Владимир Поселягин
Космический скиталец: Космический скиталец. Беглец. Управленец
Наконец технические дроиды освободились, только «Мак» ещё работал, Тимофей не видел одну из турелей, вот «Мак» и ползал внутри в поисках проблемы для устранения, а вот технический комплекс направился к рубке и на броню. Требовалось установить оборудование и вывести антенны с локатором.
За час я справился и начал тестировать это оборудование, из-за чего на меня вышел диспетчер военной базы. Оказалось, они засекли работу боевого радара. Пояснив, что я пока не установил сканер, который не так фонит в пространстве и не пугает военных, успокоил его. Проблема была только в том, что я не покупал оборудование сканера, решив, что мне хватит и радара. Однако не учёл, что работа радара вызывает жуткий интерес со стороны военных. Ладно, в пустых пространствах я могу включать его когда угодно, но вот тут – в заполненной кораблями системе – это чревато. Придётся разориться и купить оборудование сканера. А это, между прочим, тысяча шестьсот кредитов в филиале свалки. Однако без средств слежения носитель, которому я пока не дал имени, не бросишь. Сейчас пространство вокруг контролирует сканер бота, но что будет, когда я улечу? Это фактически глаза для Тимофея, так что без них ему никак.
Проблемы с финансами вставали уже остро, но мне на почту пришло уже более трех сотен предложений по работе. И из них две трети по станциям. Были и с приличным гонораром. На десятке стояла пометка особо срочно, а это означало доплату за срочность. В принципе пара предложений меня заинтересовала. Работа в системе, летать никуда не надо, и оплата неплохая. Только вот на один заказ, судя по прикидкам, понадобится дня два, на другой – три. Но четыре тысячи кредитов и соответственно одиннадцать тысяч за второй заказ на дороге не валялись.
Решив завтра утром заказать необходимое оборудование, я переставил бот на корпус носителя, можно сказать – на спину. После чего велев искину осуществлять контроль пространства, в случае непредвиденных ситуациях будить меня и сообщать Тимофею, я направился спать. Времени было час ночи, что-то я на самом деле устал.
Утром, дожидаясь заказанного оборудования корабельного сканера, я с помощью диагностов конструкторского комплекса работал со вторым реактором. Он был, конечно, сильно изношен, но привести его в более-менее приличный вид можно. Только требовались комплектующие. К сожалению, они стоили прилично, и до подработки я не мог себе позволить такие траты. Но в памяти заметку на их покупку оставил.
После доставки и проверки заказа я произвел оплату и направил технический комплекс устанавливать его. Как раз в это время мне позвонила поздняя пташка Малия.
– Время уже полдесятого, а ты только позвонила, – поздоровавшись, сказал я. – Спать любим, да?
– Ага, – сладко зевнула та. – Мне скоро нейросеть будут ставить, а врачи говорят, что самая первая – самая надежная. Вот и выбирала до поздней ночи, в три только и уснула. Что насчёт обещания, покажешь корабль? Мама тоже хотела посмотреть. Можно и она с нами слетает?
– Да без проблем. У меня тут мелкие недоделки остались, но через час я вылетаю к вам. Сяду в грузовом наземном космопорту. Только там разрешают посадку ботам. Вот туда на своём катере и подлетайте, я вас заберу.
– Хорошо. Сообщи, когда будешь на планету спускаться, ладно?
– Конечно. Ну всё, пока.
– Пока.
Отключив связь, я проверил, как идет установка, и направился в коридор. Нужно осмотреть всё визуально, поэтому, надев инженерный скаф, я воспользовался камерой шлюзования бота и оказался снаружи. Бот всё так же стоял на магнитных опорах, на «спине» носителя, поэтому, оттолкнувшись от порога входа шлюзовой камеры, я поплыл в сторону ближайшей пусковой. Она-то и прекратила мой полет. Включив магнитную подошву на ботинках скафа, я зацокал по броне бывшего военного корабля к ближайшему открытому проему, чтобы попасть внутрь.
Я находился примерно в середине и видел корабль насквозь. Только силовые балки паутиной находились внутри корабля, а вот все переборки были демонтированы и свалены в одну кучу в одном из трюмов-складов. В данный момент, находясь в центре носителя, я видел и нос и корму, где работал реактор. Его я, кстати, тоже видел, и пространство за ним, звезды и даже другие корабли. Разгонных двигателей ещё не было на месте, чтобы закрыть эту дыру в корме. Да и кроме основного оборудования ничего не было установлено, но зато сейчас этот носитель уже мог отвечать на вызовы и подтверждать, что это действующий корабль, несмотря на минимальную комплектацию. А когда, наконец, пройдет регистрация, то он получит и имя. Имена кораблей, кстати говоря, в архив гражданского флота Содружества не вносятся. Только уникальные номера для управляющих искинов. А как назвать корабль – это чисто на совести владельца. Опознание всё равно идет через эти регистрационные коды.
На одной из летных палуб находились запчасти из контейнеров, которые я пока не трогал. До этого мне нужно было установить топливные баки, пробросить топливные магистрали по всему корпусу – и только тогда можно установить двигатели. Топливные магистрали в наличии были, и я перед отлетом отдам приказ на их монтаж, схему я уже сбросил на технический комплекс, но вот остальное без баков начинать не следует. Да и не торопит меня никто. Успею ещё. По всему корпусу тут и там ползали дроиды, везде велись работы. В корме у реактора были видны вспышки сварки. Посмотрев в ту сторону, я развернулся и двинулся к рубке. При активации искина я вбил в него управляющие коды владельца, что мне передали при продаже этого искина, а вот теперь следовало сменить их. Стандартный протокол безопасности, чтобы продавцы не воспользовались ситуацией. Всякое бывает. Это всё, включая получасовую прогулку внутри корабля, заняло у меня меньше часа, после чего я вернулся на бот.
