Владимир Сухинин
Отмороженный-2. Пушки к бою
А их эскадра тем временем очищала космос и неумолимо приближалась к рубежу атаки ракетных крейсеров.
Медленно, тягуче текло время. Напряжение спадало, а обстановка не менялась. И казалось, что противоборствующая сторона смирилась с неизбежным. Еще немного – и они выйдут на переговоры. А что им еще оставалось делать? С началом сражения они становились мятежниками. А удел мятежников был печален. Президент действовал жестко и показательно, повесив большинство владельцев корпорации на глазах всего мира, он показал, что бывает с теми, кто нарушает установленные правила взаимоотношений государства и бизнеса. Как говорится, богу – богово, кесарю – кесарево сечение, если он замахнется на большее.
Сюр под давлением железобетонного спокойствия Оверграйта почти успокоился и мысленно обругал себя за излишнюю мнительность. Прошли еще четыре часа неспешной тщательной работы. Эскадра очищала пространство от мин. Крейсера следовали за тральщиками.
Корвет под командованием Сюра уничтожил сотню датчиков слежения и четыре лазерные установки. В какой-то момент в голове Сюра что-то щелкнуло.
Он стал раздваиваться. То видел себя со стороны, то пребывал в теле капитана, и все мрачнее становилось его настроение, и нехорошие предчувствия тяжким грузом вновь стали давить на плечи.
– Вей капитан, – пришел доклад от командира команды боевых сенсоров. – В районах квадратов Z-5, Z-6 и семь наблюдаю странную аномалию. Анализ данных показал, что там может скрываться группировка сил противника. В этих квадратах замечена флюктуация полей подавления.
В тот момент, когда он находился не в теле, а как бы завис над капитаном, тот отдал приказ:
– Изменить маршрут движения! Направление квадрат Z-5. Маневр «Кентавр». Максимальное ускорение!..
Затем события понеслись вскачь с быстротой, неподвластной для разумной оценки обстановки и принятия правильного решения.
Вот Сюр снова в теле капитана и понимает замысел Оверграйта. Капитан все же решился проверить его догадки и направил корвет вглубь обороны противника на один миллион километров. Его корвет, покинув боевой строй, вырвался вперед и по крутой дуге помчался к платформе. Тут же офицер связи напрямую передал запрос с лидера капитану:
– Полста первый, что за маневр вы совершили?.. Почему покинули строй?..
Но ответить Сюр уже не успевал. Он покинул тело и пораженный увиденным замер. Замер и капитан Оверграйт.
На экране тактического монитора внезапно из ниоткуда возникла россыпь мелких кораблей класса малый атакующий корабль. Они сгрудились тесной кучкой, словно рой пчел. По их неподвижности было понятно, что они тут давно и что это беспилотники. А перед ними были выставлены стационарные поглощающие экраны, скрывающие корабли от сенсоров дальнего обнаружения.
Мгновенно Сюр понял задумку противника заманить тральщики вглубь, чтобы атаковать массой беспилотных устаревших истребителей и штурмовиков.
– Срочное сообщение лидеру! – закричал капитан. – В квадрате Z-5 скопление беспилотных летательных средств класса штурмовик. Их несколько сотен только в этой части… Код «Омега»! Код «Омега»!.. – Код «Омега» означал быстрый отход всех сил.
На глазах Сюра рой ожил, и в их сторону устремились сотни маленьких юрких кораблей. Капитан не успевал закончить свое сообщение. В теле был уже Сюр, и он отдавал приказы экипажу…
– Уход по вертикали вниз! Ускорение три… Маневр «Отражение-1».
Сюр успел скомандовать и замер от открывшейся ему огромной по своему масштабу эпической картины. Тактический экран на стене расцвел тысячами красных звезд. Вместе с беспилотными малыми кораблями, перегоняя их в сторону тральщиков, устремились сотни противокорабельных ракет.
