Владимир Привалов
Юнцам тут не место
Глава 8
Костер тщеславия
– Иди, возвращайся в госпиталь, – горько повторила Лидия Петровна и с ненавистью посмотрела на яркие обложки разбросанных журналов. – У тебя же пациенты…
Она вновь глянула на белозубые улыбчивые глянцевые мордашки. Вот про них-то она и хотела сказать напоследок, а ее отправили восвояси, заткнули рот. – Чего вам, гламурные рожи, в Эдеме-то делать? – спросила она счастливые лица с обложек. Но рожи молчали, лишь лыбились по-прежнему, кося подведенными глазами. – Нас всех сюда зачем отправило? Для новой жизни, для просветления, для возвышения духа… А вы, припадочные, жалкие, прежние – чему можете научить, куда бедную молодежь зовете? Они ж с Вами день-деньской напролет просиживают.
Лидия Петровна брезгливо переложила журналы, укладывая стопкой. Броские заголовки кололи глаза, звали к греху.
На пару. Вибратор с пультом управления.
Право одной ночи: секс без продолжения.
Я работала в секс-шопе: эксперимент для стеснительных.
Третьим будешь: любовный треугольник, который принесет только удовольствие.
Sex-свобода: как раскрепостить себя!
Пошел налево. Признаки его измены.
Все поводы для секса, кроме любви! (нет, нам не стыдно)
Снова в бой. Секс с новым партнером.
– Иди, перечитай книжку еще раз? – ожесточенно прошептала Лидия Петровна и открыла спасительную брошюру на странице с закладкой. Тишину госпитального вагона наполнил слегка дребезжащий, торжественный старческий голос. – Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне – псы, и чародеи, и любодеи, и убийцы, – журналы мягко падали в стопку, – и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду.
Лидия Петровна еще раз, напоследок, пробежала глазами по строчкам книги откровений и заторопилась к выходу, прижимая к груди собранный ворох бесовских журналов. Прочитанное жило в ней, прорастало, раскручивалось… Мысль была важной, и Лидия Петровна вновь и вновь повторяла прочитанную строчку, но сокровенный смысл не давался и ускользал.
Не помня себя, старушка просеменила по бетонным шпалам, приблизилась к очагу на летней кухне и принялась кидать журналы в невысокий костерок. Взвихрились искры.
– Псы и чародеи, любодеи и убийцы, идолослужители, – даже огонь сопротивлялся и не желал жевать богопротивный глянец. Страницы неохотно скукоживались, превращаясь в тонкие пласты пепла.
– Лидка! Ты что, ополоумела, млять? – ее вдруг откинуло в сторону, а Сергеич бросился к костру. Языки пламени подбирались к Сталину с трубкой на обложке. Огонь дал как следует прикурить Иосифу Виссарионовичу: угол страницы обуглился, огненная кайма неотвратимо подбиралась, окружая вождя народов.
Иосиф Сталин: убив себя, жена искалечила меня на всю
«Жизнь» повисло невесомым пеплом. Сергеич выхватил журнал из костра и захлопал ладонью по обложке, прогоняя огонь.
– Чего с ней?
– Чокнулась, старая.
– Крышняк поехал.
– Кукуха у бабки слетела.
– Журналы-то зачем?
– У нас и так их почти не осталось …
– Что за шум, а драки нет? – к геймерам приблизилась Аня.
Увидев ее, Лидия Петровна застыла. Не слыша ругани Сергеича и трескотни геймеров, она уставилась на гребень змея, который выглядывал из-за плеча девушки. Строчки откровения, которые по-прежнему крутились в голове, наконец сложились и обрели смысл.
– И увидел я зверя, выходящего из земли; он имел два рога и говорил как дракон! – закричала Лидия Петровна, ткнув указательным пальцем в девушку с татуировкой. Не глядя, старушка цапнула со стола широкий кухонный нож и выставила перед собой. – Он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя!
Лидия Петровна качнулась вперед, сделала первый шаг. Пугливые геймеры прыснули прочь, а девушка застыла, распахнутыми глазами глядя на кончик ножа, который стремительно приближался к ее животу.
– Образ зверя говорил, чтобы убиваем был всякий, кто не принимает начертание на чело свое или на руку свою!
