Владимир Поселягин
Я попал
Я остановил танк у замаскированных машин, потом, подумав, загнал его под берёзу – хоть какая-то маскировка от авиации – и, покинув машину с наганом в руке, настороженно осмотрелся. Двигатель ИСа уже был заглушен, люк закрыт, будем искать всё, что мне нужно, а нужно многое. Думаю, у диверсантов большинство необходимого я найду. Мне мелочёвка для жизни нужна. Зачем средства в магазине тратить, когда оно всё бесплатно под ногами лежит? А в магазине – это на крайний случай.
На тактической карте часть дороги отображалась, дальности хватало, напомню, водители и пассажиры там были отмечены зелёными точками. Причём скопления некоторых точек в кузовах с трудом поддавались подсчёту, эти машины виделись как одно сплошное зелёное пятно. Там имелась отметка о типе той или иной техники. Рядом шло пояснение, что в том или ином кузове находится такое-то число людей. При стрельбе, которую я открыл – а связкой гранат немцы воспользоваться не успели, – на дороге лишь увеличили скорость передвижения. Это единственное, что я отметил, так что пока никаких поползновений в мою сторону не было. Тратить деньги на счету вот так сразу я не стал, но есть хотелось, оттого и поторопился с трофеями, нужно быстро собрать всё что пригодится, не забыть поискать какой-нибудь автомат. Я заметил у одного бойца нечто похожее на ППШ с круглым диском. Я в курсе, что их выпустили пробной партией в пятьсот единиц и пока выпуск не настроен, там какие-то проблемы, да и завод переезжал, так что, скорее всего, это ППД. Для меня что одно, что другое, без разницы, хотя опознать ППШ, думаю, смогу. Так что стоит набрать личного оружия, думаю, двух единиц хватит, гранат, да побольше, до сих пор не забуду чувство беспомощности, когда диверсанты прятались в мёртвой зоне, а я их достать не мог, ну и еду да разную мелочёвку не забыть. Те же наручные часы. Жаль, что нет языков, узнал бы, куда попал, в какое время, но надеюсь, при них будет хоть что-то, где будет указана хотя бы приблизительная дата. Что удобно, диверсантов допрашивать проще. Они хоть русский знают. Я же в немецком ни в зуб ногой, кроме самых распространённых фраз вроде «Гитлер капут», «Хенде хох» или «Арбайтен». Ну и там ещё десяток слов. Хотя не думаю, что найду, куда пристроить фразу «Даст ист фантастиш».
Мысленно хихикая над картинкой допроса, которую нарисовало моё достаточно развитое воображение, я пробежался до грузовиков, стреляя туда-сюда глазами. Карта тактическая, конечно, была, но мало ли. Обе машины принадлежали к линейке ЗИС, да и на тактической карте были отмечены как ЗИС-5. Заглянув в кузов одной машины, обнаружил там какие-то мешки, вроде вещмешки, потом и вторую осмотрел. Тоже вещи и пара ящиков, а вообще машины считай пусты. У этой группы диверсантов явно не было пленников из советских офицеров. Хотя зря я так говорю, офицеров ещё нет, нужно перестроить мысли, что сейчас командиры и красноармейцы, а не то спалюсь. Ладно, в машинах пусто, изучим трупы. Начал я с ближайшего. М-да, морщась, присел рядом. От того несло кровью, разорванными внутренностями и дерьмом, пуля крупнокалиберного пулемёта разорвала его пополам, так что видок ещё тот. Оттого и трофеев, не заляпанных кровью, было не так уж много. Финку, кончик рукоятки которой торчала из сапога, я убрал за голенище своего, да документы из нагрудного кармана с пачкой банкнот советских рублей. Те не сильно успели запачкаться. Наручные часы оказались разбиты. Видимо, когда тело, скажем так, взорвалось, верхнюю часть на дерево бросило. Да и на стволе был кровавый отпечаток. Ремень тоже повреждён был, как и подсумки, винтовка Мосина, что лежала рядом, тоже пришла в негодность, приклад в щепки. Я отправился к следующему трупу на поиски трофеев. Противно, конечно, было, но переборол себя. Подташнивало, да только нечем. Сначала с этим закончу, потом и продовольствие поищу. А то если бы сначала поел, думаю, не удержал бы в себе обед, точно говорю.