Корпоранты смогли удивить видавших виды космофлотцев из Новой Церсеи. Они замаскировали самонаводящиеся ракеты за роем штурмовиков, и лишь самовольное выдвижение вперед корвета полста один вскрыло засаду. Если бы тральщики вышли на рубеж уверенного поражения ракетами, они не имели бы шанса спастись. Понесли бы существенные потери и крейсера. А так под ударами ракет и беспилотных аппаратов стали гибнуть корветы. Зеленые искорки гасли одна за одной. Сюр понимал, что его маневр бесполезен, и, сидя с налившимся от перегрузки кровью глазами, смотрел на приближающуюся волну смерти.
Корабль огрызался с обреченностью смертника, ощетинился морем огня из всех видов оружия. Двигатель на пределах своей мощности гудел и вызывал сильную вибрацию корпуса. Содрогался от выстрелов пусковых установок. Вспышки от импульсов деструкторов засвечивали экран. Часть кораблей противника прошла мимо. Восемь в виде обломков остались за кормой.
Искин подал сигнал:
– Ракетная атака слева с верхней полусферы. Тридцать секунд до поражения корабля…
– Отключить форсаж маршевого двигателя! Торможение носовыми! – слова команд сами собой вырывались из уст Сюра. Губы мгновенно пересохли.
– Ракетная атака отражена. Три штурмовика противника атакуют с нижней полусферы и справа по курсу, – это снова бездушный, равнодушный ко всему искин.
– Стоп носовые! Полный вперед!..
Мгновение – и Сюра прижало к спинке ложемента, сдавило дыхание, а затем выкинуло из тела.
Сильный удар сотряс корабль. Капитан упал головой на пульт. С трудом выпрямился. Еще удар – и корвет, как живой, громко застонал, заскрипел, стал мощно содрогаться всем корпусом. Пару раз мигнув, погас свет, и вновь кроваво-красный луч тускло осветил рубку. Два офицера были вышвырнуты со своих мест и на четвереньках ползли к боевым постам. Потух и загорелся экран тактического искина. По экрану побежали строки – сведения о повреждениях, полученных корветом. Сюр не смотрел на них. Он снова был в теле капитана.
– Ракетная атака! – голос искина был раздражающе лишен тревоги.
– Ракету уничтожить! – прошептали его разбитые в кровь губы.
– Реактор отключен из-за повреждения внешнего контура охлаждения. Орудийные установки обесточены. Отбивать нечем… Вей капитан, – еле слышно ответил старший помощник. – Ремонтная команда погибла… Нам конец…
Справа раздался взрыв. Огненный смерч, прокатившийся по боевой рубке, смел офицеров с их мест. Сломанными куклами разбросал по рубке. Вогнул внутрь искореженные ребра балок. Пар закружил по рубке и устремился в пробоину. Исчезла искусственная гравитация. Воздух быстро стал покидать корабль. А следующий взрыв разбил бронестекло, и огромный осколок вонзился повисшему в невесомости Сюру в грудь. Пробил скафандр. Опрокинул Сюра. Завертел. Отшвырнул к стене.
Сильнейшая боль мгновенно обрушилась на него. Сюр широко раскрыл рот и зашелся в беззвучном крике. Затем все резко оборвалось. Боль, взрывы, тряска… А следом наступил покой. Сюр снова летел в темноте и тишине. И лишь судорогой сведенный широко открытый рот, скрюченные пальцы, ухватившие материал штанов, да мысли, беспорядочно метавшиеся в голове, говорили о пережитом им ужасе.
Крышка медкапсулы открылась. Свет резанул по закрытым глазам, и Сюр их открыл. Над головой плыл серебристый, до боли знакомый купол потолка медблока. Слышался легкий, еле уловимый шорох принудительной вентиляции. Чувствовался запах озона от ультрафиолетовых излучателей. И вокруг несуетливая тишина. Зрение сфокусировалось, потолок перестал уплывать. Он лежал в медкапсуле живой, здоровый и у себя на корабле. Благостная картина. Не хватает только земного пейзажа: лесочка, речки с берегами, поросшими кустами ежевики, полянки с овечками…
– Что это было? – вслух спросил Сюр, ни к кому конкретно не обращаясь. – Кто мне расскажет?..
