Владимир Малыгин
Дотянуть до горизонта
Сдвинули в стороны брезентовые шторки входа, на руках выкатили биплан на улицу, проверили наличие топлива. На всякий случай загрузил в кабину стрелка ещё несколько жестянок с бензином и маслом.
Интересно, это не одна ли из тех машин, которые нас тогда в воздухе, а потом и в горах гоняли? Сжечь тут всё, что ли? Жаль, что весь лётный состав в городе квартирует, а то бы я отсюда просто так не ушёл. Да и от намерения пустить «красного петуха» австрийцам меня казаки с трудом отговорили-удержали. Ну да. Я-то сейчас улечу, а им-то потом отсюда на своих выбираться…
Запустился, прогрел мотор, вырулил на полосу. Рулил почти на ощупь – луна как назло снова спряталась за облака. Хорошо хоть успел осмотреться и запомнить расположение накатанных рулёжек и полосы для взлёта.
Так в полной темноте и взлетел. И никто мне не помешал. Успел краем глаза заметить какую-то суету возле караульного помещения и вспышки выстрелов. Самих выстрелов, правда, не слышал, рёв мотора все звуки забивал. Ничего, вернусь скоро, ждите…
После взлёта перевёл самолёт в резкий набор высоты. Потому как темно, ничего не видно и опаска понятная присутствует. Мало ли какое дерево на пути может оказаться или крыша чья-то? Или ещё что…
Подпрыгнул на несколько десятков метров вверх и на такой высоте начал разгоняться. Ну и развернулся в нужную мне сторону. Осмотрелся сверху – тишина в городе. Какого-либо видимого переполоха в этой темноте внизу не наблюдаю, новых огней не загорается, никто с фонарями по улицам не бегает.
Через пару минут город остался далеко позади – можно набирать высоту…
Даже не ожидал, что настолько просто получится угнать самолёт. Что-то совсем местные вояки расслабились. И за горцев как-то совершенно не беспокоился. Был уверен, что спокойно уйдут. А что у караулки кто-то пострелял, так это наверняка со страху местные в белый свет и палили…
И только сейчас сообразил: я же со всей этой нервотрёпкой по угону вражеской техники совсем забыл о своих страхах! Сообразил и заорал от восторга! Лечу! Плечи пошире развёл, на сиденье выпрямился, голову над козырьком высунул. И тут же захлебнулся холодным воздухом, рот быстренько захлопнул – щёки под напором воздуха чуть было по старым швам не треснули. Тут же вниз нырнул, козырьком прикрылся, выдохнул. Больше так не подставлялся, но восторг не унялся. Я! Буду! Летать!
Высоко забираться не стал, тысячи метров вполне достаточно. Да и холодно на высоте. Одежда у меня для полётов малоподходящая, продувается насквозь. Весь восторг из меня быстренько выдуло.
Поэтому спрятался в кабине поглубже, сполз вниз на сиденье, одна только макушка из проёма высовывается. Шлема-то тоже не имеется… Эх, и почему я не сообразил сразу в том ангаре насчёт лётного обмундирования пошариться?
Периодически высовываюсь, головой по сторонам кручу, быстро светлеющее небо оглядываю. Мало ли кому из австрийского командования на том самом аэродроме придёт в голову умная мысль за мной погоню отправить в жалкой попытке вернуть назад собственную технику? Не один же я умею по ночам летать? На фоне стремительно бледнеющего неба мой новый самолёт сейчас прекрасно своим силуэтом виден. Да и сам восход солнца уже на подходе, восток вовсю розовыми красками размалевался.
Так что головой по сторонам кручу, на проявившиеся в рассветном сумраке приборы поглядываю, визуальную ориентировку вроде бы как веду, знакомые места по сторонам высматриваю. Карту-то перед выходом пришлось хорошо изучить. Ну и мысли разные заодно думаю. Радует, что получилось у меня взлететь, что страха перед высотой нет, да и само управление самолётом никаких трудностей не составило. Имелись у меня по этому вопросу кое-какие сомнения после потери памяти да поломанных рук-ног. Мало ли моторика мускулов другая стала в конце-то концов, вдруг забыл, как это управлять самолётом?
