Владислав Можайский
Антропологическая медицина: Экологическая психотерапия психосоматических расстройств

Официальная медицина, как и все потенциальные потребители ее услуг, все больше становятся заложником возрастающего количества заболеваний, их разновидностей и качества, что порождает и соответствующие следствия, например, как формализация, конвейеризация, цифровизация медицинских услуг, неизбежные в данных обстоятельствах и так же неизбежно отворачивающие друг от друга медицину и эффективный лечебный процесс, личность врача от личности его пациента.

Исключением, в данном случае, может служить, пожалуй, относительно небольшой процент людей, сумевших найти своего врача – внимательного и ориентированного на своего подопечного, а также людей, самостоятельно занимающихся поддержанием и профилактикой своего здоровья. Безусловно, таким исключением могут служить и примеры жизни религиозных подвижников, которые, при наличии тех или иных, порой тяжелых нарушений физического здоровья, сами способны лечить других ¹⁰.

В условиях кризиса современной медицины и здравоохранения, а также глобальных кризисов эко-климатического, социально-экономического и геополитического характера, провоцирующих, в свою очередь, появление все новых заболеваний психического и телесного свойства, особую актуальность, судя по всему, приобретают специальные междисциплинарные научные исследования, позволяющих выявить и понять те или иные феноменальные взаимосвязи между всеми этими кризисами.

3. Человеческое сознание, как регулятор поведения

Если больному после разговора с врачом не стало легче, то это не врач – этот афоризм принадлежит великому русскому врачу В.М.Бехтереву, который, тем самым, постулировал важнейшие профессиональные компетенции врача. Прежде всего, это умение врача вести специальный терапевтический и терапевтирующий диалог с человеком, которого он лечит, а также предметную направленность такого диалога на работу с сознанием заболевшего человека. К слову сказать, такими компетенциями обладал А.П.Чехов, который, по образованию был врачом и, наряду с медикаментами, придавал большое значение умению врача воздействовать на психику больного. Знаменитая история, описанная В.Гиляровским в его книге «Москва и москвичи», рассказывает о том, как Чехов, без всяких медикаментов, с помощью определенных психологических воздействий, буквально за несколько минут, вылечил его от нервного тика, возникшего в результате стресса, пережитого им на корабле во время морского шторма.

Психотерапевтическая практика, каждый раз очевидной убедительностью показывает, что качество человеческого сознания, как высшей психической функции и, следовательно, как регулятора человеческого поведения, определяется способностью человека понимать себя, выстраивать свою, более или менее целостную и объективную картину мира, опираясь в своей повседневной жизни на определенную систему мировоззренческих установок, формирующихся в процессе индивидуального развития и социализации. Также психотерапевтическая практика показывает и то, что, формируясь в определенных социокультурных условиях, человеческое сознание постепенно складывается в тот или иной характерный тип ментальности, определяющий мотивы человеческого поведения, мотивы тех или иных наших поступков, соответствующие эмоциональные реакции на различные жизненные обстоятельства, а также связанные напрямую с эмоциями состояния и реакции нашего организма.

Формирование индивидуального сознания, психики, в своей индивидуальной и общественной истории, как мы часто видим из жизни, а психологи-психотерапевты, наставники и другие представители человеко-ориентированных профессий видят это изнутри индивидуальной или групповой психологической практики, претерпевает самые разные воздействия на него сложных, порой драматических и даже трагических – травмирующих событий, с которыми сталкивается в своей жизни практически любой человек. С некоторыми из таких стрессогенных воздействий человеческое сознание, психика, человеческое тело могут справиться без особых потрясений и деструктивных для себя последствий, а справляясь, как правило, становятся более зрелыми, крепкими и устойчивыми к подобного рода негативным воздействиям. С некоторыми из воздействий такого рода человеческая психика, сознание и тело не справляются, приобретая форму тех или иных дефектов личности, физических и даже органических дисфункций и дефектов, дефектов развития в целом, со всеми вытекающими в дальнейшем негативными последствиями – как для самого человека, его физического и психического здоровья и развития, так и для его сознания, в целом.