Он полежал пару минут, приводя ум в порядок, и, успокоившись, сел. Не доверяя своим глазам, настороженно огляделся. Да, он на своем МДК.
На нейросеть пришла информация. База командира корвета установлена и изучена. Получено подтверждение практического управления вами малым атакующим кораблем. Вам присвоена квалификация пилота МАК. Класс второй. Зачет сдан успешно.
Полученная информация еще больше удивила Сюра. Когда только успел и выучить, и показать практические навыки, и еще получить квалификацию пилота МАК, да еще второго класса сразу?
Полный смятенных чувств, растрепанный и вспотевший, он вылез из капсулы, надел обувь и, медленно шаркая ногами по несгораемому пластику напольного покрытия, направился к Гумару за разъяснениями.
Тот находился у себя в лаборатории и колдовал над новым андроидом. Кинул взгляд на открывшуюся дверь, увидел Сюра и скривил рот в невеселой усмешке.
– Пришел в себя, испытатель? Долго же ты валялся…
Сюр подошел к товарищу, сел на свободное катающееся кресло. Задумчиво посмотрел на андроида и, положив ногу на ногу, стал качать верхней ногой. На язвительность Гумара он не обратил внимания, но слух резануло слово «испытатель».
– Почему испытатель? – равнодушным тоном поинтересовался он.
– Потому что загрузил в искин капсулы нейросеть погибшего офицера. Ты представляешь, с чем мог столкнуться?
– Поясни. – Сюр не спешил рассказывать о том, что пережил, лежа в капсуле, хотел прежде узнать, что расскажет Гумар. Может, он прольет свет на его ощущения и… сны?
– Поясняю для безмозглых землян. Ты мог потерять свою память и стать непонятно кем. Сойти с ума. Умереть от болевого шока. Уйти сознанием за грань реального мира и блуждать в мире грез… Нейросеть хранит память погибшего. Не всю. Только те моменты, что отпечатались в памяти носителя навсегда, и вместе с информацией, имеющейся на нейросети, она перешла к тебе. Мы двое суток вытаскивали тебя из даже не знаю откуда. Ты бредил. Раздавал команды: «Внести в журнал, выслать зонды…» С кем-то сражался… Ты что, не мог подождать, когда я почищу нейросеть? Перекину базу командира на отдельный носитель и очищу от ненужной информации… Что за спешка?.. – Гумар осуждающе посмотрел на Сюра.
– В общем-то ты прав, Гумар, – не стал спорить Сюр. – Спасибо, что вытащили меня с того света. Боль была действительно адской. Но если вникнуть в частности, то тут ты совсем неправ.
– Это как? – Гумар был сбит с толку словами и тоном, которым говорил Сюр. Он с большим удивлением воззрился на товарища. – Что ты имеешь в виду?
Сюр хотел отшутиться плоской земной шуткой: «Что имею, то и введу», но не стал.
– Я испытал непередаваемые ощущения. Был сразу в двух, вернее обладал двумя сознаниями. Проживал свою и чужую жизнь… я бы сказал, кусочек жизни контариона Оверграйта. Я видел его семью, членов экипажа корвета полста один. Я с ними разговаривал. А это, как ты помнишь, было почти семьдесят лет назад. Я даже мог бы… может быть, изменить их судьбу…
– Но это вряд ли. Ты просто инсталлировал себе на нейросеть информацию прошлого, то, что видел, знал и пережил этот офицер. Но звучит интересно. С этим, насколько я знаю, никто не сталкивался. А если и сталкивался, то в открытых источниках подобной информации нет. А что ты конкретно испытал?
– Испытал? Это правильное слово. Я испытал на себе кусочек жизни человека из прошлого. Командовал корветом, сражался с корпорантами, погибал и испытал предательство близкой женщины… Жены. И это было ощущение полной реальности. Посмотри мои данные.