Так что на авантюру я согласился в большей мере именно по этой причине – проверить в первую очередь самого себя, свои собственные навыки, убедиться в том, что они у меня полностью сохранились. Помнят руки-то, помнят! А за разведчиков я не беспокоюсь. Уйдут они спокойно. И от преследования, если оно, конечно, будет, и вообще уйдут.
Как только более или менее рассвело, покрутился немного над лесом, выписал пару горизонтальных виражей, покидал «Альбатрос» из крена в крен, походил «змейкой», выполнил горку и снижение, потренировался, так сказать, восстановил немножко свои профессиональные навыки после длительного перерыва в полётах. Полностью удовлетворился своими действиями и пошёл в сторону расположения дивизии. Будет ещё возможность полетать и потренироваться! Посадочную площадку за это время должны были для меня подготовить. Сам лично для этого подходящее поле подбирал. Ну, про посадочную площадку я, конечно, загнул, но вот от кустов расчистить поле должны были. Почему-то никто не сомневался в благополучном исходе нашей авантюры.
До австрийского аэродрома на лошадках скрытно добирались больше трёх дней. Обратно же я долетел за час. Ну, может быть, чуть больше часа. Но ненамного. И садился у своих уже при свете дня. Солнце, правда, ещё взойти не успело, только-только над горами вынырнуло, у самой земли присутствовал туман, но тёмное пятно вытоптанной вытянутым прямоугольником травы на подходе было хорошо видно. Правда, на выравнивании земля пропала, полоса тумана всё в себе спрятала. Но был готов к подобному, поэтому не растерялся. Да и высоту эту зафиксировал сразу же. А дальше опыт и большая практика выручили. Ну и мастерство. Без него никак. Так что сел, можно сказать, легко – землю «пятой» точкой чуял. И что особо порадовало, даже не задумывался с посадкой. Всё делал на автомате. Так что никуда мои навыки с многолетним опытом не делись. И это главное.
После приземления скорость быстро упала. Пришлось на рулении добавлять обороты мотору, разгонять пропеллером приземный туман. Подрулил к краю натоптанного поля, заглушил двигатель, выпрыгнул из кабины. Правда, после того, как приземлился на ноги, испугался. Запоздалый такой испуг – за ноги. А вдруг снова кости хрустнут? Не хрустнули. Но от такого подсознательного страха нужно обязательно избавляться. Даже не ожидал от себя подобного…
А тут и народ служивый опомнился. Набежали, налетели на конях со всех сторон. Вру, не со всех. Со стороны поля никого, само собой, не было. А вот со стороны расположения бригады почти все прибежали. Окружили, сначала на прицел взяли, из сёдел спрыгнули, руки заламывать собрались. Самолёт-то у меня с крестами на борту, по определению – враг. Но тут же узнали, опознали сначала по форме, а потом и знакомые нашлись – опомнились служивые. Да и начальство не дремало, быстро объявилось на месте посадки и командовать принялось… Начальство оно такое – любит покомандовать…
Глава 2
У самолёта сразу же пришлось выставлять охрану. Слишком много набежало желающих посмотреть на пригнанный трофей. Ну, на самом-то деле набежало не так и много, основная масса на своих конях прискакала.
Устроили вокруг самолёта танцы с бубнами. Это образно – вместо бубнов топота копыт хватило. Ну и поскольку этот самолёт имел на себе в виде опознавательных знаков всем ненавистные кресты, то каждый из любопытствующих считал своим долгом в лучшем случае плюнуть на эти самые кресты. Ну а в худшем мог и кинжалом потыкать. Народ простой в своей ненависти ко всему тому, что собой олицетворяет врага…
Поэтому и пришлось после первой же подобной попытки озаботиться охраной. Не всё же мне самолично на страже стоять? Да и не успеваю я за юркими всадниками…
– Весьма своевременно вы вернулись, Сергей Викторович. И трофей ваш сейчас очень кстати придётся, – командир бригады принял мой доклад, покосился на враз присмиревших подчинённых и сразу же приступил к делу: – Сможете провести воздушную разведку?
