Владислав Ярославович Ардалин
Цветочный коллекционер
Охранники неспешно двинулись дальше.
– Если бы не понимал – не спрашивал. Но меня смущает, что здесь абсолютно со всеми растениями обходятся как с настоящими: их поливают, увлажняют, держат под ультрафиолетовыми лампами, даже удобрение почвы в коде прописано! Зачем на это тратиться, если все здесь по твоему мнению – точно такие же искусственные 3D-модели, которые мы отправляем покупателям?
– Чтобы создать видимость жизни? Этой уловке столько же лет сколько Американской Ассоциации Маркетинга. Да что уж там, боюсь, ее зачаткам было суждено появиться на свет вместе с Теофрастом Ренодо и Волни Палмером. Видимость живых растений с большей вероятностью побудит потенциального покупателя приобрести новенький кусок пластика к себе в квартиру, – чтобы речь не сбивалась, искать информацию с помощью чипа приходилось невообразимо быстро. – И вообще, я не говорил, что здесь все не настоящее.
– Ладно, но зачем тогда удобрение почвы? Этот процесс уж точно никто не увидит.
– Не знаю, может она и не происходит вовсе, и это пустая строчка кода. А может, все цветы настоящие, и я только что сказал глупость. Все равно эти пластиковые копии ничем не отличить от оригинала, пока не надломишь. Они даже тактильно идентичны настоящим. Так что правды мы никогда не узнаем, поскольку сидеть в тюрьме ради эксперимента я точно не собираюсь.
Ночной моцион, по когда-то раньше называвшейся «Тропе здоровья», подходил к завершению. Фонтана напротив главного входа больше не было – с новой купольной экосистемой внутри Аптекарского огорода его поддержание стало попросту нецелесообразным. Как и поддержание всех водоемов – их тоже высушили.
– Слушай, расскажи что-нибудь смешное. А то в последнее время вокруг сплошное уныние.
– Есть у меня одна история. Дело было поздно вечером. Шел я, значится, недавно по улице Дурова в сторону, где раньше Екатерининский парк был, там сейчас сплошная кондиционерная зона отдыха, да не суть. Иду я по улице, и тут ко мне мужик подходит, а сам пьяный в стельку, да с трубкой бриаровой в руке, какие еще в двадцатом веке повсеместно использовали. Подходит и огоньку просит. Я ему отвечаю, что ничем не могу помочь, да и вообще – гадость – это ваше курение, мало того, что себе и окружающим жизнь портите, так еще и задыхающейся природе на горло наступаете. А он, – охранник номер два открыл у себя в чипе, записанный разговор – цитирую дословно с убранными признаками опьянения в речи: «Ну вот скажи мне, раз ты такой защитник матери-природы бедной, раз так ее. Ты вот говоришь, мол, матушка несчастная уже вся грязная, мыть ее, видите ли, никто не собирается, так я еще и трубку курю свою проклятую, мол, совсем худо делаю кормилице нашей старой. Так вот скажи, ты ведь в математической науке сведущ? Если взять за факт или как там у вас правильно? Величина. Взять величину уже грязной прародительницы за минус, а то, что я курю за вторую отрицательную величину. Так разве это не плюс станется?». И замолчал после этого, будто думая, что сказал невероятно умные слова.
– А ты что?
– А я ничего. Меня такая злость охватила, что я его оттолкнул посильнее и быстро двинулся дальше. А он там так и остался стоять со своей трубкой. Все это наступило из-за таких как он. Только и могли, что критиковать бедную девочку-активистку.
– И что же в этом смешного?
– Что он до сих пор отрицал экологическую катастрофу.
Зайдя уже практически обратно внутрь центра управления – в чипы внезапно поступил сигнал с внешних камер, он предупредил о подъехавшем к главному входу автомобилю. Вместе с сигналом внешняя камера также отчетливо передала картинку стоящей новой модели беспилотного электромобиля. Вертикальная дверь, как у старых спортивных автомобилей, поднялась, и из нее медленно выбрался пожилой мужчина с тростью и фетровой шляпой. Старик вышел и направился в сторону главного входа. Долго не думая, охранники повернули обратно, навстречу таинственному посетителю. Несмотря на то, что ночные посещения были разрешены – подобные визиты являлись слишком редкими событиями для того, чтобы казаться нормальными.
