Вольфрам Эберхард
Китайские праздники. Древние традиции, памятные до наших дней
В других случаях участники изображали двенадцать животных звериного цикла и как бы должны были поедать злых духов. (Древние китайцы делили траекторию движения Солнца на двенадцать «домов», схожих с подразделениями нашего зодиака, и верили, что каждым домом правит животное. Этот обычай, возможно уходящий корнями в Центральную Азию, соблюдался в Китае незадолго до начала нашей эры.) Эти двенадцать животных – крыса, корова, тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, петух, собака и свинья – шествовали через весь город под руководством колдуна, переодетого в медведя, в маске с четырьмя глазами из блестящего золота. Эта церемония – «большой праздник Но» (это название мы пока еще не можем объяснить) – заканчивалась утоплением всех оставшихся духов в близлежащей реке.
К сожалению, все описания праздника Но имеют отношение в той или иной степени к его официальной стороне. Изгнание злых духов из императорского дворца было его главной составляющей. Вполне возможно, что дворец больше страдал от злых духов, чем частные дома, но что же делали горожане? Лишь в литературе начиная со второй половины VHI века есть более подробное изложение того, что происходило в домах простых людей. Это может быть отражением медленного появления того, что мы называем средним классом, схожим с европейским бюргерским классом, который стал зарождаться в Китае в VIII веке; это также может быть связано с изобретением книгопечатания, сделавшего возможным массовые производство и потребление книг. Пока было необходимо от руки переписывать каждую страницу, представлявшую интерес, и было трудно к тому же вообще получить текст (потому что не каждый ученый хотел, чтобы его текст копировали), книги были ограничены по объему и обращению. Записывалось лишь то, что считалось действительно важным, а это означало, разумеется, что то, о чем велись записи, представляло почти исключительно политический интерес. Но в позднем Средневековье в Китае появилось нечто вроде «развлекательной литературы» – это были книги, написанные образованными людьми с исключительной целью рассказать о чем-то, что представляло интерес для широкого круга читателей, что могло стать хорошей темой для разговора между друзьями или коллегами. Только в литературе такого рода мы действительно находим глубоко личные описания, какие мы ищем. Здесь мы узнаем, что, по крайней мере, в некоторых уголках Южного Китая во время шествия в ходе праздника Но актеры проходили через всю деревню, стучались в каждую дверь и «очищали» каждый дом. Разумеется, они стремились не только повеселиться: обитатели дома должны были сначала угостить их вином, рисом или даже дать денег. Вожак этой группы пел южнокитайские песни, первоначальный религиозный характер которых давно уже был забыт. Эти песни были теми же самыми, что и мелодии в разыгрываемых пьесах, и главный в этой труппе зачастую был подготовленным актером. Это шествие сильно напоминает нам давний европейский обычай, когда дети обходят дома, поют и получают за это печенье, сладости или другие небольшие подарки. Мы знаем, что этот обычай, который в той или иной форме существует в каждой европейской стране, имеет свои аналоги в Средиземноморье, но его связь с китайским праздником Но, возможно, слишком надуманна. Однако интересно, что на Востоке и Западе комедия как отдельный театральный жанр взяла свое начало в совершенно схожих религиозных церемониях. Пути святого и комичного не слишком расходятся.
Ко времени таких хождений от дома к дому и сбора «благодарности» праздник Но был уже в совершеннейшем упадке. Маски все еще были в ходу в небольших сельских населенных пунктах, но уже не в более крупных городах. А если актерскую труппу приглашали в столицу, это было очень похоже на нынешнее возрождение народных танцев – чего-то почти забытого. Почему же исчез такой колоритный и драматический праздник?
Ответ тот же, что и на вопрос о китайских танцах и спортивных состязаниях вообще. Известно, что древние китайцы, как и все народы, любили петь и танцевать. Конфуций даже участвовал в народных праздниках и с раздражением покидал место действия лишь тогда, когда начиналась «неофициальная» и довольно безнравственная часть крестьянских празднеств. Конфуций любил спортивные состязания; стрельба из лука и гонки на колесницах были двумя из шести видов гуманитарных наук, которыми в его времена должен был владеть каждый представитель высших слоев общества. К началу христианской эры танцы и спорт почти исчезли. Однако под властью воинственных династий средневекового периода при дворе стали поощряться военные танцы, борьба, футбол и даже поло и ему подобные игры; они стали видами спорта для военной касты. Но это возрождение продлилось недолго, и в последние века ни один образованный китаец уже не стал бы танцевать. Пока западный образ жизни не завоевал Китай, такие глупые занятия были бы совершенно невозможны для достойного ученого или высокопоставленного чиновника и для любого, кто считал, что может когда-нибудь ими стать.