– Сейчас? – выдохнул с облегчением. Да я бы сейчас не только на разведку, я бы ещё разок с той скалы спрыгнул… Лишь бы от этой лошадиной круговерти вокруг самолёта избавиться. Надеюсь, дальше люди попривыкнут к трофею, и станет проще.
– Да. Именно так.
– Так точно, смогу! – прямо камень с души упал. – Дозаправлюсь и можно лететь. А куда именно?
– Да тут рядышком совсем. Недалеко…
Рядышком-то рядышком, да наблюдателя на всякий случай не помешало бы в задней кабине заиметь. Причём не просто наблюдателя, а лучше бы и хорошего стрелка. Пулемёт же не просто так там на турели установлен? Так что без стрелка никуда. О чём тут же командира и уведомил. И тот сразу же на мою просьбу откликнулся. Не стал затягивать с этим делом и распорядился дать мне в подчинение кого потолковее да посметливее из ближайшего окружения – самых любопытных, а значит, и самых пытливых. Ну и с зорким глазом, само собой. На разведку же полетим как-никак! Вот и пригодился трофей для воздушной разведки! И причина как-то очень уж своевременно образовалась. Насторожился, а потом плюнул на свои опасения и успокоился. Не стоит в каждом подобном случае подвох искать. Но ведь на самом деле очень уж подозрительно зашевелились австрийцы именно на нашем участке? Сколько времени спокойно сидели, а стоило только мне тут появиться, как начались подвижки… Совпадение, наверное. Ладно, сейчас слетаем, осмотримся сверху.
Тут же из жестянок бензин в бак перелил, проверил уровень масла, обошёл разок вокруг самолёта. Осмотр предполётный провёл. Вроде бы всё в порядке. Так и доложил командиру. Сначала пассажира-наблюдателя на рабочее место определил, посмотрел-проконтролировал, чтобы пристегнулся правильно и ремни подогнал. Коротко проинструктировал, чтобы ни в коем случае в полёте ремни не расстёгивал. Припугнул немного – рассказал несколько подходящих по этому случаю ужастиков. Ну и как пулемётом в полёте пользоваться, само собой, показал, заодно и секторы стрельбы обозначил. На снисходительное уверение разведчика, что я попусту теряю время, и он прекрасно разбирается в этом виде оружия, кивнул и показал на хвостовое оперение самолёта:
– Не сомневаюсь, что разбираетесь. Бывали случаи, когда в горячке боя свой же аппарат и калечили. Надеюсь, у нас с вами до подобного не дойдёт…
Проигнорировал снисходительный ответный взгляд – пусть поглядывает, лишь бы нам хвостовое оперение с крыльями не размолотил, случись в небе с противником столкнуться.
Только после этого на своё шикарное кресло перебрался. Почему шикарное? Моё потому что.
Запустились, прогрели мотор и прямо со стоянки взлетели. Только руками в стороны любопытствующих разогнал да убедился, что по курсу никаких препятствий не имеется. Мало ли что охрана проинструктирована и посторонних на поле не пускает? А вдруг какому-нибудь джигиту придёт в голову умная мысль посостязаться в скорости с разбегающимся самолётом? Да и кони-то вон как рёва мотора испугались. Всадники их с трудом удерживают.
Разбег короткий, метров пятьдесят по полю проскакали и оторвались. Лошадки своими копытами ровное доселе поле изрыли-истоптали. На будущее нужно будет как-то исхитряться и ограждать периметр нашего импровизированного аэродрома. Не дело это зубами на разбеге лязгать. А ведь ещё садиться и рулить придётся по этим рытвинам…
Сразу в набор не полез, разогнался сначала. Ну и за щиток спрятался. Ветер-то сразу из ласкового у земли ветерка превратился в воздухе в ревущего зверя. Так и норовит всё тепло из тела выдуть. Нет, нужно будет на будущее обязательно озаботиться лётным комбинезоном и курткой. Ну и шлемом с очками, куда же без них.
Потянул ручку на себя, машина послушно нос задрала. Ну а обороты и так на максимуме, ничего добавлять не нужно. Сразу же плавным разворотом с небольшим креном курс нужный занял. Командир мне линию на карте обозначил, над которой нам пройти нужно будет. Туда и летим.