Гумар на несколько секунд завис. Потом с удивлением посмотрел на товарища.
– Ого! База командира корвета изучена и подтверждена искином корабля как прошедшего практику управления им. Получена метка о наличии сертификата. И еще ты мастер-пилот второго класса. Как ты это все получил?
– Я сам не понимаю. Хотел спросить у тебя. Может, искин принял мои сны за практику или часть знаний и умений погибшего контариона перешли ко мне. И искин принял это за полученный практический опыт. Но я действительно помню и знаю наставления по управлению МАКом, Боевой устав ВКС из Новой Церсеи и Корабельный устав… И многое другое, словно я этому учился долгие годы.
– Как интересно! – Глаза Гумара заблестели азартом. Он подался вперед, рассматривая друга, и решительно позвал:
– Пошли на стенд!
– Какой стенд? Я что тебе, андроид?
– Мы все частью андроиды. В капсуле все показания не снимешь, она заряжена на медицинские показатели. А то, что произошло с тобой, может произвести революцию в науке… – Гумар поднялся, кряхтя снял андроида и посадил куклу на стул. – Ложись! – приказал он.
– Ты что, меня тоже через зад разглядывать будешь? – хохотнул Сюр, но подчинился. Лег животом на поверхность стола стенда.
– Лицом вверх, чмо, – ухмыляясь, съязвил Гумар.
– Сам ты чмо… – Сюр перевернулся и лег на спину.
– Знать бы, что это такое, – отозвался Гумар, цепляя провода к голове и конечностям Сюра. – Лежи спокойно. Я буду производить полное сканирование Молчуна, твоих рефлексов и моторики тела. Не издавай ни звука. Думай о том, что ты видел, слышал и чувствовал.
Сюр вздохнул, закрыл глаза и стал вспоминать, что с ним произошло. Сначала покой и полет. Потом рывок вниз и сильное изумление, граничащее с паникой. Корвет, которому он любовно посвящал всю свою жизнь. Неудачный брак с капризной женщиной, которая его тайно ненавидела…
Память уносила Сюра в глубины прошлого, и он вновь стал теряться между двумя личностями. Опять стали мелькать отрезки из прошлого, которые впились в память, как пиявки, да так сильно, что их не вырезать, не забыть. Космопорт. Зал ожидания. Бледная, скучающая жена, бродящая глазами по залу… Но она вдруг, пробежав взглядом по лицу Сюра, широко раскрыла глаза и пристально взглянула на него.
– Вы кто? – почти неслышно одними губами спросила она, и Сюр не столько услышал ее, как прочитал по губам.
– Я Сюр, – также губами прошептал он.
Женщина растерянно заозиралась.
– А где мой муж?..
– Он погиб… давно…
Вспышка боли прошлась по мозгам. Сюр застонал, закрыл глаза, а когда их открыл, то увидел, что находится на корабле. Кругом грохот, крики, а капитан, не обращая внимания на происходящее, пристально всматривается в Сюра. Его губы прошептали:
– Опять ты. Что тебе надо? Почему ты вторгаешься в мою жизнь и смерть?.. Отпусти…
Капитана подняло над полом. Взрыв вдребезги разорвал бронестекло, и большой толстый осколок вошел ему в грудь. Капитан завертелся, отлетел к стене, оставил на ней крупные кровавые следы и, кувыркаясь, улетел в пробоину вон из корабля…
– Опять… – полный боли и отчаяния крик бомбой взорвался в голове Сюра, и его потащило следом из корабля в открытый космос.
Размахивая руками и не успев опомниться, он вылетел в открытый космос и с размаху упал на плотный настил пожухлой листвы, зарылся в него лицом. По лицу, щекоча, поползли большие рыжие муравьи. Сюр стряхнул рукой насекомых. Обалдев от всего происходящего, поднял голову и тут же ее прижал к земле. Захотел вжаться в нее всем телом.
Сверху непрерывно строчил пулемет и срезал ветви. Пули стучали по земле в метре от его головы.
Рядом из воздуха появился Гумар с импульсной винтовкой в руках. Поднял ее и выстрелил. Стрельба из пулемета прекратилась.
– Потерпи немного! – крикнул Гумар и исчез. А на Сюра, жужжа и кружа, стал падать подбитый другом вертолет. Сюр задрал голову и в ужасе закричал. Из кабины на него смотрели тесть и жена. Он бросился в чащу. Сначала полз на карачках. Потом вскочил и побежал. Перемахнул упавшее дерево и приземлился… в сугроб. Влетел в него по пояс. Стало холодно. А он, вспотевший, очумелый, не соображая ничего, стал продираться сквозь сугроб. За спиной раздался истошный женский крик:
– Папа, вон он! Это тот, кто убил моего мужа.
Сюр оглянулся. За ним брела в темном облегающем платье брюнетка. Вместо слез на лице следы от крови, сочащейся из глаз. Сюру стало жутко. Хромая, за женщиной ковылял бригадный генерал. Он держал в руке штатный игольник.
– Я не убивал! – закричал Сюр. – Его убили корпоранты с «Ирбиса»… – Он, прилагая последние силы, стараясь уйти подальше от преследователей, пробивался сквозь слежалый снег.
Снег перед ним зашевелился. Из сугроба показалась голова в шлеме. Стекло было разбито. И из шлема на него смотрел синюшно-бледный Оверграйт.
– Ты отпустишь меня наконец? – прошептали его губы.
Сюр в изнеможении замер. Затравленно оглянулся и обреченно опустил руки. Сзади в его спину целился из угольника генерал. Сюр сел на сугроб и обреченно посмотрел в маленькое черное отверстие в дуле игольника. Из него вылетит его смерть…
Раздался негромкий хлопок. Теплый ветерок прошелся вдоль щеки. Генерал остановился и растаял. Сюр обернулся. В трех метрах от него стоял Гумар с винтовкой в руках. Он удовлетворенно оглядел результаты своего выстрела. Поднял вновь винтовку и нацелил ее на Сюра.
– Гумар, ты что? С ума сошел? – почти закричал Сюр.
А друг ответил:
– Так надо, Сюр.
Сюр увидел, как движется палец на спусковом крючке, и закрыл глаза. Раздался хлопок. Сюр вздрогнул, ожидая прилет боли, но услышал лишь слабый вскрик. Сюр открыл глаза и обернулся. На месте, где стояла женщина, никого не было.
– Так надо, Сюр! – повторил свою фразу Гумар. – Иначе ты сойдешь с ума. Их нужно убить окончательно. – Он поднял винтовку и, почти не целясь, выстрелил.
Новый хлопок – и голова капитана Оверграйта погрузилась в сугроб. Сюр, потеряв последние силы, сел на снег и заплакал.
– Ну вот теперь порядок. Они тебя больше не потревожат, брат, можешь вставать, – довольно улыбаясь, произнес Гумар.
Вновь стало тепло. Кожа, покрывшаяся пупырышками мурашек, разгладилась. Сюр поднялся, с трудом сел, придерживаясь руками за поверхность стенда, опустил ноги на пол.
– Кажется, я уснул, – виновато произнес он. – Хрень всякая снилась… Снял параметры?
– Снял, и ты не спал. Я чистил твою память. И вот что я тебе скажу. Не знаю, ругать тебя или хвалить. Ты поступил очень легкомысленно, когда стал инсталлировать себе базу с нейросети. Так мог поступить лишь человек с Земли. Вы там все, по-моему, такие… мягко говоря, предельно легкомысленные. Очень опасный подход к решению вопросов, напрямую задевающих жизнь. Создали вирус. Уничтожили массу людей и стали жить под землей… Но ты, Сюр, как ни странно, совершил открытие. Оказывается, через использованную нейросеть можно передать не только знание баз специальностей, но и сам практический опыт предыдущего владельца… Но только после его смерти. Смерть запечатывает информацию на нейросети. Это открытие очень опасно само по себе. Понимаешь меня?
Сюр кивнул. Еще бы он со своим авантюрным складом ума не понимал, чем это открытие грозит.
Пираты, контрабандисты и просто космические бандиты всех мастей начнут охотиться за профессионалами и убивать их, а потом продавать базы вместе с практическим опытом. Не надо годами упорно трудиться, совершенствовать свою специальность, тратить кучу денег на получение улучшенных баз. Раз – и получи готовое. Только заплати. И желающие платить найдутся, и найдутся те, кто будет продавать такой товар. Появятся и охотники за головами.
– Действительно, опасное открытие, брат, – слезая со стола и становясь на дрожащие ноги, ответил Сюр и спросил: – Что делать будем?
– Эту информацию нужно строго засекретить. О ней знаем только мы. Ты и я. И больше никто знать не должен… Но сами применить ее мы сможем. Мне не терпится опробовать эту технологию на себе. Я просто программист, а на военном корабле нужна профессия военного программиста. Это разные направления. Военные программы закрыты для гражданских. А у нас корабль вполне военный. С минного тральщика к нам попала нейросеть военного программиста с третьей категорией допуска.
– А сколько их всего? – спросил Сюр.
– Всего было пять. Наивысшая пятая, но эта категория для Генерального штаба и научных военных лабораторий, для руководящего состава…
– Тогда у меня такое предложение, – сразу ухватив суть, ответил Сюр. – Надо опробовать методику на андроиде. Не торопись.
– Это как?
– Эдик стал старпомом. Вот с него и начнем. Когда я искал базу командира корвета, то видел в списке базу старпома с корвета. Без знаний военной специфики мы в реальном бою будем малоэффективны. Это я, брат, понял после того, как побывал на корвете. Вложишь ему базу, знания и опыт… Ну и посмотрим, как и что из этого получится. Если накосячим, удалим информацию. Ты отработай методику на куклах.
Гумар кивнул. С осуждением посмотрел на друга.
– Ты подаешь верные идеи, Сюр, но сам им не следуешь. Хорошо. Так и сделаем. Сейчас я закончу с энергетиком атомных реакторов и примусь за Эдика. А ты ложись снова в медкапсулу на реабилитацию. Плохо выглядишь, увидит тебя Руди и хм… снова захочет полечить… – Он многозначительно поглядел на друга.
Сюр ощутил вину и стушевался.
– Так ты все знал?
Гумар пожал плечами.
– Вы не очень-то скрывали свою связь.
– Прости, Гумар, я не хотел этого… но…
– Я знаю. Руди мне рассказала. Я не в обиде. Ты не хотел, чтобы наша коммуна распалась, и делал что мог… и как мог. – Он улыбнулся. – Тебе удалось ее сохранить, а это главное. Как я понимаю, у вас на Земле было несколько иное отношение к близости, чем у нас. У вас на первом месте чувства и любовь. У нас прагматичный подход. Так проще сохранить пары. Но иметь чувства, Сюр, это классно. – Гумар хлопнул удивленного его откровениями Сюра по плечу. – Иди отдохни, а я поработаю над твоим открытием.
Сюр молча кивнул и побрел в медблок. Он действительно чувствовал себя неважно, как выжатый лимон.
Механически разулся, залез в капсулу и лег. Мысленно дал команду на реабилитацию. Сон три часа.
Крышка закрылась. Сюр пару раз сделал глубокий вдох и отключился. На этот раз не было ощущения полета и покоя. Его затрясло. Не понимая, что происходит, Сюр открыл глаза. Приподнялся на локте. Кто-то с силой тянул и тряс крышку капсулы и хотел ее поднять.
