Владимир Стрельников
Опасные тропы. Рядовой срочной службы
– Леша, ты в это веришь? – Сайора облокотилась на старые перила железнодорожного моста и смотрела вниз, на разлившийся широкими ручьями Чирчик. Дальше, метрах в двухстах, вода этой речушки собиралась в узкое русло и ревела, превратившись в кипенно-белую пену. А здесь идиллия – прозрачная вода, камешки на дне, мелькающие тени форелей и маринок на дне. Крупных, надо сказать. Эх, нет времени на рыбалку.
– Не знаю, очень хочется. Отец сказал – верить. Надеюсь, что он прав. У нас на самом деле нет другого выхода, Сайора. Или нелегалы, или, скорее всего, трупы. И ты знаешь, мне совершенно неохота умирать. – Я поглядел на загрустившую девушку, облокотился на перила рядом. Мимо нас прогрохотал длинный состав, сделав невозможными разговоры на несколько минут.
– Ладно! – решительно выпрямилась Сайора. – Поскольку нам разрешается погулять по Ташкенту, я пошла обесцвечиваться. Давно хотела в блондинку перекраситься, но отец не разрешал. Тут вроде как дамский салон был, когда мы сюда ехали. Пошли, меня проводишь, да и сам пострижешься, а то красивый парень, а на голове воронье гнездо!
Пару дней мы ходили по огромному городу. На главный вещевой рынок Узбекистана, Ипподром, нас вместе не пустили, несмотря на то что Сайора на самом деле перекрасилась в блондинку. Непривычно, но симпатично. Пустили по раздельности и с сопровождающими нас лицами, теми самыми спокойными парнями. Точнее, я бы и не пошел в этот огромный людской муравейник, но мне просто приказала Сайора. Типа, рубашки-джинсы-трусы-носки там покупать в разы дешевле.
Через неделю нам принесли деньги за дома. Мне четыре тысячи долларов, Сайоре девять. Плюс за машину шесть. Узбек собрался было уходить, но Сайора его остановила и спросила:
– Анвар Шарипович, если есть возможность, можно мы на кладбища съездим? Попрощаемся?
– Нет, девочка. Нельзя. А то ты живо к родителям с братом присоединишься. Я попрошу ребят, они снимут на видео и привезут компакт-диск.
9 октября 2006 года, вторник, девять утра
Мы с Сайорой бродили по развалам блошиного рынка. Когда-то была знаменитая на всю Среднюю Азию Тезиковка, но в две тысячи первом ее перенесли сюда, в Янгиабад. Если честно, на Тезиковке я не был, но этот рынок меня впечатлил. Чего тут только не было. И старые картины, фарфор, ковры, древняя чугунная ванна на кованых лапах. Ее, кстати, купили на моих глазах и купили здорово дороже, чем если бы ее купили на металлолом. Развалы секонд хенда, навезенного из Европы, старые книги, пачками стоящие на расстеленных на земле газетах.
– Подожди, Сайора. – Я остановился напротив немолодой русской женщины, которая разложила на клеенке офицерскую, еще советскую форму, бинокль, фотоаппарат и десяток книг в древнем чемодане. Еще кое-что лежало у нее за спиной, в сумке.
– Скажите, пожалуйста, этот аппарат в какую цену? – Я с молчаливого разрешения хозяйки поднял с земли открытый кожаный чехол и достал из него армейский бинокль. Бинокль был в очень хорошем состоянии.
Хозяйка запросила цену, равную пятидесяти долларам, если сумы в «зелень» переводить. Я даже торговаться не стал, купил его. В магазинах такой стоит дороже в два-три раза. Потом под смешки Сайоры купил две офицерские плащ-накидки, совсем дешево, по паре тысяч сумов. Поглядел на «Зенит-Е».
– Бери его тоже, сынок. – Хозяйка вытащила из сумки за спиной коробку из-под обуви. – Вот, тут от мужа пленок осталось много, непользованных.
На самом деле, в коробке лежало с сотню пачек пленки, «шестьдесят пятой» и сто тридцатой». «Свема» и «Тасма».
– Его за полцены бинокля отдам, вижу, что в хорошие руки, – улыбнулась женщина.
– Бери, Леш. Нравится же, – толкнула меня в спину Сайора.
– Давайте. – Я отсчитал пачку сумов, протянул женщине.
