Владимир Шигин
Серебряный адмирал
Глава пятая. Три дня Портленда
Сразу же после рождественских праздников 1653 года, к удивлению всех, Тромп неожиданно вышел в море. Рюйтер, как всегда, вел авангард флота. К столь раннему выходу в штормовое море голландцев вынуждали особые обстоятельства – надо было встретить возвращавщийся с океана огромный, груженный товарами конвой.
Из хроники войны: «В январе Тромп провел еще один торговый флот в 150 судов через Канал, невзирая на время года. В Бискайской бухте Тромпа настиг шторм, и он зашел в Иль-де-Ре (перед Ла-Рошелью, недалеко от Рошфора. – В. Ш.), где его суда потребовали исправлений; этот порт служил сборным пунктом возвращающимся на родину купцам, ожидавшим конвоиров для безопасного прохода в свои порты. Только таким образом Голландия могла поддерживать свою торговлю при враждебном отношении Англии. То, что Генеральные штаты употребили для этой цели свои главные силы во главе с лучшим адмиралом, нам кажется целесообразным. Они не могли не знать о грандиозных вооружениях англичан и не должны были лишать отечественные воды защиты. Следовало, не отвлекаясь на второстепенные задачи, сохранить господство на море. Тем не менее, конвоирование торговых флотов осталось бы необходимым, но оно могло быть поручено менее крупным и боеспособным эскадрам (как, например, отряду Рюйтера в августе 1652 года). Голландия оставила англичан в Гоовдах и Канале совершенно свободными в своих действиях; свой боевой флот, давший 10 декабря сражение, она подвергла беспрерывному плаванию вдали от операционной базы, длившемуся целые месяцы, не озаботившись даже пополнением запасов; тут опять-таки видны недостатки планомерного высшего командования.
В начале февраля, придя в Иль-де-Ре, Тромп привел свои корабли в порядок и затем вышел в море для конвоирования 150 (по другим данным – 300) купеческих судов с ценным грузом. В Бискайском заливе он встретил жесткий NO, который лишь 24 февраля перешел в NW и дал Тромпу возможность войти в Канал. Придерживаясь французского берега, он 28 февраля утром дошел до мыса Ла Хог, где при свежем WNW обнаружил прямо по носу, следовательно, с подветра, у английского берега на траверзе Портленда, большой английский флот. То был Блэйк, вышедший из Темзы 18 февраля с 60 военными судами, между которыми было много только что выстроенных быстроходных судов. Соединившись у Дувра с 20 шедшими из Портсмута кораблями, он шел теперь навстречу Тромпу, но без разведчиков. Под начальством Блэйка были генералы Монк и Дин и адмирал Пенн. Адмирал Аск, после неудачного боя с Рюйтером 26 августа 1652 года, был отстранен от командования. Английский флот, лавировавший в Канале по направлению к W, не был в сомкнутом строю: Блэйк с главными силами (центр, красный флаг) – далеко на ветре, арьергард под командой Монка – еще в милях в 4–5 под ветром. Дин находился на флагманском корабле Блэйка. Каждая из 3 эскадр делилась на 3 отряда и, кроме начальника, имела по вице- и контр-адмиралу».
Находясь в десятке миль от британского Портленда, Тромп внезапно обнаружил английский флот. Белые облака парусов, казалось, заслонили весь горизонт. Это означало лишь одно: Блэйк снова вышел на свою охоту. И хотя в задачу голландского командующего входила, прежде всего, безопасная проводка в свои порты большого торгового конвоя, набитого товарами и возвращающегося из колоний, который он только что встретил, но, завидев врага, Тромп сразу же бросился на него.
Блэйк также не был намерен уклоняться. К этому времени он не только произвел ремонт кораблей, но и полностью сменил своих младших флагманов, добившись назначения на эти должности сухопутных генералов, весьма малоопытных в морском деле, но имевших хватку настоящих бульдогов. Историк пишет: «Поражение Блэйка при Дувре произвело сильное впечатление во всей Англии, и потому зима была употреблена на новые приготовления. Англичане готовились с такой поспешностью, вражда и соревнование были столь велики, что они не дождались даже наступления удобного времени для плавания и вышли в числе 68 кораблей в море в середине февраля».
Бой реванша и престижа был неизбежен, и он состоялся. Когда торговые суда подошли к побережью нейтральной Франции, Тромп расположил свой флот между уходящими «индейцами» и неприятелем. Количество кораблей было примерно равным. На 75 кораблей Тромпа Блэйк имел только 70, однако корабли англичан были гораздо мощнее.
Утром 28 февраля посланные на рекогносцировку семь голландских кораблей опознали три дозорных английских и немедленно вступили с ними в драку. Яростная перестрелка между ними продолжалась более трех часов, но так и не дала преимущества ни одной из сторон. К часу дня к месту их боя начали медленно подтягиваться главные силы противников.
Голландцы находились на ветре и Тромп, воспользовавшись этим, оставил стеснявшие его коммерческие суда на ветре. Сам при этом с боевыми кораблями спустился на англичан, развернув свои корабли строем фронта. Разумеется, что при этом он подвергал себя некоторому риску, подставляя форштевни под бортовые залпы англичан, однако риск был оправдан, ибо теперь вся инициатива была в руках голландцев. Полтора столетия спустя нечто подобное блестяще продемонстрирует под Трафальгаром лорд Нельсон.
Тромп шел в самой середине спешащих в бой кораблей. Рюйтер и Эвертсон находились на флангах. Англичане к этому времени не имели определенного строя, а двигались единой неорганизованной толпой общим направлением на северо-восток. Едва противники сошлись на дистанцию открытия огня, как загрохотали тяжелые 36-фунтовые пушки, – это англичане приветствовали своего противника. Сражение началось.
Голландские капитаны, исполняя волю своего командующего, на английский огонь безмолвствовали. Первый их залп раздался не раньше, чем голландский флот вышел на расстояние мушкетного выстрела, а потому эффект его был потрясающ. Ни одно ядро, ни одна бомба не пропали даром, найдя себе щедрую поживу. Но более всего был великолепен маневр самого «дедушки Тромпа». Не доходя флагманского корабля Блэйка «Триумф», он разрядил по нему орудия левого борта, затем, быстро положив руль, повернул параллельным курсом и теперь уже разрядил почти в упор орудия борта правого. Тем временем левый борт был снова готов к новому залпу, что Тромп не замедлил и сделать, обогнув с необычайной ловкостью беспомощный и несчастный «Триумф». Опустошение, произведенное огнем Тромпа, было столь велико, что Блэйк был вынужден на некоторое время бросить свой флот, чтобы хоть немного поправить положение дел на своем собственном корабле.
В течение сражения Тромп несколько раз смело прорезал английский флот и тем самым разделил его на несколько обособленных отрядов, разделенных друг от друга более чем на милю. Так англичане и сражались.
Тем временем возглавлявший авангард Рюйтер отважно забрался в самую середину английских порядков и бился там сразу против всех. Англичане, сосредоточив свой огонь по рангоуту «Нептуна» и перебив ему почти все снасти, вскоре лишили его маневра. Последними усилиями вице-адмирал все же приткнул корабль к ближайшему английскому. Немедленно начался ожесточенный рукопашный бой. Однако кинувшиеся было на английскую палубу матросы получили там столь сильный отпор, что попятились. Мгновенно оценив обстановку, Рюйтер выхватил шпагу:
– Кому жизнь не дорога – за мной на абордаж!
И первым бросился на врага, увлекая за собой остальных. Кровавая резня длилась каких-то десять минут, после чего корабль был в руках голландцев.
– Поднять флаг республики! – распорядился вице-адмирал, вытирая кровь с лезвия шпаги о собственные штаны. – Кажется, наша берет!
Но пока Рюйтер захватывал одного англичанина, его, дерзкого, окружили сразу еще двадцать во главе с жаждущим возмездия контр-адмиралом Пенном.
– Кажется, мы слишком разозлили этого господина! – показал Рюйтер на развевающийся контр-адмиральский флаг.
Из тяжелого положения Рюйтера выручил его старый друг Эвертсон, вовремя пришедший с несколькими кораблями на помощь. Огонь его был столь внезапен и действенен, что адмирал Пенн бросил поле брани и едва дотащился до Портсмута со своими шестью вконец разбитыми кораблями.
Взаимная пальба продолжалась до самой ночи. Особого строя никто не держал. Все скопление палящих друг в друга кораблей напоминало одну гигантскую кучу-малу. Темнота дала недолгую передышку.
