Владимир Ярцев
Некромант против тьмы
Глава 4. Глава Ксандр?
Уворачиваюсь от первого удара упырихи. Острые когти вскользь проходятся по телу, рассекая рубаху и пуская мне кровь. Слишком длинные, этого я не рассчитал.
Перестань тупить, Ксандр!
Действую на инстинктах. Приказы сыпятся разом, без раздумий.
Нежить – направить к упырихе, пауков – оставить для защиты мирных жителей, главу… Глава стоит слишком близко к Лейле, его придётся защищать самостоятельно.
А Лейла уже на него нацелилась. Ощерилась клыкастой пастью и бросилась вперёд.
Времени на раздумья нет. Формирую на ладони шар Тьмы и запускаю в упыриху. Один, второй, третий – разом! От всех трёх она уворачивается играючи, а вот четвёртый, запущенный над самой землёй, пропускает.
Этому приёму меня один друг научил. Как встречу – обязательно поблагодарю.
Напитанный Тьмой шар задевает упыриху за ногу, вцепляется в немёртвую плоть и выгрызает в ней приличный кусок. Шипя от злости и изрыгая проклятья, Лейла падает на землю. Она не добралась до главы каких-то пару метров. Но времени у него не так много, я уже вижу, как затягивается рана на ноге упырихи.
– В деревню! В убежище! – ору я главе.
– Какое убежище! – так же громко отвечает он, но от упырихи отбегает и оказывается рядом со мной. Указывает в сторону деревеньки и кричит: – Ты там ворота видишь?! Это теперь проходной двор, а не убежище.
– А не надо было стрелять прежде, чем спрашивать!
– А не надо было охотников на вампиров в нежить превращать!
А-а-а, так вот кто были те «бандиты». Не маргиналы, посягнувшие на честь беззащитной дамы, а охотники, собиравшиеся распять нечисть на перекрёстке, чтобы, даже если восстанет, назад дороги не нашла.
– А у них на лбах не написано, что они охотники! – ору я в ответ.
– Так надо было спросить!
– Я не помешаю?! – визг упырихи предупреждает о её нападении.
Я успеваю оттолкнуть от себя главу, уводя его из-под удара острых как бритва когтей, и накидываю на запястье Лейлы аркан из подчиняющих рун.
Она что, и правда думала, что я затею ссору посреди боя? Это всего лишь отвлекающий манёвр, и упыриха на него купилась.
Жаль, что до шеи дотянуться не удалось. Пришлось бы открыться, а перед накачавшейся свежей кровью упырихой, даже я так рисковать не буду.
Потеряв власть над половиной тела, Лейла запинается и катится по земле, поднимая в воздух пыль и отчаянно голося на всю округу. Её левая рука безжизненно висит вдоль тела, да и нога слушается с трудом. На магическом «ошейнике» на миг загораются алые руны – упыриха пытается сопротивляться.
Она зыркает в мою сторону налитыми кровью глазами и шипит:
– Враж-ж-жина!
Но кинуться на меня не успевает. Со стороны деревеньки, нелепо подпрыгивая на своих паучьих лапах, к ней подбегает лешак. Подвывая от избытка исполнительности, он преграждает упырихе путь и пускает в ход мечи. Да так, что я от удивления раскрываю рот.
Не воин лешак, ой, не воин! Мечами он не рубит, а бьёт плашмя, будто пыль из мешка выбивает. Молотит ими куда ни попадя, как сумасшедший.
А в голове картинка рубящего всех налево и направо шестирукого мечника-лешего смотрелась куда лучше. Промашка вышла.
Я морщусь. Неприятное открытие. С другой стороны, когда бы леший в своём лесу что-то технологичнее рогатины, отломанной от поваленного бурей дерева, в руках держал?
«Хватай!» – приказываю я, но уже поздно.
Несмотря на непослушные конечности, Лейла ловко уворачивается от неумелых ударов лешака. Хватает его за одну из рук, дёргает на себя и легко выбивет из костлявой кисти меч. Хватает лезвие зубами, одним ловким прыжком оказывается у лешака на спине и, перехватив меч рукой, вонзает лешаку в загривок.
И внезапно лешак застывает на месте, беспомощно болтая в воздухе лапками.
Как так?! Он же «кукла» высшего демона, а упыриха – низшая нечисть. Она не может прервать связь с поднятой мной нежитью. Даже после трёх выпитых только что жизней, когда магия крови из неё хлещет – невооружённым глазом видно, не может и всё тут!
