Владимир Силкин
Кланяюсь в пояс дороге

© Силкин В.А., 2017

«Старик в саду высаживает сливы…»

 
Старик в саду высаживает сливы,
Дарует жизнь и что-то им поёт.
И потому живёт всю жизнь
                               счастливым,
Что помогать другим не устаёт.
 
 
Лес подставляет спину небосводу,
Луга питает талая вода…
А кто глядит сквозь пальцы
                                  на природу,
Другому не поможет никогда.
 

Кланяюсь в пояс дороге

 
Тихо по жизни шагаю,
Кланяюсь новому дню,
Строчки для внучки слагаю,
Попусту жизнь не гоню.
 
 
Праздную осень и лето,
Счастлив весной и зимой.
И на все стороны света
Кланяюсь жизни самой.
 
 
Кланяюсь в пояс дороге,
За спину ладя суму,
Вот и выходит, в итоге
Кланяюсь всем и всему.
 
 
И никогда не обидно
Чувствам сердечным моим:
Кланяться людям не стыдно,
Стыдно не кланяться им.
 

Сроки

 
Шарик солнечный привязан
К парку тоненьким лучом.
Подпирают небо вязы,
Ветры дышат горячо.
 
 
Всё расписано в природе,
Каждому отмерен срок.
И не зря так шумно бродит
По берёзам сладкий сок.
 
 
Рыба в Яузе играет,
Утку селезень зовёт.
Кто-то рано умирает,
Кто-то вовсе не живёт.
 

Серые цапли

В государственном природном заказнике регионального значения «Ряжская пойма Рановы» обитает колония серых цапель, селящихся на дубе и чёрной ольхе, и занесённых в Международную Красную книгу

 
Самые первые светлые капли
В это болото сейчас упадут.
Серые цапли, серые цапли,
Серые цапли кормиться идут.
 
 
Как называется это болото?
Мне не ответят на это они.
Цапли обедают. После полёта
Предпочитают остаться одни.
 
 
Кто там придумал, что цапли
                                   надменны?
Лучше не слушай и не кривословь.
Вот и любовь их к дубам неизменна,
К чёрной ольхе неизменна любовь.
 
 
Звёзды глаза промывают в болотах,
Звёзды на гнезда приходят взглянуть.
Серые цапли готовы к полёту,
Серые цапли пускаются в путь.
 
 
Но возвратятся весною, я знаю,
Но возвратятся, возможно, не все.
Цапли окраски своей не меняют,
Цапли живут в своей серой красе.
 
 
Это у них от судьбы и от Бога.
В серой раскраске своя красота.
Жаль будет, если однажды дорогу
Цапли забудут и в эти места.
 

Ямской луг

 
В небе тучи летают, как змеи,
Зависая на нитях дождей.
Я обжиться никак не умею
В суете городских площадей.
 
 
И мальчишеской думкой влекомый,
Я хочу, я стараюсь туда,
Где по тёплому лугу Ямскому
Друг за другом вприпрыжку года.
 
 
Где приветливый месяц усталый
Воду синюю пьёт из рожка -
Из реки моей родины малой,
Без которой на сердце тоска.
 
 
Я обжиться никак не умею
В суете городских площадей.
Кружат в небе бумажные змеи,
Отзываясь на крик лебедей.
 

Махаон Маака

 
Эта бабочка знает плохо,
Что же, в сущности, человек,
И какая сейчас эпоха,
И какой на пороге век.
 
 
От сачка ускользает ловко
И волнуется всё сильней,
Размышляя седой головкой,
Что же сделать хотели с ней?
 
 
Ускользнула и это благо,
А испуг для неё не в счёт.
Непонятно лишь, что за влага
По скуластой щеке течёт?
 
 
Поднимайся, не ведай страха,
И от сказочных орхидей
Улетай, Махаон Маака,
И не трогай в пути людей.
 

«Сердце сжалось в кулачок…»

 
Сердце сжалось в кулачок:
– Дурачок ты, дурачок!
 
 
Столько людям помогал,
Столько счастья проморгал!
 
 
Сердце гложет червячок,
Сердце плачет в кулачок.
 
 
Потому, что я дурной
И живёт оно со мной.
 

Аксиома молчания

 
Обидят, скажешь: "Ерунда!"
Смолчишь и это – не беда.
Закроешь уши – тишина,
Откроешь – на земле война.
 
 
И в первый, и в последний раз
Поймёшь, что упустил свой шанс.
Молчаньем, что всегда хранил,
Ты сам себя похоронил.
 

Так и надо тебе, дуралей

 
Я приеду домой, тяжелей
Станет сердцу у дикого сада:
– Так и надо тебе, дуралей,
Так и надо тебе, так и надо!
 
 
Не жалей меня сад, не жалей,
Бей меня, чтоб слетела бравада!
И послышится голос с полей:
– Так и надо тебе, так и надо!
 
 
– Ты горючие слёзы не лей!-
Отзовётся родная прохлада.
– Так и надо тебе, дуралей,
Так и надо тебе, так и надо!
 
 
Выйду к речке, не станет теплей
От речного зелёного взгляда:
– Так и надо тебе, дуралей,
Так и надо тебе, так и надо!
 
 
Зашумит и нахмурится лес,
Хлынет дождь освежающий с градом,
И послышится голос с небес:
– Так и надо тебе, так и надо!
 
 
…На могиле, где тусклый венок,
Я услышу, как вздрогнет ограда:
– Всё как надо, как надо, сынок!
Всё как надо, сынок, всё как надо!..
 

Сердечная трава

 
Как, вы не слышали имя такое?!
Но, говорят, и поныне жива.
Я как услышал, лишился покоя,
Что есть такая в России трава.
 
 
Все перелески в округе облазил,
Лугом и полем ходил целый год.
Но не нашёл, видно, кто-нибудь
                                    сглазил.
Но всё равно где-то есть и живёт.
 
 
Разве возможно на свете иначе!
Ну, не увиделись, жребий не мой.
Я понимаю, большая удача
Встретиться в жизни с сердечной
                                     травой.
 
 
Ну, разминулись, но это не драма,
Это житейские, в общем, дела.
Если б нашёл, вероятно, и мама
Рядом со мною ещё пожила.
 

Снежные слепни

 
Скоро мороз отощавший окрепнет,
Станет щипать всех подряд.
Снежные слепни, снежные слепни,
Снежные слепни летят.
 
 
Снежные слепни декабрьской порою,
Снег, прилетевший с дождём.
Выйду на улицу, розу накрою
Старым солдатским плащом.
 
 
Что леденеть ей от этой напасти,
Что замерзать на снегу?
Жизнь ей облегчу, хотя и отчасти,
Всё-таки ей помогу.
 
 
Выживет роза и великолепней
Станут бутоны на ней.
Снежные слепни, снежные слепни
Кружат сильней и сильней…
 
 
Память моя, я прошу, не ослепни,
Дай оглянуться назад.
Снежные слепни, снежные слепни,
Снежные слепни летят.
 

«Как живёте?…»

 
– Как живёте?
– Слава Богу…
Понемногу, понемногу…
 
 
– Как здоровье?
– Слава Богу…
Понемногу, понемногу…
 
 
– Как там дети?
– Слава Богу…
Позабыли в дом дорогу…
 

Свет

 
Светятся лес и поле,
Хрупкие облака.
И отступают боли,
И не берёт тоска.
 
 
Птица светло запела
В зарослях у реки,
Стайкой во ржи неспелой
Плавают васильки.
 
 
Светятся счастьем рыбы,
Светом полна ветла.
Всем и за всё спасибо,
Всем на земле тепла!
 
 
Пусть никогда не будет
Зла на чужих устах.
Не осуждайте, люди,
Ежели что не так.
 

День

И дольше века длится день

Чингиз Айтматов

 
От облаков ложится тень
На засыпающую воду,
И переплывший реку день
Поклоны дарит небосводу.
 
 
Какой сегодня долгий день!
Он уходить никак не хочет.
И облаков холодных тень
Предвестница грядущей ночи.
 
 
Растают в сумраке веков
К реке спустившиеся ивы,
Но эта тень от облаков
Пока ещё спешит к обрыву.
 
 
На воду ей спускаться лень,
Хотя не ведает испуга.
И нескончаем этот день,
Где мы не встретили друг друга.
 

В день рождения

 
Ждал друзей, но оказалось,
– Что друзей-то не осталось.
 
 
Разбросало по земле,
Поизнежило в тепле.
 
 
Ну, а тот, кого считал
Я врагом, врагом не стал.
 
 
Отыскал нежданно дом
И напомнил о былом.
 
 
– Поздравляю! Извини!
Если можешь, не гони…
 
 
– Заходи, – сказал ему, –
Что припёрся, не пойму?!
 
 
Посидели, всё сказав,
Я вдруг понял, был не прав.
 
 
Я сказал: "Не уходи,
Всё, что было, позади!"
 
 
Ждал друзей, но оказалось,
Что врагов-то не осталось.
 

Русская дворняга

 
Он пьянел, заказывал закуски,
Прогонял дворнягу от стола,
Но когда послал её по-русски,
Никуда собака не пошла.
 
 
От него не сделала и шага,
Бей, любезный! Что мне? Не умру!
Русская бездомная дворняга
Злобу принимала за игру.
 
 
Он храпел, она лежала рядом,
Наблюдала искоса за ним.
И почти что человечьим взглядом
Был, уснувший замертво, храним.
 
