VSvv ES
Приключения Папы Бобра, который знал много секретов
Странная прорубь или Две трубочки из тростника.
Папа Бобер стремительно уплывал в холодной воде от того места, где их побоище провалилось под лед.
– Интересно, а в этих местах волки плавают под водой? – подумал Папа Бобер. – Такие, как крокодилы, но только волки, с шубой и меховым хвостом?
И Папа Бобер сильнее замахал хвостом, по-заячьи пытаясь заглянуть назад.
Плыл он долго.
Холодная вода была тяжелой и липкой. Холод прилипал к лапам и хвосту, двигать ими становилось все труднее и труднее. Становилось душнее. Папа Бобер подумал, что хорошо бы глотнуть свежего воздуха и боднул лед. Однако лед не поддался. Тогда Папа Бобер стукнул по льду хвостом. Но сам отлетел вниз, вглубь реки, а льда не разбил. Папа Бобер лихорадочно поплыл вперед, стараясь углядеть лед потоньше. Тогда он разгонится и прорвет лед снизу. Можно еще погудеть, чтобы по отраженному от льда звуку найти тонкий лед. Но воздуха у Папа Бобра совсем не осталось. Папа Бобер начал задыхаться.
Он плыл в воде подо льдом, почти не различая, чем лед слева отличается ото льда впереди. Перед глазами возникали и крутились темно-красные, темно-желтые, темно-зеленые обручи, которые сипели и звенели. И тут он заметил пятно впереди и справа. Оно было не то, чтобы светлее, не то чтобы синее, и не то, чтобы круглее, но Папа Бобер твердо знал, что плыть надо туда.
Из последних сил, ничего не видя, ничего не соображая, Папа Бобер врезался в отверстие проруби, пробил тонкий ледок над поверхностью воды и выскочил наружу.
Взлетел надо льдом Папа Бобер, вздохнул полной грудью, зрение его прояснилось, настроение резко улучшилось, но какая-то неведомая сила потащила его снова вниз под воду.
Хотел было в воде Папа Бобер резко развернуться к тому, что тащило его и щелкнуть зубами, но что-то не давало ему обернуться. Решил Папа Бобер, не глядя, ударить хвостом назад. Но и хвост что-то или кто-то держал. Замер Папа Бобер, замерло и то, что его держало. Или кто.
Осторожно повернул голову назад Папа Бобер. Что-то, намотанное вокруг головы, мешало ею крутить. Понял Папа Бобер, что попал в сеть. Подводные концы сети были привязаны к каким-то тяжелым штукам, которые волочились по дну от его рывков. Очень тяжелым штукам, вылезти с которыми не было сил. Распутаться в воде тоже было невозможно, потому что верхние концы сети крепко привязаны толстыми веревками к дереву на берегу. Решил Папа Бобер перегрызть веревки сети острыми бобриными зубами, но она так плотно намоталась вокруг головы, что он не мог рта раскрыть. Попробовал Папа Бобер выкрутиться из сети, но ему мешали края узкой проруби. Чем больше он бился, тем больше запутывался. Так и повис Папа Бобер под самой поверхностью воды.
Вскоре почувствовал Папа Бобер, что замерзает. Наверху, надо льдом, наступала ночь и становилось все холоднее и холоднее. Прорубь снова затянуло льдом. Корка льда нарастала и опускалась все ниже в воду, все ближе к голове Папы Бобра.
Конечно, у Папы Бобра были обширные подшкурные запасы. С такими запасами не страшен никакой мороз, никакая холодная вода. Но за время путешествия подшкурные запасы заметно истончились. Папа Бобер захотел есть.