Высоко забираться не стал, полторы тысячи метров вполне достаточно. Да выше при всём желании не получилось бы. Кучёвка плотная чуть выше нас сплошной белой массой висит.
Перевёл самолёт в горизонтальный полёт, оглянулся назад. Как там пассажир? Сидит, головой по сторонам крутит, руками в борта вцепился. Ну да, первый раз в небо поднялся же, впечатлений – море. И хорошо ещё, что головой крутит, а не поглубже вниз спрятался. Значит, не испугался.
Через полчаса полёта вышли в заданный район, развернулись и пошли по намеченному маршруту. Идём ровненько, в горизонте. Оглянулся ещё раз – пассажир мой так и продолжает головой по сторонам крутить и всматриваться вниз. Заметил, что я обернулся, улыбнулся довольно. Только вот зря он так рот распахнул… Встречный-то поток на высоте холодный и довольно-таки плотный – щёки кавалерийскому разведчику враз барабаном и раздуло. Тот даже подавился, захлебнулся воздухом. Закашлялся и вниз нырнул. Тут же вынырнул, головой затряс, кулаком глаза протёр и большой палец мне показал. Ну и я улыбнулся в ответ. Мне-то проще, мне поток в затылок сейчас дует. А его даже щиток от набегающего ветра не очень спасает. Это ему ещё повезло, что меня послушался и папаху свою с головы снял да на сиденье подложил. Иначе бы её ещё на разбеге мигом за борт сдуло. Интересно, ему там, в тесной кабине, шашка с кинжалом не мешают? И карабин ещё. Ведь категорически отказался с ними расставаться. А приказывать я не стал, понимаю же, что к чему…
Через пятнадцать минут развернулись и пошли в обратную сторону. Вниз поглядываю, отметки на карте ставлю карандашом. На удивление спокойный и безмятежный полёт. Ни снизу, с земли, нас никто не беспокоит, ни с воздуха. И даже болтанки нет. Ни одного самолёта в обозримом пространстве не наблюдаю. Ошибся я, переборщил со своими опасениями. Но на всякий случай не только вниз внимательно поглядываю, но и за горизонтом слежу…
Ещё через пятнадцать минут прошли нашу первую точку выхода на заданный маршрут и полетели дальше. Вот тут стало тяжелее. И с земли по нам начали помаленьку постреливать. Как определил? А с такой высоты прекрасно видно, что там внизу творится. А там очень уж недовольны нашим появлением, даже можно сказать, что разозлились на наше присутствие в воздухе. Только вот одно настораживает – самолёт-то у нас трофейный, для противника однозначно свой. И стрелять по своим же крестам вроде как должно быть не с руки… Или у них тоже в намалёванных на крыльях знаках никто не разбирается? Да быть того не может! Чтобы ещё больше обезопасить и себя, и самолёт от попаданий, пошёл короткой «змейкой». Выше залезать не стал, там уже нижний край облачности начинается. Так что удалось таким образом избежать пробоин. Но от неприятностей всё равно не уберегло. Потому что ещё минут через двадцать, когда мы вполне удовлетворились увиденным и можно было уже разворачиваться в сторону дома, с запада показалась пара истребителей противника.
Заметил я их почти сразу, ещё на подходе увидел. Потому как хорошо научен прежним горьким опытом, оттого и расслабляться не стал. И нашим спокойным до этого момента полётом не обольщался, с самого начала ожидал чего-то подобного. Если уж внизу пошли какие-то шевеления непонятные, то не могут эти шевеления остаться без воздушного прикрытия. Только я это прикрытие чуть раньше ожидал…
Ну а теперь внимательно отслеживаю приближение самолётов противника. На пассажира в задней кабине надежды мало. Что бы он ни говорил, но стрелять из кабины летящего самолёта по точно такой же быстро движущейся цели тоже немаленький опыт нужен. Впрочем, посмотрим. А вдруг там талант неимоверный?
