждают о том, что находятся рядом. Поэтому и укусы их редки, несмотря на то что гадин этих достаточно много. Змея кусает человека, только защищаясь. Или когда человек, не заметив ее, вдруг оказался слишком близко и она не успела предупредить о своем присутствии. Нет в змеях злобности, которую им приписывают. Они никогда не нападают первыми.
– Но на меня же напала.
– На самом деле она этого не хотела. Вы просто не заметили ее. Змея наверняка предупреждала вас шипением, просто тихо – змейка-то маленькая. Вы и не услышали.
– Пожалуй, вы правы, – наморщила лобик Анастасия. – А еще какие змеи есть в Америке?
– Из опасных – еще аспиды.
– Это который Клеопатру укусил?
– Не совсем. Ее, если проанализировать описание, укусила египетская кобра, которую называют еще «настоящий аспид». В Америке другие. Очень ярко раскрашены в красный, желтый и черный цвета. Размером с нашу козюлю, но яд у них очень сильный. Правда, чтобы такая змея укусила, нужно самому схватить ее рукой. Но тогда последствия будут очень тяжелыми. Так ведь опять же: она своей окраской предупреждает: «Не тронь меня!»
– Вас послушать – все змеи предупреждают о том же самом, – улыбнулась девушка.
– Конечно. Понимаете: мы им не нужны, им нас не съесть. Не трогай змею, и она тебя не тронет. Хотя, к сожалению, бывают досадные случайности. Как та, что произошла сегодня с вами. В Китае, например, я встречался еще с одной тварью – коброй. Она тоже предупреждает о своем присутствии: поднимает верхнюю часть тела кверху и раздувает шею. Очень впечатляющее зрелище. Десять раз подумаешь, прежде чем приближаться.
Я вдруг обратил внимание, что личико моей собеседницы несколько напряжено… Вот идиот! Сам ведь рекомендовал: как можно больше пить. Но признак хороший. Если я не ошибся в своих причинно-следственных выкладках, то все будет хорошо. Пора откланиваться.
– С вашего разрешения, Анастасия Сергеевна, я вынужден вас покинуть. Состояние ваше опасений не вызывает, а у меня еще разговор с вашим отцом не закончен, было бы невежливо заставлять его ждать больше, чем того требует необходимость.
– Конечно. Ступайте, – на лице девушки читалось явное облегчение от удачного выхода из… деликатной ситуации.
