Был вечер, падал мокрый снег, и воротник намок. Сутулил плечи человек и папиросы жег. Он мне рассказывал о том, что в жизни не везет. Мог что угодно взять трудом, а это не возьмет. Он долго думал – все равно не знает, отчего искусство любит, а оно не жалует его. Давно он сам себе сказал: зачем себе ты врешь? Пора понять, что Бог не дал таланта ни на грош. Пора, пора напрасный труд забыть, как страшный сон… Но, просыпаясь поутру, спешит к тетради он. И снова мертвые слова — ни сердцу, ни уму… За что такая вот судьба, зачем и почему? «Ну, мне сюда». В руке рука. Сказал вполусерьез: «Давай пожму ее, пока не задираешь нос». И, чиркнув спичкой, человек за поворотом сник. Я шел один, и мокрый снег летел за воротник.
1957
Все то, что было молодым…
Все то, что было молодым, Стареет. Может статься, Умру почтенным и седым И поглупевшим старцем. Меня на кладбище снесут И – все равно не слышу — Немало слов произнесут, И до небес превознесут, И в классики запишут, И назовут за томом том, Что написал для вас я… Что ж, слава – дым, Но дело в том, Что к нам она всегда потом… Но почему всегда потом И никогда авансом? Когда умру я в нужный срок, Жалеть меня не смейте. Я, может, сделал все, что мог, За много лет до смерти. Но если завтра попаду Под колесо машины, А то и вовсе упаду Без видимой причины, — Неужто даже в день такой Не пожалеют люди, Что не написанное мной Написано не будет?
