Тело активизировалось на максимум от текущих возможностей, но все, на что меня хватило, – это глухая оборона и медленное отступление. Девушка не просто давила, но при этом еще и меняла позицию, пытаясь достать меня с флангов.
Моей реакции еле-еле хватало, чтобы разглядеть и парировать ее атаки. В диких землях мне приходилось сражаться, в основном, с монстрами, а их никто не обучает технике фехтования. Так что эта девушка стала настоящим вызовом для меня, отчего азарт битвы разгорелся еще сильнее.
Кажется, мое лицо расплылось в хищном оскале предвкушения, и она это заметила. Отчего всего на мгновение потеряла концентрацию и сбилась с ритма. И я не медлил, использовав это мгновение заминки для контратаки.
Уже во время рывка я осознал, что попался в простенькую ловушку. Даже не понял, что она сделала, просто какое-то неуловимое движение кисти, ее рапира мелодично рассекла воздух и со звоном выбила кинжал у меня из руки.
– Попался, – хищно облизнула губы девушка. Почему-то ее лицо в этот момент напомнило мне змею.
Выпад. Прямой, бесхитростный, но чертовски быстрый. За гранью человеческих возможностей и рефлексов, когда все тело вливается в один-единственный смертоносный удар.
Хлопок. И кончик рапиры поблескивает в свете софитов в считанных сантиметрах от моего лица. Я могу разглядеть бритвенную остроту артефактного металла. А маска девушки дает трещину, через которую проглядывает удивление. Она переводит взгляд с меня на лезвие рапиры, зажатое между моих ладоней.
Я собираюсь перехватить оружие дланью, чего не успел сделать изначально, чтобы закончить этот бой, но не успеваю. Ее перчатка вспыхивает маревом заклинания, мгновенно обволакивающим все тело девушки.
На каком-то паранормально-интуитивном уровне я понял, что произойдет дальше. Она попытается каким-то образом завершить удар, и все, что мне оставалось, – это напрячь все мышцы до предела.
Тело будто окаменело в неудобной позе, став монолитом. Ни один сустав не двигался, ни одна связка не дрогнула. На мгновение из-за перенапряжения даже сердце пропустило удар. А в следующий миг сработало заклинание фехтовальщицы.
Ее тело не шелохнулось, не изменилась поза, ни один мускул не дрогнул, ничто не выдало атаку. Просто в одно мгновение ее бросило вперед с такой силой, будто это был разогнавшийся таран.
Не успей я среагировать, то был бы мертв. Удар рапиры с таким импульсом вряд ли бы остановился от одного щита. Но вместо этого на песке остались две глубоких борозды от моих ног, а острие оружия лишь ненамного приблизилось к лицу.
Тем не менее, подобное перенапряжение не прошло бесследно. Я чувствовал, как все мое тело сковало болью. Приглушив ее усилием воли, я оскалился еще шире. Она пыталась убить меня. Уважаю. И отнесусь соответственно.
Перехватываю лезвие дланью. Артефакт ничего не может сделать бронированным наростам перчатки. Отвожу лезвие в сторону, шаг вперед, рвануть оружие на себя. Ошарашенная фехтовальщица явно растеряна и не выпустила оружие из рук.
Вместо этого она сама полетела вперед, потеряв равновесие, и наткнулась на мой кулак. Видимо, этот бой не похож на тренировочные поединки. И стоило чему-то пойти не по плану, как вся филигранная техника посыпалась.
Я вырвал оружие из ее руки и просто продолжил бить кулаками. Никакой защиты, ни одной попытки уклониться или заблокировать. Она просто неуверенно пятилась, огребая удары один за другим. Щит принимал на себя урон, а я продолжал давить. Бой окончен, началось избиение.
И когда щит наконец лопнул, я не удержался и нанес еще один прямой правой. Девчонка приземлилась на задницу, оставив в воздухе алую полосу крови из разбитого носа.
– Не то же самое, что в тренировочных спаррингах, да? – кивнул я на кровь.
