Владимир Сухинин
Два в одном. Под чужим именем
Жить за другого, пряча жизнь свою,
Какое это наказанье.
Юлить, и постоянно врать, и думать:
За что мне это испытанье?
Хожу по лезвию ножа, покоя не изведав,
А рядом тот, кто, как всегда,
Готов в пучину ввергнуть.
Пролог
Протокол осмотра места происшествия
Город Арагас
Одиннадцатое число месяца первого урожая
Осмотр места происшествия начат в двенадцать пополудни. Закончен за два часа до заката.
Производил осмотр дознаватель по уголовным делам Мирас Кантарис и служитель храма Славы Хранителя преподобный Гай Крин.
Осмотр начат с черного хода.
Осмотр производился по заявлению кухарки Гвиды Морс, прислуживающей купцу средней руки Миху Валенсе. Она обнаружила хозяина мертвым и сообщила утренней страже.
В ходе осмотра обнаружено три трупа: сам Мих Валенса и его работники – Грузь Шабень и Сержик Чарс. Кроме них еще присутствует неупокоенный мертвяк. Все они расположены у черного хода, ведущего во двор.
Осмотр места происшествия и расположение тел убитых, а также раны, нанесенные убитым, свидетельствуют о сражении между людьми и мертвяком.
У Грузя Шабеня перегрызена шея, отгрызен нос и половина правой щеки.
У Сержика Чарса перегрызена шея со стороны спины, сломаны шейные позвонки. У самого Миха Валенсы рана на шее от острого режущего предмета. По словам преподобного Гая Крина, раны нанесены проклятым предметом. Рана почернела, и сам Мих Валенса проявлял все признаки неупокоения (рана на теле стала зарастать).
Мертвяк был лишен управляющего духа, что говорит о применении магии упокоения. Тело мертвяка изрублено и не смогло восстановиться…
Преподобный Гай Крин прервал чтение акта осмотра. Он поправил очки в круглой оправе и с интересом посмотрел на неподвижного мертвяка. Тот уже начал разлагаться и пованивать.
– Господин Кантарис, – обратился он к дознавателю, – судя по состоянию неупокоенного, произошло это событие вчера вечером или ранней ночью. Мне почти все понятно. Купец Валенса занимался черной магией и проводил запрещенные опыты над мертвецами, но вчера что-то пошло не так и мертвяк взбунтовался. Напал на своего хозяина. Слуги попытались отбить его, но сами пострадали. Валенса успел упокоить мертвяка, но кто-то убил его самого. У вас есть предположение, кто это сделал?
Дознаватель работал в уголовной службе городской управы давно. Он тоже видел, что для полной ясности картины не хватает одного звена. Кто убил Валенсу и куда он подевался? Месторасположение дома купца усложняло расследование. Он находился в тупике, и опросить соседей не представлялось возможным.
– Дом так построен, что сюда не заглядывают любопытные. Соседей не опросишь. Даже если предположить, что здесь был кто-то неизвестный, его никто не видел. М-да. – Мирас Кантарис выжидающе посмотрел на священника. Он много раз работал со служителями Хранителя в делах, касающихся применения незаконной магии, и ждал, что сей ученый муж скажет. И он не ошибся.
– А почему неизвестный? – спросил Гай Крин. – Мы уже установили, что купец занимался запретной магией.
Дознаватель кивнул, соглашаясь с выводами священнослужителя. А тот продолжил спокойным, уверенным тоном:
– Повариха проработала у купца десять лет. Она не могла не знать о занятиях своего нанимателя черной магией. Знала! – Он поднял указательный палец. – Но молчала. Она первая подозреваемая в этом деле.
Дознаватель важно кивнул. Он уже понял, куда клонит Гай Крин. Если они напишут в акте осмотра, что был некто, кто убил проклятым оружием купца и скрылся, на них повесят нераскрытое преступление. А найти убийцу будет невозможно. Это проблема уголовной службы и храма. А оно им надо?
«Нет, конечно! – мысленно ответил сам себе дознаватель. – Подозреваемый вон он, рядом, сидит во дворе. Палачи храма заставят ее признаться в чем угодно. Осталось понять, какое оружие она применила и куда его дела. Тогда все, дело закрыто».
– А вы, преподобный, догадываетесь, каким оружием она убила хозяина? И куда его могла деть? – спросил он.
