Владимир Стрельников
Простые оружные парни
Глава третья
– Добрый день, босс. Вызывали? – Панфилов вошел в прорабскую. Кроме прораба там были еще трое мастеров, в том числе и его начальник, Генрих Крауф.
– Да, Леонид. Завтра с утра сдашь свой погрузчик Майклу Хиггинсу, тому самому, с которым подрался на прошлой неделе. Ясно? – К нему повернулся прораб, Ральф Поплавски. Американский поляк; здесь, на Новой Земле – уже лет пятнадцать как. Строил «железку» от Порто-Франко до Нойехафена, а потом до Пекина, или, как здесь говорят, до Бейджина. И уже пятый сезон руководит этим участком.
– Понял, сдать погрузчик. – Леонид выпрямился, стараясь не показать, как его это задело. Ведь ни одного «залета» не было – напротив, пашет как вол…
– И красную каску тоже сдай. Получишь на складе белую и «матт», – усмехнулся прораб. – Я тебя не выгоняю, а повышаю в должности. Будешь мастером. Нечего было руководить ремонтом конвейера… да и еще по мелочи набирается. Так что поздравляю с повышением, надеюсь, что не пожалею об этом. Впрочем, если ты против, то можешь сидеть за рулем и рычагами погрузчика.
– Я попробую, мистер Поплавски, – может, Леонид и зря так делает, но дополнительно семь сотен лишними не бывают, – спасибо за доверие.
– Ты справишься, – вступил в разговор Крауф, до этого с интересом наблюдавший за происходящим. – Нечего было выпендриваться, вроде так у вас, русских, говорят? Инициатива имеет инициатора!
– Ха-ха-ха! – гулко рассмеялся Поплавски. – Тогда так. Генрих уходит на место начальника участка, будет подготавливать береговую зону, а ты, Леонид, идешь на его место. На твой погрузчик сядет Майкл Хиггинс: как я уже говорил, вы с ним знакомы. Смотри, – Поплавски ткнул пальцем в карту, – мы все дальше отходим от старых гравийных и песчаных карьеров. И теряем много времени, горючего и денег. Поэтому ты, вместе со своей бригадой, отправляешься разрабатывать новый, все равно ваш здорово истощился. Смотри, вот новое место. По мнению геологов, там отличные залежи гравия и крупного галечника. Задача твоя проста: за три дня вскрыть карьер и подготовить к отгрузке первую партию крупного гравия, а еще лучше – крупной гальки. Обязательно смотри, чтобы самосвалы могли свободно развернуться вместе с прицепами, хватит нам в этом сезоне двух опрокинутых грузовиков… Сьюзан, скоро там Зарубин появится? – рявкнул Поплавски в открытую дверь. – Это маркшейдер вашего карьера, во всем, что касается качества гравия, слушайся его беспрекословно, – опять обратился он к Леониду.
– Через пять минут, босс, – заглянув в контору, сообщила секретарь, средних лет крепкая, прожаренная солнцем брюнетка. Вообще-то красивая женщина и, по слухам, любовница Поплавски, – у него на складе склока с Шимлером.
Адам Шимлер, заведующий складами, – личность в компании очень известная, упоминаемая в основном с матерными эпитетами. Старается зажилить все, что можно. Но при этом у него всегда есть все, что необходимо в данный момент.
– Ясно, за пять минут не управятся. Тогда, Леонид, получай документацию, машину, оружие и готовь людей. Найдешь Виктора Зарубина сам, познакомишься, вместе с ним выезжаете на свой старый участок завтра в четыре, загоняете тяжелую технику на трейлеры, экскаваторы цепляете за приданные на время грейдеры и потихоньку, аккуратно движетесь сюда. Дороги пока нет вообще, но место относительно проходимо для тяжелой техники. Грейдеры помогут тебе подготовить площадку, бульдозер пока не гоняй лишний раз. А потом грейдеры пойдут обратно, заодно подравнивая дорогу, чтобы грузовики могли двигаться хоть сколько-нибудь быстро. – Поплавски снова подошел к карте, указал на пересохшее русло километрах в сорока на северо-восток: – Здесь наша разведка нашла сухое русло, воды практически нет. И поосторожнее там, на новом месте. Лагерь делай с умом, посреди недели приеду, проверю. Да-да, пулемет вам тоже выдадут и пяток коробов с лентами. Все-таки новое место. Но если узнаю, что просто так патроны жжете, втройне вычту! С тебя лично!!! С вами отправят жилой вагончик и грузовик с припасами, все проверь внимательно. И самое главное – сразу поставь заправщик не менее чем в полусотне метров от стоянки техники и жилого вагончика. Убери всю траву вокруг заправщика, сделай навес. В первую очередь, ясно? Сейчас самый сухой сезон начинается, малейшая искра – и пожар. Вообще следи за курильщиками, большинство бед от них, а пожары в саванне – дело очень серьезное. Давай, мастер, работай. Время – деньги.
