Владимир Владимирович Евменов
Знак Зодиака Змееносец
Глава 7
Август 1996 года, город Брянск, Россия
По порожкам женской консультации спускались двое – он и она.
Мужчина смотрелся очень представительно: высок, широк в плечах, хотя и несколько полноват, с элегантной шкиперской бородкой, обрамляющей волевой подбородок и вдобавок в больших квадратных очках. Он просто сиял от счастья. Раз за разом, поворачиваясь к своей спутнице, он то обнимал ее за плечи, то что-то эмоционально говорил, жестикулируя и размахивая руками по сторонам, и вот уже в который раз нежно целовал в щеку.
Его спутница была явно в другом эмоциональном состоянии. Она была чем-то обеспокоена. И хотя на обычно строгом лице сейчас светилась радостная улыбка, но в глубине ее серых внимательных глаз затаились волнение и тревога. По-спортивному подтянутая, она шла твердой походкой уверенного в себе человека и за все это время не произнесла ни слова. Навскидку ей можно было дать не больше тридцати, однако сеточка мелких морщин вокруг глаз упрямо указывала на то, что это не совсем так.
На ней была новенькая с иголочки милицейская форма, на которой, горя звездами, сверкали погоны майора. Светлые волосы, подстриженные под удлиненное каре, были распущенные по плечам и развевались от каждого порыва ветра.
И действительно, день сегодня выдался на удивление ветреным. Правда ей этот факт был отчасти приятен, поскольку ветер хоть немного облегчал утомившуюза долгое лето жару. А вот ее она не любила больше всего на свете, втайне ото всех радуясь, что лето на исходе и до наступления так любимой ею осени осталось всего-то несколько дней.
Подойдя к припаркованной на больничной стоянке старенькой красной «Ниве», парочка забралась внутрь, где мужчина продолжил свой долгий монолог.
– Олеся, милая, даже не спорь! Я категорически настаиваю! Ты просто обязана написать рапорт о переводе в следственный отдел. Ты теперь майор, человек солидный, хватит по подворотням за преступниками бегать!.. Что тебе только что врачи сказали?.. Ты – позднородящая. Понимаешь?.. А это, моя дорогая, значит то, что к периоду вынашивания плода ты должна относиться с двойной осторожностью. В конце концов, я ведь врач, да еще и отец будущего ребенка!.. Поэтому, милая, не спорь. Заметь, я не часто бываю столь категоричен… – уже более примирительным тоном добавил он и с надеждой заглянул жене в глаза.
– Врач-врач… – улыбнулась, наконец-то, его спутница. – Только не забывай, Славик, что ты – врач-офтальмолог, а не акушер-гинеколог!.. Хотя, ладно, убедил. Сегодня же пишу рапорт на перевод. Переживет годок-другой уголовный розыск без досужей оперативницы. Но, мой любимый муж… – она взяла паузу и вновь строго посмотрела на мужа, – ты упускаешь из вида одну важную деталь. Пусть и как следователь, но дежурить и выезжать на места преступлений мне все равно придется. К тому же ты не забывай, я – Олеся Сергеевна Киряк, и этим все сказано. Да и следствие вести, уважаемый товарищ доктор, это не только в кабинете сидеть и штаны просиживать, как ты думаешь, а та еще нервотрепка.
– Но и ты тоже учти, расследование вести – это не бандитов самостоятельно задерживать. Следователь – не опер, восемьдесят процентов времени в кабинете проводит, – парировал муж и уже более расслаблено произнес: – Хватит с меня уже твоих приключений. Вон, посмотри, твоя левая кисть до сих пор в кулак не сжимается. А у тебя, между прочим, уже пятый месяц пошел. Скоро живот начнет расти – себя не узнаешь. И как ты тогда представляешь погоню колобка за бандитами?
Напоминание о растущем животе озадачило женещину-майора. Она кинула быстрый взгляд куда-то вниз – вроде бы еще не выступает – и посмотрела на свою левую руку.
«Да, в этом Славик, конечно, прав – кисть еще до сих пор окончательно не восстановилась. Хотя, нет… уже прочти в полном порядке», – заупрямилась Киряк, незаметно от мужа пытаясь сжать до конца пальцы в кулак.