– Когти, – уверенно ответил священник. – Она отрастила когти и ими убила купца, уважаемый господин Кантарис. Если мне не изменяет память, то года два назад мы сожгли такую же ведьму, которая отращивала когти и убивала ими скот у погонщиков.
– Да, припоминаю, – кивнул дознаватель и успокоился. Дело понятно, расследовано, и его можно будет закрыть.
Глава 1
Кварт Свирт посвятил весь день опросам слуг. Он переговорил со всеми поварами, раздал поварятам по пять дил, надеясь купить их откровенность. Посетил конюха и свинаря, в поисках птичницы измазал сапоги в курином и гусином помете на птичьем дворе. Опросил истопника и всех горничных. И везде слышал одно и то же: «ничего не знаю» и «ничего не слышал». Усталый, он поужинал вместе с мадам ла Коше.
– Что-нибудь удалось узнать, господин дознаватель? – принимаясь за десерт, поинтересовалась она у Свирта.
За ужином она вежливо молчала. Даже, как заметил Кварт, была отстраненной и, пребывая в своих мыслях, словно бы отсутствовала. Он тоже ей не мешал, размышляя над тем, что ему удалось выяснить, поэтому вопрос хозяйки замка застал его врасплох.
– Что, простите? – переспросил Свирт. – Извините, задумался. – Он наклонил голову и надел на лицо вежливую улыбку.
– Это вы простите, сударь, что помешала вам думать. Я хотела спросить, вам удалось что-нибудь узнать? – Женщина смотрела спокойно, но в ее глазах промелькнуло нечто, что Свирт назвал бы обеспокоенностью. Следует отдать ей должное, она умела держать себя в руках, но скрываемое волнение пробивалось наружу.
«Что-то ее беспокоит…» – мысленно отметил Кварт.
Он улыбнулся и как можно нейтральнее ответил:
– По существу дела мне пока ничего нового узнать не удалось, мадам. Но я только начал расследование. Как только появится что-то, я обязательно вам сообщу. – Он снова вежливо наклонил голову.
– Спасибо, господин Свирт. – Хозяйка замка поднялась из-за стола и хотела уйти.
– Вы не скажете, мадам, как и когда появился в замке карлик?
Женщина остановилась и повернулась к дознавателю.
– Почему вы спрашиваете?
– Просто странно, что юродивый может жить в вашем замке. Насколько мне известно, ваш муж человек рациональный и любит во всем порядок. Он никогда не окружал себя подобными личностями. И в вашей провинции их, мягко сказать, не приветствуют.
Он не стал говорить, что ландстарх сильно ограничил власть церкви в своей провинции. Не давал жечь жителей и только позволял ловить ведьм по лесам. На него пытались жаловаться, но он, как всегда, действовал решительно и быстро. Схватил десяток особо ретивых инквизиторов и обвинил их в попытке государственного переворота и работе на соседнее Королевство сванов. Быстро получил признания и вызвал всю верхушку Канодриона на переговоры. Предъявил им бумаги с показаниями, и патриархи поняли, что, если дать ход этим бумагам, его величество с удовольствием почистит их ряды. Авторитет ландстарха был столь высок, что он добился того, чтобы церковь перестала вмешиваться в его дела. Компромисс был достигнут, и сюда в провинцию церковь направляла только проштрафившихся служителей, которые, помня о суровом нраве наместника провинции, сидели тихо, проповедуя учение Хранителя.
– Его привез мой муж из последней поездки в столицу. Сказал, что выиграл уродца в споре. С тех пор он живет здесь. Правда, чем он занимается, я не знаю, – ответила женщина и тут же добавила: – Если честно, он мне неинтересен, я знаю, что он есть, видела его только один раз, когда он приехал вместе с Гиндстаром, и больше он мне на глаза не попадался. Еще что-нибудь?
Он почувствовал в ее словах легкое раздражение и тем не менее сказал:
– Только один вопрос, мадам. У кого ваш муж выиграл карлика?
– Я не знаю, спросите у него, когда он вернется. – Она ушла, шурша широкими юбками своего платья, оставив Свирта наедине с его мыслями.