Но глаза говорят мне о другом. Лешак стоит, понурив голову, и больше не двигается. Мои мысленные приказы до него не доходят, и я даже пробую докричаться вслух:
– Сражайся!
Ноль вниманья, фунт презренья.
Да что это за мир такой, где законы Сил попраны подчистую? Или, может, я тут уже не высший демон? Раз какая-то упыриха, у которой и души-то своей нет, мою нежить обратно в гроб одним ударом укладывает?
Поразмышлять о вселенской несправедливости мне не дают. Лейла довольно скалится, спрыгивает со спины повторно умерщвлённого лешака и идёт ко мне.
– Всего один поцелуй, красавчик! – шепелявит она сквозь длинные клыки.
– Сначала зубы почисти, тварюка! – отвечаю я и приказываю главе деревеньки: – А ну, отец, отойди!
Упыриха стоит на удобной позиции – вокруг неё никого. А значит, я никого не задену, если пальну по ней чем-нибудь из мощного арсенала. К примеру, пологом Тьмы.
Начинаю формировать из Силы широкую вязь рун – полог. Прижать им упыриху к земле, словно прессом, и спокойно накинуть подчиняющий ошейник. Убивать её я не хочу. После её обмана, я хочу наказать Лейлу: поработить и заставить себе служить.
Тем более, когда ещё представится возможность обзавестись разумной слугой. Опыт с лешаком тоже говорил в пользу поимки нечисти. Она хотя бы сражаться умеет. Есть у меня чуйка, что в этом мире слуги с подобными умениями мне пригодятся.
Поднимаю руку, взывая ко Тьме и напитывая руны Силой, и резко опускаю её вниз, набрасывая сеть на упыриху.
– Стоять! – приказываю я.
Упыриха, и правда, останавливается. Выпрямляется – хотя должна была упасть и корчиться в муках от тяжести моей необъятной Силы, – и с удивлением смотрит на меня.
– Что-то должно было произойти? – уточняет она.
Вот Тьма! Опять источник Сил погас!
Да что ж он как трамблёр на копейке. То есть искра, то нет искры.
– Твою ж налево! – ругаюсь я, и понимаю, что остался с упырихой один на один.
От неё Силой так и прёт, пусть она и умеет вкладывать её только в физическую мощь. Так и у меня физическая сила осталась, а больше ничего. Оглядываюсь в поисках хоть какого-то оружия.
В шаге от меня стоит глава деревеньки. При полном параде: в мундире и с мечом.
– Меч! – требую я, протягивая руку.
– ***! – отвечает мужик и прячет оружие за спину.
«Спасибо» за помощь. Я тут вообще-то и твою шкуру спасти пытаюсь.
Оборачиваюсь к Лейле, а она уже стоит рядом.
Уворот от когтей. Прыжок в сторону от попытки захвата.
Ох, видит Тьма, я этого не хотел.
Тянусь к внутреннему источнику – мой последний запас. У него «отказал» доступ к управлению Силами Тьмы, но сам-то он у меня остался. А «сам-то» я кто? Пра-авильно! Высший демон!
Источник откликается по первому зову. Ты ж мой хороший! Никогда меня не подводишь. Ведь ты – это я.
Лопатки раздаются в стороны, хрустит, разрываясь в клочья, рубаха на груди. Я мигом становлюсь выше, ширше и в разы мощнее. С приятным хрустом встают на место родные шипастые позвонки. Кожистые крылья разворачиваются во всю ширь. С удовольствием хлопаю ими, разминаясь, и меня подбрасывает в воздух. Зависнув в метре от земли, распрямляю спину и издаю громогласный рёв.
Падите ниц, ибо прибыл ваш Хозяин!
Опускаю взгляд вниз. Оторопевшая упыриха застыла в шаге от меня.
Я смеюсь.
Кого она там собралась кромсать своими булавками? Кого хочет попытаться укусить белыми наглыми зубками?
Судя по выражению её лица, Лейла понимает, что с высшим демоном ей не тягаться. Пятится назад, чтобы сбежать.
А всё! Поздно!
Длины рук мне достаточно. Наклоняюсь и хватаю её за горло. Она совсем лёгонькая, как пушинка. Поднимаю упыриху в воздух и подношу к пасти.
– Кто твой папочка, тварь?
