Владислав Март
ХНАП
Есть ли хоть что-то, что все помнят одинаково и, главное, помнит один и тот же человек одинаково в разные моменты жизни? Я постарался собрать эти вещи здесь. По моему мнению, все люди вместе и каждый конкретный человек отдельно в любом его возрасте одинаково помнят плащ лейтенанта Коломбо, подорожник на разбитой коленке и вкус сгущённого молока. Если у вас нет этих иллюзий и вы захотели иметь нечто общее с человечеством, немедля ни минуты, обретите опыт этих трёх знаний, этой троицы, с которой память у всех работает одинаково. Наши иллюзии в отношении этих феноменов совпадают друг у друга и также с реальностью. Цвет холодильника и его содержимое никогда не совпадёт у вас и вашей супруги, но вкусите сгущёнки и вы соединитесь в потоке одинаковости ощущений. Чудо подорожника вызовет тот же отклик, что в детстве, как на вашей старой разбитой коленке, так и на новой разбитой у вашего ребёнка. А плащ лейтенанта Коломбо, ну, тут споры излишни. Это константа по которой будут калибровать память ещё и наши потомки. Плащ не требует отдельного слота памяти, он просто вживается в вас. Не нужно тренироваться чтобы его запомнить, его нужно однажды увидеть и принять так есть. Как поёт один товарищ, чтобы понять вкус воды надо начать со спирта, чтобы судить о реальности и об иллюзии, нужно увидеть лейтенанта Коломбо в исполнении Питера Фалька в плаще.
Необычайно тренирует память наличие домашних животных. Помнить об их потребностях, об их особенностях, хотя бы не путать их имена. Вот совершенно новая деталь для запоминания. У Чака, нашего домашнего дрозда, обнаружилось случайно забавное свойство. А у вас разве нет домашнего дрозда? Обычное дело. Он очень громко начинает кричать, используя при этом звуки, которые мы не слышали, если к нему подойти в комнате после улицы не сняв шапку. Реально смотрит в глаза, беспокоится, прыгает и орёт каким-то неизведанным видом ора. Стоит снять шапку, как моментально успокаивается и вы перестаёте его интересовать. Мы проверили это наблюдение на разных людях с разными шапками и это было очень весело. Более того, он иногда смотрит в окно и кричит на людей, которые неудивительно на улице все сплошь осенью в шапках. От этого факта забавность Чака и наша к нему любовь только возросла. Специально мы его больше не мучаем, но на гостях проверяем. Когда маркетологи продающие «переводчики» для кошек и собак наконец-то дойдут до нашего рынка и до созданий подобных Чаку, наверняка, перевод будет такой: «Сумасшедшие! Снимите шапку, чокнутые! Верните как было!». Примерно так это слышится на наш человеческий слух. Мой человеческий слух. Моя иллюзия. Возможно, соседи слышат: «Выпустите уже бедную спицу!». А наш пёс: «Выходи на бой шерстяной слабак!». А дочка: «Не может быть уже десять утра, точно ещё семь, мне к восьми».