За последние два века до начала христианской эры танцы и спорт были занятиями для людей низшего класса или иностранцев; было забавно и интересно смотреть на их смешные движения. Это могло даже доставлять эстетическое удовольствие. Но это было нечто, что должно было находиться исключительно в руках профессионалов. Поэтому танцы и разные виды спорта сначала были объединены в своего рода спортивно-акробатическое шоу, а позднее вошли в театральные представления. То, что называется китайской «военной драмой», – это, главным образом, акробатическое шоу с красивыми танцами: каждое сражение разыгрывается как массовый военный танец с волнующими поединками на мечах; либретто очень слабое. Актеров тогда прославляли, по крайней мере, так же, как и в нашем обществе, но они были изгоями. Они не могли жениться на девушке из обычной семьи, не могли сдать официальный экзамен и претендовать на какую-либо должность. Им даже не разрешалось сменить профессию.
Таким образом, мы видим, как работают два процесса. Мелкопоместное дворянство – китайский правящий класс с конца феодального периода (ок. 250 г. до н. э.) почти до наших дней было склонно своим поведением показывать, что оно отличается от других. Так что его представители хмурились, глядя на любые физические действия, которые были частью образа жизни низших классов, и такое же отношение позднее демонстрировали некоторые группы низших классов. С другой стороны, труппы профессиональных танцоров и акробатов, вероятно, зачастую центральноазиатского, то есть иностранного, происхождения заняли эту нишу, и их представления заменили народные танцы и любительский спорт. Мы еще будем упоминать этих профессионалов.
Жертвоприношения богу домашнего очага
К этому моменту все злые духи изгнаны или утоплены. От них не исходит уже никакая опасность. Но в эти дни накануне Нового года все еще есть одно затруднение. Опасность может также исходить и от богов. Боги похожи на служащих большого министерства; они назначены на определенные посты и выполняют определенные обязанности. И есть день, когда они должны отчитываться о своей деятельности и показывать свои книги. Поэтому между двадцать четвертым днем последнего месяца года и днем Нового года все боги приходят к Нефритовому императору Ю-Хуанди на небесах. Приблизительно с VIII века «Нефритовый император» считался стоящим выше всех богов (вроде «императора богов»), последним центром власти на небесах и на земле. Все земные боги, городские боги и боги дверей и стен уходят, чтобы отчитаться. В основном это не причиняет беспокойства человеку, это касается строго только богов. Только один бог проводит целый год с семьей, видит и слышит все и поэтому может донести на семью. Это бог домашнего очага – покрытая пылью маленькая фигурка в нише над очагом. Никто не обращает на него внимания в течение года. Но теперь он внезапно становится очень важной персоной. Что будет, если он даст о семье неблагоприятный отзыв? Так как он ведет учет всего, что происходит в семье, то может сократить дни одного из ее членов или забрать то немногое богатство, которое нажила семья.
Звездный час бога домашнего очага начинается вечером двадцать четвертого дня двенадцатого месяца года. Семья устраивает для него прощальный ужин, состоящий только из сладостей, чтобы он мог сказать только добрые слова в своем отчете. Ему в качестве угощения дают не только пирожки, засахаренные фрукты и блюда из сладкого риса, но даже его рот мажут медом. Это подкуп чистой воды, но это никого не тревожит: конечно же, он примет эту взятку.
Это жертвоприношение делают только мужчины. Женщинам, чьи владения ограничены кухней, не разрешается участвовать. На протяжении всего года они должны принимать определенные меры предосторожности, чтобы не возбудить гнев этого бога: им нельзя расчесывать волосы или мыть руки перед ним. И теперь они должны стоять в стороне. Так как это жертвоприношение – важное дело для всей семьи, его должен осуществлять представитель семьи, обычно это отец.
