Владимир Тимофеев
Четвёртая коррекция
К таким пожеланиям экипаж относился серьёзно, причём, вовсе не из-за повышенной мнительности.
Люди, оставшиеся на Земле, действительно желали удачи «Кеплеру». Особенно сейчас, когда из трёх стартовавших в декабрьское «окно» кораблей один оказался потерян. Несчастье случилось с американо-канадским «Гриссомом». На двадцать вторые сутки полёта экипаж доложил о резком снижении энергоотдачи солнечных батарей. Для их обследования и возможно ремонта командир корабля Джеймс Игл согласовал с ЦУПом выход в открытый космос сразу двух астронавтов – пилота резервного модуля канадца Энди Коула и специалиста по энергосистемам индуса Шандара Сингха. На борту, помимо полковника Игла, оставался ещё один член экипажа – представительница «зелёного континента» астронавт-исследователь Ребекка Карсон. Ей предстояло координировать действия Сингха и Коула. Выход в открытый космос прошёл успешно. Оба астронавта закрепились на внешней обшивке и доложили о готовности приступить к работе. Увы, их доклад оказался последним сообщением с «Гриссома», больше экипаж на связь не выходил.
Джеймс, Энди, Шандар, Ребекка… Сабина и Хорхе прекрасно знали всех четверых. Пересекались с ними не только на этапах подготовки к полётам, но и в «обычной» жизни. Два года назад в связке с Шандаром Хорхе совершил восхождение на К-2 в Гималаях, а Сабина с Ребеккой участвовали одним экипажем в Дакаре-2041. Такое, как известно, не забывается, и тем больнее осознавать, что эти четверо, возможно, уже никогда не вернутся на Землю. Шанс, что с «Гриссомом» всё в порядке, просто отсутствует связь, оценивался ЦУПом как один к тысяче. В чудо верили лишь самые упёртые оптимисты.
Хорхе тоже хотелось верить, что через полтора месяца «Гриссом» всё-таки выйдет к цели и включит тормозные двигатели, однако умом он понимал, что это почти невозможно.
И ведь, как назло, именно американский корабль вёз на Марс основной груз продовольствия и воды – четырнадцать с половиной тонн. Ещё две имелось на «Добровольском» – тот перевозил главным образом оборудование. Плюс девятьсот килограмм на «Кеплере». Три тонны покрывали потребности марсианской базы менее, чем на четверть. Полгода, при самом экономном расходе, и персонал надо эвакуировать. А как эвакуируешь всех, если «Добровольский» может взять на борт не больше шести «пассажиров», «Кеплер» вообще не предназначен для самостоятельного старта с планеты, а аварийный корабль базы рассчитан только на пять «посадочных мест»? Новую экспедицию Земля снарядит не раньше, чем через два года, а если решится на более ранний старт с перелётом по «баскетбольной» траектории и выходом за пределы гелиоцентрической марсианской орбиты, спасатели прибудут на Марс спустя примерно пятнадцать месяцев. К этому времени всё будет кончено. Спасутся, в лучшем случае, пятнадцать из двадцати двух, включая экипажи «Кеплера» и «Добровольского».
Единственная возможность сохранить жизнь семи обречённым – это доставить на Марс семена, хранящиеся сейчас в «трюмах» «Кеплера». Только они смогут помочь оставшимся на поверхности. Ведь первые урожаи с посеянного, как уверяли учёные, можно будет снимать уже через двенадцать недель. Как в древней песне: «Покидая нашу Землю, обещали мы, что на Марсе будут яблони цвести!»
Но чтобы они действительно зацвели, Сабина и Хорхе обязательно должны довести свой корабль до красной планеты.
– Как думаешь, в невесомости все женщины становятся привлекательнее?
Хорхе отвлёкся от мыслей и оценивающе посмотрел на выплывшую из «душа» жену.
Сабина не стала облачаться в привычный комбинезон. На ней было только бельё, неполный комплект. Обнажённая грудь (бюстгальтеры в космосе действительно ни к чему – «невесомое» обвиснуть не может) притягивала взгляд, манила к себе и заставляла сердце усиленно биться. Её соблазнительным формам могли позавидовать даже модели с обложек.
Мужчина нервно сглотнул, после чего, с огромным трудом подавив желание немедленно «наброситься» на супругу, постарался придать голосу спокойный и даже слегка равнодушный тон:
– Не знаю, как насчёт других женщин, но тебе стоило бы немного подправить бёдра и талию. Ещё пару-другую недель в щадящем режиме и целлюлит неизбежен.
– Наглец! – женщина возмущённо всплеснула руками, из-за чего тут же перевернулась в воздухе и едва не ударилась о выступающую из «стены» приборную стойку.
– Шучу! Конечно, шучу! – Хорхе со смехом поймал жену и ловко «зафиксировал» её и себя в положении лицом к лицу. – Ты самая лучшая, какая бы ни была.