Вслед за Бехтеревым и другими врачами, отдававшими должное важности работы с мышлением и сознанием заболевшего человека, создатели метода когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), безусловно, так же уловили важность работы с когнитивными процессами, в том числе, мировоззренческими установками и другими элементами сознания, влияющими на человеческое поведение и состояние здоровья. Но и здесь есть свои «нюансы», влияющие в целом на качество терапевтической работы с использованием психологических подходов и методов. Акцентирование психологической работы исключительно на когнитивной сфере личности заболевшего перекрывает возможность работы в других личностных «модальностях». Например, в телесно-двигательной сфере, предполагающей движения, прикосновения, дыхательные практики и пр., в эмоциональной, предполагающей эмпатию, сопереживание, поддержку и эффект со-присутствия, выражаемые специалистом, например, невербально и без прямой апелляции к когнитивным процессам, мировоззренческим установкам и картине мира заболевшего.

Психотерапевтическая практика также показывает и то, что нарочитая направленность специалиста на работу с человеческим сознанием, его «картиной мира», мировоззренческими установками, может создать дополнительные сложности в построении терапевтического контакта, в разворачивании терапевтического процесса из любой другой точки входа в него. Эта нарочитость может даже навредить, и данный факт крайне важен, особенно, в работе с человеком, который, в силу самых разных причин, может быть не готов к качественному терапевтическому взаимодействию на когнитивном, мыслительном уровне, не готов к рациональному осмыслению своих мировоззренческих установок и своего отношения к жизни вообще. Он вообще может «транслировать», в моменте, определенную активность, состояния, реакции, потребности и другие феноменальные личностные проявления, не имеющие буквального отношения к области компетенций КПТ. При этом, фокусировка терапевтического внимания на этой феноменальной активности, зачастую, становится той самой точкой входа в терапевтический процесс, порой, с достаточно выраженным, терапевтическим эффектом, прямо здесь в моменте. При этом, сложности когнитивного характера, которые переживает заболевший человек, могут быть связаны именно с его актуальной болезнью, с особенностями его индивидуального развития, включая психотравматический опыт.

Тем не менее, фактом остается то, что человеческое сознание, его качество определяют, в итоге, качество и образ нашей жизни вообще, включая социальные контакты, индивидуальное мироощущение, отдых, физическую нагрузку, привычки, увлечения, питание, а также наше отношение к собственному здоровью. Оно определяет нашу способность быть «в контакте» со своей естественной организмической природой – способность исследовать, понимать ее, понимать свои эмоции, потребности и пристрастия, импульсы и инстинкты, опираясь при этом не только на рациональные суждения и логику, но и на физические ощущения, чувства, интуицию, на свои «психофизические компетенции», позволяющие продуктивно обходиться с этой организмической природой.

4. Антропологическая медицина – синтез практической психологии и медицины

Сближение официальной медицины и практической психологии, в виде овладения врачами различных медицинских специальностей (вплоть до стоматологов) различными методами психотерапии, активизировавшееся, в частности в нашей стране в 90-е годы, так или иначе, продолжается и по сей день. Так же и психологи – получают дополнительное медицинское образование, используют специальное высокотехнологичное оборудование для исследования и научно-доказательной объективации некоторых психических процессов.

Данное сближение пока еще страдает концептуальным и функциональным нарушением иерархии применяемых терапевтических методов, официальная медицина доминирует по умолчанию. Поэтому, такое сближение важно рассматривать не механически и не по принципу «мы старый мир разрушим до основанья, а затем…», со всеми вытекающими отсюда деструктивными процессами. Его важно рассматривать, учитывая реалии современной медицины и здравоохранения, как систем, исторически сформировавшихся по своим канонам, в определенных социально-экономических и культурных условиях, систем, объединяющих большое количество ученых – высококвалифицированных профессионалов своего дела. Но, прежде всего, такое сближение необходимо рассматривать, а тем более реализовывать его практически, учитывая реалии каждого конкретного случая заболевшего человека.

