– Тссс…
И они пошли на цыпочках, стараясь не дышать.
– А он… здесь? – шепотом на ухо спросил г. Теляковский.
– Никак нет… У Зимина поет[5]!.. – на балетном языке – мимикой – отвечал г. Обухов.
И они шли мимо двери все-таки на цыпочках, стараясь не дышать. «Храм оставленный – все храм».
Вдруг узнает, что, проходя мимо его уборной, директор с управляющим громко разговаривали… «В Большом театре – строго».