Владимир Васильевич Емельянов
Баня – это маленькая смерть
А л е к с а н д р. Ну что ж. Вот так и выходи покурить. Пойду, думаю, пройдусь. Прихожу – а тут целое театральное представление о русском народе, сломленном главным врагом – наркотой.
М и т я. Точно же! Чуть про Розенбаума не забыл! Он тут всё про климат и сырость в парилке затирал, и грусть на него всё налетала: «Налетела грусть. Ну что ж, пойду пройдусь, ведь мне её делить не с кем. И зеленью аллей в пухе тополей я иду землёй Невской. Может, скажет кто, мол, “климат здесь не тот”, а мне нужна твоя сырость. Здесь я стал мудрей, и с городом дождей мы мазаны одним миром». Ну так вот и иди ещё пройдись! Чё встал-то? Сам же сказал, что мудрей здесь не станешь. Ну? Посмотрел, как живёт врагом не сломленный народ? Я отсюда никуда не уйду, пока вы мне не расскажите всё как есть.
М а н с у р. Он, кстати, до сих пор смеётся и плачет одновременно. И до сих пор у него вены пульсируют. Даже отсюда вижу. Ну так что? Будем ждать, пока что-то переменится или сразу же оттащим его в раздевалку?
Б о р и с. Здесь нечего ждать. Сколько нас здесь без его друзей? Семь? Предлагаю разойтись, чтобы не смотреть как он в себя приходит. А иначе не придёт.
Е г о р. А вот это правильно! И главное – ясно!
Л е о н и д. Бог тебя хранит, парень. Не пойму теперь, верить или нет во всё это. Имена у нас действительно совпадают с твоими описаниями… Ну? И где ваши вопросы, господа? Где найти ответ на всё, что мы сейчас здесь наблюдаем? Вроде бы всё так. И не так. Но после таких случаев этот мир уже и не мир. А так – пустяк, как будто бы…
М и х а и л. Да у него же ни копейки за душой! Это всё такая чертовщина, что у меня в один момент сердце дрожь охватила. Если честно, после такого хочется стакан водки махнуть… Кто со мной?
Е л е н а. Так! Тихо! Тишину за основу взяли все!
М и т я. Ё-моё! Да тут даже работница – сама Елена Ваенга: «Снова стою одна. Снова курю, мама, снова. А вокруг тишина, взятая за основу». Долго этот музыкальный спектакль продолжаться будет? Димон! Антон! Вы зачем меня сюда привели? Да ещё и в одежде. Почему в этой вашей бане все в одежде? Здесь же жарко, мать вашу! Все потные! Пар повсюду, а вы в одежде! Это так надо в общественных банях? Я, конечно, первый раз в бане, но что-то подсказывает мне, что сюда без одежды ходят. Это всё пранк, да? Ну! Скажите! Чё смотрите, как будто я шизик какой-то?! Ещё раз повторяю: я и с места не тронусь, пока всё не узнаю.
Е л е н а. Блин, какой печальный момент. Он ведь не только песни слышит, но и думает, что вы все одеты. Хотя в одежде одна я. Вроде бы все абсолютно голые. И он сам тоже голый. Наверное, думает, что он в одежде. Ох, если бы ты знал, как мне жаль, парень, но мне придётся попросить всех вынести тебя в раздевалку до приезда полиции. Мне всё-таки здесь прибраться ещё после вас нужно. С минуты на минуту начнутся женские часы посещения. Так что, ребята, давайте! У меня болит всё. Взяли его все дружно! Раз-два и потащили отсюда.
М и т я. У меня дежавю… Я уже был здесь! Что происходит?! Это чистилище?!
Елена открывает дверь парилки и крутит вентиль над печкой. На горячие камни прекращает литься вода. Все дружно, кроме Антона и Димы, берут Митю за ноги и за руки и пытаются вынести его за дверь. Митя неистово кричит и сопротивляется.
М и т я. Я всё отдам! Назовите мне цену… Я здесь целую вечность… Я клянусь! Я просто хочу понять почему… Я не знаю, есть вы или нет… Минуты… Дни… Часы… Бесконечность…
Антон и Дима пытаются всем помешать, ругаются и матерятся.
М и т я. Баня – это маленькая смерть! Смерть внутри смерти! Баня – это маленькая смерть! Чистилище! Баня – это маленькая смерть! Чистилище! Маленькая смерть! Мы все мертвы!
Все выходят из парилки и в ней возникает абсолютная тишина. Густой пар рассеивается по остывшим стенам и потолку. Через несколько минут Елена заходит обратно и начинает уборку.
Е л е н а. И говорить не надо… Всё и так понятно… Напились… Смеются дети… Желаю, чтобы все они были здоровы… Чтобы горя не знали… Мира им… И добра… Лично мне приятно это всем говорить… Ох… Как же хочется бросить всё и уехать куда подальше… А куда ехать-то? Ну куда вот?! Куда-куда… Да без разницы! Да хоть на Мадагаскар!
В парилку заходят пьяные Алла и Жанна. Жанна с банным веником. Елена продолжает уборку.
А л л а. А я с баней про всё на свете забываю!
Ж а н н а. Вагон-то полупустой был! И баня эта пустая. Сейчас в отель приедем, а там тоже никто нас и не ждёт!
А л л а. Всё понять тебя пытаюсь… Кто же ты на самом деле…
Ж а н н а. Вот как прилетим на этот чудо-остров, так ты и поймёшь меня. Лучшей страны не найдёшь для этого.
А л л а. Там у входа в баню гора снега выросла. Выглядит как айсберг. Предлагаю после парилки в этот сугроб броситься с головой, как в море.
Ж а н н а. Как в море цветных огней?
А л л а. Как в холодный и опасный океан с печальной и чёрной водой.
Елена замирает и роняет щётку на пол. Алла и Жанна молча смотрят на Елену.
Е л е н а. Вы Алла и Жанна?
А л л а. Я же говорила – догадается кто-нибудь. Всё-таки опасен в океане айсберг встречным кораблям.