Здесь провал. Что-то стёрлось и не вернуть. Куда делась осень? Как от осенней шапки и крика Чака мы попали в тёплые носки и варежки? Снег. Всюду снег. За несколько дней спокойного сидения за ноутбуком с редкими подходами к окну с чашечкой кофе я умудрился пропустить мимо глаз небесную месть людям за неумелое ношение валенок и рукавиц. В офис я не ездил, где стоит машина забыл, а медленный свет сквозь снежинки – это так прекрасно. Три дня и три ночи с постоянством метронома шёл снег. Не крупный, без ветра, без урагана, без перепада температуры, просто всё время шёл снег. Каждый выход во двор на вечерний фейковый коммьют приносит массу эмоций. Ах, всё как в детстве, ах, всё как в сказке. И то, что мы не могли пролезть по сугробам, списывалось на то, что и гуляем то мы в основном по лесопаркам, вдали от дорог. Но когда мы не смогли выйти свободно от двери подъезда просто во двор, это при наличии армии московского ЖКХ и собственных гаражей полных тракторов у управляющей компании, пришло понимание, что происходит не просто снегопад. Вся эта белым-белая гладь с 17 этажа казалась сказочной пока мне не нужно было дойти до метро. Авто и пешеходные дороги стали единым целым, дорожки шли не по существовавшим ранее изгибистым красивым ландшафтам, а просто поперёк двора по наименьшему расстоянию между А и Б. Собак размером с лайку не было видно, если те сходили с тропинки. Соседи вышли за хлебом на лыжах. Еда перестала доставляться курьерами. На третий день снегопада такси перестали заезжать во двор потому что в нём застряли трактора чистившие снег. Во всех окрестных магазинах исчезли лопаты, но всё равно, всё что только могло быть засыпано продолжало оставаться засыпанным. На четвёртый день мы с женой стали использовать выход в магазин или прогулку по центру города, реальному центру, не двору, как фитнес, потому что ноги уставали месить снег. После этого снег шёл ещё день и затем температура упала до минус двадцати. Лопаты стали ломаться о сугробы и в магазинах закончились ломы и палки-кололки для льда. Дети успевали устать ещё до того как доходили до ледяных горок. Маленькие собаки отказывались уходить с рук хозяев вниз. В редких досконально почищенных островках было видно, что слой утоптанного снеголёд на тропиках доходит до колена, сугробы же возвышались над этой тропинкой выше пояса взрослого. Ситуация из красивой стала комичной и двигалась в трагическую сторону. Семьёй мы использовали этот кризис чтобы насладиться пустым заснеженным центром Москвы. Парк напротив Новодевичьего монастыря не имел даже намёка на дорожки, одинокий лыжник подсказал нам где под сугробами скрыты скамейки для ориентира и стал прокладывать лыжню по предполагаемому пруду, исходя из расположения ив по берегам. Пруд не угадывался поскольку был завален снегом по самое горлышко, сравнялся по высоте с парком и улицей. В усадьбе Трубецких, что у Фрунзенской, снег на каналах и прудах лежал вровень с островом, мост казался нелепицей, поскольку было непонятно через что он перекинут. Москва-река не имела ни одного судна и была скована льдом, кроме какого-то мчсэсного узкого канала по середине, который прямо на глазах закрывался. Фотографии и фотографии. Кофе в пустых кафетериях, куда не добрались хипстеры. Угадывание марки автомобиля по форме сугроба на крыше. Иней на бороде. Действительно не хватало такой Москвы. Мне, офисному планктону на удалёнке, всё это было в радость. В пургу за пиццей, по колено до метро, испытания давно залежавшимся пуховикам и двойным перчаткам. Окна заиндевелые с утра не успевали оттаять от солнца прямых лучей бившие в зал и от тепла дома. Несколько удивительных дней. Жаль было падающих взрослых на узких тропинках и южан-дворников мокрых от пота. В остальном всё было прекрасно лично для меня. Снег перестал идти, но всё что не успели убрать стало меняться, превращаясь в белый камень от лютого наполеоновского мороза. Но стоит немного потерпеть, отвлечься, просушить перчатки и… у зимы расслоение личности. Вместо единого снеговика с морозами и снежным покровом выше уровня средней собаки, зима разошлась на множественные умы Билли Миллигана. В центре Москвы почти идеальный апрель, высунулись первоцветы и даже стоярусный окурковый культурный слой убран. Во дворах моего нового микрорайона идёт добыча слежавшегося льда силами средневосточной дивизии с применением тяжёлой импортной техники. Солнце греет, ручьи текут по ровным дорожкам из цветного кирпича. За домами в тени, в ещё неосвоенных парковых территориях, где летом будут жарить шашлыки странные люди, в двадцати метрах от своих подъездов, ещё лежит снег. На нём густо валяются иголки хвойных, шишки и одноразовые маски. Ещё дальше от домов, в лесополосе за недостроенной трассой, снега по почти пояс. Не вскрылись ещё ручьи шириной с метр. Хотя пятьдесят оттенков серого снега и тут буйствуют, всё же очень похоже на зиму. Плотный снег иногда выдерживает взрослого, но иногда коварно проваливается на глубину коленной чашечки. Всё это конечно совпадает с рывком поводка собаки и каким-нибудь полуоборотом взгляда за сойкой, в результате можно и упасть. Провалиться и второй ногой по коленную чашечку. Вылезая вспоминаю учебники травматологии 4-го курса, где описывался механизм спиралевидного перелома. Лес настоящий. Белки, вороны, скрип сосны. Но снег начинает уходить и отсюда. Какую зиму подарил этот год! Как красивая зима в Новой Москве! Опять же вопрос к самому себе. Так ли некрасива была зима в Смоленске эти тридцать лет, может быть из-за мусора, потепления, гололёда, либо это я изменился и стал ценить природу, что просто совпало с переездом. Вопрос. Уходящая потрясающая зима открывает то, что прятала столько недель. С каждым днём всё больше на видных местах, на ветках висит одиноких перчаток и пластиковых бутылок, а-ля спортивных с замёрзшей водой. Снег отдаёт их, прохожие развешивают на ветках вдоль тропинок. В отличии от бесконечных чекушек или обычных водочных бутылок после смоленской зимы, здесь покров рождает больше алюминиевых банок всех цветов, коньяки. Спотыкаясь об очередной «Ной». Мечтаю о корпоративном плоггинге где-нибудь вдоль реки или озера в начале весны чтобы соревноваться кто больше собрал мусора или прошёл-пробежал большую дистанцию, кто найдёт самую замысловатую штуку мусора на пути. Увы мои коллеги и HR не так креативны. Повышаем продуктивность сидением перед монитором и призывами записываться на онлайн йогу со скидкой. Новое утро вытаяло нам с псом на тропинку трупы кротов. Режущиеся зубы пса заставляют останавливаться у каждого молодого деревца или каждой мёртвой берёзы с грибом на стволе. Трудно ходить с ним на утреннюю прогулку в лес. Каждый шаг за три по сложности. Неоднозначный снег, отвлекание на собаку, удержание её от прошлогоднего хлеба и кротов, осмысленное движение в ещё зимних ботинках. Летом этих троп нет, оттого часто приходится нагибаться под ветками или перешагивать стволы. Летом тропы будут другими, оттаявшие речки их изменят. А пока ориентиром служат вмёрзшие как будто навсегда лыжни и собачьи следы.
Вычищенный. Приготовленный к настоящей весне центр города заждался наших шагов. С супругой продолжили изучать Москву, старую, таинственную. Лабиринты памяти – это те же лабиринты улиц. В мозге таксиста большой гиппокамп, учить расположение предметов, домов, это путь к сохранению воспоминаний. И не на запах он ориентируется, а на глаза. Хоть эти центры в мозге так удалены друг от друга. Если знаешь где находишься, знаешь и что тут происходило, отчего вернулся, почему это место надо показать кому-то. В прошлом году прошли неспешно со всеми мыслимыми заколулками и остановками, включая разведку кафе и театров, всё Бульварное кольцо. В этом начали с Таганки, Заяузья, прогулялись от устья до Андроникова монастыря, в «Артплей» и выше по реке. Эти наши походы стали регулярными в период спада ограничений после первой волны и продолжились активно после второй. Готовлюсь к каждой прогулке, читаю, начиная с Википедии и углубляясь больше и дальше в века и ссылки. Таганка не особенно поразила, разве что пара улиц купеческих домов и общая атмосфера малоэтажности. Сталинская высотка у устья речки, набережные переполненные машинами. По-настоящему маст-визит