Психотерапевтическая практика работы в области работы с различными нарушениями человеческого организма и психики достаточно давно демонстрирует свои возможности в качественном решении актуальных задач современного здравоохранения. Это практика, прежде всего, в основе своей имеющая целостный взгляд на человека и его собственную роль в процессе лечения и профилактики болезней, практика, опирающаяся на совместное поэтапное исследование с заболевшим его личностных особенностей, потребностей и мотивов, мировоззренческих установок, практика, направленная на такое же целостное последовательное восстановление и поддержание естественных природных механизмов саморегуляции, регенерации организма и психики, на развитие «внутреннего компетентного доктора».

Это практика, где все то, что определяет качество человеческой жизни, не отделено друг от друга: сознание, как вместилище поведенческих установок, своих субъективных картин мира и как регулятор поведения, образа жизни, включая отдых и питание; рациональное мышление и интуиция, порождающие способы принятия решений в тех или иных обстоятельствах жизни; эмоции и телесные процессы, напрямую влияющие на наше самоощущение и состояние здоровья; мотивы, сложные потребности, ситуативные желания и инстинкты, являющиеся, своего рода, жизненным «топливом», дающим энергию к жизни и развитию.

Существование и развитие подобного рода практической психологии в области лечения различных заболеваний психики и тела свидетельствует о естественном и последовательном процессе формирования новой медицинской парадигмы и отрасли здравоохранения – антропологической медицины. Помимо самых разных организационно-психологических и содержательных вопросов такого развития, безусловно, важнейшими являются вопросы предупреждения (и «профилактики») различного рода внутриотраслевых кризисогенных факторов, оказывающих сегодня негативное влияние на современную медицину и здравоохранение, а также факторов, которые потенциально способны оказывать такое влияние. Все эти факторы, а также многие из описанных выше негативных кризисных явлений в области медицины и здравоохранения, все механизмы, позволяющие их сбалансировать, компенсировать или вообще предотвратить, потенциально являются предметом обсуждения в соответствующих профессиональных сообществах и государственных структурах, проявляющих интерес к созданию и развитию этой новой медицинской отрасли.

В отличие от медицинской антропологии, в основу которой положены академические исследования человека в его отношениях с вопросами здоровья и болезни, находящие свое прикладное применение, например, в посредничестве клинических антропологов между врачом доказательной медицины и его пациентом, не обладающим знаниями врача, антропологическая медицина – это, прежде всего, непосредственная практико-ориентированная терапевтическая деятельность, осуществляемая в диаде «специалист-пациент».

Осуществляя эту деятельность, специалист, без каких-либо посредников, напрямую вступает в терапевтический контакт с обратившимся к нему за помощью человеком, вступает в контакт с его аутентичной жизнеобеспечивающей функцией эмоционально-психологической и физической регенерации – функцией самовосстановления организма и психики. Специалист поддерживает эту функцию, сопровождая и развивая способность человека к более осознанной, компетентной и творческой саморегуляции в тех или иных обстоятельствах его жизни. Основным терапевтическим средством данного лечебного процесса, так же в отличие от медицинской антропологии, является диалоговая психопрактика, включающая разные инструменты и разные уровни сложности построения такого диалога-взаимодействия.

Таким образом, антропологическую медицину можно рассматривать в качестве в качестве междисциплинарного подхода, сближающего современную психотерапию и современную доказательную медицину, в качестве целостного экологического подхода, делающего акцент на первостепенной важности психологической работы с личностью заболевшего человека, а не только с симптомами его болезни, при этом, работы «экологичной» – последовательной, поэтапной, творческой и максимально внимательной ко всем феноменам процесса взаимодействия между специалистом и обратившимся к нему за помощью человеком.

