Владимир Привалов
Юнцам тут не место
Глава 14
Ночная стража
Татуировка смущала. Черные, резкие, клювастые птицы вольготно раскинулись на верхней половине мускулистой широкой спины, раскинув крылья от плеча до плеча. Два черных ворона прижались друг к другу, глядя в противоположные стороны. Передразнивая двуглавого орла, левый грозил скипетром и державой, а правый уцепился когтями за лавровый венок, увитый лентами. В обрамлении зеленых ветвей Толику почудилась стыдливо затертая свастика. По предплечью заползала на шею чешуйчатая змея, распахнув пасть и выставив острые клыки.
Впрочем, татуировки не сильно его интересовали – успел уже насмотреться на полуголых. А вот пистолет в расстегнутой кобуре на боку невольно притягивал взгляд.
– Какой олень решил закурить в вагоне!? – гаркнул в проходе Славик. – Кому там лицо разбить?
– Славян, бля! Ты теперь за Прапора что ли?
– Чо докопался-то?
– Хорошо же сидим!
Здоровяк сжал кулаки, шагнул вглубь вагона…
– Э-э, да все, все, мы уже ушли!
Гомон удалился. Хлопнула дверь.
– Вот дятлы! – Славик вернулся в отсек и плюхнулся напротив Толика. Ленка тотчас полезла целоваться, но парень увернулся и ухватился за пивную банку. – Вот ты знаешь, Толяныч, за сколько вагон дотла сгорает?
Геймер поднял свою банку, мотнул головой и сделал длинный глоток. Дрянное пиво было теплым, компания отвратительной, но уйти он не мог.
– Задрал, Славян, в натуре, – подал голос сидящий рядом Винч. Худосочный тату мастер уже изрядно захмелел. Жутко фальшивя, он пропел на манер песенки из «Карнавальной ночи». – Семь ми-нуут, семь ми-нуут… Ты уже со своими семью минутами достал всех.
– А толку? А толку? – татуированный смял пустую банку и отбросил. – Сам видел. Знают, что курить нельзя… А так и норовят подымить. Суки, даже свои… Глаз да глаз за всеми нужен.
Славян пьяно засопел и полез под стол.
– Ой, бля! А баночное-то кончилось… – качок вынырнул обратно с полторашкой и всмотрелся в этикетку. – Что у нас тут? «Охота»? Ну, охота на охоту, – резким движением скрутив крышку, он наклонил бутылку и шумно заплескал в стакан с подстаканником. Шипящая пена залила столешницу, и Славик затряс облитой рукой.
– Фу, Слава! Вонючка. Опять пивом облился. Сегодня спишь один, – засмеялась Ленка.
– Винч, будешь!? – не обращая на девушку внимания, Славян приподнял бутылку и вопросительно уставился на приятеля.
– От пива в животе черви заводятся, – буркнул Винч и достал из-за спины флягу коньяка. Глотнул с горла и утерся.
– А! – вяло махнул рукой Славик и повернулся к гостю, вновь качнув бутылкой. – Толяныч?
В ответ тот выставил банку перед собой, мотнув головой.
– Слабак… – протянул татуированный и двумя глотками осушил стакан. Отставил в сторону и водрузил полторашку на стол. – Слабак ты, Троллина! Ты вот знаешь, кто такие тролли?
– Это которые ольгинские? – растянул губы в улыбке геймер.
– Чо? – наклонился вперед Славик. – Шутки шутишь? Тролли – это дети йотунов, потомков Имира. Ледяного великана. Живут в Йотунхейме…
– Слава!.. – обиженно надула губы Ленка рядом. – Ты опять нажрался! Опять про Рагнарек свой весь вечер гундеть будешь!?
– Вестфольдинги на марше!!!
– В Вальгаллу!!
– Один, отец, я иду к тебе! – раздались пьяные вопли и дружный смех в глубине вагона.
– А ну, цыц! – хлопнул по столу Славик, и стаканы обиженно звякнули.
Девушка кое-как вылезла из угла в изголовье и чмокнула парня в щеку.
– Ладно, я спать, мальчики. Вы тут главное, танец валькирий не устраивайте… – длинноногая девушка в коротеньких шортиках хмыкнула и двинулась прочь. Винч проводил ее тоскливым взглядом и потянулся за бутылкой.
– Троллю подле Иггдрассиля не место! И вам всем, тупорылому геймерскому стаду… Я ж вам добра желаю!.. Если придут асы, Тор с Одином… – Славик потряс указательным пальцем, хихикнул и скривил губы. – Хотя какой из тебя на хрен тролль? Тролль – это скала, громада! А вы все слабенькие… Задроты.