Никакой жалости или вины я не чувствовал, а дрожащие губки готовой разрыдаться мордашки меня вообще не трогали. Она попыталась убить меня, очевидно. За это я не злился, нет. Но если ты готов убить другого, будь готов к тому, что попытаются убить и тебя. В бою все равны, а трупу уже все равно, какой герб вышит на его погребальном костюме и есть ли он вообще.
Я подобрал кинжал и огляделся. Наша битва с фехтовальщицей заняла секунд двадцать, не больше. А за это время поле боя разительно изменилось. Во-первых, количество участников резко сократилось с обеих сторон. Во-вторых, начали прибывать новые, так как арена продолжала сужаться.
И в-третьих. Никто из проигравших не спешил покидать арену, хотя это уже был прямой риск для жизни. На всех выбывших светил луч красного прожектора, сигнализируя, что их нельзя больше атаковать. Большинство уже поднялось наверх, и сейчас поле боя было практически взято в алое кольцо.
– Слабачка, – услышал я голос надменного длинноволосого ублюдка.
Он явно обращался к всхлипывающей фехтовальщице. Вроде бы она и клановый призыватель, хорошо тренированный для ближнего боя. Но при этом все еще остается молодой девчонкой, не способной проглотить обиду поражения. И скорей всего не привыкшей к боли от разбитого носика.
– Сражаться будем? – привлек я его внимание. – Или опять за женскую спину спрячешься?
– Тц, – поморщился парень, скорчив при этом такую рожу, будто в говно наступил. – Не смей открывать пасть в моем присутствии, пока к тебе не обратятся, бродяжка.
– У тебя изо рта воняет, – не остался в долгу я. – Кажется, это запах трусливой душонки.
Паренек явно не привык к такому обращению. Чем их тут кормят, что они ходят с такими напыщенными рожами? Я бы еще понял, если бы он был опытным призывателем с десятком закрытых разломов за спиной. Но ты же, блин, перворанговый ребенок, откуда столько спеси?
А в следующий момент я внезапно понял откуда. Он призвал артефакт. Это был простой меч с односторонней заточкой. Только драгоценных камешков и всяких висюлек на нем было столько, что он походил больше на декоративное украшение, нежели на оружие.
Только вот это оказался явно не самый дешевый артефакт. Парень лениво взмахнул оружием в мою сторону, и с лезвия сорвался росчерк, устремившийся прямо в меня. Подобной атаки я не ожидал.
Бросил тело в сторону, уходя перекатом. Тот факт, что моя тушка разминулась с росчерком, иначе как чудом и не назовешь.
Только стоило мне подняться на ноги, как пришлось уворачиваться от второго такого же росчерка. А затем от третьего, четвертого и так далее. Парень просто стоял на месте и лениво махал мечом, а с него срывались смертоносные лезвия.
Наставник что-то рассказывал про подобные артефакты. По сути, в них встроено одно заклинание, а проводник просто активирует его своей маной. Ни отката, ни времени каста, не занимает слот в длани.
Стой и маши себе на здоровье, пока мана не закончится. Сколько у него единиц? Сколько требуется на использование? Это же воздушный серп, атакующая магия стихии ветра первого ранга. Две или три единицы маны, если бы это кастовалось из длани. Меч вполне может скостить стоимость, если учесть, как вальяжно ублюдок атакует.
Я сорвался в стремительный бег, двигаясь по кругу и разрывая дистанцию. Краем глаза следил за взмахами меча, стараясь предугадать траекторию полета. От некоторых росчерков мне удавалось увернуться, некоторыми он безбожно мазал. В остальном же я придерживался главного правила битвы с превосходящим по численности противником.
Сражайся с одним, остальные пусть сражаются друг с другом.
Поэтому я вилял из стороны в сторону, подставляя под атаки противника его же клановых союзников и призванных существ. Один раз удалось влететь с подсечки к сражающимся, повалить парня из ангелов, а затем прикрыться им от серпа.