Перепуганная упыриха вновь становится похожа на простую человеческую девушку: пропадают когти и клыки, безобразная пасть снова становится аккуратным ротиком. Лейла что-то пищит, пытается барахтаться, но я встряхиваю её, заставляя висеть смирно, и спокойно заарканиваю ошейником из подчиняющих рун.
Хлопаю Лейлу по попке и опускаю на землю с напутствием:
– Веди себя хорошо, а не то выпорю!
– Да, го… Господин! – с придыханием шепчет она, падая на колени и опуская голову.
– Так-то лучше.
Я складываю крылья и опускаюсь на задние лапы. Ногами это назвать сложно. Ноги – они у людей, а я своим копытом броню в 0,45 пробиваю. Ну, был у меня подобный опыт. Я тебе потом расскажу.
Оглядываю поле боя. Лейла, согнувшись до самой земли, лопочет что-то о преданности и верности. Деревенские стоят, разинув рты, а глава застыл, словно лист бумаги перед шредером: весь белый и не шелохнётся.
Умею я впечатление производить. А ещё умею…
Я задираю нос выше и выдыхаю ноздрями пламя. Оно клубами перекатывается по широкой груди и, обращаясь едким чёрным дымом, рассеивается в воздухе.
Этот красочный спецэффект стоит мне неприятного першения в горле и зуда в носу, от которого адски хочется чихнуть, но оно того стоит: деревенские охают и разом делают шаг назад. Даже глава.
– Спокойствие! Только спокойствие! – громогласно возвещаю я, делая мирные жесты руками. – Сейчас я всё верну обратно.
Вообще, использовать источник Сил без наличия этих самых Сил – это как заряжать розетку от мобильника. Нет-нет, ты всё правильно расслышал: не мобильник от розетки, а наоборот.
Сейчас мой источник истощён настолько, что лучше бы к его помощи не прибегать следующие пару дней. Если я не хочу потратить НЗ до конца.
А всё эти внезапные отключения. Аварийные… Или, может, я какой счёт от Тьмы не оплатил?
Обращаюсь обратно в человека. Рубахи больше нет, а штаны повисают лохмотьями.
Наклонив голову к плечу, Лейла заинтересованно разглядывает ставшую видимой сквозь прорехи часть тела. Для этого и ракурс у неё удобный: снизу-вверх. Смотрит, и на мордашке отчётливо расцветает вся наша с ней счастливая семейная жизнь… Семеро детей, развод и алименты.
– Кому я сказал вести себя хорошо? – спрашиваю я, строго грозя упырихе пальцем.
– Мне, – с улыбкой отвечает та.
Её испуганный тон исчез вместе с моим истинным обликом. Она чисто по-женски прихорашивается: поправляет причёску и отряхивает разодранную, запылённую во время драки одежду. И всё смотрит и смотрит на меня с «тем самым» интересом, от которого потом дети рождаются. Игнорирую «интересный взгляд». Пока на ней подчиняющий ошейник, пусть хоть с гастрономическим смотрит – мне всё равно.
Поворачиваюсь к главе деревеньки и приветственно развожу руки в стороны.
– Дружище! Человечище! Вот и пришёл ваш спаситель! И готов принимать благодарности!
Я делаю шаг вперёд и натыкаюсь на острие меча. Горлом. Глава стоит прямо передо мной, держа меч на вытянутой руке, и вид у мужика решительный.
– И это твоя благодарность? – разочарованно спрашиваю я.
– Благодарность? – со смешком переспрашивает глава. – За что?
– Я спас вас от упыря, – начинаю перечислять я, а сам перебираю в голове пути отхода, – и пощадил от нападения нечисти…
– Которую сам бы на нас и натравил, – продолжает мою мысль глава и нажимает мечом сильнее.
Кровь выступает из раны и с шипением бурлит на широком металлическом лезвии. Я кошусь взглядом на меч. Происходит что-то странное. И мне это не нравится.
– Ну давай! Бей! – с вызовом говорю я. – Всё равно заживёт.
Глава цокает языком и отрицательно качает головой.
– От этого уже не заживёт. Меч зачарованный. Его создавали как раз от такой падали, как ты.
А-а-а! Так вот почему у меня отрубилась связь с лешаком – оружие не простое!
Приглядываюсь к мечу взглядом Тьмы и с трудом различаю на рукояти и в центре лезвия вязь белоснежных рун. Чётко вижу три на защиту, одну на накопление магии и две на её удержание. Судя по тому, что руны еле светятся, они нанесены на оружие очень давно. Но силы своей от этого не потеряли. А жаль.