«Интересно, – подумал он, – зачем такому прагматику, как ландстарх, понадобился карлик? Странный приз для такого человека. Тайны. Кругом одни тайны, окутывающие личную жизнь обитателей замка, а ведь в этом может быть скрыта загадка смерти наследника. Или тут так заведено – не открывать тайны посторонним, или все проделано так тонко и скрытно, что никто ничего не видел. Но второе вряд ли. Большинство обитателей замка могло действительно ничего не знать. Но обязательно есть те, кто что-то видел или слышал, но не обратил внимания. Следы всегда остаются, надо только уметь их находить».
За столом ему прислуживала одна из горничных, молодая, довольно красивая девушка. Видимо, ландстарх специально отбирал таких. Свирт, посматривая на девушку, размышлял, что ему предпринять дальше. Необходимо опросить стражу и снова пообщаться со всеми, просто расспрашивая о жизни в замке. Надо добиться от них доверия, и по мельчайшим деталям, случайно оброненным фразам можно узнать гораздо больше, чем с помощью прямых расспросов.
Он уже знал, что ландстарх установил в замке строгий порядок. В левом крыле располагались апартаменты господ, кабинет самого хозяина, и все это убирала только Марта. За столом прислуживала только эта девушка, а остальные помещения замка убирали еще три горничных.
Гиндстар ла Коше был буквально помешан на порядке, но и у него была слабость – женщины. Был он очень любвеобилен, и странно, что его жена об этом не догадывалась.
Свирт встал из-за стола. Поблагодарил горничную и дал ей серебряный рукль, который девушка тут же спрятала в складках своего платья. Присела в реверансе и тихонько промурлыкала:
– Если господину угодно, чтобы я согрела ему постель, то только скажите.
Свирт потрепал ее по щеке. Он не без основания считал, что горничные – отличный источник информации, их никто не замечает, зато они все видят и слышат. А самые доверительные разговоры ведутся с ними в постели.
– Угодно, красавица. Только сможешь ли ты пробраться в мою комнату незаметно?
– Не беспокойтесь, господин, – с лукавой улыбкой и покраснев, ответила девушка.
«Вот и посмотрим, – подумал Кварт, – так ли уж недоступны покои господ, как говорят».
Он вышел из столовой и, сопровождаемый молчаливым шуанем Ло Вонгом, стал обходить замок. Замок раскинулся почти на весь холм. Был он обнесен высокой крепостной стеной. В центре замкового двора высился донжон с двумя башнями. Башни соединялись между собой широкой стеной, так что внутри замка находилась еще одна крепость.
Ризбар упал с правой башни, увитой до самого верха диким виноградом. Под ней проходила дорожка, которой пользовались слуги, они-то и нашли тело наследника. Все это он знал из материалов расследования. Местные следователи проделали неплохую работу, но сделали неверные выводы. Сами или им кто-то посоветовал, сейчас уже не установишь, да и не будут местные оспаривать слова наместника. Он огляделся и пошел к стражникам, охранявшим ворота. В небольшом караульном помещении находилось пятеро воинов. Ворота были закрыты, и стражники проводили время за игрой в карты. Увидев человека, наделенного большими полномочиями, они вытянулись в струнку. Вообще замковая стража состояла из трех десятков воинов, а пост был один – у ворот. Проговорив с ними еще с полчаса, он получил тот же ответ, что и от остальных.
Уходя, Свирт приказал:
– Сообщите начальнику стражи, сержант, что я хочу с ним поговорить, – и направился в комнату, выделенную для него хозяйкой.
Из опросов обитателей замка он узнал некоторые тайны, но ни на шаг не приблизился к разгадке смерти сына ландстарха. Кроме того, Кварту показалось странным, что наследник был как бы отделен от остальных благородных обитателей замка. Ландстарх и его жена жили в левой башне замка, а сын в правой – словно нелюбимый отпрыск, он был предоставлен самому себе и оставался на попечении старого слуги. Рос он нелюдимым и замкнутым, без общения со сверстниками. Мать, дававшая ему уроки, молодая и красивая девушка, также присутствовавшая на них, слуги Марта и Том – вот и весь круг его общения.
Свирт уже знал, что молодой Ризбар не интересовался охотой, не любил уроки воинского мастерства и лениво махал мечом. Может быть, он не соответствовал представлениям отца, каким должен быть его потомок? Отец не мог им гордиться и потому отдалил его от себя? Вполне может быть. Но это не объясняло его гибели. Мало ли как отцы относятся к сыновьям, это не повод для убийства, и гнев, который затопил разум ландстарха, был этому подтверждением.
Он вернулся в свою комнату и отпустил шуаня Ло Вонга:
– Забирай второго и идите отдыхать, сегодня вы мне не понадобитесь.
Вечерний сумрак проникал в открытое окно вместе с ветерком, приносящим прохладу. Кварт зажег лампу и стал расхаживать по комнате. Он попытался систематизировать то, что удалось узнать. По его глубокому убеждению, отсутствие информации тоже дает пищу для размышлений. Затем он вспомнил, что хотел посетить башню, с которой упал наследник, и пошел наверх. Крепкая дубовая лестница даже не скрипела под его тяжестью. Все здесь было солидно и добротно. Над ним летал магический светляк, запущенный из амулета, и освещал пространство на три шага вокруг.
Он прошел два круга по спирали и вышел на верхнюю площадку. Из материалов следствия ему было известно предполагаемое место, откуда упал Ризбар. К невысокому парапету примыкала беседка, увитая виноградом, и в самом углу, закрытая густой листвой, была широкая щель. Скорее всего, туда провалился сын ландстарха, по мнению следователей.
Свирт осмотрел беседку. Упасть-то он упал, размышлял дознаватель, но почему нет следов на винограде? Он не цеплялся за ветви, листья не были оборваны, а кроме того, он не кричал, когда падал. Иначе воины на воротах услышали бы его крик. Свирт подошел к злополучной щели и, попытавшись раздвинуть ветви, обнаружил, что они крепко переплетены. Как же мальчишка провалился в нее? Странно. Ему, взрослому, сильному мужчине, чтобы только протиснуться сквозь заросли, нужно приложить значительные усилия. Случайно упасть парень не мог. Это ясно. Он вообще не мог упасть из беседки, сделал вывод Свирт.
Неожиданно за спиной раздался еле слышный шум. И если бы Кварт не привык все время быть начеку, он не обратил бы на это внимания. Но полная опасностей жизнь выковала из него осторожного и ловкого воина. Он резко повернулся и сделал несколько шагов в сторону. Зажал в руке боевой амулет оцепенения, готовый к схватке. Светляк хорошо освещал беседку, но за ней наступала непроглядная серая мгла.
Свирт внимательно оглядел саму беседку и, не найдя ничего подозрительного, осторожно двинулся к выходу из нее. Его чувства были обострены, сам он был словно сжатая пружина. Уголком глаза он увидел движение и развернулся уже, чтобы атаковать и применить амулет, но вовремя остановился. По винограду на беседку лез карлик, держа во рту сухарь. Он посмотрел на Свирта, недовольно рыкнул и полез дальше, скрывшись в густой листве. Затем из темноты послышался хруст поедаемого сухаря, сопровождаемый довольным подвыванием уродца.
– Румбо! – позвал его Свирт. Хруст прекратился. – Ты хочешь сухарь?
Из листьев вынырнула голова в грязном колпаке, и к Кварту протянулась рука.
– Дай!
– Сейчас хлеба нет, принесу потом. – Свирт отступил на шаг.
Карлик зло рыкнул и опять спрятался. Больше на зов он не отзывался. «Еще одна странность, – подумал Свирт. – Что нужно здесь этому уродцу?»
Понимая, что большего сегодня не добьется, он пошел вниз. В его комнате на постели лежала горничная. Ее платье было небрежно брошено на стул. От девушки пахло дешевыми духами. Она смотрела на Свирта, натянув одеяло до подбородка.
– Я рад, крошка, что ты пришла, – улыбнулся Свирт и, не стесняясь, разделся сам. Сколько таких крошек побывало в его постели, он даже не считал, да и в этом не было нужды. Ему нужна была информация, а методы, какими она добывалась, были не важны.
Примерно час девушка неумело ублажала Свирта, а затем, вспотевшая и усталая, откинулась на спину. Самое время для разговоров. Кварт повернулся к ней и стал гладить ее по волосам, говоря что-то нежное и ласковое, затуманивая мечтами сознание горничной. Близость к господам накладывала отпечаток и на них, делая их более восприимчивыми к комплиментам и вызывая желание устроиться лучше, чем все остальные. Они хотели верить в обман и верили в него.
– А мне говорили, что сюда может приходить только Марта, – начал он нужный ему разговор.
Разомлевшая девушка скривилась.
– Марта дура, она думает, что если спит с хозяином, так, значит, она особенная. Он спит со всеми. А больше всего любит неожиданно зажать кого-нибудь на бельевом складе и задрать юбку. Том тоже не прочь попробовать молодого тела. И кто нам запретит приходить сюда?
– А к молодому господину кто-нибудь приходил? – Он гладил и перебирал пальцами ее волосы.
– Нет. Кому нужен злобный мальчишка? Он нас почти не замечал, а если встречал случайно, то всегда шипел как змея. «Пошла прочь, подстилка!» – передразнила она Ризбара.
– А почему он такой злой? Его что, обижали в замке?
– Я не знаю точно, – потянулась девушка, – но отец с ним общался редко. Мать виделась с ним только на уроках.
– Может, другие говорили, почему так? – поинтересовался Свирт.
– Да, Том говорил, что отец хочет сделать из Ризбара сильного мужчину, неизбалованного. Но тот не очень старался. А почему вы спрашиваете?
– Мы сейчас в комнате Ризбара. Так странно… Здесь обстановка очень бедная, а он единственный наследник ландстарха. Комната больше похожа на комнату прислуги.
Девушка пожала плечами:
– Я не знаю. Но это не его комната…
Договорить она не успела. Хлопнули ставни от налетевшего ветерка, и Свирт недовольно посмотрел на окно.
Девушка живо поднялась, явив взору Свирта стройное тело.
– Я закрою ставни, – сказала она, – ночью у нас прохладно и ветрено. Мы, как вы понимаете, живем на севере королевства.
Она легко соскочила с кровати и подошла к окну. Высунулась, стараясь ухватить открытые половинки ставень. Свирт посмотрел на силуэт в проеме окна и отвернулся. Все, что он узнал, подтвердило его подозрения. Ризбар был нелюбимым сыном. Но это еще не все странности…
Додумать ему не дали. Раздался испуганный крик, и, когда Кварт резко обернулся, он мог увидеть, как мелькнули ноги девушки, и она с воплем отчаяния выпала в окно. Вскочив и подбежав к окну, он осторожно выглянул. Внизу на камнях лежало светлым пятном тело. От ворот спешили стражники с факелами. Свирт отошел от окна и, проклиная неосторожность горничной, стал одеваться. Когда он вышел во двор, там уже собрались люди. Над телом разбившейся девушки склонились двое воинов.
– Готова, – сказал один из них. Он поднял голову и спросил: – Откуда она выпала?
Все посмотрели наверх. Там в темноте светилось окно комнаты Свирта, еще выше мрачно вздымалась обрамленная зубцами верхушка башни.
– А почему она голая? – Вопрос задала повариха, и взгляды всех обратились к ней.
– Да это понятно, – ответил седоусый воин. – Видимо, колдовала наверху башни. Вон из-за туч выходит полная луна. Все знают, что это время ведьм. Видимо, полетать захотела и разбилась.
– А куда она хотела улететь? – спросил поваренок, протиснувшись между ног взрослых.
Седоусый, как главный знаток ведьм, почесал плохо выбритый подбородок.
– Знамо куда. На шабаш.
– Не говори глупостей, Хельмут, какая из Норы ведьма! Шлюха да, но не ведьма, – не согласилась повариха.
– Все вы, бабы, наполовину шлюхи, наполовину ведьмы, – веско ответил седоусый. – Потому и не улетела, что была ведьмой наполовину. – Для него все было понятно, а слушать бабий треп – это последнее дело для мужчины, прочитал по его лицу Свирт. Сам он стоял чуть в стороне, слушая разговоры.
– Видимо, на крыше с кем-то встречалась, – отмахнулась женщина, – да упала. Надо пойти посмотреть…
– Стоять! – повысил голос Свирт. – Я сам. Вы же поднимите женщину и уберите отсюда. Негоже ей так лежать. – Он сурово оглядел присутствующих и пошел прочь.