В тамбуре показались Макс, Толик и Семен Михайлович. Максим спрыгнул на гравий, понимая, что не успевает. Сергеич только сейчас, отстояв Сталина, увидел неладное… Анна все никак не могла прийти в себя, а кричащая старушка с зажатым ножом подскочила к девушке вплотную… Замахнулась.
– Образ зверя! Бесовское отродье! – из-под ног бабульки, из щебня и шпал вдруг ударил гейзером плотный столб желтого дыма, на миг скрыв Лидию Петровну. Геймеры завопили еще громче и посыпались с насыпи, а столб тут же опал, растекаясь бессильным туманом и впитываясь в гравий. Следом пошатнулась и начала медленно заваливаться навзничь сама Лидия Петровна. Макс в последний миг поймал обеспамятевшую старушку. Нож, звякнув о рельс, выпал из бессильной руки.
Лидия Петровна смежила веки, на губах играла безмятежная улыбка.
«Ну, вот и еще одной просветленной прибыло».
Разбрызгивая гравий, мимо пронесся Юрий Владимирович. Он подбежал к Анюте и ласково тряхнул ее за плечи.
– Все, все, Аннушка. Кончилось уже все… Все кончилось.
– Лол! Библиотекаршу поджарило!
– Нюхнула бабка дымка!
– Вштырило старушку!
– Дура! Хотела журналы сжечь, а сгорела сама!
– Так ей и надо! Не хер за нож хвататься!
– Полоумная!
– А ну, цыц, – шикнул Юрий Владимирович. – Пойдем, пойдем, Анюта. Чайку хлебнешь, успокоишься.
– Но за что? За что она набросилась? Я же ничего ей не сделала, – прижимаясь к Юрию Владимировичу, лепетала девушка.
– А действительно… Чего Лида взбаламутилась?
– В религию наша Лидушка Петровна ударилась, – пояснил Маф, внимательно разглядывая безмятежное лицо старушки. – А татуировку посчитала за знак зверя …
– И еще про водку мне что-то говорила! Дура! – донеслось сверху. Михаил стоял в тамбуре и чесал в затылке. – Верно сказано: религия – вот опиум для народа!
– Как под крылышком у сна, так тиха, свежа лежала, что лишь только не дышала, – Маф присел и погладил Лидию по седой голове.
– Почему за огнем не приглядывали, стервецы? – оттирая ладонь от сажи, шипел Сергеич. – Где Болек с Лелеком, полудурки малолетние!? Ведь сказал же: костер разведенным не оставлять!
Максим вновь вспомнил о своих тревогах. Он подозвал Толика и поручил ему перенести Лидию Петровну в госпиталь.
«С тайнами подростков нужно непременно разобраться. Спокойно, без нервотрепки. Пожалуй, даже хорошо, что Дикий Прапор ушел».
– Семен Михайлович, Владимир Сергеич, – позвал Макс, провожая взглядом очередную гибкую мальчишескую фигурку, исчезнувшую в зарослях. Волнение нарастало. – Думаю, нам нужно прогуляться. Причем немедленно. Я знаю, где Лелек, Болек и остальные подростки.
Сергеич первым спустился с насыпи, и через луг они двинулись к холму.
***
На самом деле Болека звали Александром, Сашкой. Однако к новому имени паренек быстро привык. А что такого? Новое место – вот и имена новые. Он же не один такой: и Макс Гречка, и Маф, и Дикий Прапор, и Там… В смысле, Владимир Сергеич…
Сергеич первым и назвал Сашку Болеком, за ним следом и все остальные подключились. А вот Ярика, двоюродного братца, прозвал Лелеком. Беда в том, что ни Сашка, ни Ярик и знать не знали, кто такие эти самые Болек и Лелек.
Когда Сашка спросил про это у Тама, он рассказал им о польском мультике про братьев-близнецов. «Старый мультфильм. Вас тогда даже в замыслах не было. А родители ваши только-только в яйцах пищали, наверное», – пояснил старик.
Самое противное – никак нельзя было посмотреть этот мультик: интернета-то здесь нет. И не предвидится. Вот Сашка и задумал исправить это недоразумение. Потому что какая жизнь без интернета?