Тут Папа Бобер, заметил нечто, что тоже запуталось в сетях. Очень осторожно, чтобы не запутаться еще сильнее, Папа Бобер подтянул сеть так, чтобы нечто оказалось перед носом и понял, что это плотик со вкусняшками! Плотик был маленький, криво собранный, значит делал его Сынок Бобренок. Зато вкусняшки в плотике были самыми настоящими! И еще две трубочки из тростника, чтобы плеваться водой. Наверное, их отправила Сестренка Бобренок. Совсем маленькая, совсем глупая, хотел вздохнуть Папа Бобер. Но не смог – воздух кончился, вздыхать было нечем.
Но это Папу Бобра, совсем не расстроило. Воздух, конечно, кончился, зато идеи начались. Папа Бобер знал, что ему надо делать.
Во-первых, одним рывком головы он разбил лед на поверхности проруби и выставил на воздух две трубочки из тростника. Он будет через них дышать.
Во-вторых, надо подкрепиться вкусняшками. И нарастить запасы. Но не всеми.
В-третьих, оставшимися из посылки веточками, корешками и корой он так сдвигал и распирал сеть вокруг себя, что она превратилась в сетчатый кокон. Теперь, если мороз будет крепчать, а лед –нарастать, то намерзать лед будет по этим сетчатым аркам. И получится, что Папа Бобер окажется в внутри ледяного кокона. В этот кокон будет поступать воздух. В этом коконе будет тепло от тепла самого Папы Бобра. А тепло Папе Бобру будет от вкусняшек. Папа Бобер отдохнет, а потом с новыми силами и новыми мыслями решит, что дальше делать.
Так и произошло. Как только ледяной панцирь нарос вокруг Папы Бобра, он тут же сладко заснул.
Странные рыбаки или Полеты во сне и наяву.
– Я л-е-ч-у. А р-а-нь-ш-е ж-и-л с-п-о-к-о-й-н-о и з-д-о-р-о-в-о, – пооодууумааал Пааапа Боообеер. – Э-т-о к-а-к-а-я-то з-а-г-а-д-к-а, к-а-к-о-й-т-о- с-е-к-р-е-т.
И тут же очнулся. Сколько он спал? Может быть день, может быть неделю, а может месяц. Только ледяной скафандр стал ему велик, а сам Папа Бобер снова хотел есть и был готов скакать и веселиться.
– Да-да-да, – сказали снаружи. – Ту-ту-ту. Га-га-га.
Папа Бобер понял, что он не летит, это сеть вместе с его ледяным коконом куда-то тащат трое мужиков. Они были одеты также, как его знакомые рыбаки, но немного страннее. С ними был и четвертый, который заходил то с одной стороны сети, то с другой, и что-то постоянно произносил:
– Ва-ва-ва… Бу-бу-бу… Скада-дида-дуба-да.
Это бубнение можно было принять за слова:
– Это какая-то меховая рыба.
Рыбаки молча пожали плечами.
– Нет, это белый медведь, – продолжал четвертый. – Вы слышали, что белые медведи во льду зимуют, как черные в берлоге?
Рыбаки молча перехватили сеть с коконом другими руками.
– Или это дохлый инопланетянин во льду замерз! – воскликнул четвертый. – Вон у него две антенны из головы торчат?
Рыбаки молча кивнули.
– Хотите отнести его в Город, на эту гигантскую Выставку? Но там, говорят, уже есть инопланетяне. Штормом принесло!
Конечно, можно было бы разбить кокон – теперь Папа Бобер мог свободно в нем двигаться – поздороваться, представиться, и послушать интересные истории. Но у четвертого, у того, кто говорил и ходил вокруг сети, было ружье. Поэтому Папа Бобер извернулся и стал слушать сквозь трубочку для дыхания.
– Думали волка поймали? Я тоже следы заметил, – человек с ружьем начал кричать, потому что снаружи все сильнее подул ветер и зашуршал снег. Ледяной скафандр Папы Бобра дергало и качало.
Наконец, ветер задул слабее.
– Домой заходить не будем, сразу в город отправимся? – кричал человек с ружьем рыбакам.