«Тифлинг побрал бы эту неосторожную, как можно так закрывать ставни, что умудриться выпасть из окна!» – с раздражением думал Свирт. Он поднимался по лестнице к себе в комнату. Рассказывать, что девушка была у него, он не хотел. Надо ее одежду отнести на верх башни и оставить там, решил он. Пусть местные разбираются, кто там был и как упала горничная. Он вошел в комнату и, посмотрев на злосчастное окно, подошел к нему. Постоял, рассматривая ставни, и, протянув руки, спокойно закрыл ставни, для этого не надо было высовываться в окно. Он открыл ставни и снова закрыл.
– Что за чертовщина! – пробормотал Свирт. – Как она могла выпасть?
Он высунулся в окно и посмотрел наверх. Над окном нависал широкий козырек, Он еще больше вылез из окна, чтобы его лучше рассмотреть, и сам едва не выпал. Уняв сердцебиение, поднял одежду горничной и пошел на верх башни. Там бросил одежду на пол беседки, подошел краю парапета, нашел место над окном, откуда выпала служанка, и стал с помощью светляка осматривать стену. За спиной снова раздалось шуршание, и он обернулся. Маленькая тень мелькнула в свете луны и исчезла.
– Снова ты, урод, – раздраженно пробурчал Свирт.
Он был разозлен нелепой гибелью девушки. Сама смерть горничной его не тронула, он не был жестоким человеком и не убивал без необходимости, но, по его мнению, она сама была виновата, нечего было так далеко вылезать. Что там можно было увидеть на этом карнизе, ворону, что ли? Он пошел вниз, в выделенную ему комнату, нужно было отдохнуть и выспаться.
Но сон не шел. Свирт ворочался, не в силах прогнать мысли о девушке, которую, оказывается, звали Нора. Он вновь и вновь возвращался к тому, что успел увидеть. Девушка взялась за ставни, и он отвернулся. Для того чтобы их закрыть, ей не нужно было высовываться из окна, но что-то привлекло ее внимание, и она высунулась. Что могло заинтересовать девушку? Он привык доверять своим ощущениям, а спать ему не давала, возвращая его мысли к моменту гибели девушки, взбудоражившаяся интуиция. Разозлившись на самого себя, он встал и подошел к окну. Ставни так и остались открытыми. Он задумчиво смотрел на звезды, усеявшие темное небо, на быстро бегущие облака. Не смог удержаться и, крепко держась за ставни, высунулся побольше и повернул голову наверх. На карнизе, нависшем над окном, сидел человек! Свирт не раздумывая поспешил спрятаться в комнату. Тот, кто сидел над окном, явно не ожидал, что его обнаружат, поэтому не успел ничего предпринять. Дознаватель активировал защитный амулет и закрыл ставни. Быстро оделся и выскочил в коридор. Через две двери от его комнаты расположились шуани. Он заскочил к ним и застал их уже стоящими в оборонительной стойке.
– Взяли оружие, и наверх, – приказал он.
Таким бойцам, какими были жители Дальнего Востока из народа шуаней, не надо было долго объяснять. Через десяток секунд они, вооруженные короткими кривыми мечами и накинув на обнаженные торсы пояса с метательными ножами, выскочили в коридор. Все вместе поспешили на верх башни. Свирт бежал следом, выпустив светляк. Тому, кто был на карнизе, некуда было деться, он мог только попытаться спрятаться наверху. И Кварт подозревал, кто это может быть.
Шуани выскочили на площадку и разошлись в стороны. Следом осторожно выглянул Кварт.
– Ищите любого человека, но не убивайте, он мне нужен живым. Если поймаете карлика, будьте осторожны, он может быть не тем, за кого себя выдает.
Шуани приблизились к беседке и ловко залезли на ее крышу. Некоторое время осматривали ее.
– Маруда́[1], здесь никого нет, только пустое большое гнездо, – наконец сообщил Ло Вонг.
На козырьке тоже никого не было. Только плеть винограда одиноко висела, спускаясь ниже на этаж.
Свирт грязно выругался. Незнакомец его переиграл. Он ушел через окно этажом ниже.
– Ну погоди, Румбо! – погрозил кулаком Кварт. – Доберусь я до тебя!
Разозленный своей неудачей Свирт спустился в свою комнату. С раздражением плюхнулся на стул у стола и, прикрыв руками глаза, задумался.
Какую роль во всей этой трагедии играет карлик? Его привез с собой ландстарх. Кто так ловко его подсунул ему? Если узнать это у самого хозяина, то можно выйти на след заказчика. Придется ждать Гиндстара ла Коше. Он опустил руки и неловко локтем сбил со стола чернильницу. Та упала на пол и закатилась под шкаф.