Мой противник снизил интенсивность выпадов, явно начал экономить ману. Рядом пролетела каменная шрапнель, когда парень из клана Дракона своим молотом разбил защиту мечника, отправив того в непродолжительный полет.
Он тут же попер на меня, вращая оружием на манер мельницы. Ничего сложного, я просто поднырнул под его атаку, нанеся при этом три коротких росчерка, которых хватило, чтобы просадить щит до нуля.
И с удивлением понял, что мы остались вдвоем на арене со спесивым Небожителем. Он все так же стоял на одном месте, опустив меч к земле. Словно ему даже двигаться было лень. Нас разделяло с десяток шагов, и больше не оставалось никого, за кем можно было бы спрятаться.
Словно вторя моим мыслям, организаторы подняли часть колонн за нашими спинами, оставив нас на небольшом круглом пятачке. Диктор что-то вещал зрителям, и хоть его слова искажались для участников, но даже трибуны притихли, наблюдая за финалом мясорубки.
Я понимал, что никакого эффектного боя не будет, все решит один удар. Доли секунды. И сейчас преимущество за противником, ведь у него есть дальнобойные заклинания. Я прикинул, что за эти десять метров он успеет провести три атаки. Шансы, что я уклонюсь, уменьшаются в геометрической прогрессии вместе с разделяющим нас расстоянием.
И, судя по довольной ухмылке, мой противник тоже это понимает. Что бы сказал наставник в такой ситуации? Я улыбнулся, представив его лицо, произносящее…
Второй закон Дома Дракона. Коснись недосягаемого.
Тело срывается в обманном рывке, лезвие меча противника отрывается от земли. Даже сквозь заниженную чувствительность нервных окончаний меня раздирает боль от нечеловеческого рывка.
Плечо и связки трещат, тело закручивается с максимальным импульсом, и я выбрасываю вперед руку, метаю кинжал. В этот момент меч противника заканчивает движение и сформированный росчерк воздушного серпа срывается в мою сторону.
Все, что я успеваю сделать, – это прикрыться дланью, заблокировав голову. В тот самый момент, когда заклинание бьет в меня. Ударная волна почти не ощущается, бронированная перчатка прекрасно держит удар магии. Но заклинание было широким, поэтому его остатки бьют по незащищенному телу.
Через мгновение все закончилось. Так обычно и происходят битвы, за доли секунды, в которые решается, чей путь был правильным, а кому суждено отправиться в колесо перерождения.
Я осмотрел свое тело, покрытое истончившимся слоем щита. Перевел взгляд на соперника. Кинжал лежит на земле возле его ног, лицо хмурое и раздраженное. Неужели отбил? В следующий миг над Небожителем загорается красный луч прожектора.
Еще через секунду все лучи вокруг нашей арены начинают мигать, превращаясь в световое шоу, звучат фанфары, а следом раздается восторженный рев участников.
– Выкусите, ублюдки! – орала девчонка, показывая неприличные жесты клановым.
– Соснули, ха-а… – вторили ей другие.
Я не сразу осознал, что произошло, но быстро сообразил. Далеко не все хотели здесь победить. Большинство желали, чтобы не победили клановые. Похоже, я влез в какую-то давнюю вражду между местными призывателями. В целом, плевать.
Клановые же молчали. Смотрели хмуро, со злобой или вовсе с пренебрежением.
– В настоящем бою ты был бы уже мертв, – степенно произнес мой оппонент.
И демонстративно воплотил красный рубин, установив его в разъем на своей длани рядом с другим таким же. Второй ранг. Разве это не против правил? То, что он искусственно ограничил свой ранг, сняв один из камней, не делает его слабее.
Да, он не может использовать заклинания второго ранга, но усиления от полученных уровней никуда не делись. Вот откуда у него столько маны, что он спокойно отправлял росчерки один за другим.
Противник уже развернулся ко мне спиной, направляясь в сторону выхода.
Рывок. Шаг полной ступней, чтобы меня было слышно. Правша, оборачивается вокруг правой ноги. Думает, что я пытаюсь ударить его в спину. Взмах меча рассекает пустоту, но там вообще никого нет. Все замерло в полнейшей тишине.