Найти мне удалось два ППД, три ТТ и одну винтовку СВТ. Всё убрал внутрь танка, благо есть где разместить. К некоторому оружию ремни были с подсумками и боеприпасами, собрал то, что не пострадало и кровью не измарано. Если испачкалось, просто доставал диски, обоймы, или из кобуры, или из подсумков. А вообще винтовок СВТ у германцев две было, только вторая пришла в негодность, но зато подсумки были целые. Тут ладно, с оружием разобрался. По гранатам, к сожалению, всё не так хорошо. Всего шесть штук, и то две Ф-1 и четыре РГД-33. Из последних связку и делали. Все советского производства, германских не нашёл. Что-то гранат маловато! Но я убрал их в ниши для боеукладки. Те, что РГД, имели осколочные рубашки. Надо ещё в мешках в кузове покопаться, может, что найду? Помимо оружия, я собирал и мелочевку: документы, деньги, две пары неплохих наручных часов, одни сразу надел, другие убрал в карман комбеза, зажигалки, сигареты, редко коробки спичек находил, зажигалок больше было. Всё собрал. Убирать в танк не стал, на корме кучкой сложил. После этого отправился к грузовикам, они последние остались. Да, стоит отметить, что у машин костерок был разведён, рядом с которым несколько котелков с водой стояли, видать подвесить хотели, да не успели, я появился. Откуда воду взяли, не знаю, но с одной стороны из леса сыростью тянуло, возможно, там водоём или ещё что. Но пока я сбором оружия занимался, костёр благополучно погас, только угли тлели.
Глава 2
Военное время всякого военным делает.
Ф. Глинка
Кроме котелков, у костра было расстелено несколько плащ-палаток, три штуки я свернул и отложил, а на четвёртую сел, тут, видимо, стол собирались сделать, даже ствол упавший принесли откуда-то, на нём следы от топора виднелись, корни подрубали, чтобы удобней сидеть было. Тут же припасы лежали, консервы и остальное, хлеб, копчёное сало, лук, в том числе зелёный, солёные огурцы и другая крестьянская снедь. Видимо, где-то добыли. Пока я тут бегал, слюной захлёбывался, трупы как-то не сильно отбили аппетит. Точнее, когда я до припасов добрался, он как-то резко вернулся. Присев у костра, я раздул угли, подкинул веток, собрал недоделанную треногу и подвесил один котелок. Из другого напился, а из остальных слил воду в пять алюминиевых фляжек. Именно столько мне удалось заработать трофеями, остальные пострадали, а стеклянных у немцев не было. В результате одна фляжка на ремне висит, четыре водой залил свежей – слил из остальных. Да горлышки отмыл, ещё бы я после немцев ими пользовался! Быстро сделал бутерброд – на хлебе кусочки сала да нарезанный лук и кружки солёного огурца – и поел. Пока вода в котелке вскипала, – а я чаю хотел, – направился к машинам, где занялся мешками. Чуток голод придавил, сейчас бы чаю, так совсем бы хорошо было.
У костра три полупустых сидора лежали, горловины открыты, я, пока бутерброд ел, осмотрел, что внутри. Похоже, в них продовольствие и перевозили, всё то, что тут складировано было. Внутри ещё осталось три каравая сегодняшних, пачка с заваркой, мешочки с разными крупами, две коробки с макаронами, тоже наших, соль да перец, ну и початая пачка сахара кубиками. Единственно, что было германского изготовления, так это початая банка с малиновым джемом. Вот и всё. Большую часть продовольствия я убрал обратно в эти мешки, оставив только заварку да сахар.
В грузовиках продовольствия я нашёл мало: ящик советской свиной тушёнки непочатый да ржаные сухари в трёх бумажных пакетах. В остальном личные вещи и патроны. Не так и много, но пара цинков для автоматов и три для винтовок были. Всё это я отнёс к танку и осторожно через люк спустил внутрь. Тушёнку пришлось доставать из ящика и по двум сидорам раскладывать. Как бы то ни было, но убрал всё. А вот гранат больше не имелось. Кило пять тротила было, огрызок бикфордова шнура, но больше ничего. Видать, немцы давно работали, поистратились. Да и припасов им дня на два оставалось, это мне тут на пару недель, не меньше.
Выдув полкотелка чаю, остальное слил в одну из фляжек и стал грузиться. Убрал всё в танк, включая четыре котелка, у самого такой имелся, когда в армии служил, – плоские, с крышкой-сковородкой сверху. Внутрь убрал по кружке и ложке. Ещё одну ложку, завернув в тряпицу, убрал за голенище сапога. Пусть под рукой будет. Также пополнилось число полезных приспособ. Теперь у меня висел на груди бинокль полевой, как я понял, шестикратный, цейсовская оптика. Фляга на ремне и ножны с ножом от СВТ. Планшетка на боку, почти пустая – карта с непонятными обозначениями, пара карандашей да блокнот с наполовину вырванными страницами. Неинтересно мне было, что там немецкий командир писал. Всё равно не понимаю. Еще было три газеты. Слегка надорванных, видно для подтирки использовали, но по ним стало ясно, что сейчас действительно лето сорок первого. Кстати, все газеты, судя по датам, довоенные, так что могу предположить, что нахожусь в начале войны на территории Украины. Одна газета московская, а две местные, украинские. Да и на карте обозначены Ровно да Луцк. Видимо, я где-то неподалёку от них. Осталось только определиться на местности, где именно. Хм, а ведь где-то в этих местах произошла одна из самых крупных танковых битв за всю историю этой войны. Или ещё произойдёт, не знаю.
Осталось решать, что делать с остальными трофеями, которые я не могу взять с собой, например с грузовиками. А идея одна есть. Дело в том, что когда я убрал трофеи в танк, а они немало места заняли, благо мне требовалось только одно кресло – командира, как пришёл запрос, не хочу ли я это всё продать. Вот ещё, магазин покупает куда дешевле, чем продаёт! Пусть всё лежит. Зато вернувшись, я все трофеи, включая порченые, продал магазину. Цена, конечно, была так себе, но хоть что-то, лучше, чем бросать. Делалось это достаточно просто: положить руку на вещи, и сразу предлагается цена, ну и даю добро. Оба грузовика продал, по шесть тысяч их взяли. Причём в продаже таких не было, а купить купили, какая интересная опция.
С пополненным бюджетом я вернулся в танк и, устроившись на своём месте, занялся уже машиной – давно пора. Пополнил запасы топлива и боекомплекта, включая тот, что к зенитному пулемёту. Денег было едва сорок пять тысяч, около трёх потратил на пополнение, а также закупил малую аптечку. Мало ли меня контузит или ранит, потом малый ремнабор, последний сразу активировал, и ремонт зенитки был произведён, теперь та на сто процентов была боеспособна, также взял огнетушитель. Мало ли подобьют. Хотелось много ещё что, тот же орудийный досылатель, плюс двадцать к скорости заряжения, а то по скорости перезарядка длится чуть больше двадцати секунд, два с половиной выстрела в минуту, а тут три было бы. «Маскировочную сеть» желательно, улучшение ходовой и оптики. Блин, да много что нужно, а нет средств на них.
– Хм, может, попробовать? – вслух задумался я.
Дело в том, что у диверсантов было изрядно денежных средств, в том числе золото, видать трофеи. Так, может, их реально положить на счёт? Решил попробовать. Сложил на коленях кучку банкнот, там ещё три нераспечатанные пачки рублей были, и пожелал узнать, по какому курсу их магазин сможет принять и перенести на счёт. Фигу там, не приняли, видимо обычным способом придётся тратить. Ладно, убрал их и достал золотую и серебряную мелочевку, от колец и разной другой ювелирки до двух золотых портсигаров. Немцы ещё теми трофейщиками оказались. Вот это магазин брал, причём, к моему удивлению, по очень высокой цене. В результате на моём счету появилось ещё двести сорок тысяч, это помимо тех двадцати семи, что еще оставались. Я сразу приобрёл опцию «маскировочная сеть», она пятьдесят тысяч стоила, орудийный досылатель и улучшенную оптику к орудию. Последние по сто тысяч. Счёт практически обнулил, но был доволен результатами. Что произошло с казёнником, не знаю, но появилась нашлёпка, видимо то самое улучшение скорости заряжения. А вот прицел теперь стоял другой, даже по внешнему виду было ясно. Я переключился на него, покрутил башней, изучая дорогу, и был вынужден признать, что прицел действительно стал лучше. У него даже была возможность для боя ночью, не ПНВ, но похоже. Отображался он как ТВН-1. Думаю, и дальность прицельного выстрела повысилась. Было около двух километров, а теперь, думаю, и до трёх дотянет. Жаль, что цель окажется за пределами тактической карты. Всё же та была не такой уж большой – радиус два с половиной километра, мой танк в центре, при его передвижении карта смещалась. Удобно. В игре такого не было, а тут, похоже, поле для игры – вся планета.
Разобравшись с покупками, я запустил двигатель и покатил прямо по полю к дороге. Пора выходить к людям. Меня вообще удивляло, час уже прошел с момента боя с диверсантами, а ничего не изменилось. Движение на дороге оставалось прежним, как я понял, там основные колонны к фронту шли, сейчас танки двигались, но и немало колонн шло в другую сторону, включая санитарные. Немцы летали, но дорогу не бомбили, видимо других целей хватало. Правда, и наши самолёты были, один раз пролетела шестёрка бомбардировщиков, в другой раз три «ястребка» атаковали строй немецких бомбардировщиков. Сбили три, ушли без потерь. Порадовало. А возмущало меня то, что никто так интереса к нашему бою и не проявил. Ведь могли направить сюда хотя бы патруль настоящий. Видимо, накаркал, поскольку на тактической карте появилась отметка «полуторки», что свернула к лесу. Чуть в стороне двигалась, там, видимо, полевая дорога была, это я поленился туда двинуть, решил, что прямо по полю быстрее доберусь. Признаю, сглупил, рыхлое покрытие не давало разогнать танк, и тот двигался едва ли километров пять-семь в час. Неизвестные на «полуторке» меня не видели, возвышенность небольшая между нами была, так что разминулись. Да и вообще на дороге воцарился ад, появилось с два десятка штурмовых самолётов, но не «лаптёжники», видать другая модификация. И начался штурм дороги. Внаглую прилетели, истребительного прикрытия у немцев я не засёк. Я остановил танк, а с дороги меня теперь было отлично видно, ведь до неё метров всего четыреста оставалось, так что почти сразу сработала опция «маскировочная сеть». Перейдя на управление зениткой, открыл огонь. Часть немцев влезали в зону её работы.
Сказывалась некоторая неопытность, однако недостатка в боеприпасах не было, если что, у меня на счету пятнадцать тысяч оставалось, три десятка полных боекомплектов можно купить, так что короткими очередями, чтобы не перегреть ствол, я принялся бить по самолётам. Ну что сказать, опыта мало, по двум первым я позорно промазал, однако, сориентировавшись по собственным же очередям, видел, как пули летели, и стал стрелять на полкорпуса впереди, и тогда результаты не заставили себя ждать. Первого подбил, тот с дымом потянул к себе, второго сбил, он врезался в землю в километре от меня, потом третьего вогнал в землю, и ещё одного подбил, тоже с дымом потянул к себе. В результате я был обнаружен, и у меня боекомплект закончился. Пришлось, пока шла перезарядка, маневрировать, потому как аж шесть штурмовиков начали охоту именно на меня, пикируя для точного сброса, так что пришлось покрутиться. Дважды бомбы взрывались у самого танка, сотрясая его, от одного из близких разрыва меня серьёзно контузило, пришлось аптечку использовать, и я снова огурцом, то есть готов к действиям. А так особо не пострадал, лишь у рации и у одной гусеницы повреждения имелись, они мигали жёлтым цветом.