Рыбаки радостно закивали, но сами подняли и положили сеть с Папой Бобром внутрь какой-то металлической коробки на трех ногах высотой с человеческий рост, а потом пошли назад, в глубину снежного шторма с удочками наперевес. Дяденька с ружьем шел с ними. Он держал свое ружье за дуло и махал им, как веслом.
"Какие странные рыбаки", подумал Папа Бобер и попытался осмотреться сквозь ледяной скафандр.
С одной стороны стояли невысокие дома. С другой стороны, там, куда ушли рыбаки, крутилась снежная буря.
"Интересно, я смогу полететь сам, без рыбаков", подумал Папа Бобер. "Скафандр у меня уже есть".
Пока Папа Бобер раздумывал над этой загадкой, из снежного шторма, но из другого места, вышли рыбаки и охотник. Они шли также с удочками наперевес и вели перед собой двух девчонок и четырех мальчишек.
– Я говорил, надо сети проверить, – кричал дяденька с ружьем, забегая то с одной, то с другой стороны. – Стая рядом бродит… Или это бобры?
– Мы не волки. Мы не звери, – возмущались мальчишки. – Дядя Сережа, мы – дети.
– Мы пошли сети воровать, и запутались. Пришлось рвать эти сети, – кричала рыжая девочка, которая шла первой. – Какие-то лопухи сети в поле оставили.
Рыбаки в нерешительности остановились.
– Сейчас бы в баньке погреться, или телевизор посмотреть, – сказал им охотник дядя Сережа.
Рыбаки радостно закивали, но пошли они не к домам, а в поле, в сторону снежного шторма. Охотник дядя Сережа забежал вперед них и начал копать в снегу тропинку прикладом ружья.
– Ух ты! Смотрите, что бурей принесло, – закричали мальчишки, заметив металлический бак на трех ножках, и начали шатать его и стучать по нему.
– Это от сбитой летающей тарелки!
– Это от вертолета!
– Это увеличенная стиральная машина. Она стояла в городе у входа в магазин стиральных машин !
– Да тут еще одна сеть, – закричала рыжая девочка. – В ней какой-то дохлый бобер.
Она принялась тащить сеть на себя, а когда вытащить не удалось, начала кидать снежки внутрь железного бака.
Вторая девочка, которая все это время стояла в сторонке, тихо сказала:
– Я, наверное, домой пойду. Меня Мампап к обеду заждалась.
– Света! Тебе плохо с нами, да? Отвечай быстро-быстро-быстро! Мы плохие, да? Зачем тебе домой идти есть! Мы сейчас этого зажарим, а сеть себе заберем! – закричала рыжая девочка, показывая на Папу Бобра. – Ищите все ветки и дрова. Под баком костер разведем.
Мальчишки начали выкапывать сухую траву из-под снега и ломать кустики. А рыжая девочка побежала к рыбакам. Рыбаки стояли и ждали, когда охотник дядя Сережа выроет им тропинку. Рыжая девочка подбежала к ним, и стала вырывать удочки на дрова. Рыбаки удочки не отдавали. Тогда рыжая девочка начинала их раскручивать, уцепившись за удочки. Рыбаки улетали по одному в снежный шторм, а удочки оставались в руках у девочки. Только один дядя Сережа никуда не улетел. Он обнял ружье, сел на снег, стал страшно ругаться и еще более страшно выдыхать из себя воздух.
Рыжая девочка вернулась к баку и развела под ним костер. Вид у нее был сонный.
Папе Бобру сквозь ледяной кокон показалось, что когда рыжая девочка не кричит и не кружиться, у нее то вырастают, то уменьшаются нос, уши и руки.
– Дядя Сережа, – закричала рыжая девочка. – Пламенем не поможете? Еще лучше порох или динамит. У меня закончились.
"Какая странная злобная девочка", подумал Папа Бобер. "Нет, в реке все-таки было спокойнее".