Она прекрасно помнила, сколько времени занял период реабилитации после двух перенесенных операций. То была история трехгодичной давности, когда во время задержания опасного преступника тот нанес ей тяжелейшую травму, раздробив тяжелым предметом кости левой кисти. Все было настолько серьезно, что даже дальнейшая карьера оперативницы стояла под большим вопросом. Ей навсегда врезалось в память, как в течение полугода, через боль, через слезы и буквально через не могу, день за днем она методично разрабатывала искалеченную руку. Сначала с врачом в поликлинике УВД, а позднее – самостоятельно в спортзале на занятиях карате. В итоге сила характера и упорство дали свой результат: ей удалось пройти медкомиссию, получив зеленый свет для продолжения милицейской службы.
– Слав, давай не будем об этом, а то я сразу начинаю нервничать. Я же сказала, что согласна. А волноваться мне теперь вредно, так ведь? – она улыбнулась и поцеловала мужа в губы. – Все, дорогой, вези меня в управление, через час доклад у Лешко.
***
– Сергей Сергеевич, я очень надеюсь на ваше понимание, – завершив доклад, майор уголовного розыска Киряк положила на стол шефа служебный рапорт о переводе.
Однако лицо начальника отдела областного УГРО так и осталось бесстрастным. Взяв листок бумаги, он быстро пробежался глазами по тексту и отложил его в сторону.
– Честно скажу… не ожидал, – полковник в задумчивости запустил руку в копну своих густых седых волос и, проведя по ним рукой, с досадой недовольно прокряхтел:
– Олеся Сергеевна, а вам точно это нужно?..
Однако взглянув на замершую в напряжении подчиненную, уже намного спокойнее добавил:
– Зато, наверное, какой дотошный следователь в областной прокуратуре теперь появится.
И не выдержав, улыбнулся.
– Да еще и с пополнением.
– Сергей Сергеевич, спасибо за понимание и поддержку! Уж я не подведу, будьте уверены, – с заметным облегчением произнесла Киряк и, сама того не замечая, положила руку себе на живот.
– Это мы еще посмотрим… – вновь привычно строго подвел итог полковник. – Однако прежде чем я подпишу рапорт, вам все же придется напоследок еще поработать опером. Сегодня утром поступил запрос из следственного отдела областной прокуратуры о выделении в их распоряжение двух опытных оперативников. Оба будут включены в состав специально созданной группы. Руководить группой будет старший следователь по особо важным делам Петр Ильич Свешников. Думаю, вы с ним хорошо знакомы. Кроме вас, в его распоряжение поступает капитан Ярыгин, но приступит с четверга, поскольку сейчас находится на больничном листе. Поэтому, Олеся Сергеевна, сразу после завершения нашего разговора вам следует отправиться в областную прокуратуру. Считайте, что с этой минуты вы уже находитесь в подчинении Свешникова.
Олеся Сергеевна уже хотела ответить: «Есть», но решила повременить, поскольку поняла, что Лешко донес до нее еще не всю информацию.
И действительно, немного помолчав, Сергей Сергеевич продолжил:
–Теперь что касается самого дела. Расследование начато недавно, а потому пока нет ясности – случайность это или совпадение…
И вновь Лешко умолк.
– В общем, есть подозрение, что у нас завелся маньяк.
Было заметно, что последние слова дались ему особенно тяжело. На то была причина. Как знала Киряк по рассказам сослуживцев, еще будучи простым лейтехой, Лешко однажды вышел на след такого нелюдя. Правда, было это в Забайкальской тайге, недалеко от Иркутска, и тогда молодому оперативнику пришлось в одиночку обезоружить и задержать опасного преступника. А вот спасти находящуюся в заложницах молодую женщину – работницу местного сельмага – он так и не смог. Как считал сам Сергей Сергеевич, в те времена он был слишком самонадеян, наивен и по-юношески горяч. С тех пор он с особой болезненностью реагировал на дела, где мог фигурировать серийный убийца.
На Киряк же слова, что в области завелся маньяк, произвели противоположный эффект. Мгновенно подобравшись, она теперь ловила каждое слово начальника.
– Пока это лишь предположение. Официально данную версию еще нигде не озвучивали: прокуратура не желает излишней огласки. До тех пор, пока не будут найдены неопровержимые доказательства, об этом расследовании будут знать лишь главный прокурор области, начальник областного УВД, руководитель группы Свешников, я и специально привлеченные сотрудники: вы, Олеся Сергеевна, Ярыгин, начальник криминалистического отдела Иванов и эксперт-криминалист, который будет вести видеосъемку.