– Может, и это возьмешь? – Она вытащила из сумки два потертых, но вполне живых кожаных патронташа бандольеро, под двенадцатый калибр. – Муж охотником был, вот осталось. И книжки.
Я обратил внимание на книги. Толстенные, энциклопедического формата. «Настольная книга охотника-спортсмена», первый и второй том. И в отличном состоянии.
– Надо же, пятьдесят шестой год! – удивленно присвистнула сверху Сайора, глядя мне через плечо.
– За книги сколько хотите? – Я поглядел на смахнувшую тайком слезу отвернувшуюся женщину.
– По пятьдесят тысяч, сынок. За каждую.
Неплохо, почти пятьдесят долларов. Но книги запали мне в душу, и я вытащил из кармана деньги, но меня остановила Сайора.
– Погоди, Леша. Возьмите, – она протянула хозяйке сотню бумажек по тысяче сум. – Это подарок, Леш. Возьми! – и она протянула мне книги.
– Спасибо. – Я был тронут, честно.
– Сынок, возьми патронташи, по пять тысяч за каждый, – женщина протянула мне их. Я подумал и купил их. Мало ли, может, пригодятся. Встал с корточек, прощаясь с женщиной, но был ею остановлен.
– Погоди, сынок. – Она запаковала форму в упаковочный полиэтилен и протянула ее мне. – Возьми. Она новая, не ношеная. Полевая форма, офицерская, сталинская еще. Муж ее не успел поносить, новую ввели, так и лежала в шкафу. А он точно, как ты, был сложением. Пригодится, может быть. Бери на память, а то я ее никогда не продам. Спасибо вам, ребятишки, а я собираться буду.
И женщина, встав, начала складывать оставшиеся вещи в чемодан.
Ну а я упаковал все эти вещи в сумку-челночницу, изрядно набитую купленными мной и Сайорой разнообразными вещами, которые мы посчитали нужными для путешествия в другой мир. Пара компасов, артиллерийский и туристический, два комплекта американской формы на Сайору, которая была успешно сперта с американской базы. Комплект советской формы-афганки на меня, новенький, но весь пропахший нафталином. Два армейских котелка с фляжками внутри, кожаная офицерская планшетка. Даже малую пехотную лопатку купили, хотя для чего она нам, понятия не имею. Но решили взять. Учитывая, что это наш третий поход на данный рынок, список вещей плавно сдвигался по массе к центнеру. Впрочем, по моим прикидкам, если хорошо постараться, то мы упакуем это все в три сумки.
Вот только что с мотоциклом делать, понятия не имею. Как его с собой переть в Новосибирск? Или здесь оставить? Так ведь жалко, хороший аппарат, на ходу. Ай, ладно, погляжу. Стоит он всего пару сотен долларов, не больше.
– Так, Леш, домой? – Сайора поглядела на виднеющуюся неподалеку автобусную остановку, где сейчас стояло несколько частных извозчиков. Многие покупают автобусы на старых базах, восстанавливают их, и ездят по дорогам Узбекистана машины шестидесятых годов. – То есть в нашу промзону?
– Поехали. – Я достал из кармана платок и вытер лоб. Блин, жарко как! Не скажешь, что осень в самом разгаре.
– Потом сходим на Чирчик? Искупаемся? – Сайора запрыгнула в автобус.
– Почему нет? – Мы с ней уже пару раз ходили в сторону от промзоны километров за пять, там был небольшой пляжик, чистый, с мелким песочком. Раз такая осень, то почему бы не воспользоваться жаркими денечками?
Вернувшись, мы забросили сумки в мою комнату, потом разберем. Сходили перекусили, затарились чипсами и кока-колой и неторопливо пошли на пляж. Делать все едино абсолютно нечего.
– Леша, знаешь… – Сайора задумчиво потрогала воду кончиками пальцев и, решившись, зашла по пояс. В заливчике-то вода неплохо прогрелась, а на стремнине холоднющая. – Я бы с удовольствием киллера наняла отомстить Салиевым. Не знаешь, как это сделать?
– Ты не по адресу, Сайора. – Я сидел и любовался девушкой. – Я всего-навсего простой сельский парень.
– Ненавижу их! – с лютой злобой прошипела девушка. – Ненавижу и ничего не могу сделать.