При этом, психотерапия, как достаточно развитая сегодня область человеческой деятельности, самим своим понятием претендующая на терапевтический процесс (терапи́я – др.греч. «θερᾰπεία» – врачебный уход, лечение), претендующая на терапию человеческой души, психики, личности, далеко еще не непознанных и, возможно, априори непознаваемых, в обстоятельствах подобного сближения с медицинским знанием, вероятно, имеет шанс избавиться от, своего рода, «методологической самонадеянности» и абстрактной неприземленности в вопросах целения души. Концентрируясь на актуальных проблемах человеческого здоровья, психотерапия приобретает более предметные и направленные очертания – как научно-методологические, так и практические.

Современная же доказательная медицина, обращаясь к богатому научно-практическому опыту глубинной психологии и психотерапии и расширяя, благодаря этому, свой терапевтический арсенал и методологию в вопросах лечения болезней и профилактики человеческого здоровья, в свою очередь, имеет шанс отойти от узко специфичного, утилитарно-технологического и симптоматического подхода в работе с «субстратом» человеческого организма.

Современная медицина имеет шанс так же предметно и направленно учиться работать, прежде всего, с заболевшим человеком и всей совокупностью феноменов его личности, с первопричинами заболевания, коренящимися, зачастую, в психической реальности человека, в характерном индивидуальном рисунке его эмоциональных реакций и состояний, особенностях его мышления и сознания, как регулятора поведения, в особенностях его индивидуального и социального развития. Медицинская практика имеет шанс преодолеть свои системные ограничения и противоречия для того, чтобы действительно «лечить не болезнь, но больного», отдавая, тем самым, должное тому, чью клятву, в начале своего профессионального пути, дает каждый врач.

МЕХАНИЗМЫ ПСИХОСОМАТИЧЕСКОГО РАССТРОЙСТВА
В РЕЗУЛЬТАТЕ ДИСТРЕССА

1. Стресс в современном мире, источники стресса

Доводилось ли вам видеть дуб в состоянии стресса, или дельфина, пребывающего в мрачном расположении духа, лягушку, страдающую заниженной самооценкой, кошку, которая не может расслабиться, или птицу, обремененную обидой? Поучитесь у них умению мириться с настоящим.

Э.Толле

Мир продолжает входить в эпоху больших перемен, в том числе, кризисов и противоречий, связанных с этим процессом, вызванных им и ему предшествующих. Хочется нам этого или нет, но это очевидная данность сегодняшнего дня, где похоже сошлись в одну точку не только определенные социально-политические, экономические закономерности развития или изменения мирового человеческого сообщества, его исторически сложившиеся противоречия, но и противоречия и кризисы рукотворно создаваемые, включая современные технологии противостояния – информационные, научные, военные, финансово-экономические, политические. Так уж видимо пока устроен сам человек и человеческое сообщество.

Активные глобальные и локальные изменения в экономической, социальной и политической сфере, геополитические конфликты, экологические и техногенные катаклизмы, напряжённые и динамичные условия современной жизни, в той или иной степени для каждого из нас, являются сегодня хроническим стрессовым фоном. Перечень факторов, выступающих в качестве стрессоров, вызывающих, в большей или меньшей степени, как позитивный, стимулирующий деятельность организма стресс, так и негативный – дистресс – сильную, дестабилизирующую, а порой и разрушающую нас психофизиологическую реакцию в ответ на воздействие стрессогенных факторов, достаточно велик. Поэтому одной из ключевых задач жизни современного человека является задача адаптации к новым ее условиям, к новым вызовам времени.

Человек переживает стресс (букв. – напряжение, давление) в момент рождения, заболевая, получая психологические и физические травмы, влюбляясь и испытывая радость, играя и занимаясь экстремальными видами спорта, зарабатывая деньги и лишаясь их, теряя близких людей и делая научные открытия. Современные мегаполисы, также выступают для его жителей многофакторным внешним стрессором. Напряжённый временной ритм и скорости, городской шум и экология, большое скопление людей разных культур, социальных страт и связанные с этим социальные напряжения – все это составляет его основу. К ним неизбежно прибавляются и другого рода стрессогенные факторы: отношенческие конфликты, материальные трудности, смена места жительства и работы и др. Мощнейшим внешним стресс-фактором последних лет стали террористические акты, дестабилизирующие нашу жизнь на самых разных ее уровнях. Все эти стрессоры обильно удобряют почву, на которой произрастают те или иные расстройства человеческого организма.