Я медленно опускаюсь и подбираю упавший кинжал. Мы стоим спина к спине, и Небожитель уже понял, что снова облажался на глазах у всей своей братии.
– В настоящем бою ты меня даже не заметишь, – констатирую факт и ухожу с арены.
Мясорубка закончилась, зрители разогрелись, настоящее шоу только впереди, но мне там делать нечего. Даже этот спесивый последователь Дракона скорей всего меня победит, если воспользуется заклинаниями второго ранга. Одно сильное существо с высоким потенциалом размотает меня без шансов.
В целом, размышляя об арене и анализируя прошедшие бои, я остался доволен. Совершил ряд ошибок, это да. Недооценил возможности клановых, пару раз меня застали врасплох. Разумеется, в реальной жизни я бы готовился куда тщательней к таким схваткам. Но, в целом, оценил свое выступление на твердую четверку. С плюсом.
На выходе из арены меня ждал распорядитель. Грузный мужчина, которому явно было плевать на все происходящее. По лицу было понятно, что у него своих забот хватает в жизни, помимо того, чтобы выдавать какие-то награды.
Он стоял рядом с высокой инфопанелью, похожей на автомат по выдаче напитков. На экране светились возможные награды на выбор.
– Длань, – ткнул он на отпечаток ладони под экраном. – Не задерживай очередь. Быстрей, быстрей.
Я молча приложил длань к отпечатку и чуть не поморщился, когда аппарат выдал все мои данные.
Эзо. Уровень 1.
Ранг 1.
Мана 5/5.
Отпечатки 0/5.
Потенциал уничтожения 2.
Потенциал выживания 2.
Следом высветились турнирные очки. Сто шестьдесят. Сотня за победу, шестьдесят за выбитых противников. Ну да, парень с молотом, двое в лабиринте, фехтовальщица, еще один парень с молотом и гондон с лжерангом. Еще одного дракона выбил здоровяк с двуручником, другого затоптала чья-то бронерога. Остальных выбил смазливый своими росчерками, когда пытался меня достать.
– Пошевеливайся! – рявкнул распорядитель, подгоняя меня. – Не один тут.
Я открыл неприметную вкладку с разделом наград для победителей. Все сделано так, чтобы участник в спешке наделал глупостей, а вкладку вообще можно пропустить, если не знать о ней. Но я вырос в этом городе, и пусть многое изменилось, суть осталась той же.
Во второй вкладке были отпечатки, в основном, существ. Но для победителя мясорубки доступны только три из них. Самыми дорогими отпечатками были пустотный дух, военачальник драконидов и двухголовый огр-маг. Все существа пятого ранга. И стоимость от десяти тысяч турнирных очков.
Среди доступных мне сильно выделялось инфернальное пламя, принявшее форму демона. Так как не было никаких описаний, то расчет очевиден, что неопытный участник выберет его и получит в итоге бесполезного огненного духа-стража, который даже двигаться не способен.
Вторым был рыцарь в сияющих белизной доспехах, вооруженный ростовым щитом и огромным мечом. Только вот это отпечаток не рыцаря, а заклинания малого благословения. Это заметно по сияющим отблескам, а рыцарь здесь просто для примера.
Потому я взял третью карту, которая внешне явно уступала двум другим. Неприметный человекоподобный зеленый ящер с баклером и ятаганом. Раса ящеролюдов, подвид лесных, класс воина.
Судя по недовольной роже распорядителя, я угадал. На оставшиеся очки даже не знаю, что взять. В основном меню ничего интересного для меня не было. Расходники и небоевые артефакты. Подумал и выбрал малый эликсир регенерации за пятьдесят очков, а оставшиеся десять взял рублями по курсу один к одному.
Завершил выбор. В сторону отъехала небольшая панель, где лежали предметы. Массивный медный шприц со стеклянной колбой, в которой плескалась алая жидкость, карта ящера и десять рублей одной купюрой.
Шприц и карта были предметами Анимы, так что я отправил их в пространственный инвентарь, коснувшись дланью. А вот купюру пришлось сложить и убрать в карман дырявых штанов.
Без понятия, что сейчас творится с ценами, но пять лет назад мы с малышней на рубль могли закупиться пломбиром на пятерых. Потом получить по шее от старшей за такое, ведь на эти деньги можно было купить в два раза больше хлеба.
Я улыбнулся, вспомнив былые времена. Надо будет проведать родные трущобы, может, даже встречу кого из наших.
На выходе из арены меня уже ждали. Я про себя вздохнул и мысленно прикинул варианты. Я думал, что меня найдут не раньше, чем через неделю. Но с учетом того, что все мои данные срисовали прямо перед турниром, даже удивительно, что так долго. Хотели посмотреть на меня в деле?
Наставник предупреждал, что московских интересует храм. И они уже в курсе, что мы его нашли. Остается один вопрос: как они связали меня с этим, ведь я был безымянным сиротой. Так и знал, что имя, выданное мне покровителем, – настоящая подстава.
– Призыватель Эзо? – деловито поинтересовался человек в черной форме полиции.
Он стоял возле бронированного микроавтобуса, по бокам которого дежурили еще двое полицейских. Только эти были при полном параде. Бронежилеты, каски, в руках автоматы, которые пока что смотрят в землю.
– Кто интересуется? – вежливо улыбнулся я.
– Полицейский Департамент Москвы. Проедете с нами? У нас имеется несколько вопросов.
Была, конечно, мысль покачать права. Но если хотя бы половина из того, что рассказывал наставник о местной полиции, правда, то вопрос лишь в том, насколько целым я поеду с ними. И сколько статей мне впаяют по итогу.
Большинство представителей закона – простые люди. Так что сам по себе факт того, что я призыватель, является отягчающим при любом конфликте.
Их главный, тем временем, достал браслет, покрытый рунами, и протянул мне.
– Просто протокол, – пояснил он.
Я решил, что пока не готов устраивать бучу с властями. Протянул правую руку, позволив блокиратору защелкнуться. Плотное каменное кольцо артефакта не позволит мне воплотить длань. А если попытаюсь, то браслет просто сожмется, ломая мне запястье.
Есть множество способов снять его с другого призывателя, но практически ни одного самому.
Меня вежливо погрузили в микроавтобус без окон и повезли не показывать достопримечательности столицы союза городов-государств. Дальше все шло ровно так, как описывал наставник.
Меня привезли центральный департамент на Петровку, потому что именно он занимается делами призывателей. Посадили в комнату для допросов, где по классике стоял стол, несколько неудобных стульев и одностороннее окно-зеркало.
Дальше пошли часы томительного ожидания. Обычно человека маринуют два-три часа. После времени, проведенного в одиночестве, жертва становится более разговорчивой. И тут возникла первая странность. По моим ощущениям прошло не меньше четырех часов, а ощущения меня обычно не подводили.
К концу пятого часа пришел следователь, принес стакан воды, который я не спешил пить. Это у нас добрый полицейский, получается? А в воду что подмешали, интересно?
– Эзо, – начал он, не представившись. Поставил перед собой планшет и принялся что-то в нем читать. – Прибыл сегодня в Москву через петербургские врата. Солгал таможенной службе о персональных данных. Что само по себе тянет на статью.
На этом моменте он внимательно посмотрел на меня. Дряблые щеки, поросячьи глазки и, в целом, такое лицо, что хочется брезгливо отвернуться. Он явно простой человек, длань легко убирает мелкие дефекты организма. Да и крупные тоже. Даже не развивающийся призыватель отличается крепким здоровьем и хорошим телом.
Не дождавшись никакой реакции, следователь продолжил:
– Принял участие в ежегодном турнире призывателей. Первый ранг, первый уровень, но при этом суммарный потенциал в четыре раза выше среднего. И победил без использования отпечатков. Что скажешь? Случайность? Повезло?
– Никакого везения, – усмехнулся я. – Любой бы из них мог победить, уделяя достаточно времени тренировкам.