– Ну, в принципе, можешь. – Я с задумчивостью вытащил из кармана одну из старых «Нокий», набрал номер. – Знаешь, я той ночью, когда тебя предупредил, что долго не буду, лазил по крышам.
– Я видела, – кивнула Сайора. – Я в окошко смотрела. Ты бидон для чего-то в рюкзак положил и его с собой попер. Тяжелый вроде как.
– Ну да, пуда полтора точно. – Я вспомнил ту мою вылазку и передернул плечами. Блин, ветрено, темень – глаз выколи, и холодный алюминиевый бидон в старом рюкзаке за плечами. Неудобно, страшно до жути. – Я Салиевым на чердак, там, где у них голубятня была, бомбу заложил.
– Ты что, серьезно? – Вообще, огромные темно-карие глазищи под светлой челкой очень смотрятся, право слово. – Ты заложил бомбу?
– Ну да, – кивнул я. – Слез потихоньку с орешины на соседней улице, на урючину влез через дорогу, на дувал, потом на крышу сарая. Я полпоселка так излазил, когда мать схоронил. Спать не мог, а так хоть адреналин мозги забивал. Так вот, там у Салиева со стороны его двоюродного брата окошко на чердак есть, где голубятня была. Помнишь, он пару лет назад каких-то белых держал, дорогущих? Теперь голубей нет, а место для них осталось, да еще открытое. Ну я туда бомбу и спрятал.
– А где ты ее взял? – Вышедшая из воды девушка закуталась в большое полотенце и присела рядом.
– Сделал. Селитра у меня была, древесный уголь тоже. Дымного пороха было полпачки, как инициирующий заряд пошел. Ну, а взрыватель из второй «Нокии» сделал. У них аккумулятор сама знаешь какой, он полгода пролежит, а звонок примет. – Я поглядел на телефон в руке. – Я злой тогда был на то, что отмудохали. А сейчас не могу решиться. У Салиева там невестки, мать, внуки.
– Дай сюда, – Сайора твердой рукой забрала у меня телефон и поглядела на номер, высвеченный на экране. – Как нужно, просто позвонить?
– Наверное, – кивнул я. – Я пробовал, вроде как работает.
– Бисмилля рахман рахим. – Сайора нажала кнопку вызова.
У телефона на экране заморгала трубка и надпись «Вызывает», раздался гудок. Потом появилась надпись «Вызов прекращен».
– И все? – У девушки подрагивали пальцы. По щекам текли слезы, но Сайора их не замечала.
– Наверное. – Я взял у девушки аппарат, попробовал еще раз позвонить на этот номер. Но «аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа сети». Размахнувшись, я изо всех сил бросил телефон в Чирчик, где он булькнул метрах в пятидесяти от берега. – Пошли в нашу промзону, Сайора. На сегодня мы накупались. – И, встав, начал одеваться.
С другого берега налетел внезапно холодный ветер, заставив ежиться и ускорить одевание. Вскоре мы с Сайорой по едва натоптанной тропке поднялись на высокий берег и вышли на старую дорогу, когда-то асфальтовую, от которой сейчас остались многочисленные выбоины, засыпанные крупной галькой из соседнего карьера. Там и сейчас рычал экскаватор, отсыпая грунт в кузова старых самосвалов. Ташкент строится, и таких полулегальных карьеров в окрестностях города хватает.
– Пошли на мосту постоим? – выйдя на железную дорогу, попросила девушка.
– Пойдем. – Мне самому очень нравится здесь. Красиво, народу немного, разве поезда постоянно проносятся. Да и идти вслед за Сайорой интересно, она сегодня надела легкую юбку, вроде бы длинную. Но сейчас ветрено, и ветер весело играет с тканью, заплетая ее вокруг стройных девичьих ног, а порой и резко вздымает подол чуть ли не до пояса. Красиво.
– Неужели я сделала это? – облокотившись на перила, как будто про себя промолвила девушка.
– Сделала что? – Я распотрошил упаковку российских семечек, отсыпал себе на ладонь и протянул Сайоре. – Будешь?
– Спасибо. – Она взяла немного, и пару минут мы молча лузгали семечки, сплевывая шелуху с моста. Потом Сайора отряхнула ладони и посмотрела на меня. – Леша, я стерва? Я взорвала бомбу, и у меня нет сожаления об этом, только радость.