Охотник дядя Сережа подошел к баку и спросил:
– Что будете делать, злая девочка Злата?
– Бобровый суп! – закричала рыжая Злата прямо в ухо дяди Сережи, и оглянулась в поисках тихой девочки. – Куда ушла эта лопухушка? Мы же еще тусуемся. Давайте все над ней смеяться: ха-хаха, Света тусоваться не умеет!
А дальше произошло вот что. Конечно, если под кем-нибудь развели огонь, не было бы никакого дальше, потому что этот кто-то превратился бы угольки. Но Папа Бобер был в ледяном коконе. От жары кокон таял, а Папе Бобру было не жарко. Но вот снежки, которые накидали в бак, давно растаяли, превратились в пар. Пар накапливался в баке за Папой Бобром и этот пар выталкивал Папу Бобра в люк. И только дядя Сережа повторил за злой рыжей девочкой «Бобровый суп!», как Папа Бобер со свистом вылетел из бака в сторону домов. Дядя Сережа громко икнул и выронил ружье. Но Папа Бобер этого уже не слышал. Он летел над домами и думал, как бы ему помягче приземлиться. По пути у дороги стоял дом, а рядом с ним маленький домик. Папа Бобер подумал, как было бы здорово скатиться с крыши большого домика на крышу маленького домика, а с крыши маленького – на земли. Так и получилось. И получилось ни капельки не больно.
Странные стуки или Необычный кросс.
Папа Бобер так быстро летел, что снова замерз. А еще на него лаяли собаки. Они даже выбегали на улицу следом за ним. Поэтому Папа Бобер решил не сразу бежать в сторону поля, а переждать в маленьком домике. В том домике, с крыши которого он скатился на землю.
– Тук-тук, кто в домике, можно зайти, спасибо, – сказал Папа Бобер.
Только проговорил он это не снаружи, а уже заскочив в домик.
Выполнив вежливости, Папа Бобер с любопытством оглядел домик. Домик был ладно построен, то есть в нем было уютно и весело. Только зачем-то с досок была стесана кора и Папа Бобер с трудом отыскал несколько кусочков коры для перекуса. Еще он нашел какие-то тряпки и закутался в них.
Перекусив, Папа высунул в проем двери нос и стал смотреть, что происходит во дворе.
– Долговечно к нам пожаловали? – произнес кто-то сзади Папы Бобра.
Папа Бобер замер и сделал вид, что ничего не слышит и ничего не понимает.
Кто-то прополз мимо Папы Бобра, и в прорезь двери просунулся еще один нос, темный и мокрый собачий нос. Потом нос развернулся к Папе Бобру и принюхался:
– ЙА. ИСТ. ЗОБАК, – произнес на человеческом языке пес. – МОЯ. ЗОФУТ. БАРБОС. А. ТИ. СЛУШАЙНО. НЕ. БОБР. БУТИШЬ?
– Бобер, – подтвердил Папа Бобер. – Можно пожить у тебя немножко?
– От бобрового супа исключиться хочешь? Тоже дело, – пес перестал говорить по-человечески, но по-прежнему разговаривал с Папой Бобром как с маленьким и глухим. – Это мой домик. Это не будка. В домике есть еще другая дверь залезания тихо. Как я сейчас засунулся. Она еще дверь сбегания тихо.
Проходящая по двору кошка посмотрела на торчащие из прорези двери два мохнатых носа, четыре моргающих глаза и фыркнула.
– Этот зверь зовется "Кошка", – говорил Барбос. – В ваших краях таких нет. Совсем нет. Она зовется "Кошка Принцесса". Видишь, как фыркает. Ее девочка учила азбуке, но прошли только букву «Ф».
Барбос попытался также фыркнуть, но получилось, что всхлипнул. Папа Бобер попытался фыркнуть, но получилось, что чихнул. Они всхлипывали и чихали, и не заметили, как к ним подбежала девочка. Это была та самая тихая девочка Света, которая торопилась домой. В руках у нее была тарелка, из которой вкусно пахло.