Последнему факту Киряк откровенно удивилась, однако промолчала. Лешко же, словно прочитав ее мысли, пояснил:
– Это не моя прихоть, – в его голосе промелькнуло едва заметное раздражение. – Это, так сказать, веяние времени. С учетом общественной значимости совершенных преступлений и для более детальной фиксации улик прокуратурой было принято решение о проведении видеосъемки на всех этапах предварительного расследования. Больше пояснить ничего не могу. Обо всех деталях вас проинформирует ваш новый начальник. Надеюсь, вам все понятно?
– Так точно, товарищ полковник.
– Тогда с богом. Сейчас позвоню Петру Ильичу: пусть принимает пополнение.
На этот раз в интонации Лешко она почувствовала легкую грусть.
«Все будет хорошо, товарищ полковник. Я вас не подведу. И не в таких передрягах бывала», – невозмутимо заключила Олеся Сергеевна и покинула начальственный кабинет.
Глава 8
В кабинете старшего следователя по особо важным делам подполковника юстиции Свешникова ее уже ждали. За большим письменным столом, заваленным кипами бумаг и стопками папок со служебными документами, ссутулившись, сидел краснолицый, крепкий на вид мужчина лет так под шестьдесят. Небольшого росточка, пузатенький, в темно-синей форме прокурорского следователя, он смешно шевелил пегими от седины пушистыми усами и читал какой-то документ в раскрытой папке из кожзама. Его практически круглые, чуть на выкате, карие глаза возбужденно блестели, а на губах блуждала таинственная улыбка. Своим видом он очень напоминал одного из гномов Диснеевского мультфильма про Белоснежку, за что, кстати, среди коллег имел за глаза прозвище Старый Гном.
Однако столь забавная на первый взгляд внешность была не более чем ширма, за которой скрывался мощнейший аналитический ум и незаурядные способности. Особенно, что касалось вопросов психологии и ведения допросов у подозреваемых лиц. В этом Петру Ильичу не было равных во всем следственном отделе областной прокуратуры.
Оторвав взгляд от служебного документа, Свешников доброжелательно, по-стариковски, улыбнулся и, словно считая само собой разумеющимся, первым делом предложил Киряк немного перекусить.
Петр Ильич вообще был большим любителем хорошенько поесть, а потому шутки, ходившие о нем – что, мол, Старый Гном питается двадцать четыре часа в сутки – определенно имели под собой реальные основания. В этом Олеся Сергеевна и убедилась буквально через пару секунд.
Не дав ей произнести в ответ ни слова, кряхтя и сопя, Свешников полез под стол и достал оттуда большой кожаный портфель. Раскрыв его, он извлек упакованный в несколько целлофановых пакетов свой походный продуктовый запас: три бутерброда с толстенными ломтями вареной колбасы, четыре огурца, два мясистых помидора, пять отварных картофелин, щедро посыпанных укропом, четверть буханки порционно нарезанного черного хлеба, пучок лука и пучок петрушки. Пошарив рукой по дну, он с особой осторожностью извлек и выложил на стол аккуратно завернутое в бумагу, мелко нарезанное сало с чесноком.
– Вот, супруга на обед немного собрала… Негусто, конечно, да и без борща на этот раз… Но, как говорится: «Что бог послал». Олеся Сергеевна, угощайтесь.
Поначалу Киряк думала было отказаться, считая, что требуется проявить такт – все-таки это был ее первый день в качестве подчиненной Свешникова. Но затем, поразмыслив, она решила, что отказ будет выглядеть как минимум не учтиво. К тому же, отказавшись от еды, она однозначно бы слукавила, поскольку в действительности была зверски голодна.
Стоило бы отдельно отметить, что с тех пор как она забеременела, ее почти беспрерывно мучил жутчайший, совершенно неконтролируемый и так несвойственный ей ранее голод. Сегодняшнее утро не было исключением. И это несмотря на то, что за завтраком она съела двойную порцию яичницы с колбасой, пять пышных сырников со сметаной, приготовленных заботливым мужем, и запила все это двумя кружками сладкого чая с вареньем.