– Нет, наверное. – Я ссыпал семечки в карман. Разговор серьезный, лузгать при этом семки у меня конкретности не хватает. – Кровная месть не нами придумана и не на нас закончится. Ты ударила как смогла.
– Но там же женщины, дети. У Салиева большая семья. – Сайора наклонилась над перилами, опустив голову. – Я убийца?
– Ну, мы с тобой оба уже давно убийцы. – Мне не нравился этот разговор. Совершенно. Настроение у этой красивой девчонки тоже не нравилось вообще. – А насчет женщин и детей – как ты думаешь, хоть кто-нибудь из них помог бы тебе? Спрятал бы от Салиева, не сказал бы ему о том, где ты? А? Шахнозка, например?
Сайора и младшая дочь Салиева занимались вместе шейпингом в Дустлыке. Насколько я знаю, вроде как не дружили особо, просто девушки одного круга.
– Не думаю. Она боготворит отца, считает его самым крутым в районе. Брата не одобряла, он, как она считает, позорит семью, но против отцовой воли никогда не пойдет. Да, ты прав, там самый младший племянник нам враг.
– Вот и относись к ним всем, как к лютым врагам. Тем более что ты имеешь на это полное право. – Меня, если честно, разозлили воспоминания. Из-за тех трех выродков и папаши старшего из них у меня рухнула налаженная жизнь, скрываюсь в другом городе, придется перебираться в другой мир (фаталити, неужели я в это поверил?!). Нужно было молча рвануть бомбу, не доверяя никому. И молчать.
– Ладно, пошли отсюда. Скоро стемнеет, не стоит шарахаться здесь в потемках. – Не то чтобы чересчур опасно, нет. Просто места безлюдные, разве рыбаки и охотники ходят, и то редко.
10 октября 2006 года, среда, одиннадцать часов двенадцать минут утра
Мы с Сайорой сидели в старом кабинете и смотрели «Фабрику звезд», когда услышали гулкие шаги по стальной лестнице, и через минуту в кабинет зашел Анвар Шарипович. Серьезный, если не сказать, что злой. Взяв у меня пульт, выключил телевизор и, сев напротив нас, поглядел по очереди на меня и на Сайору. Помолчал.
– Ребята, я понимаю, что это маловероятно, но мое чутье прямо-таки верещит о том, что это ваших рук дело!
– Какое именно, Анвар Шарипович? – очаровательно улыбнулась Сайора, похлопав ресницами. У нее здорово получается «блондинку» включать.
– Именно? Вчера вечером в вашем поселке взорвали дом вашего кровного врага, Салиева. Погибло семеро, раненых два десятка, сам Салиев в реанимации. Но, скорее всего, выкрутится. И понимаете, в чем дело, этим веселым семейным шоу занялось СНБ. Всеми серьезными взрывами занимается Служба Национальной Безопасности. А они перероют все, но найдут ниточки. Так что прямо и честно – ваша работа?
– Да. – Я поглядел в глаза старого, злющего узбека. – Это я изготовил и заложил бомбу и взорвал Салиевых.
– Леша, взорвала я. Не надо на себя все брать, – это вредная взбалмошная девчонка выпрямилась и прямо глядела в глаза полковника. Побледнела до такой степени, что стали заметны веснушки. Надо же, никогда их у нее не замечал.
Анвар Шарипович долго молчал, гоняя желваки на скулах. Потом встал.
– Ваше счастье, что я всегда держу свое слово. Иначе вас бы закопали за Чирчиком, в тугаях, и никогда бы не нашли. У вас час на то, чтобы собрать вещи и упаковать их. Через два часа я переправлю вас через наши ворота на Новую Землю. И как вы будете выбираться с базы «Индия и Центральная Азия» – ваши проблемы. Сайора, твоя тетка может быть тебе обязана – я ее в любом случае отправлю за тобой и твоим взрывотехником через два дня после вас. Собирайтесь, время пошло. – И узбек вышел.
Я выдохнул и поглядел на побледневшую девчонку.
– Ну что, Сайора, пошли собираться? – В принципе, у меня все собрано и упаковано. Не сказать, что чересчур много вышло. Две сумки тряпок, средних таких, и сумка со всякой всячиной. У Сайоры вроде как побольше, но все едино, в коляску мотоцикла влезет. А вот я не спросил, мотоцикл взять можно?