Из хроники войны: «Итак, Тромп с 80 кораблями и приблизительно 200 купеческими судами, входящими при свежем северо-западном бризе в Канал, видит 28 февраля впереди себя под ветром между мысом Ла Хог и Портландом, в 250 милях от отечественных портов, большой неприятельский флот, приблизительно 70 судов, идущий в полветра на юго-запад. Что теперь делать? Тромп немедленно нападает, так как ему положение неприятеля, находящегося в сравнительном беспорядке, кажется благоприятным. Купцам он приказывает лечь в дрейф, благодаря чему они остаются на ветре, а сам, ведя вместе с Флорисцоном авангард – всегда вождь впереди, – спускается на фордевинд на неприятеля. Эвертсон идет в середине, Рюйтер в арьергарде. «Триумф» с Эвертсоном на борту направляется на английский флагманский корабль; оба флота не имеют определенного боевого строя. Вскоре образовалась общая свалка – бой велся ожесточенно. Тромп сильно наседал на флагманский корабль Блэйка; последний был ранен в ногу, что сделало его на всю жизнь хромым, но командования не передал. Многие суда сцепились на абордаж. Голландские командиры почти все держались хорошо, так же, как и английские. Суда, бывшие под ветром, стали мало-помалу подходить. К полудню подоспел Монк и принял участие в бою, который продолжался с неослабевающей энергией до 4 часов пополудни, не дав никакого результата. Все же Блэйк с дюжиной своих судов был в опасности быть отрезанным от своего флота Тромпом, Рюйтером и Эвертсоном. Но тут ему помог Пенн, действовавший весьма ловко и самостоятельно, а также адмирал Лоусон; искусно маневрируя, они оба напали на Тромпа с юга. В это время (4 часа дня) Блэйк приказал нескольким (7–8) быстроходным фрегатам подняться на ветер и напасть на голландских купцов. Как только Тромп заметил этот маневр, он прекратил бой и сам пошел на защиту конвоируемых им судов. Блэйк за ним не последовал; тем и кончился бой первого дня. Повреждения англичан были очень тяжки, некоторые из их командиров ранены. Обе стороны лишились нескольких судов, потери в людях как у тех, так и у других были значительны. Но повреждения голландцев оказались в общем сильнее – тяжелая английская артиллерия дала себя больше чувствовать, ведя огонь по более слабым голландским корпусам. К ночи стихло, и оба флота остались недалеко друг от друга: суда спешили исправить свои повреждения. Блэйк имел твердое намерение возобновить бой на следующее утро. Тромп собрал военный совет, чтобы решить, как поступать дальше. Он оказался перед более сильным противником, а ведь он должен был, главным образом, еще и защищать вверенный ему коммерческий флот. Следовало ли продолжать бой или начать отступление, продолжая путь и прикрывая купцов? Оставить купцов без прикрытия было невозможно: неизвестно, что их ожидало у Дувра. Выделить отдельный конвой для сопровождения коммерческих судов, а самому продолжить сражаться с главными силами, чтобы дать купцам возможность уйти вперед, голландский флот не мог – он был слишком слаб. Боевых припасов уже начинало не хватать. Положение голландцев было очень тяжелое. Еще можно было укрыться в нейтральном порту, например в Гавре. Тромп решил начать отступление; прикрывая купцов».
В течение ночи противники медленно продвигались вверх по Каналу. Голландцы упорно уводили огромный конвой от врага. С рассветом Тромп, Рюйтер и Эвертсон, выиграв ветер, построились в строй тупого угла, поместив в центре торговые суда. Этим они прикрыли конвой от нападения англичан. Несколько попыток тех приблизиться к конвою, были отбиты со всей решимостью.
Однако едва солнце взошло окончательно, сражение продолжилось с новой силой. Противники на этот раз находились уже в нескольких милях от острова Уайт. Во время этой схватки никто так и не получил какого-то перевеса. Англичанам, правда, в неразберихе драки удалось захватить несколько отставших торговых судов. Но успехом это назвать было уж никак нельзя. Голландские адмиралы по-прежнему упорно сохраняли свой тупой угол и отбивали все наскоки противника. И снова только ночь прекратила взаимное истребление.
Из хроники войны: «Он (Тромп. – В. Ш.) образовал своим флотом тупой угол, вершиной к неприятелю и поставил купцов в середине; в таком порядке 1 марта утром, при легком WNW, голландцы продолжали плавание по Каналу. Англичане заметили это поздно и бросились в погоню под всеми парусами; в 10.30 часов утра головные корабли настигли неприятеля и возобновили бой, главные силы подошли к 2 часам (на SO от Уайта). Блэйк построил свои суда в том же порядке, как и голландцы, с фрегатами на флангах, которые окружили купцов. Стремление англичан завладеть призами заставило их, вопреки своей обычной тактике, стрелять по рангоуту противника, чтобы мешать ему свободно передвигаться и уменьшить его ход. Поврежденный флагманский корабль Рюйтера вскоре был взят на буксир. Шесть раз в течение дня англичане пробовали с большими усилиями прорвать линию неприятеля, чтобы добраться до коммерческих судов, но тщетно; лишь два голландских корабля, отставшие из-за повреждений, попали в руки англичан; таким же образом и несколько купеческих кораблей, не удержавших своего места, сделались добычей фрегатов. Лишь с наступлением темноты бой кончился. Однако же Лоусону посчастливилось на правом фланге отрезать и захватить два военных корабля и около дюжины купеческих. В это время ветер усилился (W), ночь была ясная и холодная. Англичане следовали по пятам голландцев. Тромп стал получать извещения, что боевые припасы приходят к концу: голландцы… сражались уже два дня, а боевые запасы не были пополнены. Тромп всем им по возможности помогал, но у него самого оставалось мало снарядов: положение напоминало Армаду. 2 марта утром голландцы находились у Бичи-Хеда, они продолжали плавание в том же порядке, но некоторые купеческие суда пустились в бегство, чтобы искать спасения у французского берега».
На третий день все продолжилось. Англичане нападали, голландцы успешно отбивались и уводили свой торговый конвой. Однако Тромп нервничал: его корабли достреливали последний порох. Один из историков заметил об этом непрекращающемся побоище следующее: «Все офицеры и даже солдаты одушевились ненавистью своей нации против другой. Все составлявшие оба ополчения походили на львов, которых кровопролитие возбуждало к убийству». Казалось, что побоищу не будет конца. Горящие и разбитые корабли противников ковыляли в свои порты, остававшиеся в строю продолжали сражаться.
На исходе третьего дня Блэйк, получивший ранение в бедро осколком ядра и видя, что Тромп как ни в чем не бывало готовится к продолжению боя на четвертый день, понял, что драться снова для него равносильно самоубийству. У английского командующего сдали нервы, и он взял курс к берегам Англии. Голландцы уходящих преследовать даже не пытались, для этого у них просто не было сил!
Из хроники войны: «В 9 часов утра Блэйк возобновил нападение, как и в предыдущий день, с большой энергией. Многие голландские корабли быстро расстреляли остаток своих боевых запасов; некоторые из них ушли под всеми парусами, чтобы не служить неприятелю мишенью. Тромп располагал для боя всего лишь 30 судами. Несмотря на свою слабость, он отразил нападение, предпринятое после продолжительного промежутка Блэйком всеми силами. Сведения о сражении с этого момента значительно расходятся. Тромп прекратил бой, когда и у судов, оставшихся боеспособными, почти не осталось боевых припасов; у Эвертсона они совсем иссякли. Корабли Рюйтера и Флорисцона были настолько повреждены, что их пришлось вести на буксире. При таких обстоятельствах Тромп не мог помешать дюжине фрегатов, посланных Блэйком забрать несколько коммерческих судов, слишком отдалившихся от флота. К вечеру оба флота находились вблизи мыса Гринэ. В течение ночи Тромп продолжал путь при жестоком NW и вскоре потерял из виду английские огни. Блэйк, видимо, стал на якорь недалеко от Гринэ, так как счел слишком опасным огибать ночью мыс из-за сильного отливного течения и ветра, который медленно стал переходить к востоку. Лоцманы убеждали Блэйка, что и Тромпу при стихающем ветре не обогнуть мыса. Операция была окончена; вероятно, англичане тоже расстреляли свои боевые запасы. Такелаж их судов настолько пострадал, что Блэйк счел дальнейшее преследование неразумным. Он пошел обратно и 4 марта, находясь вблизи Уайта, мог донести о своей победе. Тромп со своими поврежденными судами вследствие неблагоприятного ветра достиг родины только 6 марта; при энергичном преследовании, вероятно, ни одно из его судов не могло бы спастись».
Командующие подсчитывали свои потери. Тромп потерял за три дня девять кораблей, из которых пять были потоплены, а четыре захвачены англичанами на абордаж. Кроме этого англичанам удалось захватить и три десятка купеческих судов. Число погибших составило шесть сотен человек, среди них восемь корабельных капитанов. Вот описание плененных голландских кораблей из английских газет тех дней: «Все корабли, которых захвачено множество (на самом деле всего четыре. – В. Ш.), залиты кровью, их мачты и такелаж забрызганы мозгами, повсюду валяются расколотые черепа, части человеческих тел. Зрелище ужасное, хотя оно и подтверждает славу и отменные боевые качества моряков вражеского флота».
Англичане потеряли при этом шесть кораблей и более чем две тысячи человек. Флот их был избит до последней крайности. Только на флагманском «Триумфе» погибло сто человек из бывших там трехсот пятидесяти. Так что Блэйк поступил совершенно разумно, не став продолжать бой, который на четвертый день непременно закончился бы для него настоящим разгромом. Впрочем, на этот раз англичан спасла гуманность Тромпа и его младшего флагмана Рюйтера. Спустив топсели на своих кораблях, они недвусмысленно дали понять, что если англичане начнут отход, то никто их не будет преследовать. Естественно, что Блэйк не замедлил воспользоваться таким великодушным жестом со стороны своего противника.
Сам Блэйк столь галантен не был. Когда лоцманы сказали ему, что голландцы, по слабому знанию французского берега, на этот раз, кажется, попали в ловушку и скоро все будут прочно сидеть на каменных отмелях, он радовался, как ребенок, предвкушая массовое крушение врага.
Дело в том, что в пылу боя корабли Тромпа оказались к юго-западу от мыса Гринэ, и англичанам думалось, что по причине крепкого норд-веста им ни за что не пройти Дуврский пролив, а ветер в конце концов разобьет их о ближайшие скалы. Но они жестоко просчитались. Под покровом ночи Тромп вывел свой флот из западни и привел домой, хотя при этом пришлось заменить все порванные паруса на штормовые. Передовым, показывая путь остальным, вырвался из Дуврского пролива Рюйтер.
3 марта коммерческий конвой вошел в Дюнкирхен, следом за ним показались и закопченные, но не побежденные корабли военного флота. Голландия встречала своих моряков восторженными криками и рукоплесканиями. Отныне Тромп стал уже не просто главнокомандующим – он стал национальным героем. Не был обойден вниманием и Рюйтер, которому депутаты штатов изъявили свое благоволение за мужество и искусство в трехдневном бою. Но почивать на лаврах было некогда. В портах и гаванях стучали молотки и визжали пилы. Голландцы спешно приводили в порядок свой истрепанный флот, чтобы он как можно скорее был готов к новым боям.
В Англии итоги сражения между Блэйком и Тромпом восторгов не вызвали. Несмотря на трофеи и бодрый доклад адмирала, было слишком очевидно, что флот свою главную задачу так и не выполнил. Голландцы не только отбили нападение Блэйка, но и беспрепятственно привели домой океанский конвой. А это было для них дороже самой большой победы. Несмотря на разгар войны, Соединенные провинции по-прежнему торговали, а значит, и богатели!
После тяжелейших людских потерь теперь и у голландцев, и у англичан катастрофически не хватало матросов. Первым из-за этого пришлось прекратить плавания в Гренландию и повысить денежное довольствие команд; в Англии стали переводить во флот солдат. Что касается постройки новых судов, то в Англии имелся еще достаточно сильный резерв в судовом составе, тогда как постройка и починка судов в Голландии шла очень медленно, на что адмиралы неоднократно жаловались.
Вооружению обеих стран несколько мешали и начавшиеся было мирные переговоры. Они имели цель успокоить общественное мнение, так как народные массы обеих стран не желали продолжения войны, не понимая, почему протестанты избивают друг друга на потеху католикам. В Англии, кроме того, сильно повлиял на приготовления роспуск «долгого парламента» (в апреле) и захват Кромвелем единодержавия. Помимо всего, Англию будоражили и многочисленные мятежи из-за задержки жалованья. Мятежников беспощадно вешали. В ответ на это английские матросы начали массово перебегать в голландский флот.
Уже в начале мая 1655 года Тромп с Рюйтером вновь выходят в море, чтобы отконвоировать на этот раз уже две сотни транспортов, идущих с грузом во Францию и Испанию мимо английских берегов с севера. На обратном пути им предстояло привести не менее многочисленный обратный конвой.
К этому времени привел себя в порядок и английский флот. Вместо неудачника Блэйка во главе его был поставлен адмирал Монк, поднявший свой флаг на корабле «Резолюшн». Лазутчики у англичан работали неплохо, и скоро Монк уже знал не только время выхода Тромпа в море, но и цель его плавания, и даже маршрут. Естественно, что вновь назначенный адмирал должен был сразу же показать себя в драке с голландцами. Но Тромп был тоже не лыком шит. В самый последний момент он изменил маршрут своего плавания, оставив стороживших его англичан с носом. Караван ушел в Южную Европу без всяких осложнений. Не менее успешной была проводка и обратного конвоя. Тромп вновь оказался на высоте и, не потеряв ни единого вымпела, привел всех в свои порты.