Глава прав, это оружие для меня опасно. Но ему я об этом, конечно же, не скажу.
– С такой падалью, как я, ты дел ещё не имел, – заявляю я. – Давай! Рискни! – Иду ва-банк: поднимаю голову выше, подставляя мужику горло. – И обзаведёшься врагом, с которым не сможешь справиться!
Глава колеблется. Он явно задумался – у меня есть пара секунд.
Внутренний источник молчит. Сил по-прежнему нет. Кажется, придётся снова обращаться демоном – самим собой. Но то будет из последних сил.
Слышу позади восторженный – непонятно чему – вздох, и вспоминаю про Лейлу. У меня же есть слуга!
«Атакуй!» – приказываю я мысленно.
– Неа, – раздаётся в ответ. Лейла обходит нас и встаёт сбоку. – Я пока просто посмотрю, можно?
Неможно!
– Я твой господин! – взываю я к исполнительности слуги.
– Так тебя сейчас убьют, – пожимает плечиками Лейла, – и не будет у меня господина.
Спа-си-бо!
– Эй ты, клыкастенькая! – обращается глава деревеньки к Лейле.
– Да? – отвечает та улыбаясь, довольно показывая зубки.
– Он правду говорит?..
– Скажи ему, Лейла, – перебиваю я главу и с нажимом продолжаю: – Скажи ему «правду», что этот меч мне не навредит.
Лейла смотрит на меня, на главу, на меч. Морщит лобик в раздумьях и, наконец, отвечает:
– Я, пожалуй, воздержусь.
Испускаю мысленный тяжёлый вздох. Прав был мой батя: истинный слуга – это не страх, это верность.
Но обращаться обратно в себя я не тороплюсь. Глава ведь тоже не торопится. Кстати, почему?
– Что тебе нужно, человек?
– Убить тебя, нечистый! – зло отвечает глава, поднимая меч чуть выше. …Но не более того.
– Хотел бы убить, давно убил бы, – парирую я. – Поэтому повторяю: что тебе нужно?
Я медленно поднимаю руку и отвожу меч о шеи.
Сбоку слышится разочарованный стон упырицы.
И ещё один мой – тяжёлый, мысленный.
– Деревню в целости сохранить мне надобно, – с готовностью отвечает глава, никак не реагируя на то, что больше не держит меня на «мушке». – Да всех жителей её от нечисти уберечь.
При слове «нечисть» он выразительно смотрит на меня. Понятно. От меня он людей беречь собрался.
А вот и нетушки!
– Я как раз хотел того же самого, – миролюбиво говорю я и внимательно смотрю на его реакцию.
Глава не выглядит удивлённым, скорее задумчивым. Не иначе, стоит и в уме просчитывает варианты, как меня использовать повыгоднее.
– Ежели ты достойный муж, – выдаёт он, глядя на меня оценивающим взглядом, – так почему бы тебе не стать нашим защитником…
– …И главой.
– Я уже глава.
– Ты уже не глава.
– Тогда не договоримся, – говорит мужик и вновь поднимает меч.
– Так мы ещё и не начинали, – спокойно отвечаю я. – Тут ведь варианты какие? Или мы с тобой продолжим драку… – Я показываю вокруг и уточняю: – У меня упыриха, лешак и дюжина пауков. И я, ну, ты видел. У тебя же нет ворот на деревне и нет сильных воинов, чтобы защитить открывшийся проход. – Я делаю паузу, давая главе обдумать свои слова и, может быть, возразить. Он молчит. – Или мы перейдём в более удобное место, обсудим потребности друг друга и придём к компромиссу.
– Так тоже можно, – соглашается глава и указывает мечом на стоящую рядом Лейлу. – Тварей своих контролируешь?
– Естественно, – отвечаю я, игнорируя разобиженную мордашку девушки.
– Тогда точно можно.
Глава убирает меч в ножны и даёт знак своим людям.
– Слышь, – говорит он, по-свойски склоняясь ко мне, – а ты можешь эти… Свои… Ну убрать их?..
– Что? Убрать? – уточняю я, оглядывая себя.
Новая одежда мне бы точно не помешала, но не моя же частичная оголённость мужика смутила.
– Рога, – смущённо отвечает глава и пялится на мою голову.