Очередными тотальными вызовами времени и мега-стрессорами для подавляющего большинства людей стали пандемия, связанный с ней вынужденный режим карантина и, далее, наложившийся на не полное еще окончание пандемии фактор боевых действий на Украине, где гибнут не только военнослужащие, но и мирные жители, в том числе, чьи-то родственники, знакомые, друзья, коллеги. Война – это всегда трагедия, даже если она «справедливая» (по философу Вл. Соловьеву), тем более для русского менталитета, русского человека, страны, не раз переживавшей в своей истории подобные трагедии.

И если пандемия и карантин спровоцировали возникновение различных негативных реакций и состояний, в связи с изменением привычного образа жизни, долговременным нахождением в замкнутом пространстве, гиподинамией, отношенческими проблемами, возникающими в семьях в данных обстоятельствах, проблемами финансового характера, самыми разными страхами в этой связи, то фактор боевых действий на Украине усилил стресс, добавив к этим страхам новые, а если быть более точным, то "хорошо забытые" наши старые, исторически сформированные страхи, которые с очень высокой интенсивностью накрыли огромное количество людей. Основные из этих страхов: сам по себе страх войны, разрушений, насильственной смерти и просто смерти своей и своих близких, в том числе в связи с отсутствием еды и воды, страх потери средств к существованию, крыши над головой, страх репрессий и террористических актов.

Все это выразилось в переживании людьми постоянного высокого уровня тревожности, панических атаках – генерализованном сбое в работе нервной системы, смятении чувств, мыслей, что часто влечет за собой дополнительную волну страхов по типу "со мной происходит что-то ужасное, и я не могу этим управлять, справиться". Выражается это и в обострении хронических заболеваний. Отдельную роль, в данных обстоятельствах, играет еще и фактор массовости – достаточно быстрой распространяемости подобных состояний – эффект "эмоциональной пандемии".

Вызовами сегодняшнего дня стали и факторы тотальной информационной войны – освещение этих событий в средствах массовой информации, социальных сетях и других интернет-платформах по обе стороны конфликта, фактор отсутствия у многих людей экспертизы и ресурса переварить эту информацию, выработать более или менее объективное и компетентное отношение к происходящему, выработать свою гражданскую позицию, что также очень важно для поддержания психологического равновесия и стрессоустойчивости в данных обстоятельствах.

***

Для возникновения психосоматического расстройства, как правило, требуются определённые универсальные внутренние и внешние «условия», которые в своем сочетании и приводят к данному расстройству. К внешним относятся различного рода обстоятельства или информация, вызывающие у человека сильные эмоциональные и психофизические реакции (ситуативные – шоковые либо фоновые – длительные дискомфортные состояния). К внутренним относятся врожденные качества: слабый тип нервной системы или истощенной в силу долговременной физической, эмоциональной, интеллектуальной нагрузки, отсутствие возможности либо способности к естественной физической, эмоциональной и интеллектуальной саморегуляции (снятию перенапряжения либо созданию необходимого тонуса).

Центральным условием возникновения подобных «сверхнагрузок», а также попадания в стрессогенные обстоятельства, провоцирующих, как следствие функциональные, а затем и органические расстройства, является состояние и качество сознания, особенности миропонимания – отношение к окружающему миру, к себе, мировоззренческие установки («картина мира»), определяющие, в итоге, уровень осознанности, поведенческие привычки, определённые черты характера, которые в силу своих особенностей, также становятся благоприятной почвой для эмоционально-психологического напряжения и, как следствие, дистресса.