Получив подношение, бог должен покинуть дом. Его небольшое изображение ставится на маленький паланкин из стеблей бамбука; вместе с ним его конь, сделанный из бумаги (так как он его хозяин), выносится во двор. Под вознесение определенных молитв паланкин, конь и божок поджигаются, и с языками пламени бог возносится в небеса. В огонь бросают солому – корм для коня и чай – питье для бога и коня. Иногда коня кормят бобами, но чаще бобы бросают на крышу дома, имитируя перестук его копыт. Прежде чем большой костер погаснет, несколько пылающих бамбуковых стеблей приносят в дом и кладут в очаг. Наверное, это нечто вроде «церемонии нового огня», так как, когда в жизни начинается новый период, огонь в очаге тоже должен быть новым. Существует «праздник нового огня», который в Китае проходит весной.
Отъезд бога заканчивается фейерверками. Возможно, они тоже символизируют топот конских копыт, но более вероятно, что они выполняют свою обычную функцию отпугивания духов – на этот раз всех духов, которые, несмотря на все меры предосторожности, все еще могут оказаться на пути бога.
Оглушающий шум от фейерверков слышен все ночи, пока проходит празднование Нового года. Существуют десятки различных фейерверков; одни производят только шум, другие – сначала удивительно красочное шоу. Улицы и кварталы соревнуются друг с другом; это прекрасное соревнование, но оно приводит к ряду бессонных ночей. Так или иначе китайские духи – это противоположность живых существ: человек живет в мире света и звуков, а мир духов – вечная тьма. Так что хоть нам и нравятся фейерверки, духи ненавидят их и пугаются до смерти. Фейерверки заполнены порохом и сырой глиной – безопасный способ использовать порох. Вероятно, эти шутихи стали результатом экспериментов, в ходе которых китайские ремесленники много лет назад открыли порох. В более древние времена в качестве шутих использовали тонкие бамбуковые палочки, которые часто назывались «хлыст». Когда они горят, летят искры, и всякий раз, когда огонь добирается до одного из узлов на стебле, происходит маленький взрыв. На следующем этапе, вероятно, нужно было наполнить бамбук какой-нибудь взрывающейся смесью, которую можно было бы легко сделать, если под рукой был источник природного нитрата. Я видел, как крестьяне очищали воду из источника, которая, очевидно, содержала нитраты, и смешивали осадок с обыкновенной золой, тем самым получая нечто вроде пороха, который они могли использовать в своих старинных ружьях. Между изобретением пороха и его применением в качестве военного оружия был большой разрыв во времени. И хотя китайцы действительно изобрели порох для своих новогодних фейерверков, они все же пытались использовать его в артиллерии, ведь у них появились пушки задолго до того, как их получил Запад. Но они были неуклюжими, тяжелыми и неточными, а другие методы ведения огня были лучше. Так что новое оружие не стали развивать дальше, и применение пороха было сосредоточено на производстве шутих, потому что они приносили деньги.
Кто же этот герой дня – бог домашнего очага? Китайские боги сильно отличаются от богов других народов. За более чем две тысячи лет пребывания у власти бюрократического правительства, находившееся в руках класса управленцев мелкопоместное дворянство оставило свой след даже на религиозных концепциях нации. Если мы говорим, что бог мусульман Аллах – это деспот, который делает что хочет, не связанный никаким законом или правилами, как не был связан ими классический восточный деспот, то тогда мы можем сказать, что китайский бог – это чиновник, похожий на любого земного чиновника. У него несколько больше власти, и сфера его деятельности простирается на четвертое измерение, но это не единственные различия. Он подлежит понижению в чине, если не выполняет свои обязанности, но также он может получить и более высокий чин или быть переведенным на другую должность в другом «департаменте». Граница между человеком и богом подвижна: хороший чиновник на земле может иметь шанс продолжить свою карьеру после смерти в небесной канцелярии. Есть нечестные чиновники, которые не выполняют свои обязанности, – и такие существуют в человеческом бюрократическом мире. И здесь тоже можно пожаловаться вышестоящему чиновнику, и в конечном счете дурной чиновник будет наказан. Должность бога дождя, например, одна из опасных. Он должен приносить дождь в нужное время, так как это его обязанность. Если дождя нет, население сначала упрашивает его с помощью молитв и подкупает с помощью подношений. И это нормально – так делается каждый день во многих обрядах. Но когда бог, приняв жертвоприношения, все же не дает дождя, он поступает нечестно, и люди начинают сердиться. Иногда они выносят его образ и ставят под палящее солнце, чтобы дать ему ясно понять, насколько жарко на дворе и как сильно страдают люди; в других случаях его изображение кидают на навозную кучу и пишут официальную жалобу Нефритовому императору с просьбой заменить некомпетентного бога дождя.