– Второй потенциал атаки, – задумчиво произнес он. – Это, по-вашему, уровень хорошо обученного взрослого бойца – не призывателя. Не слишком ли круто для восемнадцатилетнего?
– Известны случаи, когда призыватель получал третий потенциал на первом уровне, – пожал я плечами. – Так что мои навыки довольно средние.
Тут я немного лукавил. Анима, как нечто, созданное высшими сущностями для выживания человечества, оценивала любое существо по двум параметрам. Потенциалу уничтожения и выживаемости.
Обычный безоружный человек, по мнению Анимы, имел характеристики ноль-один. То есть в бою абсолютно бесполезен и просто существует. Длань проявляется в возрасте двенадцати лет. И если усердно начать тренировать человека с этого момента, то к восемнадцати он получит оценку Анимы один-два.
А если к тренировкам добавить выживание в диких землях, включающее в себя настоящие бои с монстрами, то вполне реально довести потенциалы атаки и выживания до троек. Но будем честны, меня тренировал наставник, и он же не давал мне умереть в неравном бою.
– Но по моим ощущениям, – решил я поделиться мыслью, – московских призывателей вообще не особо тренируют.
– А смысл? – спросил следователь. – Зачем вам пахать как проклятому, если после восемнадцати можно прирезать пару тварей, получить уровень и в одно мгновение стать в разы сильней?
Оу, кажется, я слышу неприкрытую зависть. Интересная мысль. Так, значит, оценивают нас люди? А следователь явно не был призывателем, что странно. Хотя про наши особенности он был неплохо осведомлен.
В любом случае я никак не собирался комментировать его мнение и просто промолчал. Следак это понял и потому продолжил:
– Объясни мне вот что… Как такой крутой парень, – произнес он с откровенным пренебрежением, – умудрился явиться на турнир без отпечатков, да еще и с первым уровнем?
– Мне только сегодня восемнадцать исполнилось.
Думаю, он достаточно осведомлен об особенностях длани. И мне не придется разжевывать, что организм способен накапливать Аниму и поднимать уровни лишь когда окрепнет естественным путем.
– Ну и чего тогда пришел? Качался бы дальше себе в своих диких землях. Или сытой жизни захотелось?
– У меня тут дела, – ответил я. – Закончу и уберусь в свои дикие земли. Сытую жизнь ни у кого отбирать не собираюсь.
– Ты мне еще поюли тут. Какие дела могут быть у бродяги…
– Паломника, – поправил я.
– Да какая, на хрен, разница?
– Бродяги не закрывают разломы и не сражаются с монстрами.
– Кстати об этом. Отпечатков почему нет? Или будешь лапшу вешать, что ни одного разлома в глаза не видел?
– Видел. Около трех сотен видел. Закрыл тридцать шесть. Отпечатков нет.
Разумеется, ни одного разлома я не закрывал. Это делал наставник, а я лишь помогал. Но это детали, да и я не на исповеди перед Дюжиной.
– И куда делись отпечатки? – глаза следователя заблестели. Ну да, три десятка заклинаний, даже перворанговых, – это целое состояние. – Спрятал?
– Спрятал. Продал, выкинул, раздал бедным, потерял – какая разница?
Разумеется, мой инвентарь просветили заранее и ничего, кроме зелья регенерации, в нем не было. Ну и карта ящера, которая уже перемещена в длань. Вряд ли у них есть сканеры, способные показать все предметы в пространственном кармане, но их общее количество уж точно.
– Юлить, значит, решил, – разочарованно вздохнул следователь. – Не желаем сотрудничать.
– Может уже хватит? – чуть не закатил я глаза. – В чем меня обвиняют? В том, что не представился на таможне? Выпишите уже штраф, и покончим с этим.
– Выпишем, не сомневайся, – злорадно улыбнулся следак, еще больше став похожим на крысу.
После этого следак задал еще несколько незначительных вопросов и ушел. Меня помариновали в допросной еще около часа, затем пришел прыщавый паренек, явно стажер. И все по второму кругу. Кто такой, откуда такой красивый, есть ли друзья, родственники, знакомые. Вскользь интересовались именем наставника, но я не обязан был отвечать.
Все-таки вряд ли они поверили, что я действительно пять лет прожил в диких землях. Решили, что просто из какого-то мелкого городка приперся. Наверняка параллельно искали информацию обо мне по базам.
И пусть восемнадцать мне исполнилось не сегодня, но все равно не так давно. А кроме Москвы я больше нигде не успел засветиться. Разве что в храме, где и получил имя. Но мой покровитель вряд ли выдаст меня Дюжине.
Про покровителя тоже спрашивали. Юлить не стал и честно ответил, что служу Пути Дракона. Все равно это нетрудно проверить.
Между допросами старался уходить в медитативное состояние, так что разум оставался вполне бодрым. Тем удивительней были дальнейшие события.
В помещение вошли двое полицейских в полной выкладке, а следом и знакомый крысюк. Он бухнул на стол тонкую папочку и принялся вещать официальным тоном.
– Призыватель Эзо, восемнадцати лет. Вы обвиняетесь в незаконном проникновении на территорию Москвы, сокрытие личных данных перед лицом правоохранительных органов. Штраф пятьдесят рублей. Десять рублей изъято в пользу казны, как будете оплачивать остальное?
Следак с победным выражением лица уставился на меня, и я мгновенно понял, к чему все шло с самого начала. Они просто хотели прикарманить себе ящера. Да, перворанговое заклинание призыва, но существо действительно одно из лучших в своем классе, к тому же нейтральное.
– Есть зелье, – кинул я пробный шар.
– Цена по реестру пятнадцать рублей, – кивнул он. – Остается еще двадцать пять.
– Какие есть варианты?
– Вы можете оставить отпечаток, – хитро ухмыльнулся он. – Существо первого ранга, цена по реестру пятьдесят рублей.
– Серьезно? – я даже не смог злиться. – Да я на любой барахолке смогу продать его минимум вдвое дороже.
– А вы не на барахолке, – стал серьезным следак. – Так что?
– Отказываюсь.
– Можем ведь и по-плохому, – перешел на совсем неделовой тон мужчина.
– Это как? – скептически изогнул бровь я. – Помаринуете меня тут еще?
– Одна карта в длани, – как бы невзначай намекнул он.
И намек я понял. При смерти призывателя из его длани выпадает всего одна карта. Так называют отпечатки из-за схожести по внешнему виду в физическом воплощении.
Остальное уходит обратно в Аниму.
– Мы не угрожаем, не подумайте, – врубил добрячка крыс. – Просто всякое случается. Мало ли разлом откроется как раз в вашей камере.
– Камере? – не понял я.
– Штраф платить будем? – проигнорировал он вопрос, получив молчание в ответ. – Ладно, тогда дальше по списку. Так как штраф вы оплатить не в состоянии и за вас это сделать некому, вы приговариваетесь к принудительным работам на благо города. Вплоть до полного погашения неустойки. Которая составляет сто сорок рублей.
– Сотенкой не ошибся? – перешел я на ты от такой наглости.
– Отнюдь, – довольно усмехнулся следак. – Сорок осталось от нарушения границ. Еще сотня за сокрытие личности. Вам ведь сказали отметиться в храме до вечера.
– Так я же у вас просидел все это время, – начал закипать я, но уже понял, что все это просто спектакль.
– Как говорят на западе, здоровье индейца шерифа не еб… Не волнует. Пакуйте его, ребята.
На этих словах мне нацепили обычные наручники помимо блокиратора. Шприц с зельем никто не горел желанием забирать, так что я оставил его себе. Меня потащили по коридорам.
Вывели из здания, чтобы погрузить в знакомый бронированный микроавтобус. На улице действительно уже наступила ночь. Уже на выходе меня вновь догнал следак.