И все же столь плотный завтрак ей ничуть не помог. Вот уже как полчаса она упрямо гнала от себя навязчивую мысль – ей безумно хотелось заварных пирожных, причем непременно с очень-очень жирным заварным кремом.
***
Завершив традиционный второй завтрак, Свешников удовлетворенно откинулся в рабочем кресле. Попивая чаек из большой глиняной чашки, он неторопливо и обстоятельно ввел новую подчиненную в курс дела.
Выяснилось, что первая жертва предполагаемого маньяка была обнаружена двадцать четвертого июня сего года. Ею оказалась некто Рахманова Ольга Викторовна, тысяча девятьсот тридцать второго года рождения, жительница села Радогощь, Комаричского района Брянской области. Ее обнаружили на берегу небольшой речушки Нерусса, головой погруженную в воду. Со слов родственников, погибшая рано утром погнала на речку гусей, а домой так и не вернулась.
При осмотре места происшествия складывалось впечатление, что старушка потеряла сознание, упала в воду и захлебнулась. Как выяснилось позже, у Рахмановой был целый букет хронических заболеваний, которые могли привести к внезапному обмороку. Например, она страдала сахарным диабетом и постоянно подкалывала инсулин. И хотя судмедэксперт, проводивший осмотр, заострил внимание дежурного следователя на том, что на трупе имеется свежий след от инъекции в области правого плеча – что не характерно для места инсулиновой «подколки» – никто на этот факт внимания тогда не обратил. Дело было закрыто с формулировкой: «Несчастный случай».
– Появился, Олеся Сергеевна, у нас в экспертно-криминалистическом отделе юный Шерлок Холмс, – внезапно перепрыгнул на другую тему Свешников. – Без году неделя, как приступил к самостоятельной работе, а до того в стажерах ходил. Но фамилия у него знатная, аппетитная и очень забавная – Галушка. Ян Алексеевич Галушка.
На этих словах весельчак Свешников не выдержал и по-детски прыснул в кулак. Правда, быстро придав лицу серьезный вид, важно поправил усы и продолжил:
– Парень он, стоит отметить, конечно, старательный. И главное – наблюдательный, что в его профессии наиважнейшее качество. Но, что особенно занятно, он весь процесс осмотра места происшествия на видеокамеру снимает. Все-все, до мелочей. Говорит, это современный подход в криминалистике и перспективный способ выявления незамеченных ранее улик. Мол, позднее, уже незамыленным глазом, можно сколь угодно долго пленку пересматривать и оценивать детали места преступления. И что вы думаете? Нашел-таки, шельмец, те самые ускользнувшие ото всех детали! Ну да ладно, это я что-то впереди паровоза бегу…
Петр Ильич сделал большой глоток чая и довольно крякнул.
– А спустя ровно месяц, двадцать четвертого июля, произошел еще один загадочный случай. В поселке Красное Знамя Брасовского района случился пожар – загорелась крыша частной баньки. Может, искры из дымохода попали на рубероид и тот «прихватился», а может и умышленный поджог, кто знает?.. В любом случае силами соседей пожар был быстро потушен. Но когда они заглянули в предбанник, то обнаружили там труп хозяйки, семидесятитрехлетней Лариной Зинаиды Петровны. Бабулька лежала в одежде поперек прохода. Прибывшая на место следственно-оперативная группа выдвинула три версии: несчастный случай, убийство и суицид. Дело в том, что печная заслонка была полностью перекрыта. Однако на первое место поначалу вышла именно версия с убийством. Как выяснилось, Ларина не один год состояла на учете в областном психдиспансере по причине навязчивых бредовых идей. Она на полном серьезе считала, что с возрастом у нее открылся дар оракула, а потому она всем в деревне регулярно делала всякого рода предсказания: как хорошие, так и плохие. Но вот что любопытно, иногда гадалка попадала точно в цель. Народная молва быстро разнесла эту весть, и к Лариной потянулись посетители. Даже из областного центра приезжали за консультацией к бабе Зине. Была выдвинута версия, что своим необузданным языком бабка могла наговорить сякой ерунды, что повлекло за собой месть пострадавшего. К тому же судебные медики обнаружили у нее в области плеча след от инъекции. Правда, и тут заковырка нашлась, поскольку у Лариной периодически случались приступы буйного помешательства. Как сама она говорила: бесы ее мучили. В такие моменты обычно соседи вызывали скорую, и приехавшая бригада вводила ей успокоительное. Правда, делались эти инъекции, как придется: кто-то держал буйную старуху, кто-то делал ей укол. Фельдшеры из местной ЦРБ подтвердили этот факт, но утверждали, что накануне или в день трагической гибели вызова к ней не поступало. Версия с наследниками так же была отметена, поскольку жила Ларина одиноко, а родственников у нее не было. Получалось, что бабка сама решила на себя руки наложить. В итоге и это дело со скрипом, но было закрыто с формулировкой: «Самоубийство».