Такие замены происходят всегда. В Пекине такой случай всколыхнул население одного из городских кварталов. Газеты прислали своих репортеров; все обсуждали это дело. Один молодой человек внезапно сильно заболел и, находясь в больнице, увидел во сне божьего посланца, который сказал ему, что он будет назначен богом одних из ворот Пекина. Вместо того чтобы обрадоваться такому повышению, молодой человек встревожился, так как такое предложение означало, разумеется, что он вот-вот умрет. Он умолял посланца отложить назначение, по крайней мере, на год, чтобы у него было время уладить свои дела. Он быстро поправился и покинул больницу. Год спустя он снова заболел, и на этот раз, так как еще одна проволочка была невозможна, умер. В ту же ночь некий старик, живший рядом с храмом бога городских ворот, увидел сон. Его посетил человек и сказал ему, что его зовут так-то и так-то, что у него была при жизни такая-то профессия, а теперь он назначен богом городских ворот. И будучи его соседом, он решил представиться ему как представителю общины. Предшествовавший ему бог городских ворот был тем временем переведен на другую должность.
Такие отношения между богами и людьми могут нам показаться смешными или даже неуместными, но любой психолог, вероятно, сказал бы нам, что отсутствие чувства греха, зависимости от решений всемогущего бога и его милосердия освобождает человека от множества напряжений, подавляемых чувств и страхов и дает ему собственные права. Он чувствует себя маленьким человеком, не обладающим большой властью, но при этом имеющим некоторые неотъемлемые права. Человек вынужден страдать – иногда несправедливо, – но у него есть право на апелляцию, и в конечном счете он получает по заслугам. Между богами и человеком существует взаимовыгодное сотрудничество; есть взаимные обязательства и взаимные права вместо односторонних отношений в западных религиях.
Множество разнообразных историй рассказывают о боге домашнего очага. Есть сказание, бытующее в провинции Квантуй в наши дни, о бедняке, которого хотел осчастливить благодетель, засунув несколько золотых монет в хлеб, который дал ему как часть заработка. Но бедняга продал этот хлеб за несколько медяков, чтобы купить побольше грубого хлеба, и так и не нашел золота. Судьба не позволяла ему разбогатеть. Когда же, наконец, осознав свое несчастье, бедолага совершил самоубийство, он стал богом домашнего очага. Согласно другим историям, это был некий господин Чжан Хэн; согласно третьим, он был обожествленным «изобретателем» домашнего очага. А некоторые верят, что он был даже не мужчиной, а симпатичной девушкой. Эти противоречия никого не волнуют, и на обычном изображении бога, установленном в нише в последний день года, когда он уже вернулся с небес после отчета, он обычно предстает в виде величавого чиновника, зачастую с одной или двумя женами и иногда аж с шестью дочерями.
Наверное, не следует тратить столько времени на такого неопределенного персонажа. Но в нем есть что-то еще представляющее для нас интерес. Давайте вернемся к нашей теории небесно-земного параллелизма, идее о том, что небеса имеют точно такую же организацию, как и наша земная окружающая среда. Если эта теория верна, то когда мы вернемся во времена до появления дворянского общества с его бюрократией, мы должны ожидать увидеть бога домашнего очага не в облике человека-чиновника, а в лучшем, сверхчеловеческом облике. Это верно: сообщения о боге как чиновнике восходят ко II веку нашей эры, не раньше; это верно, кстати, почти для всех китайских богов.
Отчетливый раскол в народной религии произошел между 100 годом до нашей эры и 200 годом нашей эры. Параллельно с этим возникло дворянское общество после 200 года до нашей эры и к 100 году до нашей эры одержало окончательную победу над остатками предыдущего феодального общества. В каком виде наш бог домашнего очага являлся этому более раннему китайскому обществу? Это один из трудных вопросов, на который мы должны дать ответ; трудный, потому что у нас так мало документов, имеющих отношение к религии, и практически ни одного, связанного с народными поверьями. Крупные феодальные владыки и их мыслители были выше таких примитивных верований, как боги домашнего очага и т. п. Они поддерживали небесное феодальное общество с небесными графами, виконтами, баронами и т. д. – все эти безжизненные абстракции. Во что на самом деле верили простые люди, мы имеем только смутное представление.