Леонид кивнул, попрощался и вышел.
– Мистер Панфилов, это ваше. – Сьюзан протянула ему новенькую снежно-белую каску. – Удачи, Леонид!
– Спасибо, мисс Сьюзан, – благодарно кивнул новоиспеченный мастер, – она мне понадобится. – И, сняв с крючка винтовку и разгрузку, пошел на улицу, срывая упаковку с каски.
Уже на улице Леонид оглядел поблескивающую обновку, снял с себя кепку и нацепил каску. Поморщившись, снял, по максимуму ослабил пластиковые ремешки внутри нее и снова надел. На этот раз каска села как влитая. Покачав и покрутив головой, убедившись, что обновка сидит хорошо, Леонид открыл папку с документами. Достал новый беджик с указанием должности, покрутил его в руках и решительно нацепил на рубашку. И так же решительно зашагал в сторону стоянки автомобилей для руководства. Нужно получить внедорожник MUTT, скоро истекает ограничение передвижения на автотранспорте внутри территории лагеря. Нечего пешком бегать по делам компании. Да еще нужно пояс с пистолетом надеть, не принято здесь начальству с одной винтовкой шарахаться, да и не очень удобно; придется ее в машине возить. И вперед, искать Зарубина. Вроде как Леонид его видел, но совсем не уверен. Впрочем, в этом весь Поплавски. Бросит в воду – и плавай как можешь. Если сумеешь – выплывешь.
Глава четвертая
27 год, 6 месяц, 3 число, среда, 20:21. Гравийный
карьер «Глухомань»
– Тьфу, гадость! – Леонид еще раз прополоскал рот, сплюнул. Все равно такое ощущение, что полон рот песка. Уже полчаса, как завершающий на сегодня самосвал ушел, и техника почти вся встала на свои места, а до сих пор не проплевался. Леонид и подумать не мог, что столько пыли перепадает мастеру.
– Эй, мастер, ты скоро? – окликнул его из столовки под брезентовым навесом Майкл Хиггинс – тот самый парень, с которым он сцепился пару недель назад, один из немногих здесь темнокожих. Не очень любят негров в Техасе и Конфедерации. Но Хиггинс парень не просто темнокожий, он в свое время морпехом отслужил, так что для большинства здешних парней он – свой. Кроме того, что Майкл на погрузчике работает, он еще сегодня дежурит по столовой. – Пробу снимай, а то скоро парни соберутся. Голодные.
– Сейчас, Майкл. Что там у тебя? – Панфилов подошел к длинному столу из грубых досок, который собрали здесь в понедельник.
– Макароны с тушеной говядиной, что еще? Хлеб свежий, кофе. Нужно овощи свежие заказать, хотя бы помидоры и лук. А то преснятина скоро надоест. – Негр торжественно вручил здоровенную ложку мастеру.
Панфилов заглянул в кастрюлю. Нормальные такие макароны по-флотски. И пахнут здо́рово.
– Фкушно, – с набитым ртом пробормотал Леонид. Проглотил, с сожалением поглядел на кастрюлю. Охота жрать, прямо скажем, но, пока все не соберутся, ужин не начнется, обычай в компании сложился еще в первый сезон. – Молодец, Майкл, хоть шефом тебя ставь. Но все равно, завтра буду требовать у Поплавски повара. Не выходит у нас одного мужика хотя бы часа на три от основной работы оторвать, а завтра вообще настоящее дело начнется. Не зря Зарубин в «Конец путей» с пробными грузовиками уехал.
– Хорошая галька? – поинтересовался повар, ставя на стол стопку пластиковых тарелок. Не одноразовых, а вполне себе серьезных, основательных. На Новой Земле до сих пор не было настолько мощной химической промышленности, чтобы позволить себе выбрасывать пластик в мусор. Даже пакеты до сих пор бумажные.
– Да, очень. Крупная, и в основном – гранит. Удивительно, ведь здесь практически равнина, горами эти сопки не назовешь. Но Виктор говорит, что это один из дальних отрогов тех самых Сьерра-Гранде.
– Тогда это по-настоящему далеко, до тех гор тысячи полторы километров на север. Ладно, Леонид, я звоню. – Майкл взял обрезок арматуры и подошел к рельсу. Частые и звонкие удары разнеслись над темнеющим лагерем…
– Так, мужики, прошу слова. – Леонид подождал, пока сидящие за столом работяги наелись, и встал. Достал из-под стола литровую емкость с «Одинокой звездой», местным виски, передал ее сидящему рядом бульдозеристу: – Рома, разливай.
– Значит, так, джентльмены. Пока вы рассаживались, я связался с конторой. Галька и гравий, что мы сегодня отгрузили, признаны отменного качества. Поэтому завтра начинается полноценная отгрузка из нашего карьера. И Поплавски утвердил название, которое у нас сложилось: теперь это не просто точка на карте, а гравийно-галечный карьер «Глухомань». Завтра доставят еще три погрузчика и один бульдозер. Разумеется, технику приведут механизаторы, да и повар нам необходим, так что коллектив увеличится. Экскаваторов, к сожалению, нам не выделили, просто больше нет в наличии, придется обходиться двумя «хендаями». Но это в принципе несущественно, справимся. Так что с почином, мужики, и давайте выпьем. – Леонид поднял свой наполовину полный стакан, отсалютовав десятку молодых и не очень мужчин, сидящих с ним за столом. Те ответили тем же, и все дружно выпили.
Поздним вечером Леонид еще раз проверил тщательно выписанные распорядок рабочего дня, графики ночных дежурств и еще раз прошел по периметру колючей изгороди, освещая фонарем забетонированные в грунт столбы из старых труб. Потом начал вешать на вагончик доску объявлений с прикрепленными на нее распорядком и графиком дежурств.
– О, нацепил наконец, – неясно откуда нарисовался довольный Ромка. – Так, распорядок рабочего дня… С семи до одиннадцати – работа, потом до двенадцати – обед. Потом еще два часа работа, затем час сиесты. С пятнадцати до девятнадцати – снова работа. Не, Лень, нет у тебя никакой фантазии, типовой распорядок по компании написал. Ладно, что с тебя взять, ты еще мастер-новичок. Так, ночные… Тоже знакомо, с двадцати семи до нуля – первая смена, с нуля до трех – вторая, «собачья», с трех до шести – третья. В первую смену дежурят пока трое, во вторую – трое плюс мастер, в третью – трое плюс маркшейдер. Потом мастер с маркшейдером просто местами меняются, а смены идут по кругу. Нормально. – Ромка повернулся к мастеру. – Лень, а ты когда теперь по девкам ездить будешь? Ведь по воскресеньям здесь остаются только или мастер, или маркшейдер с одним из рабочих. Зарубин же женат и вроде как на выходные к семье ездит?
– Мы с ним уже договорились, и Виктор у Поплавски утвердил, – усмехнулся Леонид, – он вместо меня будет одну ночь дежурить в ночных сменах посреди недели, а я на эти ночи буду мотаться в «Конец путей» и там титьки мять. Все равно у Виктора работа в основном сидячая, да и ночные вахты для нас сам знаешь какие: сидим в вагончике и обходы делаем, чтобы не заснули постовые. А он в пятницу вечером – в лагерь, оттуда на мотрисе до Шайенна, субботу проводит с женой и детьми, в воскресенье – сюда. А я еще и в субботу успею к мадам Эльзе заскочить, после отчета. Ладно, Ром, мне еще нужно список оружия и боеприпасов составить. Сам знаешь, Поплавски за каждую мелочь сношает. Я уже в этих литрах солярки, тоннах гальки и кубах гравия утопаю. За три дня написал бумаг больше, чем за всю свою рабочую жизнь.
У себя в комнатке Леонид еще раз проверил и переписал в блокнот модели и количество длинных стволов, которыми были вооружены его подчиненные и маркшейдер. Оказалось, что у них на руках одна АВТ-40, одна М14, один АКМС. Плюс два АКМ, два АК-74, три немецкие винтовки G3 и две американские М16А2. Еще в наличии имелся старый, шестьдесят пятого года выпуска, пулемет М60. Впрочем, количество и модели винтовок были только те, которые мужики постоянно носили с собой. Так что кроме левера Леонида на руках, точнее в вагончике, еще были две мосинки, три гражданских AR-10 разных калибров, пять дробовиков и личный ручник Хиггинса, его иракский трофей, советский РПК. И это не считая пистолетов; Леонид с усмешкой поглядел на спинку стула, где висел его пояс с АПС и подсумком на четыре запасных магазина. Вздохнув, нацепил его снова и вышел на обход. Сегодня ему придется с нуля не спать толком…
27 год, 6 месяц, 11 число, четверг,14:22.
Карьер «Глухомань»
– Уф, здорово. – Леонид вышел из душевой кабины, перебросив полотенце через плечо. На другом висел пояс с АПС. – Хорошая штука – сиеста.
– Точно, – отозвался Хиггинс, сидящий на скамье и забросивший ноги на специально сделанную перекладину. Европейцы заставили янки ее сделать, чтобы ноги на стол не клали.
– Майкл, где это тебя так распахало? – Леонид с трудом отвел глаза от правой ноги Хиггинса. На бедре был страшный шрам. Такое впечатление, что в ноге граната взорвалась.
– Осколок от стадвадцатимиллиметровой мины. – Негр недовольно поглядел на свою ногу, встал и начал одеваться. – Словил, когда русские чеченцев за горы двигали.
– Ты как попал туда? – с удивлением спросил Ромка, сидящий напротив. – Там же РА воевала.
– Наняли по контракту, – усмехнулся бывший морпех. – Русские тогда около трех тысяч вояк со всего севера Залива наняли, на разовую акцию. Наша фирма давненько с русскими дела имела в Дагомее. И этот контракт тоже выгодным показался. Кто же мог подумать, что такая мясорубка выйдет… Чеченцы подготовились, все свои лагеря в крепости превратили. У них в каждом лагере по паре «зет-ю-ту-фри» или «зет-пи-ю» было. Крупнокалиберные пулеметы, автоматические пушки, минометы, автоматические гранатометы, управляемые минные поля. Даже «стингеры» были. Чеченцы дрались как черти, зубами цеплялись за землю. Русские потеряли много своих плавающих танков, почти все штурмовики «Тукано», много вертолетов. Было множество погибших и раненых.
– Я это читал, – Леонид сел за стол с кружкой холодного кофе и куском жареной антилопятины на горбушке, которые ему подал Самвел, повар, – там вроде много реплик Второй мировой у наших было.
– Да, – Майкл усмехнулся, – русские взяли их из своей летной школы, и летали на них курсанты. Благо «стингеры» у чеченцев уже закончились. Кроме того, русские подняли в воздух вообще все, что могло летать: «Каталины» с западного побережья, транспортные «Дугласы», бипланы – все. Демидовские заводы наладили за неделю позиционных боев переделку шестидюймовых снарядов в авиабомбы, кроме того, начали выпуск тысячефунтовых бомб, даже часть корпусов для бомб собирали из досок, в мастерских, где бочки делали. Сколько они тротила и напалма на это дело пустили – не знаю, но очень много. Су-2 делали налеты на укрепления звеньями по шесть машин: швырнут бомбы – и снова за очередной порцией. И так волна за волной. От лагерей остался лунный пейзаж через пять дней. «Каталины» топили корабли, которые пытались доставить подкрепление, «Дугласы», переделанные в ганшипы, кружили над перевалами. Через неделю мы практически очистили предгорья, и тут наш взвод попал в засаду. Пятью выстрелами из миномета убило и ранило больше половины из нас, и меня в том числе. Оставшиеся парни окружили и расстреляли расчет миномета и пяток пехотинцев и потащили раненых и погибших к реке. Оттуда на барже до Демидовска, и на пять месяцев – в госпиталь. С тех пор я ушел на погрузчик.
– А откуда чеченцы узнали про готовившуюся операцию? – Леонид поглядел на часы. Ничего, еще время есть до возобновления работы.
– Им продали информацию бывшие чиновники из Московского протектората, потерявшие власть. Русские искали их по всей Новой Земле. Троих нашли в Евросоюзе, одного выдали из Зиона. После трибунала их всех повесили в Москве. Здесь, на этой земле, очень не любят предателей, – ответил вместо Майкла Боб Ронсон, один из экскаваторщиков. – Сегодня они предали русских, завтра продадут других. Мы скорее поверим честному врагу, чем таким.
– Та бойня закончилась после того, как русские сбросили со своих Ан-12 объемно-детонирующие авиабомбы на скопления отступающих через перевалы войск. Сколько народу они угробили в этот момент, никто не знает. Но очень много. Самый крупный конфликт в истории Новой Земли, – покачал головой мистер Хоккинс, седой ирландец, работающий в бригаде и мотористом, и вообще мастером на все руки. Имени его Леонид не знал, и вроде как в бригаде никто не знает. Так и обращался Леонид к нему, когда помогал – например, как сегодня, когда тянул гайки: «Мистер Хоккинс, ключ на двадцать семь, пожалуйста». – Но возмездие было справедливым. Никто не имеет права заниматься разбоем и жить убийствами. Каждому воздадут по делам его.
– Так, джентльмены, осталось шесть минут до окончания сиесты. – Леонид еще раз поглядел на часы. – Готовимся к продолжению работы, машины к нам уже вышли.
Глава пятая
27 год, 6 месяц, 15 число, понедельник, 16:17.
Карьер «Глухомань»
– Мастер – второму бульдозеру! Леонид, внимание, ответь! – ожила рация в стареньком, видавшем виды внедорожнике MUTT М825. Леонид, до этого разговаривавший с дожидающимся своей очереди на погрузку Володей Карповым, водилой самосвала, отвлекся от обсуждения девочек мадам Эльзы и подошел к своей машине.
– Второй – мастеру. Что случилось? Прием. – Все еще посмеивающийся парень поглядел на Карпова. Тот обвел руками в воздухе очень фигуристый силуэт и показал большой палец.
– Лень, тут такое… не знаю даже, как сказать. – Роман, который должен был начать вскрытие следующей траншеи вверх по руслу, от волнения даже слов подобрать не мог. – Тут такое… приезжай, короче.
– Ром, что там у тебя, ты цел? В технике что-то полетело? – Леонид начал волноваться и отмахнулся от жестикулирующего водилы. Переждал рев газанувшего погрузчика и продолжил: – Я срочно выезжаю!
– Не надо сильно срочно, Лень. Тут уже дело такое, неторопливое. Никто уже никуда не торопится. – Ромка на том конце помолчал. – Тут пикап со скелетами стоит…
– Твою душу! – Леонид потрясенно выругался. Возле русла, под большим деревом, стояла красная, сильно грязная машина с серебристым прицепом, похожим на каплю. Высокая трава закрывала машину по пояс. Когда-то яркий, с множеством хрома «Форд F250» стоял на вросших в землю массивных колесах. Что удивительно, шины сильно не спустили, просто за много лет погрузились в землю наполовину. С левой стороны пикапа на дверцах – следы пулевых отверстий. Одно окно наполовину выбито, во втором же – ни одного отверстия, все пули пришлись в железо. Справа, с противоположной стороны, наоборот, выбито окно в задней дверце: видимо, стреляли под углом к машине. От пробоин в дверях вниз шли тонкие потеки ржавчины: когда хлещущие зимние дожди переполняли машину, пропитанная ржой вода текла наружу.
– Твою душу, – уже спокойнее повторил мастер и заглянул в разбитое окно. – Точно, им спешить уже некуда.
Внутри, все еще пристегнутые ремнями, сидели четыре скелета в истлевшей одежде. Точнее, сидели два, на заднем сиденье скелеты лежали. Лежавшие были заметно меньше: видимо, дети.
– Второй погрузчик – мастеру. – Леонид задумчиво почесал тангентой за ухом, натянув витой шнур. – Майкл, хелло!
– Мастер – второму. На связи, прием, – ответил динамик голосом заинтересованного негра. Еще бы, переговоры Романа и Леонида весь лагерь слышал по своим «Аланам-соткам».
– Майкл, двигай к новой разработке. Отбуксируешь машину к вагончику. Только нужно поставить за колючей проволокой, все равно придется могилы копать. На экспертизу ведь никто их в Форт Ли не повезет. – Леонид поглядел в сторону «форда» и достал из «матта» большую саперную лопату. – Ром, а ты давай работать начинай. Нечего время терять, время – деньги. – И начал откапывать колеса автомобиля. А то Майкл как рванет, так и пообрывает все вдребезги и пополам.
Через полчаса мастер уже отцеплял от погрузчика пикап с косо сидящим прицепом. Одно колесо у прицепа оказалось стерто до покореженного обода, видимо, прострелили, и F250 тащил прицеп уже со спущенным колесом, дури у пикапа для этого дела вполне хватает.
– Ладно, мужики, – работать. После окончания смены вместе разберем, а я пока документы поищу. – Леонид шуганул зевак по рабочим местам. Самому интересно, что в машине, но дело – прежде всего.
Убедившись, что мужики, оглядываясь, разошлись по своим местам и в карьере снова началась работа, Леонид попробовал открыть переднюю дверь. К его удивлению, она с трудом, но поддалась.