На поляне собрались все, кого Александр и Ярослав пригласили на тайное собрание. Оглядев смущенные лица, Сашка первым установил свой смартфон – подарок от мамы на день рождения – среди грубых трещин в коре. Смартфон встал как надо, как будто нарочно для его гаджета природа создала такое удобное углубление. От этой мысли Сашка еще больше воодушевился. Следом свой айфон пристроил Ярик. Ну, а потом уже, под пристальным взглядом Сашки, и все остальные ребята расставили свои телефоны среди наплывов и сучков. Те, кто не смог подобрать удобное место в стволе, разложили смартфоны на земле, посреди корней. Ничего, так тоже должно сработать.
Оглядев скопление смартфонов – разных размеров и расцветок, которые, словно картинки с выставки, глядели на парней, – Сашка опустился перед ними на колени. Следом встали и все остальные.
– О, могучее волшебное древо! – возвышенным тоном начал Сашка. – Все мы верим, что ты можешь все на свете!
Сашка слышал разговоры татуированных. Если уж древа затащили в этот мир целый поезд на полном ходу, вместе с рельсами, насыпью и телеграфными столбами – то чего им какие-то смартфоны? Раз плюнуть. Нужно только попросить как следует, от души.
Внезапно налетел порыв ветра, голые ветки зашумели в вышине, а перед Сашкой упала здоровенная коричневая набухшая почка. Ребята пораженно переглянулись, а Сашка возликовал. Древо услышало его! Он вскинул руки и поклонился, на миг коснувшись лбом земли.
Пацаны, глядя на предводителя, вскинули руки и скопировали поклон. Все прониклись торжественностью момента; теперь уж никто не думал хихикать.
– Наши взрослые – слепые и глухие, и не видят, что ты волшебное, о древо! – продолжил замогильным голосом вещать Сашка. – Сделай чудо! Ты же можешь все на свете! Сделай так, чтобы наши смартфоны вновь заработали!
– И чтобы интернет появился! – пискнул кто-то смелый из толпы, и Сашка недовольно дернул плечом.
– И чтобы интернет появился, как раньше! – вновь затянул он и опять вскинул руки, сгибаясь в поклоне. – Сделай чудо, о древо!
– Сделай чудо! – благоговейно прошептали юные смарты и вжали лица в землю.
В ответ зашелестели, затрещали ветви и затряслась земля…
– Вот вам и желтый туман, а, Семен Михайлович?! Как вам такое? – поспешая следом за несущимся сломя голову толстяком, спросил Макс. Желтый гейзер, так вовремя упокоивший буйную старушку, не давал Максу покоя. – Не все так просто с этим туманом, как думаете?
– Ага… А как он первый раз повалил из холма, помнишь? Шашлыки нам попортил.
– Шашлыки – это ладно. Сейчас, если бы не туман, Лидия Петровна нам бы Аню попортила. Едва до беды не дошло.
Макс на ходу потер переносицу. Определенно, в появлении желтого тумана есть некая закономерность, но вот как ее понять?
– Что же они там задумали… – Сергеич запыхался. Глаза его обшаривали холм, а в голосе слышалась неподдельная тревога. – Безголовые ведь совсем.
Они взобрались на горушку. Пробираясь среди вздыбленных корней, прошли мимо мшистого большого камня. Мальчишеский дрожащий голосок слышался впереди – подростки собрались у южного древа на дальнем скате холма. Показалась стена густых зарослей кустарника.
– Сделай так, чтобы наши смартфоны вновь заработали! – вдруг раздался голос Болека. – И чтобы интернет появился, как раньше! Сделай чудо, о древо!
Сергеич глянул на своих попутчиков бешеным взглядом, шумно втянул ноздрями воздух и вломился в поросль. Сквозь раздвинутые ветви на поляне мелькнули коленопреклоненные фигуры подростков.
– Окуели, млять? – раздался разъяренный рев Тама. – Идолопоклонники, язычники куевы! Болек, предатель мелкий, сволочь, ты где должен быть?
Сергеич бросился к вскочившему на ноги Болеку, пнул ближайшего мальчишку, отчего тот отлетел в кусты. Смарты кувырками, на карачках бросились прочь от бешеного деда. Первым дал стрекача Болек. За ним мчался брат.
– Иуды! Предатели! Сволочуги малолетние, – брызгал слюной Там, сметая телефоны наземь, топча и круша мертвые гаджеты. – Не журналы нужно было жечь, а смартфоны ваши проклятые!
– Вы что творите! Это же мой айфон! – плача, из кустов рванулся подросток, и Макс едва успел подхватить бедолагу. Уж больно страшен был Сергеич в своем гневливом припадке.
– Ты что творишь, сволочь!?
– Козлина, зачем смартфоны топчешь?
– Знаешь, сколько они денег стоят?
– Старый урод!
– Мы тебя грохнем!
– Что? – проревел Там и носорогом бросился сквозь заросли за дерзким болтуном. Мальчишки рванули по лугу, а Там огромными прыжками понесся следом по склону холма. Впрочем, старик вскоре потерял сандалию, выдохся и остановился. Маф заторопился следом, подобрал в густой сухой траве оброненный тапок и подал товарищу. Тот оперся на подставленное плечо и обулся. Сухонький, согбенный Маф и грузный широкий Там рядом друг с другом смотрелись мультяшными персонажами.
Макс постоял на поляне, поковырял носком кроссовок разбросанные пластиковые обломки. Вид мусора в лесу Макс не мог терпеть, сколько себя помнил; что уж тут говорить про такое заповедное место. Максим достал из кармана ветровки пакет и аккуратно собрал бесполезный хлам. Макс не заметил смартфона в глубокой расселине грубой черной коры древа. Телефон Болека, оставшийся незамеченным, единственный из всех гаджетов перенес разрушительное буйство Сергеича.
Макс удалился. Кустарник перестал колыхаться. Шаги затихли вдали. На полянке установились привычные мир и покой. С нижней ветви спрыгнула пичуга. Прыгая по траве, птичка глядела в оба глаза – что интересного и съедобного оставили эти странные большие двуногие? Вдруг луч дневного светила пробрался сквозь ветви и мазнул по потухшему экрану, породив солнечного зайчика. Птаха, наклонив голову, глянула на странную блестящую штуку в коре древа.
Солнечный зайчик вновь отпрыгнул от черного зеркальца. Сбоку смартфона на долю секунды загорелся зеленый диод загрузки. Вспыхнул ярким, столь неуместным здесь, сине-белым светом дисплей. Пробежала по клавишам подсветка… Но вот солнце скрылось за тучами, и все разом потухло. Смартфон вновь стал бесполезной мертвой игрушкой, хранящей лишь память о своих былых возможностях.
Разочарованная бесплодными поисками птаха рассерженно чирикнула и вспорхнула на покинутую ветку.
Сашка-Болек притаился возле норы суслика, гипнотизируя темное отверстие в земле. Давай! Ну давай же! Вылезет? Или нет? Рядом, шагах в тридцати, у еще одной норы замер Ярик. Сашка сжал зубы и зевнул про себя так, что свело скулы. Спать хочется, аж мочи нет. Солнце только-только взошло, а неугомонный Сергеич уже растолкал их и выгнал на охоту.
Сашка украдкой скосил глаза наверх. Толстый Там крутился у костерка, готовил завтрак. Утренняя охота – это такое наказание им за вчерашнее. Сашка давно уже приметил, что Сергеич на самом деле добрый. Горячий, но отходчивый. Главное – в первые минуты убраться куда подальше, чтоб под тяжелую руку не попасться. Как вчера. Убежали, затихарились в дальнем вагоне. А уж потом, перед сном, подошли. Помирились, в общем. Там поворчал немного, поматерился.
– Уж если с Лидой такая петрушка вышла… То уж вам, малолеткам безмозглым, и вовсе голову оторвать может. Религия – это дело такое… Опасное… Тем более, в таком месте, как наше, – на «безмозглых» братья обиделись, но Сергеич добавил. – Чего губы надули, малахольные? Я ж без вас как без рук. Один на кухне не управлюсь.
В общем, они с Яриком послушали стариковских премудростей, покивали и подумали, что на этом все кончится. Но нет. Там еще и охоту эту придумал…
Сашка забыл, как дышать – под землей зашебуршались, и из норы показался местный сурок. Здоровенный, падлюка! Болек сжал короткую увесистую дубинку. Сурок вытащил морду, принюхался. Вылез еще больше, поводя влажным носом… Ну же, ну же, давай, родной! Сурок посунулся вперед, мягкая петля из медной проволоки обернулась вокруг шеи. Сурок дернулся, петля затянулась. Зверек заверещал как оглашенный и юркнул в нору. Проволока, примотанная к вбитому колу, натянулась.
Болек вскочил, выдернул колышек и потянул проволоку на себя, выволакивая из норы сопротивляющуюся добычу. Тя-яаже-олый, зверюга. Едва только показалась голова с затянутой петлей, Болек с размаха тюкнул зверька по голове. Сурок затих. Сашка вытащил тушку целиком, потыкал дубинкой – а ну как притворяется? Такими зубищами цапнет – полпальца мигом отхватит. Но зверек лежал неподвижно.
Сашка освободил мертвого зверька от петли, ухватил за шкирку и поволок наверх.
– Ого, Болек! – встретил его Сергеич. – Глянь-ка! Добыл-таки!
Повар выпятил нижнюю губу и уважительно покачал головой. Протянул руку и пожал измазанную в земле ладонь.
– Мужик, кормилец! Уважаю! Ну, давай тогда, крутись и дальше. Ножи наточи, сейчас и освежуем.
– Фу-у, – Болека передернуло от отвращения. – Не, шкуру драть я не буду. Я вообще крови боюсь.
Рассерженный Сергеич раскрыл рот.
– Я вам помогу, Владимир Сергеич, – донесся голос Ярика. Он тащил по насыпи второго зверька. Ничего себе! У братца-то побольше сурок будет!
Сергеич тоже это увидел и обрадовался: с двоих зверьков можно и похлебку на обед сварганить.
– Ну, так я пойду, – как можно беззаботней произнес Болек. Однако Сергеича так просто было не провести.
– Куда? Опять на холм?
– Ну, Владимир Сергеич! – заканючил Сашка. – Там же мой смартфон остался! Я точно знаю! Ну как же вы не понимаете?
– Остался и остался… – проворчал старик. – Один хрен он кусок пластика нынче. И ничего больше.
– Это подарок! От мамы!
– Ну, если от мамы, – смягчился Там и тут же прикрикнул, едва только подросток развернулся, собираясь помчаться прочь. – А ну, стоять, шельма! Сперва столы в вагоне протри. Потом охрану себе подбери и воды принеси. А уж потом шуруй куда хочешь. Только без этих своих… вызываний духа, – старик поднял руки над головой и передразнил. – «Сделай мне чудо!» Понял?
– Понял-понял, – пробурчал Болек и поплелся в вагон-ресторан. Вдалеке раздавался громкий голос Прапора, который будил ребят. Сашка едва дождался завтрака и похода к реке. Вместе с геймерами он притащил три ведра воды на летнюю кухню. Ярик увлеченно елозил ножом по ободранной шкурке и бросать свое грязное дело не желал ни в какую.
«Вот живодер нашелся!» – Сашка пожал плечами и в одиночку бросился к холму. Взлетел наверх, добежал до дерева. И застыл, распахнув рот.
Смартфон работал. Маленькая фигурка с красным флажком на коне скакала по мощеной дороге среди гор и деревьев. На широком дисплее шел стрим по третьим героям. Всадник подъехал к прямоугольному приземистому зданию из блоков желтого камня с острой крышей. Конь под седоком встал на дыбы перед закрытыми воротами.
Перед вами сокровищница гномов. Вы
хотите атаковать стражников?
Охрана: сотня (100—249) Гномы и толпа
(20—49) Боевые Гномы.
– Макси-гномник! – прошептал Сашка, не отрывая взгляд от экрана. В глазах защипало, по щекам покатились слезы, но Сашка этого не замечал. – Семь пятьсот золота и десять кристаллов…
Киррь чувствует, что шансы на победу
скверные.
Хотите ли вы отступить?
Парнишка приблизился к смартфону, дотронулся, попытался вытащить. Телефон сидел как влитой. За ночь кора оплыла по краям, плотно стиснув и вобрав в себя гаджет. Теперь и захочешь – не выковырнешь!
Болек отошел на прежнее место. Играли за рампарт, шел второй день первой недели, куплено только четыре героя… Что за карта такая? На джебус не похоже… Один из стеков гномов оказался грейдженным, и Киррь – а это была она, его любимая Киррь! – пришлось попотеть. Пара моралей у бородатых коротышек едва не закончилась для игрока поражением. Впрочем, эльфы удачно расстреляли всех.
Боевые гномы – больше не помеха, и 10 кристаллы и 7500 золота у Вас в руках.
Славная победа!
За доблесть в бою Киррь получает 2000 ед. опыта.
Умничка Киррь поскакала дальше, посетила камень опыта и качнула продвинутую логистику. Всего нескольких мувпоинтов не хватило до кучки золота.
Сашка узнал игру. Он совсем недавно смотрел ее в записи, когда ехал в поезде. Это была одна из эпических партий Троллика на прошедшем в Питере турнире. Троллина только-только, на днях залил её на ютуб. Сашка вновь посмотрел на Киррь. Точно, точно, это та самая игра! Сейчас нубас Толик очухается, что у него не хватает дерева для постройки Гильдии магов, и начнется такая попоболь! Жаль, динамики не работают, и не слышно, как он орал тогда!
Мелькнула мысль найти Толика и притащить сюда, но не было сил оторваться. Вдруг стрим кончится, и телефон опять сдохнет? Теперь уже навсегда? Ну уж нет… Сашка забыл обо всем на свете, забыл, где находится и что творится вокруг. Привычный, такой притягательный, милый, домашний ламповый мир третьих героев погрузил его в сладкую дрему. Стоя столбиком, словно сурок с мягкой петлей на шее, он застыл, зачарованный, перед мерцающим дисплеем. Только когда отгремела финальная битва, Сашка пришел в себя. В самый ответственный момент все повисло на волоске, но хитрюга Троллик наложил на виверн противника заклятие берсерка. Утки подлетели к ангелу и завалили его. Ход перешел к Троллине, и он добил вражеских уток. Вот это да! Чудо! Древо все-таки сотворило чудо! От избытка чувств Сашка подскочил к древу, обнял его, на миг прижался щекой.
«Спасибо тебе, спасибо!»
Болек сорвался с места и помчался вниз по склону, вопя во всю глотку:
– Я-а-а-рик! Получилось! Показывает! Показывает!
Сережка уверенно стоял на ногах. И даже трудился, не бездельничал! Работал в оранжерее. Можно, конечно, было и присесть, поберечь раненую ногу. Ему бы никто и слова не сказал. Но тогда бабки точно не поверят, что он уже совсем выздоровел. А он и вправду излечился! Если бы Лидия Петровна не уснула, она бы подтвердила! Обещала ведь выписать из больнички!.. Но старушка, как назло, сама умудрилась загреметь в госпиталь. А Дарья его и слушать не стала – рявкнула только: «Лежи! И без тебя тошно!» – и убежала.
Сегодня бабки уже не такие злые, как вчера, когда Лидию Петровну принесли. Успокоились немного за прошедшую ночь. И чего такого произошло, что бабульки носятся все, как наскипидаренные? Сережка расставил перед собой пластиковые стаканчики, насыпал горкой на газету черной земли и навострил уши. Громче всех кричала Дарья-завхоз, но и остальные от нее не отставали.
– Да права, права Лидушка! Как же иначе может быть?
– Ага, права, как же. А туман проклятущий откуда? И за что ее усыпили?
– Так она же читала нам! Ты глухая что ли? Или забыла?
– Сама ты глухая, Катька… Чего читала-то?
– Ну, про дракона, про образ зверя. Она на девку эту расписную, как на слугу дракона кинулась, – вот ее бесовским этим туманом и ошпарило.
– А вот хрен тебе. Лидка же говорила, что мы нынче в Эдеме. Чего ж в Эдеме злым силам делать? Чего они туман на честных людей насылают?
– Не все так просто… Туман-то бесовский не убивает! Сил у него не хватает! Не убивает, а только усыпляет! – Дарья подняла над головой испачканный в земле палец. – А сон – непростой, волшебный! И только старики засыпают!
– Значит … дракон этот проклятущий и хотел бы сжечь своим туманом – но берегут нас в Эдеме. Оберегают!
– Самое-то главное – Лидушка мне успела шепнуть, – голос Дарьи задрожал. – Все старые поспят-поспят, а проснутся молодыми!
– Чего? Чего мелешь-то?
– Хрень какая-та!
– Откуда ж она взяла такое?
– Вы там в госпитале водку, небось, пили? Вот и насочиняли по пьянке?
– Лидушка ухаживала за спящими, мыла их… – оправдывалась Дарья. – Нянькалась целыми днями. Сказала – светятся они, морщины разглаживаются, кожа розовеет!
