Владислав Зритнев
Сделка как в сказке
Бросив бумаги, я откинулся на спинку стула. Мне уже было наплевать, что она холодная. Я видел, что мы терпим поражение. И знал, что должен был с этим что-то сделать. Но что?..
В дверь постучали.
– Ваше превосходительство, – в кабинет зашёл адъютант. – Прикажете подать чай?
– Давайте, – сказал я, через силу вновь беря в руки документы. Просматривать их было больно. То и дело попадались знакомые имена с приписками «ранен» или «убит». Я заставил себя прочитать все донесения, и к концу этой неприятной работы у меня начал появляться план.
– Господин Пард! – в кабинет опять вбежал адъютант. – Седьмой полк…
Я побледнел. Это был мой полк.
– Что с седьмым полком?
– Попал в почти полное окружение. Пытаются пробиться, но шансов у них мало. Неприятель загнал в ущелье.
Схватив карту, я стал всматриваться в хороводы линий и стрелочек.
– Где?
– Здесь, – показал адъютант.
Я примерно прикинул в уме местность.
– Пошлите им на помощь десятый.
– Десятый полк на прошлой неделе разбит, – отчеканил адъютант.
С досадой я хватил кулаком по столу.
– Чёрт! Есть там ещё кто-нибудь поблизости?
– Только сводный кавалерийский эскадрон.
– Пошлите его! Срочно направьте к ним гонца с приказом.
Адъютант схватил лист пергамента и перо.
– Диктуйте, ваше превосходительство!
Я проговорил текст приказа, состоявший в том, что кавалеристам необходимо незамедлительно выступить на помощь седьмому полку, пробежал глазами получившееся послание и, наскоро расписавшись, возвратил его адъютанту.
– Что передать седьмому полку? – спросил он.
– С ним есть связь? – удивился я.
– Пока ещё есть, – кивнул адъютант.
Я задумался. Приказать держаться? Обещать помощь? Сказать, что отечество не забудет их подвиг? Все варианты казались мне неуместными.
– Седьмому полку ничего не передавать, – наконец решил я, и адъютант вышел за дверь.
***
В тот день свирепо бушевала пурга. Хлопья снега лепили на окне моего кабинета узоры и геометрические орнаменты. В печной трубе тоскливо завывал ветер. Настроение у меня было прескверное. Я думал, что перспективы войны плохие, что меня поставили на расстрельную должность, и что седьмой полк, скорее всего, погибнет. Поданный адъютантом чай успел остыть, а я так и не притронулся к чашке.
Уткнувшись взглядом в карту, я напряжённо думал, пытаясь просчитать планы противника. Мне виделось несколько возможных вариантов его дальнейших действий, но какой из них выберет враг, оставалось неведомым. К моему большому сожалению, будущее предсказывать я не умел. Чтобы успокоиться, я взял чашку и всё-таки сделал глоток уже холодного чая.
Внезапно дверь распахнулась и на пороге появился мой адъютант. Выглядел он как-то странно. Всегда уверенный и молодцеватый, сейчас он почему-то съёжился и посерел.
– К вам посетитель, – негромко произнёс адъютант.
Его испуганный вид меня удивил. «Чёрта он что ли встретил?» – подумал я и спросил вслух:
– Кто?
– Не велено докладывать… – пробормотал адъютант. – Сейчас сами увидите.
– Это что за цирк? – начал я и обомлел.
В кабинет вошёл князь. Одетый по-походному: в форменной волчьей шубе, как у всех офицеров, и в плаще с капюшоном, скрывающем лицо. На поясе висел меч. Переступив порог, князь сбросил с головы капюшон, стряхнув на пол снежинки.
– Я к вам инкогнито, господин Пард, – проговорил князь без лишних приветствий.
Я так удивился, что даже забыл встать при стоящем государе. К счастью, адъютант сообразил многозначительно кашлянуть, что вывело меня из оцепенения, и я торопливо поднялся.
– Здравствуйте, ваша милость! – сказал я, а затем быстро приказал адъютанту: – Стул для князя!
Адъютант выбежал из кабинета и через несколько мгновений вернулся с самым лучшим стулом, какой был в штабе. Когда государь сел, я велел адъютанту выйти, и мы остались вдвоём.
– Докладывайте обстановку, – потребовал князь.
– Обстановка неважная, ваша милость, – ответил я. – К исполнению обязанностей начальника штаба я приступил только сегодня, но уже вижу, что был допущен ряд серьёзных ошибок.
– Каких же? – спросил государь.
– Во-первых, – стал перечислять я, – были неверно оценены военные возможности противника и его готовность сражаться.
Князь кивнул.
– Во-вторых, – продолжил я, ободрённый благожелательной реакцией государя, – на местах мало толковых командиров.
Князь снова кивнул.
– И в-третьих… – начал я.
– Недостаёт оружия, снаряжения, провизии и всего остального? – закончил за меня князь.
– Да, – сказал я, немного удивлённый тем, что государь прочитал мои мысли.
– Господин Пард, вы не сказали мне ничего нового, – произнёс князь. – Точно такие слова говорят все командиры на любой войне.
– Некоторые войны заканчиваются поражением, – не смог промолчать я.
– Эта так закончиться не должна, – строго сказал государь. – Нам нужна только победа.
– Не всё зависит от меня… – проговорил я.
– Это плохо, – вздохнул князь. – Плохо для вас, господин Пард. Потому что я, вообще-то, приехал сказать вам следующее: либо через три месяца вы возьмёте вражескую столицу, либо я прикажу вас казнить.
Я поперхнулся от неожиданности. Это был крутой поворот.
– Но, государь, – воскликнул я, – в половине полков на двух солдат приходится одно копье, о хороших доспехах я уж не говорю, лошади не кормлены и не могут скакать в атаку. Сначала нужно обеспечить войско всем необходимым и только потом планировать успешное завершение компании.
– Я бы и рад, – развёл руками князь, – но мы уже и так вытрясли из арсеналов и складов всё, что там было. Ложка скребёт по дну. Так что придётся вам справляться с тем, что есть.
– Не уверен, что это возможно, – осторожно заметил я.
Государь помолчал.
– Значит, господин Пард, придётся совершить невозможное.
***
После разговора с князем я совсем приуныл. Теперь на меня давил не только груз ответственности, но и страх за свою жизнь. В ту ночь я почти не спал, а утром, лишь только на востоке забрезжила заря, сразу приступил к работе. Не отрываясь на отдых и обед, я заслушивал доклады, проводил совещания и корпел над планами сражений вместе с офицерами штаба. Такое напряжение полностью лишало сил. Я спасался как мог крепким чаем, который едва успевал заваривать и приносить мне адъютант.
К вечеру второго дня моего пребывания в должности я чувствовал себя так, словно без перерыва отработал лет десять в какой-нибудь угольной шахте. Я так устал, что глаза уже не складывали буквы в слова, а карта местности казалось мешаниной разноцветных пятен. Следовало, конечно, закончить на сегодня и идти отдыхать, но я упорно продолжал разрабатывать план захвата горного перевала, который стоял на пути к вражеской столице. Одновременно я просматривал отчёты, поступающие из наших полков.