В первой половине прошлого столетия канадский биолог и врач Ганс Селье ввёл понятие «стресса», как трехфазового адаптационного синдрома - совокупности психофизиологических реакций организма при адаптации в трудных (новых, экстремальных) условиях с изменением функции многих внутренних органов и систем организма и как нагрузки, способной спровоцировать, при определённых условиях, болезнь и дальнейшее разрушение организма. 1 фаза – тревоги – «шок-противошок», от нескольких часов до нескольких суток, с мобилизацией защитных сил организма и психики, 2 фаза – резистентности (сопротивляемости) – возврат к нормальному функционированию организма в привычном режиме, 3 фаза – истощения и разрушения, наступающего в результате долговременного и слишком интенсивного для организма воздействия стрессоров.

Как выглядит «принципиальная схема» стрессогенного влияния и его негативных последствий? Условно ее можно разложить на несколько основных этапов:

1. Сильное ситуативное или же хроническое воздействие различного рода стрессоров на организм, потенциально выводящее его из психофизического равновесия;

2. Физическое переживание воздействия (и в случае, если оно механическое, и в случае, если нет – когда присутствует субъективная оценка произошедшего – «хорошо» это или «плохо для меня», с соответствующей эмоциональной реакцией);

3. Снижение защитных сил организма, затраченных на противодействие хроническим негативным стрессорам и поддержание жизненности, подверженность воздействию других, даже менее сильных стрессоров;

4. Хроническое психофизическое утомление, снижение жизненного тонуса, обострение физических болезней или подверженность им, эмоциональная неустойчивость, психосоматические расстройства организма;

5. Проблемы социальной жизни (трудности в поддержании удовлетворительных человеческих отношений, снижение качества профессиональной деятельности и т.д.);

6. Общее снижение качества жизни, выполняющее уже роль самостоятельного стрессора, приводящего к устойчивому повторению описанной схемы на новом, более разрушающем организм уровне;

Очевидно, что стресс можно преодолеть, не теряя при этом здоровье – далеко не все заболевают, переживая стресс. Более того, при определенных условиях стресс может выступить фактором развития. Благодаря стрессу, многие начинают по-новому воспринимать жизнь и часто более глубоко и мудро. Отсюда возникает функциональный вопрос: как, находясь в стрессе, преодолевать его, меняя при этом, свою жизнь к лучшему? Популярные сегодня различного рода развивающие, оздоровительные практики, психологические и психотерапевтические тренинги, изобретённые западной и восточной культурой, даже религиозные системы, в известной степени, дают ответы на эти вопросы. Они предлагают некоторые рецепты, способы и образ жизни, дающие возможность успешного преодоления различного рода жизненных трудностей, в том числе и стрессов, а также возможность укрепления здоровья и развития. Они же, в определённой мере, являются средством профилактики и предупреждения стрессов, если мы говорим, прежде всего о различных практиках и занятиях, поддерживающих физический и эмоционально-психологический тонус.

Любой из нас, так или иначе, находится во власти определенных стереотипов поведения, социального окружения, различного рода обстоятельств и не всегда отдаёт себе отчёт в том, насколько все это влияет на наше здоровье. Так, например, природные биологические ритмы человеческого организма, выраженные в потребности в регулярном отдыхе, активности, еде, общении, уединении и др. в определенные часы суток, далеко не всегда совпадают с тем ритмом, который диктует, например, работа, устоявшийся образ жизни вообще, выстроенные в соответствии с определенным формальным временным регламентом, отвлеченным от биологического ритма конкретного человека. Результатом подобного несовпадения становятся, как правило, различного рода психофизические дискомфорты.

Попытка подстроить внешнюю ситуацию под свои ритмы в принципе возможна, если есть понимание этих ритмов и возможность выбирать то, что тебе подходит в этом отношении. Но возможно ли вообще избавиться от стрессоров, перестраивая под себя обстоятельства в соответствии со своими биологическими ритмами и потребностями? Вероятно, возможно, но лишь в определенной степени. Все перечисленные выше, а также неупомянутые стрессоры – это данность, объективная реальность, особенно в условиях современной городской жизни, в условиях работы в крупной организации, на производстве. Избавиться от этой данности «по-щучьему велению», как правило очень сложно. Безусловно, мы можем как-то влиять на проблемные обстоятельства, способные вызвать стресс, меняя условия жизни и работы. Но возможна ли эффективная адаптация без изменения подобных внешних условий? По сути, речь, в данном случае идёт о двух полярных друг другу стратегиях разрешения проблемной (стрессогенной) ситуации, между которыми и находится широкий спектр вариантов человеческого поведения.