– Не передумал по поводу карты? – участливо спросил он, протянув мне пачку сигарет. – Ты смотри, регистратура у нас открывается утром, так что не все штрафы могут туда дойти. Да и по реестру можем тщательней проверить, глядишь, и в плюсе останешься.
Я промолчал, проигнорировав это «заманчивое» предложение. Свобода, деньги и прочее не так уж важно для призывателя, вставшего на путь Анимы. А вот найти хороший отпечаток действительно сложно.
– Ну как знаешь, – равнодушно поморщился крысюк, прикурил и задрал голову, посмотрев на звездное небо. – Кстати говоря, нахождение на улице во время комендантского часа. Нарушение. Еще пятьдесят рублей к общей сумме штрафа.
Я сохранил каменное лицо. А потом внезапно опомнился и повернулся к следователю.
– Как ваше имя? Вы не представились как положено.
Он хотел было что-то возразить, но потом замер, переваривая. Видимо, решил, что ничего страшного не случится.
– Майор Тарасов. Старший следователь по делам призывателей Следственного Департамента Москвы.
– Майор Тарасов, – кивнул я. – Вас не было в моем списке, но я внесу вас без очереди.
– Каком еще списке?
– Списке дел. Которые я собирался закончить, прежде чем покину город.
– Его ты не скоро покинешь, – усмехнулся он. – Или скоро, тут как посмотреть.
На этом наш разговор закончился. Меня погрузили в микроавтобус и повезли имп знает куда. И только сидя в полной темноте машины, которую подбрасывало на каждой кочке, я наконец позволил себе широко улыбнуться.
Пока что все идет в точности по моему плану, и даже лучше. Даже не пришлось самому нарушать закон, что было бы слишком заметно. Сами замели. А я уж было решил, что они действительно как-то пронюхали про храм в диких землях.
Тюрьма для призывателей была в точности, как описывал наставник. Он тоже начинал свой путь отсюда и считал это место идеальнейшим для старта во всей Москве. Разумеется, если тебе не повезло родиться в клановых семьях или ты не жаждешь пахать на них до конца жизни.
Камеры на десять человек, много решеток, камер видеонаблюдения и охраны. Были и общие зоны для проведения досуга, даже одна комната с телеком. Отличий от обычных тюрем было два. Все поголовно носили блокираторы и мужчины с женщинами находились в одной тюрьме вперемешку.
В целом, здесь были «курортники». Призыватели вроде меня, которых целенаправленно загребли под предлогом штрафов. Настоящие преступники сидят в местах с защищенными камерами, покрытыми рунами. Но это только особые личности.
Чаще всего призывателей-преступников просто убивают или изгоняют в дикие земли, что примерно одно и то же.
Ты либо приносишь городу пользу, либо не мешаешь своим существованием делать это другим. Шестеренки должны крутиться непрерывно и бесконечно. То же касается и нас. Курортников держат с одной целью. Чтобы мы закрывали новые разломы на территории Москвы. Ведь пока разлом не разведан, он может таить в себе любые опасности, а войти на ту сторону могут лишь призыватели.
Никаких тебе регистраций, бюрократии, вступления в клан, получения разрешения, отчетов. Все новые разломы в твоем распоряжении. А еще кормят, на улице жить не надо. И самое главное – бесплатное медицинское обслуживание в случае ранения.
Главная проблема – случайно не выплатить долг слишком быстро. Впрочем, не думаю, что у кого-то это получается. А как выбраться дальше я не переживал. Рано или поздно меня так и так вытащат.
Двое охранников меня зарегистрировали, забрали все мои вещи и выдали взамен застиранную темно-оранжевую форму. Затем проводили к камере Б–3. Пузатый охранник с щеками как у хомяка и глазами-бусинами довольно толкнул меня в камеру.
– Принимайте пополнение, – произнес он булькающим голосом. – Чемпион турнира, так что уважьте уж.
Я обернулся, посмотрел на закрывающуюся дверь. Сквозь решетчатое окно заметил неодобрительный взгляд другого охранника из пары. Он взглянул на меня и слегка пожал плечами, как бы извиняясь.