Владислав Жеребьёв
Негоциант
Те карточки, Дмитрий, что вы так любезно доставили мне в мою пригородную резиденцию, есть не что иное, как торговые сертификаты, изготовленные в столице одного из крупнейших государств на материке. Мы подсказали конструкцию машины, дали понятие о технологии, но сырье для нее поставляем сами, так что не в накладе. Повторюсь, каждая карточка – это лицензия на тридцать дней беспошлинной торговли на территории королевства Браминд, с высочайшего соизволения Его Величества Гарина Третьего. Подобного рода документы заслужили только четыре негоциантских дома, и, как вы небеспочвенно подозреваете, все эти дома имеют корни на нашей матушке Земле. Рынок сбыта, который открылся нам, поистине – мечта идиота, ну или сон подростка, которого на ночь закрыли в лавке со сладостями. Мы несем в их мир новинки, получая за них золото, драгоценные камни и ценные породы дерева. Их ценность там несоизмеримо меньше, чем стоимость того товара, что мы пересылаем во врата.
Конечно, есть и свои ограничения. К примеру, существует табу на поставку оружия, наркотических веществ и тех высоких технологий, в которых местное население не способно разобраться. «Волшебные шкатулки» мы поставляем только ко двору, и то лишь в качестве признательности местному правителю. Также имеются существенные ограничения на медикаменты, искусственные материалы, такие как титан или чугун. Ограничений множество, и все они обоснованны. После подписания контракта и отбытия по месту назначения у вас будет время ознакомиться с полнейшим его перечнем. По сути – это торговля бусами. Вы им стекляшки, они вам жемчуг.
Столь долгий монолог дался старику нелегко. Обессиленно откинувшись на спинку кресла, он поднес стоящий рядом стакан с водой к губам и поспешил смочить горло.
– Но почему столь значительные события так и не стали достоянием широкой общественности? – удивился я. – Шутка ли, с помощью технологий давно ушедшей цивилизации попасть на другую планету и обнаружить там разумную расу живых существ?
– Вы ошибаетесь, – хмыкнул Подольских. – Таких утечек множество. Крупные серьезные издательства не берутся за публикацию вроде бы очевидной для обычного человека ереси. Другие соглашаются, но их формат многие склонны считать желтым, и потому нет к ним доверия. Одних подкупить, других припугнуть. Одинаково эффективно действует и то и другое. Встречаются, впрочем, упрямцы, которых не интересуют деньги и собственная безопасность, но таких, к нашему счастью, немного, и разговор с ними короткий. Да и большинство действующих политиков в доле, так что не то чтобы не мешают нашим делам, а наоборот, всячески содействуют.
– Наша миссия там? – поинтересовался я.
– Продавать, – пожал плечами старик. – Продавать все, что только возможно, и получать от этого выгоду для себя и собственной компании. Чем успешнее ваш бизнес, тем выше ваш доход, а там, глядишь, и до королевской лицензии дойдет. Став официальными поставщиками королевского двора, мы сможем прижать наших конкурентов и поднять свои доходы до максимума. К тому же в тот мир малопомалу просачиваются и другие общие проекты. Кто-то ищет нефть, кто-то разрабатывает золото. Да мало ли, что можно еще придумать? Ну так что, по рукам?
– По рукам, – уверенно кивнул я. – Давайте ваш договор, будем читать.
Подольских лишь усмехнулся и вдавил кнопку интеркома.
Асфальтовое шоссе вновь сменилось тщательно укатанной грунтовкой, и микроавтобус, не сбавляя скорости, понесся по лесной дороге, увозя нас все дальше от душных стен мегаполиса. Ненавязчивая музыка, мерно струившаяся из колонок, разбросанных по салону, настраивала на позитивный лад, а плавно покачивающийся на кочках салон убаюкивал, погружая своих пассажиров в дрему. Мне даже удалось поспать, провалившись в легкое тревожное забытье, а когда я вновь умудрился открыть глаза, мы уже катили по бетонке. С одной стороны все так же молчаливо и гордо возвышалась лесная стена, с другой же – высоченный дощатый забор.
По дороге попалось несколько вышек, на смотровых площадках которых, опершись о поручни, скучали автоматчики. Где-то слышались лай собак и шум моторов. Один раз даже пролетел легкий самолет, из тех, что называют малой авиацией, и, уходя на посадку, скрылся за горизонтом.
– Семеныч? Ты, что ли? – вдруг ожила на торпеде автомобиля молчавшая до этого рация.
– Я, – подтвердил водитель. – Со мной представители, если что, вас должны были предупредить.
– Команда есть, – поделилась рация. – Научники спозаранку свою машину кочегарят. Старик, и тот с утра прикатил и носится по комплексу на электрокаре, активно мыля холки неудачникам из нерасторопных.
Территория комплекса, куда нам еще предстояло попасть, поражала своими размерами. Судя по протяженности забора, вдоль которого мы ехали уже без малого минут десять, ушедшего на посадку самолета и прочих мелких подробностей радиопереговоров, представление о его площади в моем мозгу увеличивалось в геометрической прогрессии.
Наконец забор вильнул влево, выводя микроавтобус на залитый бетоном пятачок, и на нас поверх колючей проволоки уставились пулеметные дула.
– Ничего себе, – хмыкнул Славик. – Там автоматчики на вышках, тут пулеметы. На военный объект больше похоже или зону.
– Считай, что это и то и другое, – пожал плечами водитель. – Дисциплина тут, как у военных, а безопасность, как у внутряка. Пропускной режим, путевые листы, все чин по чину.
Суровый мужик на въезде придирчиво осмотрел документы, долго пролистывая испещренные печатями и штампами бланки, и, наконец, махнув кому-то рукой, скрылся в калитке. Тяжелые стальные воротины вздрогнули и начали расходиться, пропуская нас на закрытую территорию.
По правую руку потянулась череда домиков для персонала, отгороженных от взлетно-посадочной полосы двумя здоровенными полукруглыми ангарами. Взад-вперед по мощеным дорожкам курсировали электрокары, везущие по делам людей в форме и белых халатах, так что создавалось впечатление, что мы попали на самую настоящую военную базу, из тех, что любят показывать в зарубежных фильмах про инопланетные вторжения и героических бойцов, грудью встречающих внеземную угрозу. Путь наш пролегал по центральной улице, и по ходу движения попалось несколько фонтанов, уютно притулившихся в зеленой прохладе скверов, обнесенных живой изгородью из шиповника и акаций. В одном из зданий я не без удивления распознал самую настоящую школу, которая сейчас пустовала ввиду летних каникул. Чем дальше мы продвигались вглубь, тем обширнее и разветвленнее представала перед нами инфраструктура этого секретного городка.
Вопреки моим ожиданиям, нас не повезли в гостиницу или что-то похожее на место отдыха. Споро крутя рулем, Семеныч направил свой экипаж к возвышающейся над всем этим башне черного стекла. Венчали ее развевающийся на ветру триколор и исполненный в стали герб в виде буквы «П», обвитой оливковой ветвью. На подъезде к башне нас остановили во второй раз, и теперь проверка предстояла более тщательная. Бравые парни в форме цвета хаки, с весьма недешевым снаряжением и вполне себе реальными АКСУ, попросили нас выйти из машины и предоставить вещи к досмотру. Вся процедура заняла не больше двадцати минут, и удовлетворенный начальник караула кивнул, пожелав нам доброго пути.
– Удачи, парни, – кивнул он нам. – Вижу, вы не из того теста, как те слюнтяи, которых нам приходилось отправлять до этого. Смотрите там, поосторожнее, народ за дверью суровый.
Поблагодарив болтливого начальника, мы погрузили свои баулы внутрь микроавтобуса и уже собирались усесться назад, как нас настиг протяжный вой клаксона.
– Босс едет, – кивнул водила куда-то назад. И действительно, метров за триста, на развилке, одним своим рукавом упирающейся в башню, а другими расходясь в жилые и хозяйственные кварталы, появился красный электрокар, за рулем которого восседал старший негоциант.
Скорость маленькая юркая машинка набрала приличную, и тонкие седые волосы Подольских развевались на ветру. Казалось, что дунет ветер чуть посильнее, и старик начисто растеряет всю свою прическу.
– Ну, как настроение, парни? – крикнул он издалека.
– Отлично, босс, – в тон ему прокричал я. – Лучше не бывает, впрочем, вопросов вновь накопилось прилично.
Взвизгнув тормозами, электрокар встал, и, выбравшись с сиденья, Семен Петрович бодро зашагал в нашу сторону. Интересно, сколько старику лет? На вид, когда сидит или пишет, не менее девяноста, а как встанет или начнет говорить, то сбрасывает два десятка без малого. Интересно-то интересно, а спросить неудобно как-то.
– Вопросы, вопросы, вопросы, – закачал головой старик. – Вопросы есть всегда и всегда будут. Если ты думаешь, значит, существуешь, а существование требует объяснений.
– Серьезно тут у вас все, – одобрительно кивнул Зимин. – Государство в государстве прямо. Ожидали сторожку в лесу, а встретили город.
– Город, – довольно ухмыльнулся Подольских, – это вы загнули, молодой человек, но если бы было желание, на самостоятельную географическую единицу претендовать могли бы на полном основании. Сами понимаете, желания такого нет. Давайте-ка я вам экскурсию по базе устрою, а потом проясним все ваши вопросы за завтраком. Переброска назначена ровно на час по Москве, так что время у нас есть.
Обещанная экскурсия вкупе с обещанным завтраком показались мне весомым аргументом, к тому же от предложений, прозвучавших из уст прямого начальства, отказываться не принято, так что, усевшись в электрическое чудо, мы покатили на обзорку.
– Персонал базы насчитывает более трехсот человек, точнее сказать не берусь, – кивал Подольских, бодро выжимая педали. – Вообще место тут замечательное. Столько энергии, столько энтузиазма, здравого смысла и блестящих идей. Как ни приеду сюда, не то что душой, будто телом молодею. Вот там, кстати, – кивок на ряд двухэтажных коттеджей, закрытых серым сайдингом, – у нас домики для персонала. Все чин по чину. Спальня, кухня, хозяйственные помещения и даже сауна. Многие здесь не только работают, но и живут. Люди тут со всей страны. Питание у нас хоть и бесплатное, но магазины присутствуют, чтобы человек всегда мог посидеть в кругу семьи, пожарить шашлык на заднем дворе или теплым летним вечером на веранде распить бутылочку приличного вина.
Ну и все в том же духе. Кроме жилых помещений, на территории присутствовал аэродром с собственной навигационной башней, казармы охраны, которой тут было чуть ли не вдвое больше, чем остального персонала, учебный полигон и стрельбище, принадлежавшие им же. Далее пошли приземистые здания, отрекомендованные Подольских как столовая, библиотека, поликлиника и бассейн. Ни дать ни взять потемкинская деревня со всеми удобствами.
– Вон там у нас мастерская. – Старик кивнул куда-то в сторону тянувшейся по краю дороги сеткирабицы, растянутой на стальных столбах. – Ремонтируем все на месте, благо со специалистами полный порядок. Золотые руки у мужиков, не иначе. Думал я одно время зоопарк завести, со зверюшками, на манер шведов, да детей пока мало. Будут дети, будет зоопарк.
Мирный научный городок на поверку оказался не таким уж мирным, каким хотел казаться. По периметру возвышались вышки, на смотровых площадках которых лениво прогуливались автоматчики, предназначенные скорее, чтобы не выпускать людей с территории, чем предотвращать угрозу извне. Расслабленные уж больно, ведут себя чёрт-те как. Чуть ли не курят на посту. То тут, то там попадались военные патрули, автоматчики в бронежилетах, курсирующие по улочкам как пешком, так и на электрокарах, раскрашенных в камуфляжные пятна. Вершиной всего этого оказались три шестидесятых «Ана» компании «Сикорски Эйркрафт», с двумя подвесными пулеметамипушками, хищно поблескивающими на солнце.
– Вы, видать, господин Подольских, к войне готовитесь, – кивнул я в сторону смертоносных стрекоз.
– Ах, это, – довольно улыбнулся старик. – Впечатляет? Подарок израильских партнеров. Замечательная вещь, я бы сказал, сама в себе. Наличие подобной техники на территории отбивает всяческую охоту лезть в наши дела.
– А как же военные? – удивился Славик. – Правительство, МВД? Разрешение на боевые ударные вертолеты на дороге не валяется.
– А я самодур, – расхохотался Семен Петрович, – богатый старик, выживший из ума от перенапряжения и преклонных лет. Мне многое позволено.
– Но не вертолеты же, – покачал я головой.
– Ладно, – отмахнулся Подольских. – Раскрою карты, так и быть. Военные уши и так торчат здесь на каждом углу. Министерство обороны к этому отношение имеет, притом самое прямое. Вертолеты эти, кстати, их, да и лентяи по периметру из той же компании. Сопротивлялся я их присутствию до последнего момента, хотя и шел на грандиозные уступки. На территории королевства, куда вам предстоит попасть, присутствует наше посольство, именно посольство Земли, чья прямая выгода и так понятна. Нажива, нажива и еще раз нажива, впрочем, осуждать их я не берусь. Она же и у нас во главе угла, но печально другое. Там, за дверью, уже более десяти лет находятся ученые и военные, чья деятельность регулируется только высшими эшелонами власти. Мы должны осуществлять безопасную переброску экспедиций, делать пребывание высоких гостей комфортным здесь и легким там, а за это нам дана на откуп возможность беспошлинной торговли с другим миром. Казалось бы, что еще желать? Отвечу, только не этого. За всей деятельностью компании без исключения ведется тотальная слежка, наши доходы, не скрою, немалые, базируются не только на межмировой торговле. Тут просто идея, легкие деньги и романтика, а основной бизнес, естественно, крутится в сфере добычи природных ископаемых. Сейчас, впрочем, на горизонте маячит еще одна интересная идея по поводу разработки грандиозного нефтяного шельфа в Северном Ледовитом океане, но пока это проект, и если он заработает, сливки вновь примется снимать правительство.
– Если предприятие за дверью не столь выгодно, как позиционировалось в самом начале нашего с вами знакомства, – удивился я, – то в чем же его резон?
– Резон, – хитро покосился на меня старик. – Резон в том, что те территории, на которые вы попадете, хоть и имеют безопасников извне, но все же им не подчиняются. Там, по сути, свободная зона, полностью очищенная от мерзости этого мира. Юное государство с дикими и оттого прекрасными нравами и радужными перспективами. Нам бы закрепиться там, организовать несколько конвоев в дикие земли, а потом посмотрим. Если дело выгорит, то уже я, а не политиканы и военные, смогу диктовать свои условия. Вот, кстати, мы и приехали.
Электрокар Подольских притормозил на зеленой лужайке, около одноэтажного строения серого камня, стены которого так плотно опутывались плющом, что создавали впечатление не то что древности, а ветхости строения.
Увидев наше со Славиком недоумение, старик вновь довольно рассмеялся.
– Это уже мои биологи постарались, – пояснил он, кряхтя выбираясь с водительского сиденья. – Дом был построен с таким расчетом, чтобы на любой, даже самый притязательный взгляд казаться старинным до чертиков. Такой он, вы понимаете, только с виду. Внутри же есть все удобства и блага современной цивилизации, с которыми, чем старше становишься, тем тяжелей расстаться. Вы еще молодые, полные сил и бесшабашного энтузиазма. Я же настолько свыкся со всем, что меня окружает, что дня себе не могу представить без удобного кресла-качалки с пледом по вечерам и бокала вина перед сном.
Преодолев парадную дверь, мы оказались в маленькой, скромно обставленной гостиной, овальный стол в которой уже был накрыт на три персоны. Тосты, масло, яйца всмятку и ароматный кофе в белом фарфоре среди накрахмаленных салфеток только и дожидались нашего прихода.
– Присаживайтесь, – кивнул Подольских в сторону накрытого стола, – а я на пару минут вас оставлю. – И исчез в недрах дома, предоставив нам самим разбираться с маленьким благоухающим праздником желудка.
Усевшись за стол, мы принялись разливать кофе и мазать тосты маслом, то и дело поглядывая на дверь, за которой исчез хозяин дома. Подольских, впрочем, не заставил себя долго ждать, появившись на пороге уже в халате и мягких тапках на босу ногу, и, плюхнувшись на свободный стул, с воодушевлением принялся расправляться с вареным яйцом.
– Извините меня, господа, стариковские привычки, – пояснил он свой внешний вид. – Как ни крути, но за десятки лет я привык завтракать в халате, и если могу себе позволить эту маленькую слабость, то почему бы и нет.
– Вольному воля, – кивнул я, пробуя свежезаваренный кофе. – Так что по поводу вопросов?
– Экий вы любопытный, – хмыкнул Семен Петрович, цепляя краешек облупленного яйца ложкой. – Вроде уже все тайны мира вам открыл, а им все мало.
– Позвольте все-таки полюбопытствовать, – не спешил сдаваться я.
– Извольте. – Старик присыпал яйцо из солонки и отправил ложку в рот. – В конце концов, предупрежден, следовательно, вооружен.
– Куда делся мой предшественник? – задал я занимающий меня с недавнего времени вопрос. – Не оправдал доверия?
– Почему же, – меланхолично пожал плечами Подольских. – Оправдал. Очень даже оправдал.
– Тогда почему же его отстранили? – продолжал напирать я.
– А он сам отстранился, – выдал как ни в чем не бывало старик. Прикончив яйцо, он отставил пустую скорлупу в сторону и переключил свое внимание на тосты. – Вы только не поймите меня превратно, Андрей был талантливый финансист и гениальный делец.
Слово «был», произнесенное новым шефом, заставило навострить уши.
– Рохля только на поверку и трус, – закончил перечислять достоинства своего бывшего подчиненного Подольских. – Голову ему отрубили.
– Это же как отрубили? – Лицо Зимина вытянулось, а аппетитная булка застыла в воздухе, так и не добравшись до рта.
– Как-как? – помедлил с ответом старик. – Начисто, мечом. Большой такой меч был, двуручный. Его сначала повесить хотели, но Его Величество смилостивился и избрал для него почетную смерть через отсечение головы. Какникак иностранный представитель, налогоплательщик и вообще рубаха-парень. Виселица, она что? Она для простолюдинов, знать же либо топором, либо мечом казнят. Последнее самое почетное.
Больше, впрочем, от Подольских добиться ничего не удалось. Разговаривали о погоде, о кулинарных пристрастиях, разговор одно время даже зашел об исчезающих видах животных, в сохранении которых концерн миллиардера принимал самое живое участие. За неспешным течением беседы минул час, затем второй и, наконец, настало время выдвигаться.
– До площадки переброски я вас доставлю на своем каре, – пояснил старик, выходя из дома, – но за красной чертой мои правила и пожелания заканчиваются. Там, – палец старика устремился в сторону горделиво возвышающейся черной башни из стекла и бетона, – оплот науки и высоких технологий.
– Инструкции будут? – наудачу поинтересовался я, усаживаясь рядом с Семеном Петровичем.
– Инструкции получите на месте, – кивнул тот. – На месте конечной переброски вас встретит мой человек, из местных. Вы легко узнаете его по гербу с буквой «П» в оливковых ветвях на пряжке его плаща. Он введет вас в курс дела, постарается прояснить все тонкости, ну и дать основы геополитики, конъюнктуры рынка и придворных интриг данного региона в как можно большем объеме. После того, как вы перейдете Рубикон, тайн и недомолвок для вас больше не будет.
– Чего нам стоит опасаться? – поинтересовался Славик с заднего сиденья.
Электрокар зажужжал и, тронувшись с места, неспешно покатил в сторону мифического портала на другую планету.
– Опасайтесь сомнительных сделок, трусости и шельмовать в азартные игры, – произнес Подольских. – Этого не любят нигде. Ни в нашем, современном и напичканном электроникой мире, ни в их, с грязными улочками, бородатыми выпивохами и древним оружием.
Красная черта действительно была. Тротуарная плитка серо-зеленого цвета, которой была выложена площадь вокруг черного здания, была разделена толстой, в три слоя, полоской красного кирпича, около которой мы и остановились.
– Вещи ваши уже на месте, – пояснил старик. – Идите к главному входу. Внутри вас встретит профессор Берк, он же проводит вас на площадку. Отчеты о проделанной работе будете посылать курьером раз в три месяца. Связь так же через врата. В теории можно пользоваться и радио, но пока волна дойдет от одной планеты до другой, мир сменит несколько зим и лет, и, боюсь, сами факты и цифры, указанные в депеше, перестанут быть актуальными.
Попрощавшись со своим работодателем, мы выбрались из кара и, перешагнув красную границу, направились к парадному входу. Автоматические двери начали расходиться перед нами, стоило подойти к ним чуть ближе. «Вот и все», – пронеслось у меня в голове. Если раньше можно было списать все на шутку, дать задний ход ввиду непонимания ситуации или просто сбежать, то сейчас, когда автоматика сводила за нашими спинами массивные толстые створки, путь назад отсекался окончательно. Жечь мосты, есть такое определение. Означает оно примерно то же, что сейчас происходило с нами. Я поежился, представив, что за моей спиной сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, наращивая темп, рождаясь из малейшей искры и, в конце концов, превращаясь в сплошную, пышущую жаром стену, разгорается пламя.
– Я Николя Берк, руководитель подразделения переброски персонала, – поспешил представиться появившийся из ниоткуда среднего роста мужчина в белом халате.
Вот только минуту назад передо мной никого не было, холл был холоден и пуст, и вот стоит он, вроде бы профессор, невзрачная и ничем не запоминающаяся личность. Встретишь такого на улице, внимания не обратишь, настолько обыденно выглядел мужичок в белом халате. Небольшой шипящий акцент позволял предположить в профессоре иностранца, но угадать родину руководителя подразделения переброски было крайне затруднительно. Так же как и внешность, акцент его был невыразителен и небросок. Не француз, те картавят, не немец, те рубят, будто лают, но европеец однозначно. Черты лица, цвет кожи, волосы, манера держаться, все свидетельствовало в пользу этой версии.
– Пойдемте быстрее, господа, – поторопил нас Берк. – Процесс запущен, отсчет идет. У вас будет ровно минута, чтобы пройти в дверь.
Лампочки в здании вдруг мигнули, все вместе, в один момент, будто черная башня вздумала игриво подмигнуть торговым представителям: не робейте, мол, ребята, еще не то будет.
– Перепад напряжения? – поинтересовался я, следуя за устремившимся по коридору профессором.
– Можно сказать и так, – бросил он через плечо. – Для работы двери, или портала, как уж вам будет угодно, требуется колоссальное количество энергии. Потому-то мы и строго поставлены во временные рамки.
– А как же там, на другой стороне? – вспомнил Зимин. – Подольских говорил, что там нет электричества.
– Шеф прав и неправ одновременно, – смело заявил Берк. – Электричество там есть, но в крайне ограниченном количестве. Так, ветряки, может, мельницы. С нашим оборудованием можно зажечь лампочку, не более.
– Или зарядить ноутбук? – вдруг ни с того ни с сего поинтересовался мой армейский товарищ.
– Можно, – охотно согласился ученый. – Двенадцать вольт, думаю, получится, но только нет там ни ноутбуков, ни карманных компьютеров, ни прочих прелестей современной жизни, умещающихся на коленке.
– Простите, профессор, – одернул я взглядом Зимина, – мы вас перебили. Не можете ли вы продолжить свою мысль, а то интересно до жути.
– О чем это я говорил? – смутился Берк. Реплика по поводу зарядки ноутбука от водяной мельницы, несомненно, сбила его с хода мысли.
– О работе врат, профессор, – с готовностью напомнил я. – Точнее, об их функционировании на той стороне.
– Ах да, точно, – всплеснул тот руками. – Энергия, потребляемая дверью, весьма велика, и для нормального функционирования нам пришлось разместить на территории комплекса миниатюрный атомный реактор, к слову говоря, заодно со зданием питающий все, что вы уже видели. Естественно, технологии, подобные мирному атому, экспортировать куда-либо, а уж за черту, мы точно не собирались, и делать этого не будем. К счастью, этого не требует сам процесс. Портал двухсторонний. Задействованный на Земле, он открывается и на Марлане, и действует как самая настоящая дверь. Перебросив груз и пропустив людей, мы снижаем поток энергии, и проход схлопывается.
– Марлан? – хмыкнул я. – Забавное название.
– Местный диалект, – пояснил ученый. – В наших каталогах у планеты нет названия, а имеется длиннющий номер.
– Кстати, о диалекте, – хлопнул я себя по лбу. Господи, какой же я идиот! Может, группа крови у нас с марланцами одинакова, руки и ноги имеют по пять пальцев, а во рту тридцать два зуба, но язык, язык, на котором они говорят?!
– Не волнуйтесь, – улыбнулся Берк, видя мое замешательство. – Язык Марлана прост и до неприличия интуитивен. Стоит схватить общий смысл основных фраз и понятий, как все сразу встанет на свои места. У нас даже спор был с коллегами. Может ли такой феномен развиться сам, или кто-то из древних сильно помог чумазым. Я, которому языки давались только путем кропотливой работы и зубрежки, и то выучил его за две недели. Иногда, конечно, случаются казусы, как с одним из курьеров, присланных от дочки шефа. Парень сильно хотел в туалет, а его направили на кухню. Трудности перевода.
– Вот еще о дочке Подольских? – заинтересовался Славик. – Что может дочка босса делать в столь странном месте?
– Человек она интересный, – улыбнулся ученый. – Умная, начитанная, от отца взяла его упрямство в достижении цели и азарт борьбы, но это скорее приобретенное. Идея возглавить торговую миссию в качестве родового представителя Негоциантского дома пришла в голову именно ей. Помимо главного торговца, любой торговый дом, чье представительство находится в столице королевства, обязан представить пред светлы очи Его Величества либо самого себя, либо родственника, желательно сына. Вот его приемная дочь и решила, что для папаши будет лучше, если она сама будет присматривать за делами.
– Приемная? – удивился я. – Разве она не родная дочь шефа?
– Нет, – отрицательно замотал головой Николя. – У Подольских никогда не было детей. Почему, сказать сложно, ведь любовниц и жен у него было предостаточно, но ни одна из них не смогла родить ребенка. Поговаривают о болезнях шефа в мужском плане, но это уже совсем не наше дело. По поводу того, что девочку взяли из сиротского приюта, в том нет тайны ни для кого. Клара, так зовут наследницу, попала туда грудным младенцем и находилась до тринадцати лет, пока острый глаз старика не остановился на её кандидатуре.
За разговором мы прошли по длинному коридору, тонущему в мягком полумраке. Десятки дверей, сотни надписей, различные указатели всех форм и расцветок, и ни одного человека.
– Где все? – поинтересовался я, заметив столь странную особенность. – Кабинетов вроде много, а создается впечатление, что в здании только мы втроем.
– На площадке все, – кивнул ученый в сторону двери, рядом с которой находился электронный замок с панелью. – Тысячи параметров приходится отслеживать, чтобы вас, не приведи господь, не бросило посреди океана или, того хуже, замуровало в скалу. Военные в ту пору, когда сама дверь только испытывалась, с этим делом не церемонились и в качестве подопытных кроликов поставляли зэков, из уголовников и насильников. Десятка два погибло точно, могу ручаться, с полсотни навсегда остались калеками. Времена те, слава богам, я не застал, иначе бы не вынес обстановки. Теперь проще. Есть карты местности, географические привязки, величина импульса и угол, с которым идет волна. Попытаться сбить настройки может что угодно, от вдруг заработавшего сотового телефона до фазы луны, и операторы установки как раз и занимаются тем, чтоб путешественника не размазало по стенке.
Приложив руку к считывающему устройству и дождавшись подтверждения, ученый толкнул дверь.
– Пройдемте, господа, нас уже ждут.
Помещение, где находились врата, ведущие на далекую и загадочную планету, признаться, разочаровали. Нет, с точки зрения логики там было все в порядке. Стройные ряды пультов и мониторов опоясывали площадку, на которой, обвитой толстыми силовыми кабелями, стояла довольно скромного вида рамка. Именно рамка, изогнутый прут в палец толщиной, на небольшом постаменте, куда и уходила вся инфраструктура, обеспечивающая питание и контроль. Сами врата больше были похожи на гардеробную вешалку, чем на что-то грандиозное, а будничные лица операторов скорее походили на выражения лиц телефонистов, замученных и замордованных однообразной работой.
– Это и есть врата? – Зимин с недоверием во взгляде обошел «вешалку» по периметру.
– Да, – кивнул ученый. – Все гениальное просто. Основная начинка врат, обеспечивающая переброску, находится в пластине, к которой они прикреплены. Сама рамка – не более чем отметка. Механизм врат тщательно скопирован, и десятки умнейших голов трудятся над тем, чтобы понять суть работы устройства. Проект дублирования идет семимильными шагами, и вскоре, заявляю это не без гордости, мы сможем воспроизвести не такие мощные, но все же врата, позволяющие путешественнику переходить, скажем, из Москвы в Тверь или из Лондона в Алупку. Потрясающее открытие.
– Работы ведутся с участием всех зарубежных партнеров? – как бы невзначай поинтересовался я.
– Да, – не заметив подвоха, кивнул господин Берк. – Все иностранные партнеры, давние знакомые босса, приложили немало сил и средств, чтобы воплотить идею «Легкого путешествия» в жизнь. Это будет прорыв, сенсация. Можно будет отказаться от всех видов транспорта, включая те, что оснащены двигателями внутреннего сгорания. Расстояние более не будет иметь никакого смысла. Хочешь в Мюнхен? Ради бога! В Дрезден? Проще простого.
– А как с окупаемостью данного проекта? – ехидно поинтересовался я.
– Над этим тоже ведется работа, – пожал плечами ученый. – Не все сразу, господа, не все сразу.
– Знаешь, – шепнул мне Зимин на ухо, – меня вообще удивляет, как этот проект стал международным. Это с нашимто существующим в ту пору строем.
– На кофейной гуще гадать не будем, – отмахнулся я от приятеля. – Зачем нам это. Мы торговые представители, будем продавать, покупать, делать прибыль. Остальное нас не касается.
– И то верно, – быстро согласился Славик.
Небольшое электронное табло над воротами зажглось, стремительно отсчитывая секунды.
– На табло указано стартовое время, – пояснил Николя. – Извольте убедиться, ровно десять минут. По истечении этого времени установка подаст энергию на управляющие контуры врат, тем самым открывая проход. Ваша задача просто пройти туда. Место переброски, благодаря усилиям наших ученых, почти статично, и колеблется в радиусе ста метров от точки расчета. С этим, к сожалению, пока ничего поделать нельзя. Следующее окно переброски окажется там же ровно через три месяца по земному времени.