До своих лететь нам минут восемнадцать или чуть меньше. А противник догоняет. Однотипные же машины, а скорость у них чуть выше. Почему, интересно? И заходят грамотно. Один сверху идёт, наверняка будет атаковать на снижении с разгоном скорости, другой чуть в сторону отвалил, будет нас от своих отжимать. Да ладно!
Не оторваться. Обороты максимальные, двигатель поёт, а австрийцы всё равно догоняют. Ещё немного и начнут стрелять, черти грамотные!
Тяну до последнего. Вот как только понял, что сейчас попаду под огонь, спинным мозгом почуял, так и отдал ручку от себя. И сразу же ушёл вправо, под самолёт сбоку, в мёртвую для его стрелка зону. Ну и разогнался немного на снижении, не без этого. Всё ближе к своим уйдём, заодно и от нагоняющего сверху «Альбатроса» оторвёмся и его же товарищем прикроемся. Вот только непонятно, почему наш талант в задней кабине молчит и не стреляет? Ему же только ствол пулемёта вверх задрать да на крючок нажать! Оглянулся, а он что-то там в своей кабине возится. Наверное, патрон заклинило. Ох, не к добру это…
Да он там совсем с дуба рухнул!? Из своего карабина начал стрелять! Шашку бы ещё достал.
Да-а, придётся мне постараться! И крутиться нельзя – собьют, и по прямой не уйти – догонят, обгонят и снова собьют. Остаётся только шарахаться из стороны в сторону, ну и снижаться-разгоняться помаленечку, к своим уходить. Пока высота позволяет. Ну и на то, что стрелок в задней кабине перекос патрона в конце концов устранит…
Так и шарахался змейкой из крена в крен, пока высота позволяла. А дальше всё-таки выскочили к нашим, и противник сразу отстал, развернулся и ушёл вверх. Повезло нам. Или мастерство пилота сработало, или… Что самое интересное, так это наш стрелок даже со своим карабином заставил себя уважать. То ли попал там в кого-то, то ли ещё что, но после первого сближения противник так больше и не рискнул с нами сближаться. Издалека по нам постреливали, но больше всё мимо. Так что зря я на нашего стрелка наговаривал…
А вообще, этот неожиданный вылет пришёлся как нельзя кстати. Я в свои силы уверовал. И все сомнения отлетели прочь. Да и не было никаких сомнений… Кто сказал, что они были? Правильно, никто!
Да, ещё в одном повезло в этом вылете. Расположение-то наше, и дивизия своя, и мы тут в кабине сидим тоже вроде бы как свои, но на самолёте-то у нас кресты намалёваны! Так что зря я успокоился раньше времени!
Похоже, не все в дивизии про наш трофей знают. Потому как на пролетающий у себя над головами самолёт с крестами бойцы отреагировали положенным образом. Постреляли по нам, соответственно. Хорошо хоть скорость у нас была высокая. Скорость высокая, а высота, наоборот, маленькая. На бреющем шли, по верхушкам деревьев. Потому-то и стрельба велась в основном вслед уже пролетевшему самолёту.
Над очередным лесом подпрыгнули вверх, определились с местом и снова снизились, взяли курс на наш импровизированный аэродром, куда и сели спустя несколько минут. И зарулили на прежнее место, под ту же самую охрану. И даже любопытный народ почти не успел разойтись.
Помог стрелку вылезти, заодно сразу и о стрельбе уточнил. Что сказать… Моя ошибка, моя вина. Полностью… Просто патронов к пулемёту нет. От слова «вообще» нет! А я-то на человека грешил. Хорошо хоть своё мнение при себе придержал и не стал по этому поводу сразу высказываться. Воистину, поспешишь, людей насмешишь. Или ещё одно, как раз подходящее к месту: «Язык мой – враг мой».
Быстро сориентировался и поблагодарил бойца за отличную стрельбу. А там и командир подъехал.
Доложил ему о выполнении задания, отдал карту с пометками. Объяснил то, что нарисовал и увидел сверху.
