Влас Дорошевич
Юбилей общества русских драматических писателей
Прежде лавочка считала долгом хоть «из приличия» ходить по торжествам и похоронам. Каково ни было общество, но оно откликалось на радости и горести в области литературы и искусства.
А лабаз «за недосугом» и это бросил.
Где было общество во время похорон Н.М. Медведевой?[10]
Чем оно откликнулось на 30-летний юбилей одного из лучших артистов нашей русской сцены, М.П. Садовского?[11]
Даже соблюдение литературных приличий лабаз откинул:
– Наше дело-с торговое!
И торгует лабаз наполовину своим, наполовину краденым товаром, тратя полвыручки на лихих приказчиков, которые покупателям «спуска не дают», и мечтая только о том, как бы всякого неисправного покупателя:
– Да в тюрьму!
Таково содержание обвинительного акта, составленного г. Южиным. В конце его можно бы приписать:
– В виду всего вышеизложенного, гг. российские драматические писатели обвиняются в том, что, беспрестанно сами нарушая статью 1684 уложения о наказаниях, в течение 25-ти лет, усиленно обвиняют в нарушении ее других.
– Благодарю Тебя, Боже, что я не такой грешник, как тот мытарь![12]
Обвинительный акт был составлен отлично. В роли защитника г. Южин оказался гораздо слабее.
Подвигнул его на произнесение защитительной речи, московская знаменитость, профессор Веселовский[13]. Когда поднялся профессор Веселовский, все начали оглядываться:
– А где же профессор Стороженко?
Есть в Москве такие неразделимые имена: Мюр и Мерилиз[14], Стороженко[15] и Веселовский. Но на этот раз оказалось, что профессора приятного во всех отношениях нет, а есть только профессор просто приятный. Г-на Веселовского в Москве любят и ценят. Голос у него мягкий, и речи его, всегда очень умные, всегда на две части делятся. Видно, что человек, когда говорит, обоими полушариями мозга работает. В то время как в одном полушарии рождается мысль:
