Владимир Сонин
Наполеон
– Ну чё, Вован, писька растет…
– Так не мальчики уже, – отвечаю.
И мы едем. Спрашиваю, как у них дела. Данилов говорит, что делает ремонт в новой квартире и что этот ремонт по каким-то причинам затягивается. Юджин ехидно замечает:
– Затягивается, потому что ты жопошник.
– Сам ты жопошник, – отвечает Данилов.
– Тебе, может, помочь плитку поднять?
Здесь Юджин намекает на историю десятилетней давности, когда Данилов делал ремонт в другой своей квартире и, решив сэкономить на грузчиках, попросил нас помочь занести в квартиру несколько ящиков керамической плитки. И носить-то нужно было бы не много (от машины до лифта и потом от лифта до квартиры), и быстро бы мы управились, если бы не случилось то, что всегда происходит в подобных случаях по закону подлости, – сломался лифт. А поскольку квартира находилась на десятом этаже, времени потратили мы уйму и устали как собаки.
После этих шуток Юджин спрашивает, как у меня дела, куда я пропал и все такое.
– Да так, – говорю, – ничего особенного. Работаю. Да еще искусством занялся.
– Иску-у-усство, – тянет Юджин и потом спрашивает: – Чё за искусство?
– Роман пишу. Психологическое порно.
– Ты вон его главным героем сделай, и пусть там баб окучивает, – язвит Данилов.
– Для Юджина у меня рассказы будут. Он сильно непостоянный для романа, – отвечаю я.
Юджин призадумывается и, как будто решившись, заявляет:
– Кстати, господа, а насчет искусства я вам сейчас расскажу!
– Ты про эту, что ли, свою… – начинает Данилов.
Но Юджин его тут же перебивает:
– Ты погоди! Вован же не знает. Да и ты – не всё. Щас. Значит, познакомился я тут с одной. Короче, она деятель искусств. Сперва вроде ничего так в первый день было. Приехала она ко мне, несмотря на всю свою культуру. Выпили мы. Наутро думаю: вроде более-менее все прошло. Жопа у нее нормальная такая. А вот дальше… Может, и сразу у нее эти замашки были. Не помню. Но, короче, через пару дней начала она мне втирать про исследования личности и путь настоящего человека…