Ближе к вечеру, после посещения нашего импровизированного аэродрома командиром дивизии и начальником штаба, удалось найти краски и замалевать кресты. И взамен нарисовать российские опознавательные знаки. От руки нарисовали. Кривенько, косенько, но лучше уж так, чем никак. А караул со стоянки всё равно решили не убирать – пусть будет. Когда ещё народ привыкнет…
Вот только закончилась моя лафа в полку и бригаде. Отныне место моё в штабе, в личном распоряжении командира дивизии, великого князя Михаила Александровича. Точнее, не моё, сам-то я там низачем не сдался. А вот самолёт… Самолёт оказался нужнее… А ещё лучше было бы, как в сердцах выразился на следующий день в разговоре со мной великий князь: «Вместе с самолётом и ангар с обслуживающим персоналом прихватить…»
– Умеете вы, господин полковник, головной боли своему командованию добавить. Что смотрите? Помню, помню я наш давешний разговор и просьбу свою к вам не забыл. Но вот именно сейчас этот трофей нам не нужен. Если только служивых за сию доблесть отметить… И вам благодарность вынести… – остановил меня князь движением руки. А я ведь только сказать собирался, что не за награды и благодарности старался. – Знаю, что не за этим вы к неприятелю в тыл ходили. Понимаю. Но и вы сейчас меня выслушаете и поймёте. Ну где я вам сейчас найду квалифицированных механиков? А бензин с маслом? Да-а, задали вы мне задачу. И площадку с укрытием под этот аэроплан каждый раз новую готовить нужно, – великий князь поморщился, нарочито тяжело вздохнул, а сам в это время осторожно провёл пальцами по обшивке крыла.
– Сам со всем справлюсь. Пока у мотора ресурс есть, пусть на воздушную разведку летает. До снега можно брезентом кабину накрывать, и этого достаточно. Патроны-то к пулемёту в дивизии найдутся? А то получится, как вчера…
– Найдутся… – посмотрел на меня с каким-то отстранённым интересом Михаил Александрович. Вижу же, что о другом князь думает. – Разведка, это замечательно! Ваш вчерашний вылет очень кстати пришёлся! А уж если сами со всем справитесь, то это вообще прекрасно! А стрелять кто из этого пулемёта будет? Тоже сами?
– Надеюсь, найдём охотника сменить одного рысака на другого… – улыбнулся в ответ на великокняжескую шутку и сам пошутил, потому как шутка моя к месту пришлась. – Да, главное. Можно самолёт в опись имущества дивизии не вносить… Трофей же… Если возникнут неполадки или какие-либо другие проблемы, то всегда можно просто оставить его на земле.
– Хорошо, пусть так и остаётся. А бензин мы для такого дела найдём!
Ещё бы не нашли. В дивизионном штабе-то не только лошадки имеются, но и парочка железных коней найдётся. Да грузовики ещё… Так что списать топливо не проблема…
Утром следующего дня я был несколько ошарашен, когда командир дивизии прямо к самолёту пожаловал. Или снова срочный вылет? Так я завсегда готов!
Михаил Александрович как-то равнодушно выслушал мой бодрый доклад, обошёл по кругу самолёт, попытался провернуть винт и тут же оставил эту затею в покое. Резко развернулся ко мне, а я следом за ним шёл, прямо и пристально взглянул мне в глаза:
– Это хорошо, что и самолёт, и вы лично к вылету готовы… Только некому будет на этом аэроплане в небо подниматься. Высочайшим повелением приказано вас срочно отправить в столицу… С обязательным сопровождением, Сергей Викторович… И чем, интересно, вы так государю не угодили?
Стою, соображаю. Вот оно в чём дело… Да понятно, чем не угодил. Или как раз угодил. Вот же чёрт! Разогнался! Полетать захотелось! Только что все мои планы пошли псу под хвост. Не готов я к подобной поездке, да и не нужна мне она сейчас. Мне бы ещё некоторое время в дивизии побыть.
– Ваша светлость, – протянул, лихорадочно выискивая хоть малейшую причину отказаться от поездки и прекрасно понимая, что этот приказ всё равно придётся выполнять. – Ваше императорское высочество…
– Что, господин полковник, не хочется вам в столицу? – усмехнулся Михаил Александрович, прекрасно понимая мои метания.
