Влас Дорошевич
Хан и мудрец
* * *
Это было в далекие-далекие времена, когда и Машук и Бештау[2], и весь этот край вплоть до дальних снеговых кряжей принадлежали хану Аббасу.
Был Аббас стар и силен, храбр и мудр.
И все Аббаса уважали, потому что все Аббаса боялись. Занимался Аббас тем, чем занимались все в те времена. Единственным благородным занятием: воевал с соседями. В свободное от войны время – охотился. А в свободное от охоты время – предавался мудрости. Ханская ставка была полна мудрецами. Только мудрецы-то не были мудры. И вся мудрость мудрецов состояла в том, что они умели хану угождать. И все племя молило аллаха: – Пошли, аллах, Аббасу мудрых мудрецов. Однажды под вечер поехал Аббас верхом без провожатых в горы полюбоваться, как дрожат и умирают на вершинах розовые лучи заката, а из ущелий поднимается черная ночь.
Доехал Аббас до того места, где словно облитые кровью лезут из земли огромные красные камни.
Соскочил с лошади старый Аббас и, словно юноша, взбежал на самую высокую скалу.
На скале за выступом сидел старый мулла Сефардин. Увидал Аббаса – встал и поклонился.
– Здравствуй, мудрец! – сказал Аббас.
– Здравствуй, хан! – отвечал Сефардин. И, уступая свое место, добавил: – Место власти!
– Место мудрости! – ответил хан и предложил Сефардину садиться:
