Владимир Задорожный
Сборник мыслей о жизни и всякой-всякой всячине
То, что не смерть душе страшна.
И вы не верьте всем тем людям,
Что говорят: «Душа мертва!».
Герой молчит, боясь огласки,
Хотя в душе горит пожар.
Наш странный серый мир.
Томимый злобой каждый день,
Наш мир весь полон злых людей,
Из нас всех добр только тот,
Что за собой ведёт народ.
И полон злобы только тот,
Чья жизнь страшней, чем страшный сон,
Кошмары снятся по ночам,
И в жизнь кошмар приносит сам.
Но повинен ли он сам?
Что он родился бедным псом,
Избитым камнем за двором,
И изгнан был из дома он.
И нет смиренья, нет побед,
Они идут сквозь сотни бед,
Теряя только свой язык,
Что был распят толпою.
А кто же добр? Тот, кто прав?
Не уж-то всякий странный гад,
Даёт нам правды сто карат?
Причём не истины, а правды.
Ведь правда всякому своя,
И любопытная толпа,
На поиск истин шлёт людей
И ожидает лишь вестей.
И кто же добрый? Кто же злой?
Кто жертва
Знай – правда всякому своя,
Жизнь может вектор свой менять.
Сказка-быль о поэте и его гении,
Или
Рукопись.
Рукопись, чистейший лист, пергамент,
Как много творчества, признаний,
Ложились на листы как пух,
А наш поэт всё ждёт экзамен,
Экзамен публики, признанья,
О том, что мастер слова он.
И вот, написанный шедевр,
Написанный душою, не рукою,
Несёт он к публике, мишени,
Свою духовную стрелу,
Своё златое озаренье,
Свою душевную среду.
Однако разочарованье ждёт,
Оно как смерть, неявно и нежданно,
Наследия, однако, не оставит,
И имя мастера, шедевр,
Погибнет так же, как и он,
При свете свеч, при шуме тьмы.
И вот удар для мастера велик,
Его творенье было всеми бито,
Оно погибло, не родившись в свет,
Оно покинуто людьми вовек,
И имя мастера забыто,
Во мраке свеч огонь горит.
И вот, разгневанный на мир,
Прокляв всё то, что он считал виновным,
Его хватила ярость страха,
И вот от страха быть забытым,