 
Молча стол в объедках созерцала
И, когда проснётся он, ждала.
Не взяла ни хлеба и ни сала,
Ничего без спросу не взяла.
 
 
Встал мужик, шатаясь да икая,
И пошёл от пьяного стола,
И за ним, послушная такая,
Русская дворняга побрела.
 

Кот

 
Он пережил второю зиму
В подвале и на чердаке…
Стою, гляжу, проходит мимо,
В «ракушку» лезет налегке.
 
 
Он тут живёт, не зная страха,
И ночью тёмною, и днём.
Шерсть, как линялая рубаха,
Всегда топорщится на нём.
 
 
Живёт и моет лапой щёчки,
И ощущает в теле зуд,
Но не уходит от «молочки»,
И ждёт, когда за ним придут.
 

Сизый голубь

 
Сизый голубь пьёт из лужи,
Не живёт зимой в тепле.
Но зачем-то Богу нужен
Этот голубь на земле.
 
 
Он один на свете знает
То, что людям не понять,
И на ближних не пеняет.
А зачем на них пенять?
 
 
Всё летает и летает
И молчать не устаёт.
Он людей не осуждает,
Он в них что-то познаёт.
 
 
Не умеет голубь злиться,
Хоть и слёзы бьют из глаз.
Вот, поди ж ты, просто птица,
А терпенью учит нас.
 

Яблоко раздора

 
Никого на этом свете,
И никто тут не вздохнёт,
Что ты в этом вот столетье
Сорвала запретный плод.
 
 
Разве кто-нибудь заметит,
Что нет яблока в саду,
То, что я на этом свете
По тебе с ума сойду?
 
 
Ты да я, и дождь в июле,
Изумрудные плоды,
И по всей земле уснули
Крепко райские сады.
 
 
Мы не спим, и мы в разлуке,
Мы с тобой устали врать,
Что не тянем больше руки,
Чтобы яблоко сорвать.
 
 
Только кто же ночью стонет
И зовёт из темноты?
Спи, никто тебя не тронет,
Людям не до красоты.
 
 
Мы увидимся не скоро,
Растворимся в никуда,
Вот и яблоко раздора
Не разделим никогда.
 

В дороге

 
За Луховицами дождь стеной,
Небо роняет молнии,
А о тебе, родной,
Даже и в дождь не вспомнили.
 
 
Еду в купе один,
Яблоко режу «голден».
Где же он, Аладдин,
В этот невзрачный полдень?!
 
 
В небе просвета нет.
Ох, как берёзы гнутся!
Может, в тебе чуть свет
Чувства ко мне проснутся?!
 

Я с вами перейду на «ты»

 
Я с вами перейду на «ты», —
Но это будет так нескоро.
Завянут белые цветы
И выгорит цветная штора.
 
 
Пройдут горячие дожди,
Устанет сердце от поклонниц,
Но будет встреча впереди
В известной церкви древних
Бронниц.
 
 
И будет самый светлый час,
И тишину взорвут ресницы,
Вспорхнувшие с невинных глаз,
Как две испуганные птицы.
 
 
Я с вами перейду на «ты»,
Но это будет так нескоро.
А эти штора и цветы -
Предмет другого разговора.
 

Волосы женщины

 
Волосы женщины пахнут дождём,
Снегом весенним, безоблачным днём,
Спелой малиной, осенним листом,
Светлой росою в тумане густом.
 
 
Волосы матери или жены,
Неповторимы они и нежны.
Волосы женщины – мини – ручьи,
Что-то волшебное шепчут в ночи.
 
 
Слушаю женские волосы я,
Словно любовную песнь соловья.
 
 
Пусть их не тронет военная тень
В солнечный день или в пасмурный
                                                день.
Пусть золотыми пребудут вовек -
Волосы женщины, чище, чем снег.
 

Коломенское

 
Озябшая от сквозняка,
Меня Коломенским вела ты,
Неспешным шагом сквозь века
К реке, в Полковничьи палаты.
 
 
Над куполами зрела Русь
И прорастала чистым снегом,
И обрывалась в сердце грусть
Твоим неповторимым смехом.
 
 
Стояла баржа на реке.
По берегу гуляли люди.
Казалось, так на сквозняке
Тепло мне никогда не будет.
 
 
Мы вновь растаптывали март
Неторопливыми шагами,
И тихо таяла зима
У нас с тобою под ногами.
 

«Благая весть, ты любишь до сих пор…»

 
Благая весть, ты любишь до сих пор,
Своей не современностью пугая,
Ты любишь, веку нашему в укор,
Как никакая женщина другая.
 
 
Устанет ночь от света зрелых звёзд,
В речной воде заледенеют ивы…
Мне до тебя лишь десять тысяч вёрст,
Чтобы понять, каким я был
                                      счастливым.