это памятник Мастеру и Маргарите, чуть выше по берегу. Автомобиль, управляемый грачом в шоферской одежде, руки-фары и клешни-крыши, машинка-зингер вместо стекла, парящие влюблённые. Скульптор глубоко проникся знаками романа. Одни только протекторы шин со знаками мастей карт – какая находка! Странно, что это не подхвачено мажорами на дорогах. Невероятное впечатление от скульптуры, нечастое явление на наших прогулках. В последний раз такое яркое чувство было при осмотре старого ныне спрятанного памятника Гоголю, что сидит. Столько мыслительной энергии идёт от скульптора. Очевидно, что власти Москвы не так сильно оценили, раз он оказался не напротив Крылова на Патриарших, а на высоком берегу Яузы, вдали от туристических маршрутов. Андронников монастырь также порадовал, вовсе не монастырь, а музей. И ничего-то не осталось от Рублёва здесь, только бренд, что нужно ещё развивать и развивать. Намечающийся ремонт-реставрация явно намекает на большее внимание в будущем. Удивительное кафе в трапезной усилило впечатление от этого места. Великий пост мы отметили прямо в бывшей трапезной монахов чайным напитком из облепихи, штруделем с вишней и черникой. Великолепно, если не сказать к месту – божественно. Лучшая трапезная между Таганской площадью и Курским вокзалом. Финалом вылазки на москваведение стала выставка рукоделия в «Артплей», также наше семейное традиционное. Мастерство на высочайшем уровне. Хотелось скупить всё. Завершая совсем уж бесснежными улицами у «Дельта-плаза» под лучами тёплого солнца вздыхали напротив визого центра Британии и гадали удастся ли ещё когда-нибудь походить по уличкам Алисы в Оксфорде или весь мир чокнулся и живая жизнь не станет на нашу сторону. Час чтения в метро и мы в уже более зимней зиме. Метро уводит нас с другому лицу марта, к глубоким заледенелым следам, висящим на ёлках варежкам, полуразрушенным снеговикам мегалитического прошлого. Приехали из апреля сразу в февраль.
Всегда куда-то едем. Перевозим свой жёсткий диск памяти в коробке, не доверяем облаку. Физически перемещаемся с ним по дорогам страны. А могли бы положить мозги в банку и смотреть кино про дорогу. Так, наверное, будет в будущем. Хорошо класть мозг по частям. Обоняние оставить на входе в ТЦ, где всегда пекут хлеб, слух в Центральном доме музыки, а зрение захватить в путь, к новым местам. Пока они не новые, пока дорога в Смоленск, трасса Минская, знакома так хорошо, что практически в каждом населённом пункте завелся некоторый маркёр, на который обращаем внимание, когда едем и подмечаем малейшие его перемены. Например, мост над трассой в Суетово. В какое бы время мы не проезжали – на нём нет людей. Для кого он построен и зачем – загадка. За год регулярного проезда мы видели на нём двух человек бредущих вместе от церкви к магазину. Каждый раз проезжая, коллективно шутим, что когда-нибудь эти двое пойдут назад и мы это увидим. Это и есть миссия моста. То же самое в отношении железной дорожной ветки у Сафоново. За пять лет я видел там поезд однажды, это был просто локомотив катящийся из ниоткуда в никуда. Но домик смотрителя с горящей лампочкой, вечная машина рядом с переездом, присутствуют и днём, и ночью. Мой знакомый, что ездит на работу в Москву почти 10 лет еженедельно, видел чудо-локомотив два раза. В один из разов мы ехали вместе, это и был мой единственный. Шлагбаум опустился, из тумана в туман проехал локомотив со скоростью закипания чайника на открытом огне. Пока едем, отмечаем всё. Месяц обсуждали переименование реки Мжуть в Мжут. Смена знаков прошла через ряд этапов: закрашивание буквы Ь, затем установка нового знака, затем его перенос на 50 метров. Перемещение проституток по остановкам от Анохово до Мушковичей наблюдать весьма забавно. Тут и там они оказываются выгруженными и ожидающими под пластиковым козырьком. Габариты мадам становятся всё больше, помада всё ярче. Солнце восходящее или садящееся пропускает лучи через пластик козырьков и он загорается оранжевым. Издали кажется, что это красный светофор или костёр. Стоять там приметно для водителей. Примечаем перестановку камер и установку