– Барбосик, милый, съешь еще добавку, пожалуйста. Подставь свою миску, пожалуйста. Только Мампап ничего не говори, пожалуйста. И Папмам тоже.
Когда-то, очень давно, когда девочка Света была очень маленькая она плохо различала, кто папа, а кто мама. Она называла маму «Мампап», а папу – «Папмам». Потом она научилась их различать, но продолжала называть Мампап и Папмам, чтобы было смешнее. Так и повелось.
Чтобы выдвинуть из домика миску Барбоса, Папе Бобру пришлось вылезти наружу.
– Барбос! Это твой маленький сыночек?! – удивилась девочка Света. – Что же так плохо укутал ляльку?! Он весь дрожит.
– Я не лялька, я – Папа Бобер, – хотел сказать Папа Бобер, но девочка уже убежала в дом.
Она вернулась с маленьким пестрым одеяльцам, в которое запеленала Папу Бобра, сверху повязала бантик и быстро вернулась домой.
"Ну вот, опять повязали", подумал Папа Бобер. "Сейчас куда-нибудь полечу. В этой местности всегда так: вначале скрутят, потом потом улетаю".
Но ничего не происходило, только из дома начали доносится какие-то стуки и приятные звуки. И еще манная каша – манная каша пахла восхитительно. Вдыхал аромат манной каши Папа Бобер, вдыхал и решился.
– Костей-то тебе совсем не дают? – сочувственно сказал Папа Бобер.
– Почему? – грустно возразил Барбос. – Так-то в рацион пайкуется.
– Значит, кашу перед костями дали, чтобы она все место в пузе заняла, и ты меньше костей у них съел, – прищурился Папа Бобер. – Что, пока кашу не съешь, косточек – таких крепеньких, таких мозговых – тебе не вкусить?
– Будешь? – сказал Барбос, с отвращением глядя на манную кашу у себя в миске.
В одно мгновение, одним взмахом языка, в один глоток Папа Бобер съел кашу. Ему даже показалось, что на миг солнце, похожее на манный диск, вышло на небо.
Из дома продолжали доноситься звуки и стуки.
– Что они делают?! – изумлялся Папа Бобер, осторожно вылезая из одеяла.
– Танцевательством рук и ног занимаются, – сказал Барбос, и у него загорелись глаза.
Оказывается, у родителей и у девочки Светы были магнитные кулончики – магнитные фигурки на длинном шнурке. Когда они уходили из дома, то надевали кулончик на шею, а когда возвращались, то прилепляли кулон к дверце высокого белого металлического ящика. Высокий белый ящик был совершенно волшебный, в нем хранилось множество вкусной еды, и про него Барбос обещал рассказать отдельно. А еще они танцевали вместе, слепив кулончики. Нужно было кружиться, вскидывать руки и ноги так, чтобы магнитик не отлепился от остальных и шнурок не запутался. Победителем становился тот, у кого магнитик не разу за танец не отлепился, и чтобы еще свободный, не запутавшийся кончик шкурка самый длинный, и еще тот, кто самый красивый. Проигравший моет посуду. Выигрывала всегда девочка, проигрывал всегда Папмам, но посуду мыла Мампап. Девочка просила Папмам ее покатать. Папмам сажал ее на шею, но далеко не уходил. Он кружил вокруг Мампап, или просто стоял рядом, и они разговаривали.
Развеселились от звуков и стуков Папа Бобер и Барбос и тоже начали скакать и прыгать, потом по двору друг за дружкой носиться, потом бороться. Боролись, боролись, а затем как-то подрались. Барбос Папе Бобру по уху заехал, Папа Бобер Барбосу синяк под глаз поставил. Сели они в разных углах двора, сердито дышат, друг на друга с обидой глядят.