Толик в ответ промолчал. Что тут скажешь? Пистолет на боку здоровяка не давал ему покоя. А ну как по пьянке палить начнет?
– О чем Гречка тёр с тобой? – вдруг спросил Винч. Он достал из ножен длинный узкий клинок из тусклой стали и принялся вычищать ногти. На геймера он упорно не смотрел. – Мы вас видели вчера у холма.
– Просил работать и после обеда тоже… – пожал плечами Толик.
– Вот Макс не задрот, хоть и ботаник! – опять затряс пальцем Славик. Сбить накачанного пивом здоровяка со своей волны было не просто. – А ты, Толяныч, слабый перс. И юниты у тебя говняные, слабые. Смартфоны у твоих юнитов разрядились, и все статы обнулились. Перс твой не прокачен, – Славик похлопал себя по рельефному прессу. – Костяк у тебя, Толяныч, хороший, широкий, но жирком заплыл. Тебе бы штангу потягать, гири подергать…
– Мы твоим предложим татухи набить, – негромко продолжил Винч. Глаз он так и не поднял, ковыряясь в ногтях. – Перевернутое дерево.
– Во! – Славик согнул руку в локте, напряг бицепс и заодно продемонстрировал новую татуировку на покрасневшем плече. Крона-шатер растопырилась понизу, а корни топорщились вверх.
– Когда твои к нам за татухами потянутся – ты никого не отговаривай. А лучше и сам… – татуировщик вдруг замолчал.
Мимо прошла симпатичная Анюта с распущенными волосами, и Винч дернулся всем телом, со стуком вогнав кинжал в ножны. Толик узнал нож – раньше он висел на поясе у Прапора. Остроносый тату-мастер перегнулся, выглядывая из отсека и провожая девушку взглядом.
– Кресло-то у тебя, небось, навороченное, геймерское, на донатики купленное, – завел свою пластинку Славик, стоило Винчу замолчать. – Почем кресло брал?
– Не помню, – вильнул взглядом Толик.
Винч ухватился за бутылку, опрокинул. Кадык задергался на тощей шее. Откинув длинные волосы, он встал и вышел, не говоря ни слова.
– Хорошо на таком креслице жопу-то отращивать перед монитором? – Славик не заметил ухода товарища. – Чипсики жрать… Правы главдеды… тяжелее мышки компьютерной в руках ничего не держали, ни хрена не умеете.
– Больно ты много умеешь … – не выдержал Толик.
– Умею, – обрадовался Славян, словно только этого и ждал. – Хлебальник тебе вскрыть и твоим самым борзым по печени настучать. В натуре, что ли, думали, в игрушку попали?
Аня не успела выйти из вагона – позади послышался топот. Она обернулась; ее догонял Винч.
– Погоди! – он улыбнулся тонкими губами. – Темно уже, давай провожу.
– Куда? До туалета я уж сама как-нибудь дойду. Ты уже на ногах не стоишь.
– Да нормально все! – парень дернулся вперед, оттирая девушку плечом, и открыл перед ней дверь. Посторонился.
– Винч! – Анна презрительно глянула на длинноволосого худого и бледного парня. – Ну неужели я непонятно сказала…
– Непонятно!? Непонятно… – парень вдруг качнулся вперед и притиснул ее спиной к железной дверце. – Непонятно!? Это тебе, Анютка, кое-что непонятно!
Анна попыталась вырваться, зарядить уродцу коленом по яйцам, но тот увернулся и с неожиданной силой тряхнул девушку, ударив затылком о стену. Ухватив девушку за скулу, он с силой повернул ее голову, вжал щекой в холодную железяку.
– Что видишь? Видишь что? – дыша перегаром, Винч махнул в окружающий сумрак. – Маму, папу, ментов? Куда тебе идти? Славян мне тебя отдал! Чего ты кривишься? Чего тебя корежит всю? Я же всегда… Никогда не отказывал ни в чем. Ёрмунганда набил, лучшая моя работа, – он погладил девушку по обнаженному плечу и поцеловал выглядывающую из-под футболки татуировку дракона.
Аня вдруг испугалась. Она никогда не могла и подумать, что Винч настолько сильнее. Он крепко сжимал ее, а она не могла даже дернуться. Ноги ослабели, тело забила мелкая дрожь. Вдруг дверь в тамбур распахнулась, и Винч отпрянул. Из вагона выметнулся Толик, прижимая ладонь к подбитому глазу. Аня, не помня себя от страха, прыгнула в ночь и метнулась по насыпи.
– Куда, куда, Анька! – гравий возмущенно завизжал позади. Винч метнулся следом.
Аня неслась, не разбирая дороги. Позади сопел Винч.
– Да подожди ты! Аня, Анька! Анюта!!
Анна запнулась о кочку, поскользнулась на мокрой траве, и сандалия отлетела прочь. Она потеряла равновесие и растянулась. Земля дрожала от топота, крик Винча застрял в ушах. Аня кое-как подобрала коленки к груди, уткнула лицо и зажмурилась, беззвучно плача. Винч подошел вплотную, навис над ней в облаке коньячного духана. Ногти девушки впились в щиколотки, слезы текли по щекам. Она зажмурилась так сильно, словно хотела выдавить из себя весь внезапный ужас и невозможный кошмар.
– Я же молиться на тебя буду… Ноги вылижу, псом твоим буду, – заплетаясь непослушным языком бубнел Винч. – Я же с восьмого класса… Днями, ночами – только ты. Вот здесь! – Винч постучал себя по груди и оглядел серый полумрак вокруг. Девушки нигде не было. Он поднял одинокую сандалию и сунул внутрь острый нос. Втянул воздух. Пахнуло кожей и химией.
– Моей будешь! – заорал он на пустой луг, разбрызгивая слюну. Отшвырнув обувку, он вновь замолотил себя по груди напротив сердца. – Лицо твое вот здесь выбью, вот здесь! С рук есть буду! Аня! Аня!!!
Винч стоял над ней, шатаясь и то и дело прижимаясь ногой, но… Он не видел ее! Не видел!
«Я невидима, – произнесла про себя Анна и вдруг вспомнила рыжую Кэт, которая исчезла среди белого дня у нее на глазах. – Он не видит меня… Никто не видит меня; я невидима!»
Она вмиг перестала бояться. Страх скатился с нее и впитался во влажную землю. Сейчас она жалела только, что не может невидимой подняться на ноги, подобрать камень потяжелее и размозжить недоноску башку.
Вдупель пьяный и совсем теперь нестрашный Винч еще постоял рядом, покачиваясь. Грозил небесам, умолял. Вывалил на нее все свои жалкие сексуальные фантазии. Зарыдал и поплелся обратно, невнятно бормоча под нос.
Анюта приподняла голову и осторожно приоткрыла один глаз. Плыли оранжевые круги, мельтешили желтые искры. Вскоре зрение восстановилось, и она поняла, что вокруг окончательно стемнело. Подле вагонов трепетали огнями воткнутые в гравий факелы. В одной сандалии, шипя от прикосновений острых булыжников, Анюта забралась на насыпь. Золушкой-хромоножкой запрыгала по шпалам, добралась до госпитального вагона и юркнула внутрь.
Здесь посреди ночи ее никто не догадается искать!
Месяц вынул ножик из кармана, раскромсал низкие тучи, шуганул прочь боязливые тусклые звезды. Ночной хулиган светил потайной лампой в окошко, разглядывал бледные восковые лица пациентов. Блеснули линзы очков на краю столешницы, и Анюта остановилась. Дошла… Нашла… Она скинула сандалию и притиснулась рядом, обняв твердое тело Юры. Подтянула одеяло, укрылась. Положила голову на грудь спящего беспробудным сном и вновь заплакала горькими безнадежными бабьими слезами. Впервые в жизни вдосталь наплакалась, согрелась и уснула.
***
Болек честно отстоял свою смену. Спать хотелось ужасно, но он держался. Сходил на улицу: на лугу парило после дождей, ветви шумели от легкого ветерка, перекликивались ночные птахи. Трепыхались пугливые огоньки факелов у входных дверей. В вагоне татуированных еще раздавались громкие вопли и взрывы смеха. Ничего, скоро улягутся… Темно ведь, хоть глаз коли. Без электричества особо не побарагозишь.
Он перевел взгляд на вагон геймеров – те уже спали. А ведь как орали недавно! Как их драгоценный Троллина вернулся с фингалом под глазом, раскудахтались. Устроили бунт на корабле, грозились идти войной на татуированных, морды бить. Еле-еле отговорили самых горячих парней поутру все решать, на трезвую голову.
Сашка передернул плечами.
«Да уж! Завтра такая заварушка может начаться, никому мало не покажется! – Сашка потер шею. – Хотя… Чего там думать – начистят татуированные геймерам рыло, и всего делов. Но пистолет нужно забрать. Обязательно, тем более нужно… Вдруг они все-таки раздобыли где-нибудь патроны? Славян с перепою такого сотворить может… Уж слишком он неадекватным стал в последнее время…»
Сашка озяб и залез обратно в родной вагон. Вокруг сладко сопели, и Болек посмотрел на циферблат. Подсвеченные стрелки показывали половину первого. Пора! Сашка подошел к спящему Ярику и зажал брату нос и рот. Тот недовольно заворочался, а затем распахнул глаза. Сашка прижал палец к губам.
– Помнишь? – шепотом спросил он. Брат кивнул, и Сашка отдал ему часы. – Через полтора часа разбудишь.
Сашка рухнул на соседнюю койку, отвернулся к стенке и с наслаждением вытянул ноги, взбивая подушку. Беззвучно широко зевнул.
«Здорово все-таки, что я снял часы с деды Юры… Командирские, – уплывая в дремоту, подумал Сашка. – Ему они сейчас ни к чему, а нам в самый раз. Успел завести, подкрутить колесико. Теперь ходят как надо… Ярик в два часа поднимет, татуированные уже точно угомонятся…»
Сашка вдруг услышал громкий стук и вздрогнул всем телом. Перевернулся и приподнялся на локте. Вот гад! Ярик дрых, рука торчала из-под одеяла. Ладонь разжалась, на полу валялись часы.
Сашка вскочил с кровати и поднял драгоценный хронометр. Приложил к уху. Тикают! И стекло не треснуло! Повезло!.. Сашка нагнулся и растолкал брата. Тот попытался свернуться калачиком, но Сашка выволок его в тамбур.
– Ты охренел что ли? – яростно зашипел он на брата. – Чуть часы не расколошматил! Юра Владимирович нам за них голову открутит…
– А может… не пойдем никуда? – почесывая пузо и подвывая спросонья, спросил Ярик.
– Охренел? – опешил Сашка. – Зассал что ли?
– Мне-то чего… Тебе же идти… – поежился Ярик. – Не дай Бог, застрелят спросонья.
– А патроны? Патронов-то нет! – Сашка махнул рукой и вернулся. Толкнул Серегу – тот мигом открыл глаза. Ни слова не говоря, парень выбрался из-под простыни. Молодец, Джигит, подготовился к вылазке и лег спать одетым!
– Идем? – спросил Серега сотоварищей, выходя в тамбур.
Сашка недовольно посмотрел на брата, заломив бровь. Тот нахмурился и кивнул. Приподняв дверь на петлях, они выбрались наружу. Прислушались. Потрескивал рядом факел, чадила сгорающая соляра. Поезд молчал. Пригнувшись, троица пробралась вдоль состава. Вот и вагон татуированных. В окнах ни огонечка, а вот дверь нараспашку. Ничего не боятся, балбесы! Никакой дисциплины!
Сашка с Яриком забрались в прокуренный тамбур, а Серега заторопился дальше. Сашок выглянул наружу и увидел, как приятель юркнул в следующую дверь.
Можно начинать!
– Фонарик взял? – обдал ухо горячим дыханием брат.
Сашка достал из кармана налобный фонарик и нацепил резинку на голову. Покосился на молодой месяц на небе. Сашка боялся напутать с режимами свечения фонаря и отчаянно надеялся, что света луны хватит, и не придется в темноте жать на кнопки.
Его слегка потряхивало, но он упрямо сжал кулаки и глубоко вдохнул. Фигушки! Отступать нельзя: если не он, то кто? Распахнул дверь и вошел в вагон. В ноздри тут же ударил запах алкашки, дезодоранта и грязных носков. Где-то неподалеку раскатисто храпели. Сашка притворил за собой и немного постоял в закутке, привыкая к темноте. Двинулся вперед и через пару шагов, у потухшего титана с водой, обнаружил лежащее тело. Пахнуло кислятиной и мочой. Сашка присел на корточки и узнал заблеванного мокрого Винча.
«Урод. Свинья помоечная!» – Сашка перешагнул через неподвижное тело и закрался дальше. Первое, второе, третье… Храп приближался. Седьмое купе, – Сашка юркнул в отсек и под ногами оглушительно громко забренчала смятая пивная банка. Сашка резко присел, вжавшись в пол. Храп прекратился.
– Задрали, мля! – невнятно пробормотали за спиной.
Храп раздался по новой.
Сашка подождал немного и выпрямился. Славик спал на спине, раскинув руки. На левом, дальнем от юного похитителя боку, темнела кобура. Не дыша, Сашка склонился над спящим и протянул руку. Коснулся кобуры, и Славик недовольно зачмокал губами во сне. Сашка замер, но бугай так и не проснулся.
«Проклятье! – Сашка отшатнулся. Кобура была пуста. – Где пистолет? – Паренек с ненавистью глянул на пускающего слюни пьянчугу. – Под подушку небось спрятал, урод!»
Сашка собрался уходить, как вдруг увидел на краю верхней полки посреди груды непонятных предметов приметный футляр с биноклем.
Сашку вдруг осенила нежданная мысль, и он ухмыльнулся. Забрал футляр, взвесив в руке. Бинокль был на месте, и Сашка с добытым трофеем двинулся в обратный путь.
– Ну что? – брат смотрел на дверь круглыми глазами.
– Не обделался тут без меня? – пошутил Сашка. Ему вдруг захотелось заржать во весь голос. Его вновь стало потряхивать.
Вдвоем они спрыгнули на насыпь и добежали до поджидающего с той стороны Сережки. Перебрались в соседний безлюдный вагон.
– Достал пистолет? – в один голос спросили парни.
– Не-а, – протянул Сашка, не переставая глупо улыбаться. – Этот хрен накачанный его под подушку заныкал.
Лица приятелей вытянулись, и Сашка улыбнулся еще шире.
– Зато я вот это забрал! – он вытащил из-за пазухи футляр и достал бинокль. Победно вскинул трофей над головой.
– Ну да, ну да! – загундел Ярик. – Биноклем и будем от пистолета отбиваться…
– Да нет у них патронов, – отмахнулся Сашка. – А я вот понял, как нам самим карту нарисовать! Круче чем у татуированных! Лучше, чем с дрона!
– Карту местности? – Ярик с Серегой переглянулись.
– Первооткрывателями будем! – Сашка хохотнул, довольный, и зашагал прочь из вагона. Светлело удивительно рано, и посреди синего неба уже выделялись черные громады. У верхушек сновали какие-то тени. Летучие мыши? Или местные филины?
– Ну, догадались? – Сашка вытянул руку. – Вон то древо, справа! Которое чуть выше остальных! Мы на него залезем и в бинокль все и увидим!
Сашка скатился с насыпи и ступил на луг.
– Куда? Куда? – стараясь не кричать, позвал брат брата и поспешил следом. Сережка не отставал. – С дуба рухнул? Посреди ночи, что ли, полезем?
– Да какая ночь? – оптимизма Сашки не было предела. – Рассвет совсем скоро… А какую классную вещь я придумал!
– Я наверх по такой темени не полезу… – забубнел Ярик, и Сашка хлопнул брата по спине.
– Да не ссы ты! Посидим на полянке у геймеров… На мягком диванчике стрим по героям позырим… Я заодно и на свой смартфон погляжу. Чего молчишь, Серега?
– Мысль хорошая. Только нужно было листок взять с карандашом. Карту рисовать.
– Да мы же первый раз! Так, в разведку! Как там эти дятлы говорили – туман войны развеем!
Парни успели преодолеть луг и взойти на подножие холма. Сквозь кустарник виднелись голубые всполохи одинокого смартфона в коре древа. Ребята обрадовались. Затея и впрямь получалась интересной!
Вдруг позади раздался короткий свист. Они вжали головы и обернулись.
– Вот черт! И чему ему не спится-то посреди ночи… – недовольно забурчал Сашка, украдкой пряча бинокль в футляр, висящий за пазухой.
***
Макс встрепенулся словно от толчка под ребра. Похлопал глазами, прислушался. Все спокойно. Мерное дыхание раздавалось со всех углов, белели скомканные простыни. Тепло, сонно, уютно. Чего ж проснулся-то? Макс заворочался, расправляя одеяло, но понял, что сна ни в одном глазу. Сел и выглянул в окно.
Ё-ёё-перный театр! По скудно освещаемому луной лугу крались трое мелких пацанов.
– Вот шило в жопе, – зашипел Макс, натягивая джинсы. Запрыгнул в кроссовки, прихватил ветровку и налобный фонарь. Стараясь никого не разбудить ненароком, выбрался из вагона. Слез на насыпь, прижал руки раструбом и негромко свистнул.
Туча наползла на полумесяц, но Макс успел увидеть, что мальчишки остановились… Вроде остановились, так ведь?..