Киряк внимательно слушала, стараясь не упустить ни одной детали.
– Да, кстати, к Лариной наш юный Шерлок Холмс так же выезжал. Правда, еще в ранге стажера, – сделал примечание Свешников. – И так же все запечатлел на камеру.
Заметив удивленный взгляд Олеси Сергеевны, следователь пояснил:
– Да, Олеся Сергеевна, все видеокассеты приобщены к делу, с которым вам сегодня требуется ознакомиться.
Свешников взял паузу и о чем-то задумался.
– Вы знаете, – продолжил он, – а в этом действительно оказалось много пользы. Я сам потом несколько раз пересматривал эти кассеты, и только благодаря этому смог найти несколько ускользнувших от меня вначале важных деталей. Так что наш новый эксперт-криминалист – молодец!
А дальше Свешников рассказал, что третьей жертвой предполагаемого маньяка казалась не просто пожилая женщина, а инвалид-колясочник. Произошло это буквально три дня назад. Причем, как он отметил, опять-таки двадцать четвертого числа.
– Вот далось убийце это число! – в сердцах воскликнул Старый Гном. – Это что ж получается, если мы не поторопимся, то в сентябре нас очередной подарочек ожидает?
Оказалось, что некая семидесятилетняя Алина Тимофеевна Абакова по состоянию здоровья в течение последних лет находилась на постоянном проживании в доме-интернате для престарелых и инвалидов Навлинского района. Только, помимо всевозможных болячек, была у нее еще одна беда – старушка была не прочь хорошенько приложиться к бутылке. Правда, за какие-то ее прежние заслуги перед родиной руководство интерната смотрело на ее причуды сквозь пальцы. К тому же Абакова была классическая «тихушница», и никто из персонала интерната ее пьяной или в компании с другими постояльцами не видел. Обнаруживалось все обычно на вечернем обходе, когда медперсонал обнаруживал ее спящей мертвецким сном в своей комнате, с обязательным присутствием поблизости початой бутылки водки.
Но три дня назад случилось ЧП: старуху обнаружили мертвой в канаве за главным интернатским корпусом, вырытой ремонтниками для замены изношенных канализационных труб. Она лежала в траншее со свернутой шеей, рядом со своей перевернутой вверх колесами инвалидной коляской.
– Естественно, наиболее вероятной версией стало предположение о несчастном случае. Мол, в пятницу рабочие так сильно спешили по домам, что забыли огородить место выемки грунта. Только не все так просто… – одним глотком Свешников осушил кружку до дна.
– С учетом того, что несчастный случай произошел в государственном учреждении, я лично выезжал на место происшествия в составе опергруппы, – подчеркнул Свешников. – Поэтому, могу со стопроцентной уверенностью заявить, что никаких зацепок, указывающих на спланированное убийство, не было.
Петр Ильич взял театральную паузу и выдал фразу голосом победителя:
– Зато эксперт Галушка обнаружил! Он смонтировал три видео на одной кассете и указал мне на две важные детали, объединяющие их. Это самиздатовская книжка «О чем нам могут рассказать звезды». Она присутствовала на каждом из мест происшествия: в кармане утопленницы, в предбаннике угоревшей Лариной и в траншее рядом с трупом Абаковой. А еще он указал нам три цифры – тройки – присутствующие на каждом месте происшествия. В первом случае они были написаны мелом на двери баньки. Во втором эти триста тридцать три были начертаны на илистом берегу рядом с утопленницей из Радогощи. Причем, видели их все, но почему-то решили, что это местные ребятишки развлекались. Сейчас ведь лето, и местная детвора купается в речке каждый день.
От воодушевления, с каким Свешников рассказывал об этом, он даже раскраснелся и вспотел. Слова о летней поре, видимо, добавили жару, а потому Петр Ильич щелкнул кнопкой и включил настольный вентилятор.