1. Изменение внешних условий жизни и работы без изменения своего поведения (путь вовне или «экстенсивный» путь).

2. Саморегуляция в условиях стресса, без изменения внешних условий (путь вовнутрь или «интенсивный» путь).

Первый путь – адаптация за счет изменения внешних условий. Второй – развитие за счёт внутренних ресурсов. Здесь есть свои «за» и «против» – «ловушки», в которые можно попасть. Движение по первому пути, с одной стороны, более традиционно для современной (особенно западной) культуры, активно преображающей окружающий мир (как социальный, так и природный), подчиняющей и подстраивающей его под свои потребности. Для многих этот путь понятен, социально одобряем и часто не имеет альтернатив. С другой стороны, бесконечно менять условия жизни и работы, которые тебя не устраивают вряд ли возможно, особенно, когда человек не представляет, что на самом деле ему нужно – к чему ему необходимо стремиться, когда он плохо знает и плохо понимает себя.

Жизненная стратегия движения «от» часто предполагает лишь знание того, что тебе неприятно и не хочется делать. Что приятно, важно, интересно, что тебя развивает, естественно порождая творческий драйв, тебе неизвестно. Кроме того, когда каждый стремится к решению своих проблем и задач за счёт изменения окружающих обстоятельств, в которых есть и другие люди, вполне вероятны конфликты интересов и социальные напряжения. Спектр подобных конфликтов в современном мире широк. От межличностного конфликта до других более жестких и масштабных социальных противостояний с более деструктивными последствиями. За примерами далеко ходить не нужно, современная геополитическая арена – яркий пример подобных конфликтов. К чему приводит агрессивное изменение окружающей природной среды также уже хорошо известно.

Движение по второму пути (изменение своего поведения, реорганизация собственного сознания) без изменения внешней ситуации, в известной степени, избавляет от вышеперечисленных проблем и ловушек, возникающих в результате активного воздействия на окружающий мир и обстоятельства. Но с другой стороны, при определенных условиях, это может спровоцировать выпадение человека из социальной жизни, блуждание в дебрях личностного развития, своего рода социальный аутизм. Здесь также много вариантов, от индивидуального гипертрофированного самокопания («ушёл в себя и не вернулся») до необузданного стремления к личностному совершенствованию с помощью различных практик, завершающегося порой психиатрической больницей. Уж очень непрост этот путь, особенно, если рядом нет опытного наставника, который тебя на нем сопровождает.

Обе стратегии имеют массу своих поклонников и могут быть эффективны и безвредны, если вам, как говорится в известной психологической «молитве», «достанет сил изменить то, что вы можете изменить, терпения, чтобы вынести то, что изменить невозможно и мудрости отличить одно от другого». Современная западная культура даёт скорее больше примеров следования первым – экстенсивным путём. Восточная культура, некоторые формы отечественной духовной традиции, напротив, чаще дают опыт следования вторым – интенсивным путём, путем реорганизации собственного сознания и, как следствие, реакций и поведения, приводящих к различным деструктивным последствиям.

Данный материал посвящен, скорее, второму пути, дающему современному человеку дополнительные «точки опоры» в адаптации к стрессовым ситуациям за счёт нового опыта саморегуляции и «самонавигации». Для этого, ниже в данной главе будут рассмотрены некоторые внутренние организмические и личностные механизмы, играющие ключевую роль в формировании или потере стрессоустойчивости. Понимание этих механизмов, в сочетании с практикой формирования необходимых психофизических компетенций – специальным тренингом, а также в сочетании с сопровождением этого процесса опытным наставником значительно расширяет возможности человека, который хочет научиться управлять стрессом.