Барбос дышал-дышал и сказал Папе Бобру:
– Ну все, я с тобой больше дружбу не хоровожу и не играю. И других собак подговорю, чтобы с тобой не водились.
А Папа Бобер как раз в дорогу засобирался. Решил Папа Бобер перед уходом в окошко большого дома заглянуть, очень ему было любопытно, что в человеческом доме внутри творится.
Мампап мыла посуду. Папмам стоял рядом с девочкой Светой на плечах. Они разговаривали.
– А ты помнишь, как ты однажды пришла из садика и сказала, что теперь мы должны тебя звать «Клипса – Калипса», – говорил Папмам. – Не нравится тебе больше имя Света.
– Нееет, – засмеялась девочка Света. – Я сказала зовите меня «Каролина».
– Нет? Пришла из садика и говоришь: зовите меня «Драздрапендрой», – продолжал Папмам.
– Неет! – закричала девочка Света.
– А кем? «Бухтобарахтой»? – вспоминал Папмам.
– Нет! – хохотала девочка.
– Хорошо, что у нас девочка, – сказала Мампап.
– Может, лучше все-таки было завести попугайчика, – сомневался Папмам. – Так же бы сидел на плечах, только на шею не давил.
– Не хочу быть попугайчиком. Кто бы тогда Мампап развлекал? – хохотала девочка. – Мампап, тебе спеть или потанцевать?
– Спой ей, – сказал Папмам.
– Станцуй, – сказала Мампап.
И девочка, не слезая с Папмам, принялась танцевать, то разводя руки, то упирая их в бока, а Папмам вскидывал то одну, то другую ногу, приседал и кряхтел.
Посмотрел Папа Бобер в окно и еще сильнее домой захотел.
Побежал Папа Бобер прямо по дороге к полю, и ни одна собака даже не гавкнула. Пока Папа Бобер в окно смотрел, Барбос всех окрестных собак обтрезвонил. Теперь те делали вид, что Папу Бобра совсем не замечают.
Но кто-то другой заметил следы Папы Бобра и что-то зловещее задумал.
Странный запах или Битва снежных вихрей.
Никогда в жизни Папа Бобер не ходил по такому глубокому снегу. В Лесу редко бывают большие сугробы. Снег ложится на ветки и иголки, стволы и пеньки. Всякий раз, когда в Лесу шел густой и мохнатый снегопад, Папе Бобру казалось, что это Лес несется куда-то вверх и вбок. Может быть Лес действительно улетал, а потом незаметно возвращался на место, стряхнув лишний снег по дороге. Может Папа Бобер не забредал в снежные места.
Вокруг своей плотины и хатки у него были натоптаны тропинки и пробиты сугробные ходы. А лед на озере они каждый день чистили, чтобы по льду кататься было удобно.
Вначале Папа Бобер вышагивал по полю, словно по тине в озеро вступал. Но с каждым шагом лапы Папы Бобра погружались в снег.
Тогда Папа Бобер сел на хвост как на доску и начал грести ногами и руками. Получилось быстрее, но снег задирал волосинки на хвосте, и было неприятно, словно снег за шиворот попал. И не очень быстро получалось. И совсем не быстро получалось. Вообще, не получалось.
Кто-нибудь другой очень бы расстроился, или замер в нерешительности, или бы повернул назад, или начал ждать весны, но Папа Бобер не стал даже забултыхиваться и нырнул под снег. Он рыл сугробный ход, в котором не нужно было укреплять своды, и двигаться получилось быстрее. Когда пошел снег поплотнее, Папа Бобер делал вид, что в нем плывет и получалось совсем быстрее. Папа Бобер пытался гудеть как маленький мотор или кричать как мальчишки, но видимо, для скоростного плавания в снегу нужен другой секрет. Очень глубоко в снег Папа Бобер решил не заплывать – очень уж в странную местность он попал.