Наконец пулемёт перезарядился, и я снова, изредка останавливаясь, стал садить из него по стервятникам в небе. Отогнал-таки от себя. Сбил с ходу двух, подбил третьего, тот на вынужденную пошёл, потом ещё одного сбил и подбил двух. На этом налёт внезапно прекратился – так же внезапно, как и начался. К севшему на вынужденную уже две машины рванули, полные солдат, а я, остановив свою бронемашину, занялся повреждениями. Да и вообще надо было проанализировать бой.
Боекомплект у пулемёта снова оказался пуст. Пока шла перезарядка, я починил рацию и гусеницы, ну и проверил счёт. Даже неожиданно: за каждый сбитый я получил по пятьдесят тысяч, причем севший на вынужденную, видимо, тоже засчитали, так как прибыло мне триста тысяч. Ага, значит, подбитые не считаются, задача уничтожить, не дав уйти, пусть и подранками. Ладно, учтём. Личный опыт у меня как у командира поднялся до пятидесяти двух процентов, у механика, впрочем, тоже. Ну да, это же мы вдвоём, маневрируя, вели бой. У наводчика всего на один процент поднялся опыт, но это и понятно: всего один выстрел фугасом, я больше пулемётом работал при схватке с диверсантами. У заряжающего пока опыта не прибавилось. Так, что у нас с баллами за бой? Да-да, теми самыми баллами, что необходимо набрать для покупки техники, которая пока для меня закрыта. После боя с диверсантами баллов было получено семьсот шестьдесят три, записанных за танком, и шестьдесят три лично за мной как за игроком, а вот за бой с люфтваффе мне подарили аж три с половиной тысячи баллов на счёт танка и двести два на мой личный. Мне открылась возможность увидеть и купить танки второго и частично третьего уровня, да и то не полной комплектации. К слову, у меня танк в полной, улучшать покупкой ходовой, двигателя или башни не требуется, тут всё в порядке, но можно закупить дополнительные опции, чем я сразу и занялся. А именно, приобрёл улучшенный зенитный оптический прицел к пулемёту, плюс двадцать пять к прицеливанию и точности стрельбы, и оборудование для ускорения перезарядки, что дает плюс двадцать к скорости. Как показал полученный опыт, опции очень нужные, особенно когда противник практически полностью захватил инициативу в воздухе.
От колонны к моему танку направилось несколько командиров и бойцов, двое в комбезах танкистов и шлемофонах. Шли почему-то пешком, пока я улучшал свой танк. Двести тысяч на пулемёт потратил, еще сто на улучшение двигателя – детали прикупил, теперь в нем на сто лошадок больше мощности, что уже неплохо. После этого, стронувшись с места, я покатил по полю к дороге. Хм, сразу заметно, что танк резвее стал!
Передо мной стояло два вопроса. Первый – на что потратить четыре тысячи баллов, что записаны за танком? А их надо потратить – вдруг потеряю машину, и придётся с нуля начинать. Это если сам не погибну. А так хотя бы до линейки третьего уровня открою. Ну и второй вопрос – в колонне, над которой поднимался дым от горевшей техники, множественными зелёными точками и пятнами сверкали наши, но затесалась туда одна точка рубинового цвета – так же, как диверсанты, отмечена была. И это не уже пленённый лётчик, тот тоже горел красным, но в стороне. Похоже, в колонне очередной диверсант в нашей форме. И как его вывести на чистую воду? Демонстрировать ему «секретную» технику я желания никакого не имел. Ладно, что-нибудь придумаем, пора, наконец, с нашими встретиться и договориться о сотрудничестве.
Судя по приближающимся лицам, один вид моего монстра вызывал у них шок и трепет. Да и восхищения было изрядно. Как я отметил, один из командиров был подполковником. Кстати, судя по петлицам, тоже танкист. Они сошли с моей дороги, чтобы случайно не раздавил, но, подъехав, я остановил танк и заглушил двигатель, после чего открыл люк, выбрался наружу и, осторожно спустившись, спрыгнул на землю, подбежал к подполковнику и, вскинув руку к виску, доложился:
– Товарищ подполковник! Лейтенант Шестаков. Испытатель экспериментального тяжелого танка с полигона «Кубинка». Здесь нахожусь для участия в учениях. После начала войны поступил приказ эвакуировать экспериментальную технику. Инженеры отбыли на грузовиках, а мы следом. После налёта вражеской авиации начальник испытаний, полковник Тарасов, и четверо других испытателей погибли при бомбёжке. Я один выжил благодаря усиленной броне машины. Решил, раз есть боеприпасы, встретить противника, провести испытания в боевой обстановке, после этого можно думать об эвакуации танка. Покинув место гибели группы, я у того леса наткнулся на вражеских диверсантов, облачённых в форму сотрудников НКВД. Они атаковали танк, пытались остановить меня, закрывали смотровые щели, после короткого боя все семнадцать диверсантов были уничтожены. Документы их я собрал, в планшетке находятся, там же карта командира со странными обозначениями. При дальнейшем движении был атакован вражеской авиацией, сбил шесть самолётов противника, четыре ушли подбитыми. Доклад закончил, лейтенант-испытатель Шестаков.
– Молодец, – поблагодарил подполковник, да и остальные командиры, что подошли, косились на мой танк, буквально облизывая взглядами его сглаженные черты, и тоже хвалили, а подполковник неожиданно меня крепко обнял, после чего отстранился и сказал: – Никогда не видел такой точной стрельбы. За сегодняшний день немцы уже трижды нас бомбили, и только один раз наши истребители сорвали бомбёжку. А тут благодаря тебе враги понесли такие большие потери, и точная штурмовка была сорвана.
– Товарищ подполковник, меня слегка контузило, даты перепутались. Сегодня какое число?
– Двадцать третье, второй день войны пошёл.
– Хорошо, значит, всё правильно, – с некоторым облегчением выдохнул я, получив наконец столь нужную мне информацию.
– Вот что, лейтенант, включаю тебя в мой полк. Пока временно. Раз решил провести боевые испытания, поможем.
– Это соответствует моим планам, товарищ подполковник.
Спорить тут не стоит, сейчас такое время, у кого выше звание, тот и прав. Тем более я и сам не против.
– Отлично. Тяжёлых танков у нас нет, полк не получил новейшие машины, так что работа для тебя будет. Машина пострадала от бомбёжки? Я видел, как столбы земли поднимались рядом с танком. Думал, вот-вот накроют. Хорошо маневрировал.
– Техника в порядке, товарищ подполковник.
– Тоже приятная новость. Что с топливом и боеприпасами?
– Всё в достатке.
– Давай зови остальной экипаж, хочу поблагодарить за сбитые. Постараюсь, лейтенант, к наградам вас представить, есть за что.
– Кхм, товарищ подполковник, тут такое дело. Экипаж экспериментальной машины – это я. Больше и не нужно. Я, как и другие испытатели, полгода учился им управлять, четыре месяца теории и два месяца практики, когда опытный образец был изготовлен.
– Неожиданно, – даже несколько растерялся тот. – А как такое может быть?
– Автоматика, – пожал я плечами. – Извините, больше сообщить не могу, столько подписок давал… Да и подпустить к экспериментальной машине никого не могу. Секретность, я за неё отвечаю.
– Это я понимаю, лейтенант. Ладно, что этот танк может?
– Скорость по шоссе сорок километров в час. Танковая пушка сто двадцать два миллиметра, спаренный с ней пулемёт ДТМ и зенитный крупнокалиберный пулемёт КПВТ.
– Такого я не знаю. Что за пулемёт? Какой калибр?