– Честно скажу, я вначале Галушке не поверил. Даже хотел подшутить над его излишней наблюдательностью и притягиванием фактов за уши. Но, когда он сделал стоп-кадр с места происшествия в интернате, мне стало не до шуток. На нижней поверхности сиденья инвалидной коляски четко читались написанные красной краской: «333». Я уже проверил, это не инвентаризационный номер. Вот заключение экспертов. Прочтите, Олеся Сергеевна, только что передали.
Киряк пробежалась по документу глазами. В заключении было указано, что надпись нанесена веществом, по химическому составу соответствующим губной помаде импортного производства.
Пока она читала, Свешников впал в задумчивость. Он устремил отсутствующий взгляд в угол комнаты и ушел куда-то глубоко внутрь себя. Прошло с пару минут, прежде чем следователь вернулся в реальность. Он хитро посмотрел на Киряк, словно предлагая ей задать вопрос.
– Петр Ильич, я извиняюсь… Это все имеющиеся на данный зацепки? – осторожно начала Киряк.
Старый Гном вздрогнул, два раза моргнул и снова вернулся в реальность.
– Нет, конечно же! Дальше – еще веселее. Я обратился к вашему начальнику и мне выделили в помощь капитана Ярыгина. За два дня тот побывал во всех трех районах и добыл новую информацию. Обнаружился еще один любопытный факт, объединяющий эти случаи. Все погибшие оказались… Как бы правильно их назвать? В общем, в народе таких обычно называют «бабками».
Олеся Сергеевна вопросительно подняла брови.
– Ай… ну как по другому-то сказать?! Бабки, гадалки, ведьмы, ворожеи… Я думаю, Олеся Сергеевна, вы понимаете, о чем я? – оказавшись не в своей тарелке, нервно выпалил следователь по особо важным делам.
Хотя и сильно удивившись, Киряк постаралась сохранить на лице серьезное выражение.
– Да, Петр Ильич, я отлично понимаю, о чем вы говорите. Просто довольно неожиданный получается мотив для убийств. И что? И Рахманова, и Абакова тоже были гадалками?
– Да. Первая слыла в округе опытной ворожеей, а другая профессионально гадала на картах Таро. В прочем куда важнее то, что Ярыгин выяснил еще одну важную деталь. Оказалось, что ко всем старухам за некоторое время до их гибели приходил какой-то подозрительный бородатый тип в очках и черной широкополой шляпе. О чем он с ними беседовал, узнать не удалось, зато был составлен его словесный портрет и фоторобот.
Петр Ильич достал из стола листок с изображением незнакомца. На вид это был мужчина средних лет, европейской внешности, с густой бородой «лопатой» и пышными усами. Очки в крупной оправе и широкополая шляпа придавали ему весьма импозантный вид. Какие-либо другие особые приметы отсутствовали, за исключением того, что в очках были вставлены толстенные линзы.
– Да, не слишком много… – едва слышно протянула Киряк. – Любой бородач в очках – надень на него шляпу – сразу же окажется в роли подозреваемого… А что насчет книжки? Есть по ней какие-нибудь зацепки?.. Опечатки пальцев?..
– Молодец, Олеся Сергеевна, в самую точку попали!.. Хорошего оперативника всегда за версту видать! Сумел Ярыгин отыскать все три книжки и, изъяв со всеми формальностями, передал их криминалистам. И что вы думаете? Есть отпечатки, да еще какие! Можно сказать высшего качества, не на каждом месте преступления такие получишь. Причем на всех трех экземплярах обнаружены одинаковые «пальчики». И они точно не принадлежат погибшим старухам! Понимаете, что это значит?!.. Вот-вот, и я о том же. Ну, а раз вы теперь в моем подчинении, то вот вам и первое задание. Отправляйтесь прямо сейчас в экспертно-криминалистический отдел и внимательно изучите заключения специалистов, а заодно и познакомьтесь с Яном Алексеевичем Галушкой. Нашим руководством принято решение включить его в состав группы. Что вы на меня так смотрите? – вновь не удержался и хмыкнул Петр Ильич. – Конечно же, в качестве оператора видеосъемки!..
Еще не привыкнув к своеобразию характера Свешникова, Киряк решила не задавать лишних вопросов.
Она лишь коротко произнесла: «Слушаюсь!» и вышла из кабинета.