Рога? Они что остались?
Я нащупываю на голове круглые основания рогов. Но как они могли остаться, если я обернулся человеком? Вот тьма! Снова всё наперекосяк.
Обращаю взгляд внутрь себя. Источник опустошён почти на четверть. Притока сил до сих пор нет. А тратить последние запасы на эстетику меня что-то не тянет.
– Сейчас не втяну. Давай попозже, ладно?
– Ладно, – со смешком соглашается мужик и, наконец, представляется: – Я Прохор. Глава Молотни.
– Ксандр, – отвечаю я, пожимая руку. – Высший демон. Маг и некромант. Глава Молотни. Приятно познакомиться!
Прохор хэкает на подобное представление, но не спорит. И крепко жмёт руку. А заодно по-отечески хлопает меня по плечу и ведёт к деревне.
– Ну что ж, глава Ксандр. Давай я опишу, что тебе надобно сделать для твоей деревни. Для начала – ворота. Поломал – восстанавливай! Потом пауки эти твои – всех детишек распугали. – Он с укором грозит мне пальцем. – Нехорошо это, ой, нехорошо-о! С этим что-то надо делать. Потом…
Какие-такие дела? А где привилегии?
Глава 5. Дом, не милый дом
Список моих обязанностей на месте главы деревеньки Малая Молотня оказывается длиннее, чем нос Пиноккио, если бы тот пошёл в политику. И увеличивается он так же быстро, стоит Прохору вспомнить про ещё одно «очень срочное дело», которым следует заняться «вот прям щас, глава Ксандр!»
Но и возразить мне нечем. Вызвался править людьми – принимай на себя все тяготы по их содержанию. Это как с хомячками. Только хомячки не высказывают тебе претензий.
– Давай так, – решительно говорю я, останавливая Прохора пункте на семнадцатом, – список дел приготовь, мужиков на помощь снаряди, а прямо сейчас нужно понять, что с основной бедой делать.
– Основной?
– Основной.
Смотрю я при этом на Лейлу и лешака, думая, что же мне делать с ними. Лейла – упыриха, селить её рядом с людьми опасно. Но и оставлять без присмотра – глупо. Придётся брать с собой в деревню. Буду за ней присматривать. А вот лешака проще убить, чем прокормить. Моих Сил при поднятии он «жрёт» немеряно.
Я смотрю на своих первых тёмноподданых достаточно долго, чтобы Лейла начала нервно переминаться с ноги на ногу.
– Так я же не проблемная, господин, – начинает оправдываться она, не выдерживая прямого взгляда и моего молчания. Указывает на шею пальчиком и добавляет: – У меня и ошейник есть. А свободы нет.
– Свободы у тебя нет, а вот не будет ли у меня от тебя проблем? – задумчиво отвечаю я и указываю девушке на лешака. – А ну-ка, вытащи у него из спины меч.
– Может не на-адо? – неуверенно тянет Лейла.
– Вот и первые проблемы, да?
Девушка хмурится, потешно надувая губки, и недовольно соглашается:
– Иду, господин.
Так-то лучше!
– Ворота, – уточняю я, поворачиваясь обратно к Прохору. – Ворота – наша основная проблема. Вернее, их отсутствие. Без защиты, даже видимой, деревня – лёгкая добыча для любого, кто на ней посягнёт. – Я снова осматриваю прочные крепостные стены. – Кстати, а такие мощные заграждения чем-то оправданы?
– Бандиты, – размыто отвечает Прохор, разводя руками.
– Ну да, ну да. Заливай мне. От обычных бандитов таких трупов не остаётся, – говорю я, показывая на лешака.
– Этот к нам сам пришёл. Из леса. Видать, нормальное-то зверьё выгнало его, нечистого, – отвечает Прохор, с намёком поглядывая на меня. – Где ж то видано, чтобы тварь тёмная в миру ходила. Средь людей.
Намёки на то, что мне в деревне не место, я старательно игнорирую, следя за тем, что делает Лейла.
Она выдёргивает из хребта лешака меч, и я поднимаю нежить. Снова. Это оказывается сложнее, чем я думал. Те Силы, что я влил в него при первом поднятии, куда-то испарились. Скорее всего виной тому зачарованный меч – каким-то образом он «выкачал» из лешака все излишки.