– Нет! – решительно выдохнул я.
– Понимаю. И рад бы вам помочь, да против монаршей воли не пойду.
– А если по-братски с государем поговорить? – я всё ещё выискивал хоть какую-то возможность отказаться.
– Сергей Викторович, вы что, действительно не знаете о моих отношениях с братом? Ведь об этом вся империя знает! – удивился Михаил Александрович.
А я не вся империя! Как-то я этот момент пропустил. Или это до моего появления произошло? Да какая мне разница? Похоже, придётся и впрямь в столицу ехать… А почему, кстати, эта поездка вызывает во мне такое неприятие?
Вот тут и всплыло в памяти лицо адмирала Эссена и его предостережение держаться подальше от столицы, от столичных интриг. Говорил же себе, что память вернулась не полностью! И, похоже, будет подкидывать мне подобные сюрпризы. Да лишь бы вовремя подкидывала, чтобы не наделать по незнанию непоправимых ошибок. На грудь табличку о потере памяти не навесишь…
– Сергей Викторович? – голос князя заставил очнуться от воспоминаний.
– Прошу прощения, не знал.
– Да? – явное сомнение в голосе Михаила Александровича только глупец бы не распознал.
– Да! – ответил утвердительно, да так, чтобы больше никаких сомнений не возникло.
– Тогда готовьтесь к отъезду.
– А самолёт?
– А что самолёт? Это же не лошадь – сена не просит, пусть стоит до вашего возвращения. Ну а если не вернётесь, тогда и будем думать, где нам пилота найти. Но с пилотами сейчас очень трудно. Так что постарайтесь приложить все усилия, чтобы вернуться…
Что не лошадь, это точно. В общем-то, наш с великим князем короткий разговор на этом и закончился. Придётся мне выполнять приказ государя и ехать в Петроград. Вот же ещё придумали название – ни к селу, ни к городу. То ли дело прежнее было – Петербург!
И кому тогда трофей оставлять? Под чью ответственность? А если дивизия и впрямь начнёт передислоцироваться? Кто самолёт на новое место перегонит? Или так его здесь и оставят? Хотел напоследок задать вопрос князю, да передумал. Всё уже сказано.
Забрал в штабе дивизии проездные документы, на выходе столкнулся с Юзефовичем. Начальник штаба ответил на приветствие, предложил подняться в кабинет. Наверху в приёмной озадачил адъютанта каким-то поручением (я не вслушивался), пригласил меня проходить. Предложил присесть и немного подождать.
Ждать пришлось недолго. Минуты через три звякнул телефон, генерал поднял трубку, ответил утвердительно. Тут же и дверь отворилась. Вот теперь понятно, кого мы тут ждём. Жандармы по мою душу пожаловали. Это и есть то самое негласное сопровождение до столицы. Будут со стороны за мной приглядывать.
Юзефович представил нас друг другу и быстро свернул встречу. Распрощался с нами. Правда, уже на выходе я остановился и всё-таки уточнил насчёт самолёта. Оказывается, уже всё просто. Поскольку знаки на самолёте российские, то и самолёт поставлен на учёт…
На вокзале наткнулся на пару репортёров. Сразу на входе, как назло. Разминулись с ними, а за спиной громкий, на весь зал, шёпот. Вот уж кому стоит отдать должное, так этой братии – узнали меня сразу. И не успел я выйти на перрон, как меня окликнули со спины. Оглянулся…
И зажмурил глаза от магниевой вспышки. Проморгался, чертыхаясь про себя, глядь, а фотографов этих уже и след простыл. И, что самое интересное, охранение моё даже не почесалось. А если бы это не фотографы были? То-то! Вот и мне стало плохо от такой мысли. Но выговаривать и портить отношения с сопровождающими меня людьми не стал, ни к чему. Да и своё начальство у них есть, вот пусть оно им за подобное несение службы и выговаривает…
А потом поезд и столица. Проездными документами меня в дивизии снабдили, даже некоторое количество денег на дорогу выделили. Ну и бумагу, удостоверяющую личность, выписали. Отправился я в путь вроде бы как и один, но всё время неподалёку от меня крутились мои новые знакомые. Ну и ещё на пару человек неподалёку обратил внимание, потому как поймал на себе несколько раз явно заинтересованные взгляды. И в здании вокзала их же заметил, и на перроне они же рядышком трутся. Явно ребята принадлежат к ведомству контрразведки. Или тоже к жандармам. Да и ладно, не идти же выяснять. Мне же так проще. От любых неприятностей оградят в случае чего…
Ага, уже от репортёров один раз оградили. Толку от них немного, на себя надеяться нужно и более ни на кого!