Ну, помощнички малолетние! Все детство в заднице играет!
Макс вжал кнопку налобного фонаря и настроил ближний свет. Матерясь про себя, осторожно спустился по влажному гравию, внимательно глядя под ноги. Скользко, не навернуться бы! Свет предательски замигал, и Макс хлопнул по кнопке, погасив фонарь.
Аккумуляторы садятся… Скоро еще один гаджет можно будет в помойку выбрасывать…
Месяц вновь повис над лугом, и Макс двинулся по мокрой траве, мигом замочив кроссовки. После яркого электрического фонаря он толком не видел холма с древами впереди, а вот кочки под ногами виднелись отлично. Вдруг Макс замер на полушаге и завертел головой. Что-то в окружающем мире резко изменилось. Что-то… Макс прислушался, глянул на горящие факела вдоль состава… Птицы! В ближнем лесу птицы вдруг бросили распевку и замолчали как по команде!
Макс повернул голову влево и скорее догадался, чем увидел, темную стену деревьев перед собой. Совсем некстати молодому месяцу вновь захотелось поиграть в прятки. Макс застыл, весь превратившись в слух. На грани слышимости появился новый звук. Множество звуков? Словно молотили по воздуху быстрые лопасти. Вертолет?? Здесь!?
Макс вжал кнопку. Сноп света высветил пространство в десятке метров впереди. Туман! Проклятый желтый туман курился над влажной землей. Тревожная волна сверху ширилась, дробилась звуками. Макс вдавил кнопку, переключая фонарь на дальний свет.
Раскидистые деревья склонились над ним, а наверху, над кроной, били крыльями темные фигуры, словно кружилось осенью над голыми тополями бесчисленное воронье. Да сколько их здесь!? Десятки? Сотни? Неведомые ночные твари взмахивали крылами на границе леса и луга, зависнув в воздухе.
Макс опустил глаза, и послушный луч скользнул следом. Из леса выходили трое. Макс передернул плечами и шумно сглотнул. Светящиеся рога! Он уже видел их раньше, в дымном мороке! Рога-молнии качались в такт шагам высокой грозной фигуры мощного старика-кочевника. Рядом семенил, высоко поднимая голые коленки, кто-то худой и тонкий. Сверкнули серебром огромные глаза-плошки. Подле него вышагивал журавлем еще один полуночный гость. Высокий, словно жердь, укутанный в складчатый бесформенный плащ, он гневно заклекотал, щелкая клювом. Яркий свет ослепил его, и он распахнул плащ во всю ширь.
Да это же никакой не плащ, а огромные кожистые крыла! Сверху в ответ заклекотало со всех сторон воздушное воинство, и крыланы пересекли невидимую границу. Свет предательски моргнул, и страшноватая троица рывком приблизилась, разом преодолев десяток шагов.
Макс охнул от неожиданности и резко развернулся. Фонарь окончательно погас. Туман вокруг плелся гобеленом, возводил стены с бойницами и дымные замки. Сослепу ничего не понять… Куда бежать-то? Вдруг Макс увидел далеко впереди россыпь мерцающих огней. Южное древо на холме перемигивалось разнаряженной новогодней елкой, включив разом сотни вплавленных в кору смартфонов.
Макс кинулся навстречу спасительному маяку, поскальзываясь на мокрых кочках. Сверху взбивали воздух многочисленные крылья, и он поддал ходу. Покатый холм вырос перед ним, и Макс бросил взгляд назад. В туманной дымке покачивались светящиеся рога, сменившие окрас. Теперь они наливались потусторонним кислотно-зеленым светом. Не раздумывая, Макс помчался вверх по склону и внезапно увидел перед собой мшистый валун. Он лежал на боку, словно откинутый люк. Вниз уводили каменные ступени и угадывалось в глубине коридора слабое свечение.
«Сорванцы! – ударила мысль. – А парни-то мои, сволота мелкая! Сюда, небось, сунулись!»
Позади раздался хруст веток, и Макс бросился под землю, едва не расшибив голову о низкую притолоку и потеряв содранный налобный фонарь. Чтобы не упасть, он выставил ладонь, прижав к стене, и почувствовал гладкость мореной древесины.
Земляной пол под ногами подпрыгнул, серый сумрак за спиной отрезало. Неведомая сила вкинула тяжеленный валун на прежнее место, запечатав проход. Макс оказался под холмом. Где-то над головой шумели чудесные древа, приветствуя рассвет.