– Тифлинг бы тебя побрал, – пробормотал Свирт и, кряхтя, полез доставать бронзовую чернильницу.
Он шарил рукой по полу и что-то нащупал. Вытащил и увидел то ли тетрадь, то ли альбом, какими пользовались для записей и рисования. На корешке была надпись «Занятия по счету Ризбара ла Коше». Посмотрел и положил на стол. Затем нашел чернильницу и тоже поставил на стол. Отодвинул ее подальше и обратил свой взор на находку. От нечего делать открыл первую страницу. Там были задачи, которые юный наследник должен был решать. Почерк у парня был не ахти, и с математикой он был явно не в ладах. На полях и внизу решений рукой матери были сделаны замечания. Он перелистнул страницу – все также исправления и замечания. Затем перелистнул следующую и еще одну. И замер! Посидев мгновение, осторожно перевернул страницу обратно. Точно. Ему не показалось. На этой странице было не замечание, а похвала:
«Сынок, молодец. Я рада твоим успехам. К.».
Всего несколько слов, но написаны они были почерком точно таким же, как на злополучной записке, приведшей к гибели Ризбара. Свирт кинулся к своей дорожной сумке и, покопавшись в ней, вытащил эту записку. Положил рядом с записью в тетради, вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб. Сомнений быть не могло: это один и тот же почерк.
«Вот тебе и мужской почерк! – потирая от волнения щеки, подумал Свирт. – Что же получается? Или это писала мадам Коше, или… у Ризбара была еще одна мать с инициалом «К.»?»
Нет, этого не может быть! Чушь какая-то. Какая вторая мать! О ней в замке никто не слышал и не видел ее. Тогда чей это почерк? И кто это – «К.»? Мать парня зовут Кринтильда ла Коше. Но ее почерк он уже изучил, он ровный и округлый. Она левша. Тогда кто мог оставить эту запись? Одни загадки в этом семействе.
Свирт стал ходить по комнате, подыскивая подходящую версию.
А если матерью Ризбара была покойная компаньонка хозяйки замка? Нет, не получается ее звали Барбара ла Муж. Тогда кто подписался именем матери? Написавший назвал Ризбара сынком. Или это был мужчина? Стоп. Он заглянул в тетрадь. Тут написано «я рада». Значит, это женщина. Так кто же эта таинственная «К.»?
Сколько он ни думал, его мысли возвращались к мадам Коше. Он перелистал весь альбом, но эта запись была единственной.
Остаток ночи Свирт провел в размышлениях. Утром за завтраком он встретил хозяйку. Выглядела она бледной и усталой. Свирт не спешил с расспросами, а мадам Коше вообще ничего не замечала. В конце завтрака она только поинтересовалась:
– Нашел ли господин дознаватель что-то новое?
– Немного, мадам, – улыбнулся Свирт. – Вот, служанка разбилась.
– Да, я слышала, – равнодушно ответила женщина. – Какая печаль. Это так странно.
Свирт понимал, что ей было все равно, что случилось с горничной.
– Если у вас ко мне вопросов нет, то я, пожалуй, пойду. – Риньера встала и оправила платье.
– Скажите, мадам Коше, а кто занимался обучением вашего сына?
– Конечно, я, сударь. Я сама учила Ризбара письму, счету, риторике. А почему вы спрашиваете?
– Просто хочу знать, кто учил вашего сына. Может, еще кто помогал вам? Например, риньера Барбара?
– Ну что вы. Барбара была глупенькой и не могла сосчитать пальцы на своих руках, – слабо улыбнулась женщина. – Я должна была научить сына всему, что нужно для… правителя.
– Ну, может, кто-то еще проверял его задания? – Свирт говорил спокойно, но в его тоне слышалась настойчивость.
Ее уловила риньера и более внимательно посмотрела на мужчину.
– Нет, ему задания давала я, и проверяла тоже я.
– Тогда, может, скажете, кто сделал эту запись? – Свирт вытащил из-за пазухи тетрадь Ризбара и, поднявшись, показал женщине.
Кринтильда ла Коше взглянула на лист, сильно побледнела и упала на стул, потеряв сознание.