Остатков едва хватает, чтобы лешак стоял и не падал. Однако вливать в него новую порцию Сил – сплошное расточительство. Тем более сейчас, когда мой Источник работает лишь на остатках из внутренних хранилищ. Графика отключений никто не присылал, когда Сила вернётся – неизвестно.
А как только закончатся запасы, то что я буду делать? Ответ один: ничего хорошего.
К тому же сегодняшние события отчётливо показали, что мои запасы могли считаться «огромными» только для учебы в Академии, когда мне не приходилось делать ничего труднее, чем применение простейших заклинаний. В реальном бою их хватает ненадолго. Тем более при поднятии высокоуровневой нежити.
Но и бросить лешака просто так мне не позволяет гордость. Я впервые поднял нежить такого уровня. Класс пятый – не ниже. Нет! Так просто я его обратно в землю не верну!
– Предупреди мужиков, поставлю его вместо ворот, – говорю я, определившись с лешаком, и приказываю ему собрать выпавшие из рук мечи.
– Да какая ж с него защита?! Он же биться… Ну вообще… Да не умеет же он, – путанно возражает Прохор.
– А кто про это знает?
Прохор на миг задумывается, а затем согласно махает рукой и идёт разъяснять деревенским, что их новый глава нашёл способ их защитить. Ну, я надеюсь, что в его исполнении это прозвучит именно так.
– Пошли, – зову я Лейлу и тоже иду к деревне. – Пора осмотреть мои новые владения.
На том месте, где раньше были ворота, мы притормаживаем. Лешак занимает эффектную позу: разворачивается лицом к холмам, поднимает руки, вооружённые мечами, и застывает.
А я тайком лишаю его поддержки Силой. Мне нужнее. Теперь лешак – истукан, и ничего более.
Но кто об этом знает?
Осталось разобраться с костяными пауками. Создания они маломощные, поэтому до сих пор на ногах. Моих Сил, влитых в них при поднятии, хватает «костяшкам» на то, чтобы держаться и даже двигаться.
Недолго думая, размещаю их позади лешака в виде арьергарда. И тоже отключаю от Источника. Нечего остатки Сил разбазаривать.
Лешак в окружении «костяшек» выглядит очень эффектно! Всё-таки жалко, что боец из него никакущий.
Довольно потираю руки, оглядывая новую «защиту» деревни, и нахожу взглядом Прохора.
– Веди меня в мой дом главы! – приказываю я. – Устал с дороги. Отдохнуть хочу.
«…И набраться сил», – добавил бы я, но сдерживаюсь. Нутром чую, что не тот человек Прохор, перед которым можно светить недостатками и к утру целым остаться.
Не говоря ни слова против, Прохор отдаёт последние распоряжения мужикам и ведёт меня в деревню. А я внимательно осматриваюсь.
Улицы здесь широкие. Перед каждым домом дворик, огороженный невысоким забором, а хозяйственные постройки находятся позади, как и огороды.
Вскоре становятся заметны первые признаки обычной деревушки, а не военной крепости, встречающей случайных путников стрелами и мечами. По кустам снуют кошки, с дальних дворов слышится петушиная перекличка, под ближайшим забором заливисто лает пёс. Но кое-кого я не вижу до сих пор.
– И вот Фёдор Долгоногий пришёл в эти места. И так ему тут понравилось, что он решил заложить тут деревню. И назвали её…
– Погоди, погоди, – останавливаю я пространный рассказ Прохора о том, когда и кем была основана их деревенька. – А где ваши женщины и дети? Я пока что только лучниц видел, да мелкого парнишку у ворот.
– У каких ещё ворот? – с ехидцей уточняет Прохор.
– У тех, которые я уничтожил, – спокойно отвечаю я.
С самого начала общения с бывшим главой Молотни, я понял, что этого он мне не простит. Ни того, что ворота снёс, ни того, что его место занял. А уж про то, что я нечисть тёмная, всю жизнь мне припоминать будет.
Я мысленно переношу пункт «восстановить ворота» почти на самый верх списка неотложных дел. А Прохор уже готов начать очередную длинную тираду о важности защиты для деревни.
– Восстановлю. Первым делом, – снова перебиваю я Прохора. – Ты на вопрос ответь.
– А на кой тебе наши семьи, некромант Ксандр? – с подозрением спрашивает он.
– Уж точно не на некромантские нужды.
Взгляд Прохора поднимается от моей широчайшей миролюбивой улыбки до витых рогов на моей голове. Вот Тьма! С таким «украшением» на макушке я вряд ли выгляжу достаточно дружелюбным для людей, хоть сотню улыбок на лицо нацепи.
– Мне нужно знать, сколько в деревне ртов, а сколько воинов, – объясняю я. – Или я наугад должен оборону Молотни планировать?
– Оборону мы и без тебя хорошо спланировали, ваше главейшество. Только в нашем плане ещё ворота были. И очень нам в этом деле помогали. Вот отстроишь их обратно…
Да что же за надоедливый хомячок! Я ловлю Прохора за рукав и останавливаю, твёрдо вознамерившись получить ответы здесь и сейчас. А для этого слегка касаюсь Источника, чтобы Сила из него просочилась наружу. На солнечном свету отлично виден чёрный «дымок» Тьмы. Ещё и рога на макушке остались – вообще хорошо!
Результат преображения я вижу сразу: глаза Прохора вмиг наливаются осознанием того, с кем он имеет дело. Или это испуг?
– Людей в деревне сколько? – строго спрашиваю я. – Сотен пять есть?
– Сотен пять есть.
– А воинов? Тех, что могут лук или меч в руках держать? Полторы сотни наберётся?
– Полторы сотни наберётся.
– Включая женщин?
– Включая женщин.
– Старики и дети в деревне есть?
– Старики и дети в деревне есть.
Так. Диспозиция примерно ясна. Включая позицию Прохора – не помогать мне любой ценой.
Ладно! Разберёмся!
Я отпускаю его и прикрываю Источник.
– Веди дальше!
Мы продолжаем путь, а я – раздумья. Пятьсот человек. В основном старики, женщины и дети. И всего около сотни воинов. Хотелось бы наоборот, но чего уж там – уровень моего везения понятен мне с момента переноса в этот мир.
– А почему ты так мало воинов против меня выставил, Прохор? – спрашиваю я. – Что-то не сходится. У тебя же их полторы сотни. А вышло сколько? Двадцать всего, включая тебя.
– Не забудь про стрелков, – напоминает Прохор, глядя на меня в упор.
Когда врут, всегда так делают: или отводят взгляд, или смотрят прямо на тебя.
– Стрелков и того меньше. Итого три, ну, максимум, четыре десятка бойцов. Остальные где?
– В деревне остались.
Хитрый жук этот Прохор. Ответы из него клещами приходится вытягивать. Я собираюсь в очередной раз устроить допрос с пристрастием, но Прохор останавливается первым.
– А вот и ваш дом, глава Ксандр! – торжественно провозглашает он.
– Где?! – хором восклицаем мы с Лейлой.
Прохор указывает перед собой, а я вижу только густые кусты крапивы. Это он так пошутил, да?
– Да вот же, – вполне серьёзно говорит Прохор, не опуская руки.
Я подхожу к нему, приглядываюсь и сквозь мизерный просвет между колючими ветками вижу крохотный домик.
– Что-то он не слишком похож на дом главы, – недоверчиво замечаю я.
– Угу, – поддакивает Лейла, крутясь рядом и разглядывая дом.
– У нас так принято, – строго отвечает Прохор. – Глава – всему голова! А не живот, который только ест и пьёт.
Скептически приподнимаю бровь и смотрю на Лейлу. На её лице точно такое же выражение.
– Слышала об этом когда-нибудь? – тихо спрашиваю я.
– Нет, – отвечает Лейла и пожимает плечиками. – Так я и не отсюда.
Она вдруг морщится и потирает ладони. И морщится ещё сильнее. Как будто у неё под кожей застряли занозы, и она никак не может их достать. Заметив мой взгляд, Лейла краснеет, опускает руки и прячет их в складках юбки.
– Что там? – спрашиваю я. – А ну, показывай!
Лейла протягивает руки и отворачивается, словно нашкодивший ребёнок. Ладони Лейлы покрыты волдырями.
– Это ещё что такое?
– А-а, – тянет Прохор, едва взглянув на ожоги. – Эт наша магия!
– Какая? Магия?
Вместо ответа Прохор довольно хлопает по рукоятке меча.
Так! Стоп!
Защитники деревеньки вооружены зачарованными мечами. Старая артефактная магия. Она может остановить такую мощную нежить как леший и от простого прикосновения оставить на коже упыря – Лейлы – ожоги. А на что ещё она способна? Может ли она, к примеру, прервать связь моего Источника с магическими Силами этого мира?
