Владимир Михайлович Шулятиков
Ответ Е.А. Соловьеву (продолжение)
16) Касаясь вопроса об общих взглядах на ход литературного движения, г. Соловьев опять-таки прибегает к удивительному полемическому приему. Как явствует из начальных строк моего фельетона, я разумею «под общей точкой зрения» именно ту «общую точку зрения», в деле установления которой он (г. Соловьев) считает себя новатором (см. его статью в «Жизни», 1899 г., ноябрь, с. 421). Об этой точке зрения, согласно которой историк литературы должен выяснить ход литературной эволюции из развития общественных групп, я и говорил тогда, когда ссылался на произведения г. Михайловского, г. Скабичевского и г. Протопопова[18]. В своих прежних произведениях названные критики много и убедительно трактовали о психологии писателей-дворян и писателей-разночинцев. А нового освещения психологии и художественного творчества писателей-дворян и писателей-разночинцев г. Соловьев не дал. «Больше того, что говорили по данному вопросу названные критики, г. Соловьев не сказал. Он лишь повторял их слова».
Г. Соловьев на это отвечает, что ни у г. Михайловского, ни у г. Протопопова, ни у г. Скабичевского русская литература не рассматривается «с точки зрения ее борьбы с официальной народностью» и ход этой борьбы не излагается по формуле диалектического развития. Ответ, как видите, дается замечательно удачный!
Что же касается «борьбы с официальной народностью», то действительно в начале книги она выставляется г. Соловьевым в качестве «основного тезиса русской литературы». Но, во-первых, тезис этот не представляет из себя ничего особенно глубокомысленного, хода литературного развития за целое столетие никак нельзя объяснить с помощью этого тезиса, и в книге г. Соловьева он является чем-то искусственно пристегнутым. Поэтому мы и не упоминали об этом тезисе. Весь интерес книги заключается в «проведении» другой «общей точки зрения». Но к несчастью, в деле проведения последней точки зрения автор «Очерков» не сказал никакого «нового слова».
17) Говоря об изложении философских взглядов Герцена, я имею в виду взгляды, высказанные в тех статьях Герцена, которые г. Соловьев называет «философскими статьями».
Г. Соловьев не возражает ничего против того, что данные взгляды он изложил не по Герцену, а по статье г. Скабичевского. Возражать, действительно, против таких фактов, как переписывание на протяжении двух страниц одинаково подобранных цитат из Герцена, сопровождаемое переписыванием нескольких фраз, принадлежащих г. Скабичевскому[19], конечно, нельзя. Но вот г. Соловьев указывает, что «понимание философских взглядов Герцена как выражения непримиримого противоречия стихийных сил природы и истории и воли человека у г. Скабичевского нет». Действительно, подобной точки зрения г. Скабичевский определенно не высказывает (он скорее намекает на нее в тех местах своей статьи, где говорит о «диалектических противоречиях жизни», о взглядах Герцена на личность и государственный организм). Но зато на подобной точке зрения стоит г. Страхов, статья которого служит для г. Соловьева «источником» (см. Страхов «Борьба с Западом», т. 1, например, с. 15, 33, 40–41, 66). Страхов указывает и на «ничем неотвратимую возможность бед, независимых от нашей воли», и на «страшную сторону жизни» (ср. «Очерки», с. 162: «он (Герцен) видел какую-то огромную и страшную силу, силу стихийную, которая ведет людей независимо от их воли и т. д.»), и на «зависимость человека от случая, от обстоятельств, которых невозможно предотвратить и предвидеть», и на «неразумность и жестокость» исторического процесса, не дающего «выхода силам» отдельного человека, и на «слепую природу». Обо всем этом и даже чисто в аналогичных выражениях говорит и г. Соловьев (см. указанные им места из его книги)[20].