– Надо же, уже не пахнет почти. – Самвел, оставшийся помогать под предлогом, что ужин будет вовремя, принюхался. – Сколько же времени прошло?
– Много, Самвел. Ты принеси полиэтиленовую пленку, у тебя же рулон лежит где-то… Не стоит на землю класть. – Леонид подошел к своему вездеходу и вытащил из бардачка пару тонких спилковых перчаток. Дело предстоит не то чтобы грязное, но негигиеничное.
Через полчаса поверх расстеленной на земле плотной пленки лежали тела. Неподалеку от них положены два основательно поржавевших снаружи, но вполне «живых» АКМ, советских. Только вот Леонид был уверен процентов на девяносто, что они не с базы «Россия». Там же лежали два пистолета, один – «Глок 17», второй – «Кольт 1911». Пистолеты от ржавчины вообще не пострадали, были добротно ухожены еще при жизни владельцев и хорошо смазаны. Разгрузки с тел взрослых лежали там же, а вот гранаты подорвали далеко за лагерем, от греха подальше. Леонид сам подрывал, в гранатах были ввернуты уже заржавевшие запалы. Отнес их в коробке с песком подальше, с шевелящимися от страха волосами, поставил коробку в ямку, туда же положил две стограммовых толовых шашки демидовского производства. В одной шашке был вставлен запал с длинным бикфордовым шнуром, который Леонид запалил и свалил в лагерь, да побыстрее. Через три минуты грохнуло, вверх взметнулись пыль, трава и куски коробки.
– Роберт Джефферсон, Линда Джефферсон, Рэйчел Джефферсон, Элизабет Джефферсон, – перебирал Леонид пластиковые Ай-Ди. Потом снова взял бумажник хозяина. В пластиковых окошках были фотографии когда-то веселой и жизнерадостной семьи. Плотный загорелый блондин в ковбойской белой шляпе, красивая ярко-рыжая женщина, две такие же рыженькие девчонки, весело и задорно смеющиеся. Видимо, хохотушки при жизни были. – «Девочкам же лет по десять было, не больше. Жаль, не получится тех бандитов поймать, что это сотворили. Развешать бы их на деревьях…» Ленька как-то смотрел старую документальную запись, еще черно-белую, о казни старосты и полицая с освобожденных от фашистских оккупантов белорусских земель. И его тогда здорово удивила лютая ненависть в глазах односельчан этих двух уже немолодых мужиков, грузно повисших на закачавшихся заснеженных березах. Так вот сейчас он испытывал нечто вроде этого. Такую ненависть Ленька ощущал всего пару раз в жизни.
Леонид примерно понял уже, что произошло, для этого Шерлоком Холмсом не надо быть. Машина попала в засаду, скорее всего – в составе одного из многочисленных ранее конвоев. Водитель был ранен, запаниковал, рванул куда глаза глядят. Ехал, пока были силы, потом умер. А пассажиры или погибли сразу, или тоже скончались от ран.
– Зато теперь ты понял, почему у нас, в Техасе и Конфедерации, русским простят очень многое, – прогудел один из шоферов. – Когда они закрыли ту чертову дырку, Угол, здесь вздохнули намного свободнее. Сейчас про бандитов практически забыли, нападений на караваны уже года два нет вообще.
– Передашь Поплавски, – Леонид протянул ему найденные документы, переписав имена в блокнот, – пусть отправит данные в офис шерифа в Форт Ли. Может быть, родня какая найдется.
– О’кей, мистер, – кивнул водила. – Если родни нет, то продавать эту машину не торопитесь. Может, я куплю. – И водила полез в кабину самосвала, пришла его очередь грузиться.
А Леонид поморщился от пылюки, поднятой прошедшей груженой «сканией» с прицепом. Нужно еще могилу выкопать и похоронить по-людски погибших. И при этом никто не отменял основную работу, так что похороны придется вечером делать. Леонид только-только сумел войти в рабочий ритм, но пока ему не по себе было, когда приходилось командовать мужиками чуть ли не вдвое его старше. Еще и Виктор Зарубин свалил отсюда, передав ему схему разработки карьера, и уехал на строительство моста через Рио-Гранде. Блин, даже выезды на перепих в «Конец путей» пришлось корректировать, в сторону большей эффективности, если можно так сказать. А пока Леонид прошел в свою комнатку и взял чистую простыню. Нужно тела накрыть, не стоит им под всеобщим обозрением лежать, не шоу.