Поезд как поезд, и рассказывать нечего. Билет у меня в вагон первого класса, благо проездные документы это позволяют. И всё благодаря великому князю. Ну и моим новым друзьям. Так и поехал, в папахе и черкеске. Вот только шашки у меня так и не было. И кинжала. Не достоин, не заслужил пока…
В столицу приехали на Варшавский вокзал. Ближе к вечеру. Место знакомое. Вышел на перрон, кивнул на прощание железнодорожному служителю, нашёл взглядом знакомые лица. Сопровождение моё неподалёку трётся, уже и не скрывается. Пошёл потихоньку к выходу. Если я правильно понимаю ситуацию, то о моём прибытии уже извещены те, кому следует. Поэтому меня наверняка сейчас встретят. Или кто-то из ведомства Джунковского, или… А кто или? Батюшин? Больше и некому меня тут встречать.
– Сергей Викторович?! Вы ли это? – удивлённый возглас сбоку заставил повернуть голову.
– Собственной персоной, Игорь Иванович, собственной персоной, – удивился присутствию самого Сикорского на вокзальном перроне. – А вы тут какими судьбами?
– Вас встречаю, – склонился в шутливом поклоне мой старый товарищ и компаньон. Ещё и усмехнулся на моё законное недоумение. И тут же посерьезнел. – Да вы так не удивляйтесь, Сергей Викторович. Шутка это. Вот сюда гляньте…
И помахал рукой чуть в сторону. Ну и я, само собой, в ту же сторону взгляд перевёл. И чертыхнулся про себя досадливо. Ну и кто мне злобный доктор? Почему, с какого перепугу я начал думать, что все и всё вокруг меня должно крутиться? Уж сам-то мог сообразить, что на вокзал поезда не только прибывают, но и отправляются тоже. Вот и Игорь Иванович провожает кого-то. Судя по силуэту в сверкающем чистотой окне, женщину. Не разобрать мне, кого именно. Жену?
– Супругу провожаете? – уточнил и тут же спохватился, пожалел о вылетевшем вопросе. Ну, право слово, мне-то какое до этого дело? Хорошо, если супругу, а если нет? И компаньона поставлю в неудобное положение, и сам окажусь в таком же.
– Сестру, – коротко объяснил Сикорский и добавил тут же, словно оправдываясь за свою краткость: – Да вы же знакомы с ней. Помните, она ещё нас чаем прошлой зимой в ангаре на лётном поле угощала? Вот с той поры простуда её и не отпускает. Врачи порекомендовали Крым. Там сейчас спокойно…
Тут и поезд загудел отправление, дёрнулся и медленно пополз вдоль перрона. Сикорский ещё разок махнул рукой, сделал вслед разгоняющемуся составу пару непроизвольных шагов и остановился. Развернулся ко мне:
– Да, Сергей Викторович, рад, что вы целы и невредимы. Тут газеты писали всякую чушь о вашей гибели, но мы с Михаилом Владимировичем подобной писанине не поверили. И в Адмиралтействе вашу гибель не подтвердили, отмолчались многозначительно. Так что? Расскажете, где столько времени пропадали? Или это военная тайна?
– Да какая тайна! Ранен был. Вот и отлёживался. Потом долго восстанавливался.
– Ну, вижу, что сейчас с вами всё в полном порядке. Поэтому приглашаю в гости. Вы же никуда не торопитесь? Впрочем, отказа я и не приму. Поехали, Сергей Викторович!
– А и поехали! – махнул рукой. Подождут все дела. Заодно и проверю, какие насчёт меня инструкции были отданы моим негласным сопровождающим…