– Но всё равно бёдра надо подправить, – недовольно проворчала Сабина. Вырваться из объятий она не пыталась.
– Не надо. Ты само совершенство.
Их поцелуй длился целую вечность.
А когда он закончился, женщина покачала тихонечко головой и, не открывая глаз, прошептала:
– Боже… как хорошо…
– Хорошо, – подтвердил Хорхе, снова притягивая к себе любимую, мягко поглаживая её по спине и постепенно опуская руки всё ниже и ниже. – И звёзды… опять сверкают…
– Что?! – Сабина неожиданно вздрогнула.
Только сейчас до Хорхе дошёл смысл увиденного.
Звёзды в космосе не сверкают. Чтобы сверкать, им нужна атмосфера… или кристаллики льда… или капли замёрзшего НДМГ из бака для маршевых двигателей, который… как раз на той стороне, где иллюминатор…
Реакция женщины оказалась быстрее мужской. Сабина резко оттолкнулась от мужа и, развернувшись кульбитом, бросила тело в сторону шлюзовой камеры, к отсеку, где хранились скафандры.
– Я наружу. У моего скафа тест на шесть двадцать быстрее, – кинула она на лету.
Хорхе не спорил. Супруга была совершенно права. Сейчас самое главное – скорость, поэтому в открытый космос должен выходить тот, кто быстрее.
Мужчина переместился к консоли с приборами.
– Уровень шестьдесят два. Давление двести тридцать. Наддув нормальный, – сообщил он, глядя на показания. – Не понимаю, откуда парит.
– Проверь резерв.
– Резерв в норме…
– Может, сбоит?
– Сейчас проверю.
– Перезагрузка?
– Да. Включаю.
Секунд десять по монитору текли столбики символов…
– Hostia! Mierda! – выругался испанец, когда на экране высветилось «No signal».
– Что там?
Сабина уже вытащила свой «Орлан-6» и теперь возилась с «застёжками».
– Датчик уровня – отлика нет. Резерв принудительно отключён. Давление шестьдесят семь единиц. Наддув отключен. Перепускной клапан закрыт. Давление падает. Шестьдесят шесть единиц…
– Scheiße!
Женщина отстегнула последнюю «клёпку» и полностью раскрыла скафандр.
– Включаю наддув бака, – Хорхе ткнул пальцем в мигающий жёлтым сенсор. – Давление шестьдесят пять и семь… Шестьдесят пять и четыре… Шестьдесят пять и три… Есть баланс. Стабилизация. Перевожу на минимум. Расход газа ноль тридцать два. Запас девяносто восемь минут.
Командир корабля оторвался от пульта и полетел к шлюзу, помогать Сабине. В одиночку облачиться в скафандр она не могла, требовался помощник. Хорхе знал, что всё сделал правильно. При частичной разгерметизации топливных баков наддув – единственное, что спасало гептил от быстрого выкипания. Пока есть давление, топливо остаётся внутри в конденсированном состоянии, не считая того, что уже успело собраться в шарики, выкипеть, выйти наружу, замёрзнуть, заново выкипеть, опять замёрзнуть… Главное, чтобы разгерметизация не увеличилась, в противном случае на наддув просто не хватит аргона.
За пределами корабля Сабина оказалась через семнадцать минут.
Хорошо, что теперь перед выходом не требовалось, как пару десятилетий назад, два-три часа дышать кислородом, вымывая из крови азот, из-за которого при перепаде давления она могла просто вскипеть. В последние годы космическая медицина достигла большого прогресса и стала снабжать космонавтов специальными «азотовыводящими» препаратами.
– Фал зацепила. Готова начать движение, – прозвучало по громкой связи.
– Движение разрешаю.
Спустя ещё четыре минуты напарница доложилась:
– На месте. Наблюдаю выход газа из бака. Даю картинку.
На экране появилось изображение термообшивки «Кеплера» и тонкая белёсая струйка, истекающая из небольшого отверстия.
– Микрометеорит?
– Скорее всего.
– Ясно. Нужен пенный тампон.
– Пена имеется.
– Знаю, – Хорхе ненадолго задумался. – Значит, так. После отвердевания выставляем болтовую накладку. Выступы на поверхности видишь?
– Вижу. Шаг… сто три миллиметра в каждую сторону.
– Это дополнительная изоляция. Снимаешь её в четырёх точках вокруг пробоя. Под ними бобышки резервных датчиков. Вынимаешь наполнитель, находишь пластину тэ сто пятьдесят двадцать – она есть в ремкомлекте – и прикручиваешь её болтами двенадцать пятьдесят пять с гроверами. Усилие на ключе девяносто. Запомнила?
– Запомнила.
– Повтори.
Бортинженер старательно повторила сказанное.