В дверь зашел один из тех молчаливых парней, что привезли нас из Бурисая.
– Ну что сидите, ребята? Командир сказал, чтобы вы собирались.
– Извините, а мотоцикл можно с собой взять? – Может, он это знает?
Парень кивнул, соглашаясь.
– Можно. Можно и машину, только вы их не покупайте. База, на которую вас перебросят, находится за морем, вам до России придется добираться водным путем. Так что экономьте деньги. И это, сумы, которые у вас есть, потратьте здесь, по дороге к Куйлюку. На мороженое там, или еще что. Они вам там только на растопку понадобятся, там только конвертируемые валюты считаются. Ну и золото, но вам его никто не продаст. Давай, мальчики-девочки, быстрее, четыре минуты уже прошло.
– У меня осталось около четырех миллионов сумов, я их просто не успею потратить. Может, в какой-нибудь магазин техники заедем? Столько мороженого мы просто не съедим. – Сайора нашла в себе силы улыбнуться.
Парень внимательно посмотрел на нее, что-то прикинул в голове. Потом сел напротив нас.
– Есть два ружья. Не новых, тульских. Двенадцатый калибр, ружья живые. Возьмете? В принципе, почти нормальная цена.
– Леша? – Девушка оглянулась на меня. – Возьмем?
– Патронов сотню дам, картечь. Русские, свежие. – Парень встал со стула. – Думайте скорее.
– Бери, Сайора, – я кивнул. В крайнем случае, отдам деньгами. А тут все-таки огнестрельное оружие. Я давным-давно мечтаю о ружье.
– Тогда вам отдадут их перед Воротами. Деньги отдадите там же. Пошли, ребятишки! – И нас вытолкали из кабинета.
Мы довольно быстро собрались, загрузили сумки в мотоцикл, а мотоцикл завели в знакомый «Дейли». И так прошел почти час. Сайора даже переодеться не успела.
– Ну что, готовы? Посидим на дорожку. – Парни присели в открытой боковой двери микроавтобуса, мы с Сайорой сели на грубую скамью возле выхода. Молча посидели с минуту.
– Все, пора. – Молчаливые и малоразговорчивые встали, подождали, пока мы не сели в салон, закрыли дверь. Щелкнул замок. Оба на! Боятся, что сбежим, что ли?
Парни спокойно уселись впереди, один обернулся вполоборота, чтобы контролировать нас, второй завел двигатель, и мы выехали сначала из цеха, а потом и из промзоны. Мелькнули дома Сергелей, потом пустырь, отделяющий микрорайон от Ташкента. Перекресток, Ташкентская обводная дорога, снова какая-то промзона. Сзади закрылись выкрашенные грубой краской ворота, древние, как навоз мамонта.
– Выходите! – В открывшуюся дверь заглянул Анвар Шарипович. – Вывозите свой мотоцикл. Слушайте внимательно! Заезжаете на платформу, ждете. На желтый сигнал все глушите и сидите тихо, как мыши. На зеленый выдохнули, замерли. Дернетесь – умрете и умрете плохо. Как пройдете, можете заводить мотор и дышать. Впрочем, вам все расскажут. Там. Давайте, ваше время в этом мире истекает. – И узбек отошел в сторону.
Молчаливые открыли задние двери фургона, откинули аппарель. Помогли мне вытолкать мотоцикл. Вручили два старых оружейных чехла, один из брезента, второй кожаный, четыре пачки патронов «СКМ-индустрия», забрали у Сайоры деньги. Блин, проверить ружья негде. Облом.
Заведя свой «Урал», я заехал на грубо сваренную из довольно ржавого профиля платформу. Заглушился. Сзади на сидение уселась Сайора и крепко ко мне прижалась. Настолько, что я слышал, как часто стучит ее сердце. Тут-тук-тук…
Желтый свет фонаря. Между столбов грубо сваренных и окрашенных Ворот появилось серебристое марево. Налилось свечением, тихо загудело.
– Мамочка! – пискнула сзади девчонка и крепко обняла меня со спины, спрятав лицо у меня между лопатками.
– Зеленый! Замри, Сайора! – Я глубоко вздохнул, задержав дыхание. Платформа медленно тронулась, исчезая в серебряном колыхающемся зеркале. Вот передняя вилка вместе с колесом исчезла, жидкое серебро поглотило приборы, бак. Мои глаза, огромные, мерцающие, встретились с моими же, сквозь меня прошло непонятное, очень странное ощущение, и я зажмурился от сияющего солнца, бьющего в открытые ворота. Сзади снова пискнула девушка.
40 день третьего месяца, 23 год, 12:03, понедельник. База «Индия и Средний Восток»
– Вы по-русски понимаете? – На нас смотрел молодой солдат с американским автоматом. – Понимаете?
– Да, – неуверенно ответил я.
– Тогда заводи мотор своей колымаги и съезжай с платформы. И за мной! – Солдат вышел на улицу.
Мотоцикл, вопреки моему опасению, заработал сразу и ровно, я неторопливо съехал с эстакады и по белой, начерченной на бетоне полосе, выехал на улицу. Солдат отвел нас на огороженную сеткой-рабицей площадку и подождал, пока я заглушу движок мотоцикла и мы чуть-чуть осмотримся.
А вокруг все чужое, непривычное. Душная, влажная жара, пышная зелень высоченных деревьев, возвышающихся за бетонным забором, крики животных или птиц. Между бетонных плит, которыми выстлана площадка, выбивается сочная трава, стриженная триммером.
– Чем накрыть есть? Скоро ливанет, зальет тебе всю коляску. – Солдат посмотрел на меня и Сайору. – Ну, полиэтилен там или еще что? Очнитесь, люди! Вы что, в себя прийти не можете?
– Капрал Симонов, успокойтесь. Идите занимайтесь своими делами. – Сзади неслышно подошла слегка полная женщина, шатенка лет сорока-пятидесяти. Песочная форма, в отличие от солдата, без разводов пота, малиновый берет на голове, коричневые кроссовки на ногах. По-русски она говорила с едва уловимым акцентом.
– Есть, мэм! – Парень кинул ладонь к своему берету, повернулся и пошел обратно в ангар или еще что-то, ну откуда мы выехали.
Только тут я обратил внимание, что над воротами написано «Таshkеnt». Дальше еще были, но уже вроде как индийские города. Какие-то надписи были и перед этими воротами, но мне отсюда не видать.
– Итак, молодые люди, поздравляю вас с прибытием на Новую Землю и Базу Ордена «Индия и Средний Восток». Меня зовут Ванга, я служащая Ордена. Извините, но сначала вопрос из соображений безопасности. У вас есть оружие? Все оружие на Базе, не принадлежащее служащим Ордена, должно находиться в опечатанных кофрах.
– У нас оно в оружейных чехлах. – Я вытащил из коляски увесистые чехлы.
– Годится. – Женщина пропустила проволочки в ременные петли и запечатала наши ружья пломбами. – Позвольте повторить совет капрала – если есть чем, накройте ваше транспортное средство, буквально через пятнадцать-двадцать минут начнется сильнейший ливень. Я подожду. Девушка, вы можете побыть со мной, ваш кавалер наверняка сам управится. Насчет воровства здесь – не беспокойтесь, именно здесь, в европейском секторе Базы, все будет цело. А вот в арабском или индийском уже отвечать за что-либо невозможно. В городе Нью-Дели и вообще в здешних местах зевать категорически не рекомендуется, утащат все вместе с вашей головой и потрохами.
– Извините, а там же вроде как индийские города написаны? – я кивнул на ряд ворот.
– И индийские, и пакистанские, и Индонезия есть, и Бирма. Но народ оттуда сразу переводят в свои сектора, примерно вот так, посмотрите. – И женщина кивнула на группу из двух десятков вооруженных бородатых мужчин в чалмах. Сикхи, встречал пару раз в Дустлыке.
Из открывшихся ворот хлынула прямо-таки толпа народу, человек двести-триста. Женщины, дети, мужчины. Все с сумками, узлами. Шум, гам, крики.
Сикхи мгновенно построили эту толпу, работая безо всякого стеснения резиновыми дубинками и даже вроде как электрошокерами. И чуть ли не строем двинулись направо от нас, прошли сквозь открывшиеся в глухом бетонном заборе ворота и исчезли.
– На Базе три сектора: Арабско-мусульманский, индийский и технический. Европейцы вроде вас живут в техническом секторе. – Женщина посмотрела на меня, стоящего с открытым ртом. В этот момент Сайора указательным пальцем приподняла мне нижнюю челюсть. Я звонко клацнул зубами от неожиданности, покраснел и пошел укрывать мотоцикл. Хорошо, что кусок плотного полиэтилена всегда в коляске лежит, вот и пригодился, да и армированный скотч тоже.
Пока я укрывал коляску, Ванга и Сайора стояли и о чем-то негромко разговаривали. Вообще, на стоянке было маловато машин, для такой здоровенной. Несколько КамАЗов, три микроавтобуса «Ивеко-Дейли», примерно такие же, на котором нас привезли из Атласабада в Ташкент, пара совершенно незнакомых внедорожников, с совершенно незнакомыми фирменными значками.
– Закончили? В таком случае пройдемте за мной. – И женщина спокойно, но быстро пошла в сторону приземистого, напоминающего крепость здания.
– Алеша, она сказала, чтобы мы называли возраст не меньше восемнадцати лет. Тогда мы будем считаться взрослыми и самостоятельными. – Сайора громко прошептала это, идя рядом со мной.
– Что, прям именно так и сказала? – я вытер пот рукавом рубашки. Духота какая!
– Ну, намекнула. Иначе мы на владение оружием не имеем права. – О, а вот это серьезно! Ради того, чтобы владеть ружьем, можно и приписать годик-другой. Тем более что я вымахал, слава богу, да и Сайора выглядит совершенно взрослой девушкой и очень красивой. Я с усилием отвел глаза от выреза на футболке Сайоры, в котором виднелись вполне взрослые сиськи. По крайней мере, у Алсу точно поменьше были. – Тогда мне восемнадцать с половиной.
– А мне восемнадцать только исполнилось, – согласно кивнула Сайора. – Неделю назад.
– Ну и слава богу.
Мы подошли к бронированной двери с камерой сверху. Женщина провела карточкой по прорези считывателя, красная лампочка над дверью сменилась зеленой, и коротко, разрешающе гуднул зуммер.
Внутри было прохладно, лампы дневного света придавали широкому коридору этакий вид какого-то секретного центра. Хотя если подумать, то, на самом деле, вполне себе секретного. Никто на Земле не знает об этом. Точнее, мало кто знает, поправил я сам себя.
Коридор кончился широким холлом, перегороженным широкой стойкой. За ней стояло несколько столов, где работали люди в такой же форме, как и Ванга, которая откинула полку, зашла за эту стойку и встала напротив нас около какого-то терминала.
– Итак, молодые люди, еще раз приветствую вас на Новой Земле. Вы знаете, что это проект Ордена? – Мы согласно кивнули. Ванга продолжила: – Сейчас я сделаю вам Ай-Ди, и вы станете полноправными членами нашего общества. Пожалуйста, девушка, можете причесаться, да и вы, молодой человек, можете привести себя в порядок, сейчас будете фотографироваться. Вон зеркало, в углу.
Сайора, услышав про фотографию, метнулась к зеркалу, вынимая из сумочки косметичку размером примерно с сумочку. Ну а я просто вытащил из заднего кармана складной гребешок, поправил воротник простой хлопчатой рубашки, светло-зеленой в серую клетку. Пойдет. Усов еще толком и не видать, я пока даже не бреюсь.
В общем, я уже рассматривал кусочек горячего пластика со своей фоткой, каким-то смутно знакомым глазом на пирамиде, штрихкодом и шестнадцатицифирным номером, когда Сайора только подошла к Ванге, чтобы сфотографироваться. И стоило столько возиться, чтобы чуть поправить челку и подкрасить губы? Ресницы и брови Сайора не трогает, они у нее такие, что любая супер-пупер модель позавидует. Кстати, Сайора тоже не стала менять имя и фамилию, хоть ей это и предлагали, как и мне.
– Так, теперь позвольте предложить вам купить путеводитель, карты и часы. Сразу, предупреждая вопросы, – здесь, на этой планете, день состоит из тридцати часов, а в последнем часе семьдесят две минуты. – Ванга позволила нам переварить эту новость. После чего мы купили комплект карт, путеводитель и пару электронных, простых и, по словам служащей, очень надежных часов. Я свои надел на руку, спрятав «Командирские» в карман, а Сайора убрала в сумочку. Сказала, что они страшные, как атомная война. Хотя, по мне, просто функциональные.