Крышка посопротивлялась и поддалась. С натужным скрипом поднялась. Сначала Сюр увидел бледные руки с тонкими пальцами и накрашенными серым лаком ногтями. Затем в капсулу заглянула брюнетка в испачканном темном, в серых тонах платье с мокрыми разводами на животе. Красивая крепкая грудь почти вылезла из декольте и держалась в платье на честном слове. Волосы небрежно спутаны. Красивое лицо исказила гримаса ненависти. Заострила и до этого утонченные черты. Тонкий рот без помады стал почти безгубым и скривился на одну сторону. Она, подслеповато щурясь, всматривалась в глубину серого сумрака капсулы.
«Опять ты! Да что же этот такое?» – успел подумать Сюр, нимало не удивившись появлению жены Оверграйта на корабле. А женщина его узнала.
– Ты-ы-ы… – проговорила со свистящим хрипом женщина. – Видел меня и Мумбгара. Рассказал все мужу. Он бросил меня, а скотина Мумбгар не хочет знать ни меня, ни своих дочерей. Я осталась одна… Ты знаешь, что такое быть одной? Быть красивой, желанной, но только на час или ночь. Я позор для отца и своей семьи. А виноват ты. Тебе и исправлять…
– Да что ты говоришь! – с усмешкой, полной злости, ответил Сюр и сел. – Не надо было нагуливать детей от других мужиков. И я ничего твоему мужу не говорил. У вас дома установлены скрытые камеры слежения. Он все видел, когда возвращался.
– Видел? – Женщина отшатнулась… – И не говорил… ничего. Почему?
– А он тебя не любил. Как и ты его. У него на первом месте была карьера. У тебя интрижки. А теперь возвращайся к себе. Оставь меня, мне надо отдохнуть. – Сюр лег и сложил руки на груди. Поменял их расположение и вытянул вдоль тела.
«Ну точно покойник», – подумал он и снова сел.
– Тебе чего? – грубо спросил он склонившуюся над ним женщину. Грудь женщины начала свой выход из декольте.
– Я не могу уйти. Я стала частью тебя и сама не нахожу покоя. Возьми меня…
– Вот еще! Возвращайся к себе на базу, дома ждут дети…
– Не ждут. Их нет.
– А где они?
– Не знаю. Подвинься, я лягу рядом.
– Ага! Больно надо. Буду я лежать с мертвецом. Ты, может быть, давно умерла или состарилась. Как-никак почти семьдесят лет прошло с последней нашей встречи.
– Я еще очень молода. Мне всего девяносто восемь лет. Подвинься…
– Да ложись, только я уйду. Вот же приставучая!..
– Ты никуда не уйдешь! – Рядом появился бригадный генерал в запачканном, местами мокром мундире, с игольником в правой руке, направленным на Сюра. – Ты или возьмешь ее, или я тебя пристрелю, говнюк.
– Да стреляй… Сам говнюк.
– Папа. Стой! – воскликнула брюнетка. – Он мой последний шанс. Не убивай его. Мы после придем. Пошли. Я уверена, он одумается…
Сюр сглотнул комок, облизал пересохшие губы и посмотрел вслед уходящей паре. Они дошли до стены и растворились в ней. А Сюр проснулся. Нисколечко не отдохнувший, усталый, морально измотанный и нервозный.
– Что опять происходит? – задал он вслух вопрос и вызвал по нейросети Гумара.
– Слушаю, – ответил тот. – Ты уже поспал?
– Поспал, но не выспался. Опять приходили эти глюки из прошлого. Хотели убить и обещали вернуться… Я схожу с ума?
– Сейчас подойду, не уходи.
Сюр сидел в капсуле и грустно глазел по сторонам.
Дождался прихода друга.
– Рассказывай, кто приходил, зачем приходил, – распорядился Гумар.
– Помнишь ту брюнетку в темном сером платье? Хотя как ты можешь помнить…
– А вот и помню. Я все видел на экране испытательного стенда. Твой мозг и нейросеть сыпали такими образами, что не запомнить было нельзя. Так что, это брюнетка с открытым бюстом приходила?
