Вячеслав Григорьевич Резеньков
Притяжение любви

– Да не придет она больше! – успокоил маму  сын.

К вечеру небо  заволокло тучами, и пустился небольшой дождик. Тоска медленно съедала душу Рябинцева.  Ему хотелось просто  выть. Когда  Александр принялся снова болтался по комнатам, в дверь тихо постучали. Он подошел  в коридор и  открыл входную дверь.  На пороге стояла Лариса в промокшей от дождя курточке. Ее влажные каштановые волосы были заплетены в косу и лежали на ее левом плече. В его глазах знаменитая актриса снова превратилась в незнакомую девушку на полустанке, которой он помог нести сумки. Ее глаза светились еще более ослепительной красотой, на которых невозможно было задержать взгляд. У Рябинцева перехватило горло, и он открыл рот.  Произнести что-либо внятное в этот момент он так и не смог.

– Впустишь в дом, или так и будешь держать на пороге?– спросила Стрижанова.

Он  отступил в сторону, пытаясь восстановить потерянное самообладание. Девушка непринужденно зашла в дом, как к себе домой,  обошла вокруг овального стола в гостиной, размеренным взглядом провела по окружающей обстановке, и  подошла к Рябинцеву, который  следом зашел в комнату.

– Кажется, кто-то обещал напоить меня чаем с бутербродами и познакомить с родителями! – игриво заглядывая в глаза Александра, произнесла Лариса.

– Мама сейчас придет!– пролепетал растерянно парень.

– Мария Григорьевна не придет, она останется ночевать у тети Вари!– заверила девушка.

– А ты откуда знаешь?

– Ох, и глупый ты!– прошептала ему на ухо Лариса

.

Она провоцирующе прижалась к нему всем телом, обняла руками за шею и крепко поцеловала.

Прошло семнадцать лет. В областном городе Снеженске академический театр им. Пушкина давал заключительный спектакль под названием –« Магия ночи». Шел последний акт, и близилась развязка сюжета. Выстроенные декорации  погружали зрителей в сценическую действительность. Под софитами блистали костюмы  утомленных актеров, а переполненный зал с замиранием ждал логического конца  сцены. В пятом ряду возле прохода в полумраке сидел Рябинцев.  Рядом с ним сидела юная девушка с букетом цветов, с такими же красивыми глазами  как у Стрижановой. Они  внимательно смотрели за происходящим на сцене. Когда прозвучала последняя реплика, и занавес задвинулся, из зала послышались  овации, и крики  браво. Потом сцена вновь открылась, и актерская группа, взявшись за руки, вышла к передней ее кромке  и поклонилась зрителям. Из зала на сцену  полетели цветы.

– Папа сиди! Ты же знаешь, к ней сейчас не доберешься, подождем ее  в  фойе,– обратилась к пополневшему Рябинцеву шестнадцатилетняя дочь Анджела.

 Они еще посидели на своих местах какое-то время, пока зрительный зал существенно  поредел,  затем пошли на выход. В фойе вдоль стен стояли  величественные колоны, подпирающие свод потолка, украшенный лепниной. Между колон красовались  огромные портреты актеров  академического театра, среди которых висел портрет  заслуженной актрисы театра и кино Ларисы Стрижановой.

Отец с дочерью сели в зеленые кресла и стали наблюдать за выходом из  зала, откуда  должен был появиться родной им человек.  Рябинцев много раз ходил на этот спектакль, и казалось, мог уже привыкнуть и  воспринимать игру актеров как обычную работу, но каждый раз одна сцена  из второго акта, цепляла его за душу и заставляла учащенно биться  сердце. Эта сцена

навевала в нем воспоминания прошлых лет. У него перед  глазами  вновь всплывал  железнодорожный полустанок, и  незнакомая девушка, просившая помощи. Память тут же рисовала в воображении скирду соломы, где они прятались от грозы. Там   он  впервые почувствовал ее дыхание и тепло  тела. Рябинцев также вспоминал и  тот момент, когда оставил ее на автобусной остановке, за что корил себя до сих пор. Много чего еще  выдавала его память, подпитываемая неземной любовью. Отец с дочерью сидели рядом, а на них с большого портрета все тем же божественным взглядом смотрела великая актриса, жена и мама.