новых. В Московской области это процесс перманентный, в Смоленской всегда сюрприз и редкость заслуживающая упоминания. Места ремонта трассы ползут от города к городу примерно со скоростью – кусок в неделю – и мы успеваем за год поездок увидеть рождение, взросление и преждевременную смерть асфальта. Многие участки могли бы ещё послужить одну-две зимы, но необходимость освоения бюджетных средств превышает рациональность выбора места ремонта. Вновь и вновь, в общем неплохие фрагменты трассы покрываются знаками, стрелками, дымящими машинами и небольшими пробками. Изменения в районе Кубинки всегда самые критические и я бы сказал мегалитические. Возникновение объездных шоссе величиной с главную улицу Смоленска, возведение мостов достойных Волги, перевоз с места на места целого Кавказа щебня. Здесь жизнь кипит, дорога дышит переменами. С противоположной стороны, у самого Смоленска тоже бывают изменения. Смотрим и поддерживаем перестройку участка в Каменке. Возникновение магазинов и дорожных карманов, электрических вывесок. Кроме проституток по трассе перемещается ещё и филиал «Ярцевского шашлыка». Действительно неплохого продукта из мяса на кости с луком и лепешками, с настоящим кетчупом из ядрёной томатной пасты, с чёрным хлебом типа «мама послала в магазин в 1989». Филиалы ярцевского шашлыка как метастазы отпочковываются и занимают локации поближе к стоянкам и кафе, то в Сафоново, то на въезде в Смоленск. Добавляет массу философии к дорожной обсервации поездка с отцом. Он рассказывает, что было во времена его командировок по строительству в разные районы. Удивляется куда могли исчезнуть огромные комбинаты со столовыми и общежитиями, с мостами и заправками. Особенно ему дороги истории про Серго-Ивановск, где он своими руками много что сделал и мог бы даже жить там, если бы не мама и не возможность получить квартиру на Медгородке. Помнит он хорошее отношение там к себе, питание, перспективы, что-то важное из 80-х, надежду, что не везде воруют и не все бездельники. Сейчас проезжая эти края, мы видим пустоту, натуру для съёмок «Сталкера». С женой ведём ленивый рейтинг туалетов трассы, а именно туалетов заправок. Хоть здесь и нет сюрпризов, туалеты на крупных сетях, вроде «BP» и «Шелл», «Лукойл» и «Газпром» – лучше прочих, стараемся отмечать мелочи, принимать во внимание арсенал магазина, очереди, скидки на бургеры и прочее, чем заполнить время в дороге, что перетереть. С недавних пор, наш спутник пёс заставляет нас обращать внимание и на места для выгула собак у заправок. Часто забор или близость помойки не повышает рейтинг заправки и мы перестаём там бывать даже если имеется отличный туалет и магазин. Я, к счастью, могу проехать полную дорогу без явки в WC. Гуляю с собакой, пока девушки делают свои дела. Но останавливаться на хороших заправках всё же приятно по всем пунктам. Однажды у Гагарина я видел взрослого лося, стоящего у трассы, иногда пару косулей. Убитые ежи, лисы и собаки встречаются утром, я пока не причастен ни к одному эпизоду. Живые птицы, врановые, коршуны, могут сопровождать нас и днём. Восседая на неубранном кругляше тонны сена, вдруг срываются, застывают в небе на месте, пикируют к добыче и улетают с ней. Часто сидят вдоль дороги или ходят, кушая выползших на тёплое полотно трассы земноводных. Куда страннее люди, бредущие вдоль трассы в местах, где нет деревень. Непонятно откуда берущиеся дети с тачками какого-то мусора, велосипедисты преклонного возраста, мужики в ватниках с топорами, все эти призраки трассы. Голосующих мало и только на остановках у сёл. Наша полная машина никогда не была гостеприимна к ним. Трасса Минская, сколько времени на тебе прожито, сколько подкастов выслушано, сколько раз съезжала волна «Дорожного радио», вызывая смех и мысли о перемещении во времени, потому что песня начиналась сначала. В памяти навсегда останутся самые яркие моменты: загоревшийся внезапно на светофоре «Камаз», мёртвые мотоциклисты, что обогнали тебя полчаса назад, переходящие в темноте из леса в лес чумазые дети и продавцы рыбы, и флагов в деревнях, где нет ни рек, ни озёр, ни флаговой мануфактуры.