– Она самая. Пришла и стала говорить, что я виновен в том, что она осталась без мужа. Он ее бросил, потому что я типа настучал ее мужу про ее измену с метисом. И еще хотела, чтобы я ее взял. Лезла ко мне в капсулу. Я не пускал. А затем явился ее папаша бригадный генерал и угрожал игольникам, грозил убить. Да мадам в сером платье его остановила. А потом они ушли сквозь стену, вот…
– Ага, понимаю… Ты в этой капсуле лежал, да? Когда изучал базу?
– В ней. Ты думаешь, дело в капсуле?
– Думаю, в ней. Никто не знает, что оставляет после себя нейросеть погибшего человека. Сейчас посмотрим, что тут у нас… – Гумар стал просматривать логи событий и одновременно продолжать расспросы.
– А что такое «настучал»? Сленг с Земли? Типа все рассказал?
– Да, типа того.
– Понятно, интересное слово… С таким смыслом странным… Постучать можно по стене, по спине, по полу… У вас там у всех мозги вывернуты, потому-то вы и вымираете, и открытия совершаете опасные для жизни. Ты тому хороший пример… Так. А почему брюнетку не пустил в капсулу? Она тебе не понравилась?
– Не понравилась.
– Почему? Очень привлекательная особа.
– Она с черным спала. Может, у нее СПИД.
– Он не черный. Он полукровка. И что такое СПИД?
– Болезнь такая. С Африки пошла.
– Не слышал. На Земле?
– Да.
– Тогда не бойся, ваших болезней у нас нет.
Гумар разговаривал и что-то щелкал на пульте капсулы. На Сюра он не смотрел.
И вообще это не по-настоящему. А вот ощущения получишь самые что ни на есть настоящие…
– Больно надо. У меня Алла и Маша.
– Извращенец.
– Сам такой…
– Я понял, в чем проблема, – довольно произнес Гумар. – Искин капсулы принял информацию с нейросети как обычную реальность. И это довольно странно. Видимо, эти воспоминания очень походили на реальность. В искине оформились и стали жить… если можно так сказать, отрезки памяти погибшего военного пилота. Как его? Оверграйта? Так вот они настолько красочны и живы, что искин капсулы каким-то образом на основе их личностных отличий и индивидуальных меток формирует им поведенческие алгоритмы. Он посчитал эти образы с нейросети твоей личной важной информацией и сохранил их в своей памяти… Поверишь? Я не знаю, почему он это сделал. Сталкиваюсь с таким первый раз в жизни. Ты дал образам в памяти новую жизнь. Это надо изучать и изучать. Капсулу надо срочно перевести в лабораторию.
Сюр поежился.
– А это не опасно, Гумар? Генерал весьма решительная сволочь. Вдруг он оживет, выйдет из капсулы и расстреляет нас?
– Не оживет и не выйдет, не мечтай. Но пообщаться с ним тебе придется. Правда, под моим наблюдением. Заодно расспросишь его про район, где мы грабим награбленное. Хи-хи…
– Ты чего такой веселый?
– А как же! Такой исключительный случай ученому выпадает раз в жизни.
– Раз в жизни, – проворчал Сюр. – Мне что, опять надо будет лезть в капсулу и с ним общаться?
– Вот именно, но позже. Сейчас полезай в другую капсулу, а я эту красавицу перетащу к себе.
Когда дело касалось науки, Гумар преображался. Он мог своим неуемным энтузиазмом, кипучей энергией и уверенностью в своей правоте заразить любого. Такая сила и целеустремленность от него шла, что его, как ребенок старшего, слушался даже Сюр. Вот и сейчас он подчинился, залез в другую капсулу. На прощание предупредил:
– Гумар, только сам не лезь, пока не изучишь все хорошо. А то у нас не будет программиста, а будет еще один сумасшедший.
– Ага. Понял, – рассеянно ответил товарищ. – А почему еще один? Кто тут первый сумасшедший?
– Подозреваю, что я.