Душный и тревожный, знакомый и незнакомый запах заставил Папу Бобра замереть. Папа Бобер осторожно разрыл снег перед носом, потом еще подальше и понял, что чуть на врезался в сеть.
Под ногами было твердо. Папа Бобер осторожно высунулся из снега. Сети стояли лабиринтом по всему полю.Только у них появился еще один верхний ряд. Неподалеку по сетям лазали мальчишки, трясли из, а рыжая девочка Злата кидалась в мальчишек снежками. Один из мальчишек показал за спину Папа Бобра на темную тучу над домами. Но Папа Бобер подумал, что показывают на него и поспешил занырнуть в снег.
Папа Бобер заметил, что сетей не было там, где сквозь поле проходила дорога.
Это были те самые сети, которые рыбаки поставили по всему полю, чтобы ловить ушедших далеко от дома детей. Теперь они были еще и в воздухе – на той высоте, на которой Папа Бобер вылетел из бака на трех ногах.
Снаружи за сетями Папа Бобер увидел мальчишек и рыжую девочку Злату. Они залезали на сети как на снасти парусника и качались на них. А еще растоптали площадку для футбола и били мячом по сетям, которые служили воротами Он заметил проход между сетями и уверенно погреб под снегом туда.
Вдоль дороги совсем не было снега. По дороге проносились автомобили. То, что это были автомобили, Папа Бобер узнал по запаху. Автомобили иногда заезжали на опушку Леса. Сейчас Папе Бобру показалось, что за рулем автомобилей сидят какие-то звери. Но не это задержало Папу Бобра на открытом месте, хотя ему нужно было быстро-быстро прошмыгнуть мимо сетей. Папа Бобер во все глаза рассматривал автомобили, стараясь понять, как они движутся. Секрет оказался не хитрый – сзади каждого автомобиля из специальной трубы под днищем вырывался пар. Такой же пар вырывался из чайника, когда Папа Бобер кипятил в нем воду для чая. Только у машин пар был синеватый, наверное, чай был с черникой. Когда у чайника нет колес, он подпрыгивает на месте. Если у чайника были бы колеса, то пар утолкал бы чайник далеко-далеко.
Неожиданно снежок больно ударил Папу Бобра в спину. Мальчишки! Они тоже подбежали к дороге с другой стороны сетей и бросались в Папу Бобра снежками, а злая девочка Злата лепила снежок, засунув внутрь камень. Папа Бобер метнулся назад к сугробу. Конечно, он мог поиграть с мальчишками в снежки. Конечно он даже мог такую снежную крепость соорудить, в которой бы отстреливался от всех и в него никто снежком с камнем внутри не попал. Но Папа Бобер видел, что ребята куда-то торопятся, и не хотел их задерживать. Ему самому надо было побыть одному, полежать, еще подумать о странностях местности, куда он попал.
Эти сети ловили ребят, чтобы они далеко не заходили, или этими сетями от них защищались?
Какими же разговорчивыми должны здесь быть рыбы, если охотники так молчаливы? Папа Бобер знал, что любимым занятиям рыбаков были разговоры вокруг костра. Он любил иногда вечерами найти вдалеке от хатки лагерь рыбаков, осторожно устроится неподалеку, и слушать разные истории.
Хорошо, что сейчас Папа Бобер спрятался в сугроб, потому что вскоре налетел снежный шквал. Папа Бобер почувствовал, как наверху все летает и крутиться. Казалось, что снежный шторм, который был в поле, и прилетевший снежный шквал бьются друг с другом.
Когда снежная драка немного утихла, Папа Бобер высунулся на разведку. Сквозь сильную метель Папа Бобер разглядел, что сетей впереди нет. Значит с этой стороны были дома, а Папе Бобру надо в противоположную сторону. Он снова занырнул в снег и пополз. Если бы Папа Бобер знал, что налетевший из темной тучи снежный вихрь оборвал и унес все сети, что Папа Бобер гребет туда, откуда пригреб.
