Влас Дорошевич
Часы
Она смотрит на меня злыми глазами.
Она так же зла, как и ничтожна, эта дрянь, которая треплет моё имя.
– Послушай… ты… дурак…
– А?.. Я знаю, что я давно уже дурак… Но, извините, больше им я уже не буду… Нет-с… Довольно-с. Можно быть глупым два года, но поумнеть в 4 часа 37 минут, вообразите, возможно…
– Послушайте, вы! – вскрикивает, наконец, она. Помните, что эти неосновательные подозрения только толкают женщину…
Она уходит, хлопнув дверью.
Я готов был бы разорвать эту дрянь. Но в то же время у меня является мысль:
А вдруг это правда? И я только толкаю её к тому, чего ещё нет? Она так любит наряжаться. Вдруг она на самом деле была у портнихи…
– 4 часа 37 минут! – насмешливо тикают часы в жилетном кармане.
– Нет! Это невозможно! – решаю я и хватаюсь в бессильной ярости за голову, Как меня дурачат!
Да что же это, наконец?
Неужели я так-таки и вышел в тираж погашения?
В редакции меня заставляют ждать по 50 минут, дома сижу один по четыре с половиной часа и здесь должен шляться по тротуару этого глухого переулка по двадцати минут?
Странно. Ведь это всего восьмое свидание.
Я помню, в первый раз я не успел, кажется, взойти на этот тротуар, как на другом конце его увидел быстро идущую закутанную женскую фигуру.
Да и потом… Ну, бывало, пройдёшь несколько раз взад и вперёд, от скуки начнёшь считать прохожих, не сочтёшь и до двадцати, как она приходит…
А теперь…
Ого! Ровно полчаса!
Да и вообще она уже не та… Но этого ещё не было: заставлять ждать целых полчаса!