– Четырнадцать миллиметров. Как и танк с орудием, созданы пока в единственном экземпляре. Опытные образцы. Тут всё опытное.
– Раз танк включён в полк, нужно выяснить насчет пополнения топливом и боеприпасами. Как я понял, танк не может нести большого боекомплекта.
– Это так, товарищ подполковник, пятьдесят снарядов, – я сознательно увеличил количество возимых снарядов почти в два раза, чтобы вопросов не возникало, почему так много стреляю. – Насчёт линейки вооружения, то…
Тут я рассказал, какой тип боеприпасов нужен, пускай у интендантов голова болит. После этого подполковник передал меня своему особисту. Тот принял как документы диверсантов, так и карту, опросил и, покивав, ушёл, сообщив, что пришлёт двух бойцов для охраны танка. Раз экспериментальная техника, секретная, то он волей-неволей должен за неё отвечать, разделив ответственность за её сохранение. Документы мои он тоже проверил и даже записал данные в блокнот. Насчет остальных документов я сказал, что всё у Тарасова было, а после бомбёжки там даже хоронить нечего было, прямое попадание, так что это всё, что имеется. Подполковник познакомил меня с капитаном, командиром передового танкового батальона, что движется во главе колонны полка. Меня включили в него в виде отдельной боевой единицы.
Я забрался в башню – люк всё это время был закрыт, чтобы не видели, что внутри, – ну и большая часть командиров уселись на броню, благо там было множество скоб для удобства перевозки десанта. Когда мы подъехали к дороге, большая часть пассажиров сошла, включая командира полка, а вот комбат перебрался на БТ-7, что стоял тут же, это его командирский. Далее я следовал за ним, двигаясь по обочине, объезжая подбитые или сгоревшие танки и грузовики, так и доехал до начала колонны. Тут километра три было. Ничего удивительного не было в том, что меня особо не проверяли. Все видели и как я сбивал и как меня бомбили, чудом без прямого накрытия обошлось, то есть получилась проверка боем, и ее результат меня вполне устраивал. Да и танк имел все необходимые обозначения кроме номера, что только подтверждает, что это опытный образец, представленный в единственном экземпляре.
Добравшись до начала колонны, я встал первым, с моей бронёй это не должно стать проблемой, да и комбата я понимал, я-то смогу принять снаряды на «грудь», если что, в отличие от его жестянок. Колонна подготавливалась к движению после бомбёжки, а я вылез из танка. Танкисты его осматривали снаружи, некоторые на броню залезали, так им было любопытно, я же пока пообщался с комбатом. Кстати, фамилия у него была Барсуков, а у комполка – Демидов. Выяснил, наконец, где мы находимся: на дороге Ровно – Луцк. Причём Луцк остался позади километрах в десяти, впереди граница и город Владимир-Волынск. Хоть сориентировался. Теперь по поводу того неизвестного, который на тактической карте отображался как враг. Пока я с танкистами на поле общался, он укатил, судя по скорости, на машине. Причём вперёд, в сторону границы. Мы, пока к голове колонны двигались, так его и не догнали. Ну, надеюсь, ещё встретимся. Комбат интересовался, как я, не хочу ли поесть, а то обещал быстро перекус организовать, и, убедившись, что у меня всё в норме и ничего не требуется, отдал приказ продолжить движение. Я уже настроил рацию на волну, по которой полк общался, так что теперь был на связи.
Перед нами, в километре примерно, шёл взвод лёгких танков из пяти машин и два грузовика с красноармейцами, потом уже шла основная колонна – мой танк, десяток лёгких, грузовик с зениткой, грузовики с красноармейцами, потом снова танки, машины с боеприпасами и топливом, и снова танки. А вообще я отметил, что на весь полк было всего три пулемётных зенитки, остальные все счетверённые пулемёты. Что-то маловато. Может, и по этой же причине, убедившись в эффективности моего крупнокалиберного пулемёта, и решили поставить меня впереди. Не только потому, что броня крепка, но и как защиту от атак с воздуха.