Я чуть не ныряю в транс прямо на улице, около заросшего крапивой домика. Догадка верная – нутром чую! Каким-то образом местные с их древними артефактными мечами закупорили мой Источник. И теперь, чтобы вернуть мне Силу, потребуется самая малость: узнать, как они это сделали и «разделать» всё обратно.
Настроение улучшается моментально. Я щедро покрываю ладони Лейлы слоем заживляющих рун. Магия вспыхивает на повреждённой коже ярким белым светом. А когда свечение гаснет, водянистые красно-белые волдыри сдуваются и пропадают, оставляя кожу девушки девственно чистой.
– Спасибо! – смущённо шепчет Лейла.
Её щёчки мило краснеют, а реснички хлопают, как крылышки испуганной колибри. Я даже дуновение воздуха от них ощущаю.
Стою.
Жду.
…Пока раскроется истинная причина «влюблённого» поведения упырихи, а та уже тянется ко мне с поцелуем. Взгляд полон страсти, а милый ротик – острейших клыков.
Понятно, откуда ноги растут: из ж… Из желания Лейлы обратить меня в упыря.
– С этим, дорогуша, не ко мне, – осаживаю я упыриху.
– А к кому? – спрашивает Лейла, прильнув ко мне всем телом и жалобно заглядывая в глаза.
На приставания я не реагирую, и Лейла меняет тактику. Гладит меня по груди руками и томно шепчет:
– Я так изголодалась, мой господин. Мне бы поесть…
Ну так не меня же!
– Сейчас домой придём, наваришь картошки и поешь, – говорю я. – Заодно господина своего накормишь. Я тоже голоден.
У Лейлы вытягивается лицо: такого предложения от меня она не ожидала. Девушка несколько раз открывает и закрывает рот, силясь придумать хотя бы один повод, чтобы напиться моей крови. Но не может. Нет в мире таких поводов!
Прохор фыркает от смеха, но в наш разговор не лезет. Я и сам еле держусь, чтобы не рассмеяться.
Неподалёку хлопает калитка, и из-за зарослей крапивы к нам выходит женщина. Высокая, статная, с открытым круглым лицом, обрамлённым светло-русыми волосами, убранными под косынку. На ней простое деревенское платье, поверх которого надет плотный кожаный жилет. В таких ещё ходят военные. Скорее всего она участвовала в сегодняшней защите Молотни.
Женщина подходит и обращается напрямую ко мне:
– Глава Ксандр, дом мы прибрали. Полы вымыли. Одежду вам приготовили, утварь, вещи кой-какие. – Она слегка смущается. – Там немного, тут уж не обессудьте. Сами-то мы не зажиточные. Кто сколько нашёл. – Она по-доброму улыбается и жестом приглашает войти. – Вам с вашей барышней можно заселяться!
Это она про кого?
Рядом слышится кокетливый смешок Лейлы.
Про неё что ли?
Не оборачиваясь, грожу упырихе пальцем и легонько укалываю магией через ошейник. Лейла ойкает, и хихиканье сменяется печальным вздохом.
Так-то лучше!
– Спасибо вам, – благодарю я женщину. – А вы?..
– Прасковья я, глава Ксандр, – охотно отвечает та, – супружница Прохора. Помогаю ему во всём. По дому и в деревне. Стрелков вот наших тренирую. Лучниц.
На этих словах она указывает на военный жилет. И почему-то снова смущается, но в этот раз сильно. У неё краснеют щёки и даже кончики ушей.
– Вы уж извините за стрелу, глава Ксандр. У нас ведь как заведено? – Она задирает подбородок, упирает руки в бока и нестройным стишком выдаёт: – Если тёмный враг у ворот стоит, ты шанса ему не давай! Не жди, что печенькой он угостит, вали стрелой наповал!
Народное творчество. Это так мило. И в общем-то бесполезно.
– Так это вы в меня стреляли, Прасковья? Отличная меткость. Я оценил.
– Прасковья – лучная лучница в долине Холмов, – гордо сообщает Прохор, подходит к супруге и приобнимает. Он кивает мне: – Ты уж зла на неё не держи.
– Не держу, – честно отвечаю я. – Там, у ворот, простое недоразумение вышло. Вы не поняли меня, я не понял вас всех. К тому же стрела мне никоим образом не навредила бы. – Смотрю Прохору прямо в глаза и добавляю: – Как и любое человеческое оружие.