– Так, сейчас я вас отведу в санчасть на прививки и медосмотр, а потом в банк. У вас есть свободно конвертируемая валюта со Старой Земли, не так ли? – Ванга внимательно поглядела на нас. – Учтите, поменять ее на валюту здешних земель вы можете только у нас. Курс стандартный – три и три десятых доллара за одно экю.
В общем, нас отвели в медблок, где несколько раз кольнули, дали выпить какой-то микстуры, осмотрели и выпроводили, занеся данные в компьютер.
В банке нам без проволочек обменяли доллары и евро на местные пластиковые банкноты. Я было возмутился, так мне предложили взять золотом. И вытащили из кассы пластиковый пакет, где позванивали золотые кругляши.
– Двадцать экю, вес монеты два грамма. Вообще мы принимаем и драгоценные металлы и, после оценки ювелиром, драгоценные камни. Если у вас они есть – мы готовы их в любой момент и в любом отделении Банка Ордена принять. По десять экю за грамм золота, остальное по сегодняшним ценам лондонской биржи. Ну, минус одна десятая за обмен валют. – Симпатичная молодая женщина примерно лет тридцати улыбнулась.
– Давайте штук десять. – Я взял десять золотых чешуек, остальное хотел взять пластиком, но оператор меня остановила.
– Давайте я вам на счет положу большую часть ваших денег. Дорога вам предстоит дальняя и, прямо скажем, не самая спокойная. Деньги могут украсть, отнять. А так, даже при утрате Ай-Ди, вы в любом отделении Банка Ордена и в большинстве отделений других серьезных банков сможете получить свои деньги. В любом приличном городе есть банк, который работает с Банком Ордена и который выдаст вам деньги со счета без вопросов и процентов.
– Любой банк и без процентов? – недоверчиво спросила Сайора.
– Да, – белозубо улыбнулась оператор. – Мы не кладем проценты на счет, но и не позволяем брать кому-либо проценты с операций с нашими клиентами. А если учесть, что наш Банк – главная финансовая организация этой планеты, то к нам прислушиваются.
40 день третьего месяца, 23 год, 14:14, понедельник. База «Индия и Средний Восток»
– Так, молодые люди. Все, все формальности закончены, вы можете находиться на территории нашей Базы до двенадцати часов третьего числа следующего месяца. Вы можете поселиться в гостиничном комплексе в служебной части Базы. Неплохой отель, «Три единорога». А пока давайте я вас в наш арсенал провожу. А то Нариман, заведующий арсеналом, часто бывает занят, частников не принимает, а нас у себя не очень любит. Но сегодня, кроме вас, прошло всего триста человек, сплошь крестьяне из забитых деревень, так что у него точно время на вас найдется.
– А арсенал – это что? – поинтересовался я.
– Арсенал – это фактически оружейный магазин, который распродает оружие для переселенцев. Пистолеты, винтовки, пулеметы. – Ванга шла около Сайоры. – Там много чего продается. Посмотрите.
Мы вышли на улицу, где до сих пор падали с неба редкие дождевые капли, а в дождевых канавах весело журчали полноводные ручьи.
– Ну вот, ушли на запад, – с удовольствием проводила взглядом тучи Ванга. – Никак не привыкну, дождь – а прохладнее не становится. Точнее, под дождем прохладнее, а как только он закончился – снова духота. Только зимой чуть легче, но льет вообще непрерывно, и ветра такие, что на улицу не выйти, с ног сбивает.
– А здесь везде так душно? – У меня мгновенно взмокла рубашка, причем не от пота, а от висящей в воздухе влаги.
Сайора пыталась обмахнуться ладошкой, но у нее это не очень получалось.
– Да нет, на том берегу Залива просто очень жарко. Степи, холмы, кое-где горы, леса. Примерно как на Украине, только в разы шире. Посмотрите карты, прочитаете путеводитель, тогда узнаете достаточно много. Ну и разговаривайте с такими, как я. Никто не отказывает обычно, тем более европейцам. – Ванга нажала кнопку обычного звонка на домофоне. – Нариман, открывай, я тебе пару молоденьких европейцев привела. Открывай, это Ванга!