– Да, помню, мне Лида тоже говорила, – поддержала Дарью одна из бабулек. – Там еще книжки у нее были. Хоть и мормонские, прости, Господи, но Библия-то у нас с ними одна. Лида мне читала, про древо жизни. Там сказано: по плодам узнаете их. И я вот что думаю: если древо жизни нам дало живую воду… У меня вот коленки совсем крутить перестало…
– Ой, бабоньки! И давление не скачет совсем!
– А у меня артроз ушел. Раньше-то и руку поднять не могла…
Сережка насыпал в стаканчики землю для рассады. Как учили, пальцем сделал небольшое углубление в середине. Прихватил пустую бутылку и двинулся в туалет – набрать воды для полива. Бабки загомонили про болячки – Сереге про это слушать было неинтересно. Проходя мимо последнего плацкартного отсека, он невольно сбавил ход. На кровати насыпью валялись смартфоны. Целая куча смартфонов. Эх, жаль, что все нерабочие – бабульки нашли их при обыске вагонов и принесли сюда. Вон, и айфон десятый лежит… Серега заприметил надкусанное яблоко. Оглянулся – не видит ли кто – и юркнул в отсек. Взял смартфон в руки. Нажал на кнопку загрузки. Тщетно. Вздохнув, Сережка положил бесполезный телефон обратно, немного потоптался, разглядывая бесхозное богатство, и двинулся дальше.
«А уродец Винч так мой смартфон и не вернул, падлюка, – набирая воду в бутылку, вспомнил Сергей. – «Какой-такой смартфон, Джигит?» Вот гад!»
Недавно Сережка улучил момент, когда Лидия Петровна удалилась по делам, и прокрался в вагон к татуированным. Нашел Винча, который сидел рядом со страшноватым Славиком, и попросил вернуть телефон. А что? Тот ведь обещал.
– Ты там в госпитале сотрясение мозга не долечил, Джигит? – веселился подонок Винч. – Не знаю никакого смартфона. Зачем он мне?
– Звиздуй отсюда, – велел Славик с двумя воронами во всю спину, ковыряя во рту зубочисткой. – И помалкивай.
Татуированные вокруг ржали как кони, и только красивая девушка с темными волосами задумчиво посмотрела на Сережку.
«Скоты вонючие!» – подытожил воспоминания Серега и вернулся в вагон. Бабульки все не могли успокоиться.
– Так мы что, получается, в Эдеме?
– Богохульствовать-то не будем. Кто ж его знает, как оно на самом деле. Пусть будет Новый Эдем, – предложила Дарья.
– А речка-то наша тогда как зовется?
– Так Волга же!
– Волга? В Эдеме? Ты бы, Катька, помолчала, не смешила народ.
– Да уймись ты уже, балаболка!
– Иордан!
– Точно! Новый Иордан.
От болтовни бабок у Сережки ум за разум заходил. Впрочем, как ни странно, возиться с землей ему понравилось.
– Какие сегодня сажать будем? – спросил раненый подошедшую Дарью.
Завхоз достала целлофановый свернутый пакетик с верхней полки и развернула. На столик вспорхнула выпавшая бумажка. «Кабачки. Цуккини и Грибовские», – прочитал Сергей корявую надпись. Он оторвал взгляд от бумажки и глянул в окно. Вдали по склону холма несся мелкий Болек и махал руками. На берегу речки все побросали работу и побежали к нему навстречу. Потом и из полей с лопатами наперевес ребята кинулись к пацану. Окружив паренька, они толпой покатились наверх. Что там творится?
Сережка подскочил, заторопился к выходу.
– Э нет, дружок мой ситный, так дело не пойдет, – Дарья ухватила его за плечо и развернула. – А кабачки кто сажать будет? Взялся за гуж – делай.
Сашкин смартфон работал. Вживленный в древо гаджет исправно показывал видео, вновь транслируя стрим третьих героев по новому кругу. Игра только началась. Мелькали циферки в лобби: игроки торговались за замок и за цвет. На поляне стояла тишина – все сгрудились полукругом подле ожившего дисплея и во все глаза глядели на явленное чудо. Внизу, на лугу, шумели, поднимаясь по склону, новые любопытствующие – и тоже умолкали и замирали с открытым ртом, стоило им ступить на поляну.
– Болек! Говнюк мелкий! – послышался издалека громкий голос Сергеича, и все отмерли, закрутили головами. – Сбежали, работу побросали, оглоеды!
– Что за игруха!? – раздалось в толпе.
– Ну ты и нубас. Это же третьи герои, сам Троллина и катает!
– Фуфло. Старье! Кто такое смотрит? Ладно, дота или танчики.
– Ага, или Скайрим!
– За кого катает? Я пропустил, не пойму? За башню?
– Ты чего, Киррь не признал, лол? За эльфов!
– Это же с питерского турика запись! Там в финалке у соперника статы жозенькие будут. Троллина уже почти сольется, когда…
– Хорош спойлерить! Ща забаним тебя!
– Ха! Жаль, у нас здесь эльфов нет. Я бы с эльфийкой поотжигал…
– Поотжигал бы он. Зажигалку тебе отчекрыжат!
– Ага, кто сказал, что нет эльфов? В лесу вон захотели дерево срубить – ну и того… Татуированного и самого срубили…
– Чего? Ты чего, рофлишь?
– Ага. Такой рофл, окуеешь! Ты видел, как его тремя топорами приколотили?
– Так ты думаешь, это эльфы?
– Ну, типа да. Мы же в их лес зашли, их деревья решили рубить. А за свои деревья, всем известно, эльфы любому башку открутят.
– Это что за херня? – громкий голос Прапора ворвался на поляну. Рядом с ним стояли тяжело дышащий Там, улыбчивый Маф и Макс.
– Это не херня. Это Heroes of Might and Magic, компьютерная игра, – с гордостью первооткрывателя пояснил Сашка, широким жестом указывая на работающий смартфон.
– Ух ты, мать честная! – присвистнул Юрий Владимирович.
– Хироус майт… Мать вашу… Вот оно и видно, что херы, – пробурчал Там. – А по-русски?
– Герои меча и магии, – перевел Макс, не отрывая взгляд от дисплея. В отличие от дедов, он прекрасно знал эту игру и порядком удивился, что она оказалась столь популярна у нынешней молодежи.
– Три, – поправили в толпе. – Герои меча и магии три.
– Да хоть десять. Герои, млять, – протянул Там, оглядывая загипнотизированных юнцов, следящих за конной фигуркой на яркой нарисованной карте. – С такими героями много не навоюешь… Меча и магии, млять… – старик сплюнул наземь и решительно развернулся, собираясь уходить.
– Погоди, – остановил его задумчивый Маф. – У нас-то с тобой понятно. Кнопочные мобильники… Сашка, что показывают-то? Это же из твоего телефона, твоя запись?
– Да, я в поезде ее смотрел, пока ехали, – подтвердил Болек.
Маф почесал макушку.
– Ну-ка, голуба, останови видео.
Парень переглянулся с приятелями, подошел, ткнул в сенсорный экран. Поводил пальцами, понажимал кнопки. Рыцарь на лошадке сошел с мощеной дороги и напал на воинов в сверкающих доспехах с мечами, охраняющих горку золота. Кентавры и коротконогие гномы поспешили к лучникам-эльфам, прикрывая их от приближающихся мечников. Ребята вытянули головы и недовольно засопели – Болек крутился у смартфона и мешал им смотреть.
– Не работает! Ничего не происходит!
– Показывает, но не реагирует ни на что, – подытожил Маф и медленно кивнул. – Значит, он или в обратном порядке начнет показывать все подряд, что на нем смотрели. Или в случайном порядке примется транслировать всё, что хоть когда-то хозяин смартфона в нем глядел.
– С чего вы это взяли? – Толик вскинулся и с интересом глянул на старичка.
– А как еще по-другому? – пожал плечами Семен Михайлович. – Это только мои предположения, конечно…
– А может, потухнет через полчаса и все, – проворчал Там, недовольно рассматривая опустевший луг. – Сядет батарейка.
– Не! Ничего он, кроме «Героев» не будет показывать, – помотал головой Болек.
– Может, он просто багнутый? – спросил Толик. Главный геймер усиленно думал о чем-то своем, хмурясь и поглядывая на работающий смартфон.
– Версия у Семена Михайловича годная! Нужно проверить! – решил Прапор. Он обратился к Максу. – Максим! У тебя телефон с собой?
– Да, а что? – Макс машинально потрогал задний карман, где по привычке носил бесполезный предмет.
– Как что? – удивился Прапор. – Ты у нас самый ценный член общества. Вставляй в древо свой смартфон. Я уверен, у тебя там целая энциклопедия, небось. И по строительству из подручных материалов, и про эту… пермакультуру твою…