Протестировав всё установленное корабельное оборудование, кроме радара, я оставил Тимофея одного. Приказы на ближайшие сутки я ему отдал, технический комплекс переподчинил, решив сделать его корабельным, забрав только «Мака», а вот конструкторский комплекс работал автономно. Тимофей не мог им управлять, не было необходимых протоколов. Ничего, задачи поставлены. Материалы и запчасти присутствуют, реактор, от которого тем дроидам, что работают на батареях, можно запитаться, действует.
Особо сложных задач я не ставил, дроиды продолжали разбирать внутренние переборки, делая носитель фактически полым. Этих разборок не коснётся только шестая летная палуба, где находились двигатели и другие запчасти, остальное всё идет в разборку, кроме, естественно, силовых балок. Они пока останутся, я буду их убирать, когда вконец определюсь с тем, каким будет мой корабль. Конфигурация корпуса мне подходила, на корме удобно установить средний транспортный луч, также универсальные манипуляторы по бокам тоже не помешают. Планов много, вот все эти планы мне нужно вложить в исследовательский конструкторский центр и ожидать результата, по мере готовности внося в него поправки, пока, наконец, не будет получен конечный результат проекта корабля, который меня полностью устроит. Я знал, что это дело не на ближайшие недели.
Проект – это серьезное дело. Нужно просчитать вес и крепость каждой балки, каждого элемента брони, прикинуть мощности двигателей и сколько энергии всё это будет потреблять. Огромные массивы информации. Так что будем ожидать. В принципе искины соберут мне проект корабля и за неделю, но это не значит, что я его приму. Именно из-за этого, из-за доработок проекта и получается так много времени на разработку проекта.
Отстыковавшись от брони носителя, я направил бот в сторону планеты, облетая её, чтобы начать спуск точно над столицей. Облет был вынужден, как я уже говорил, стоянка моего корабля находилась на другой стороне Торена.
Экскурсия для любопытных женщин оказалась неожиданно долгой. Они буквально упивались полетом, пребывая в восторге от возможностей рубки бота. То есть они сидели на виртуальном диванчике и, как зрители в кинотеатре, смотрели на представление. Мне пришлось развернуть экран на всю рубку, так что казалось, что мы висим прямо в космосе, честно скажу, эффект охренительный. Женщины визжали радостно-испуганно, когда я развернул экран. А сейчас ничего, уже освоились.
Я уже раз десять облетел корпус, и даже трижды пролетая носитель насквозь. Как уже говорил, нигде бронестворок не было.
Сейчас женщины немного освоились, и их вопросы, до этого лишенные всякого смысла, наконец, приняли вполне конкретный конструктивный характер:
– А он не слишком большой? – поинтересовалась нуресса Сола. – Сколько у него длина? Километр?
– Восемьсот двадцать семь метров. Когда установлю двигатели, длина увеличится на сорок два метра за счет дюз. А насчёт большого, как бы вам сказать. Для моих планов его размера едва хватает, но всё-таки хватает.
– Я не поняла, так что ты из него хочешь сделать?
– Боевой универсальный корабль с инженерными функциями. Не чисто инженерный, если вы это думали. Это будет и транспорт, и носитель, и инженерный корабль. Вот только до возможностей крейсера я его не доведу. Если только за счет ракетных пусковых. Орудийные башни кроме как в местах, предназначенных для этого по проекту, ставить негде. Везде склады и створки, что к ним ведут. Сейчас вид, конечно, не ахти, но через пару месяцев я сделаю его вполне мощным судном для дальних рейдов.
– Планы большие и, судя по твоему оптимизму, вполне осуществимы. Я так поняла, ты хочешь слетать куда-то достаточно далеко?
– Ага, – согласился я. – В империю Лемур.
До этого молчавшая Малия встрепенулась:
– Ты не говорил, что собираешься надолго улетать. Эта империя находится далеко.
– На другой стороне Содружества, четыре месяца полета на однотипном с моим кораблём шестого поколения. Мой будет ползти года два. Но я собираюсь довести его до седьмого поколения, а это всё-таки на двадцать процентов увеличения скорости в гипере, и только тогда полечу в Лемур. За три с половиной месяца доберусь.
– Но почему?!
– Доченька, для инженеров империя Лемур это всё равно, что для тебя самая лучшая для спуска горка. Это рай для инженеров. Место, куда они хотят попасть. Империя Лемур самое передовое в технике государство, там самые лучшие инженеры. По сравнению с ними республика Шейн это так, среднее государство, – пояснила Малии нуресса.
– Точно, – подтвердил я. – Вот именно туда я и хочу попасть. На годичную стажировку. Потом вернусь обратно. В Лемуре, конечно хорошо но я дал некоторые обязательства республике, да и нравится она мне. Гражданство больше менять не хочу и не буду.
– То есть ты вернешься?
– Лет через десять, пожалуй. Я, так сказать, попутешествую. А там видно дальше будет. Вернуться могу только в одном случае, если республика с кем-то начнёт войну. Я военнообязанный. Должен буду прибыть на сборный пункт.
– Ага, пока долетишь, война закончится, – фыркнула Малия.
– Ну это дело второе, – философски ответил я. – Ну что, всё насмотрелись? Как насчёт посетить горки? Хочу кататься.
Было видно, что Малия замкнулась в себе, о чём-то размышляя, поэтому ответила нуресса Мила.
– Да, думаю, ты прав, пора отдохнуть на природе, – и, бросив тревожный взгляд на дочь, добавила: – Пожалуй, я покатаюсь с вами. Проведу время весело, а то уже три недели не каталась.
Отлетел от борта носителя, только у меня был полный доступ к этой туше, другим судам следовало предупреждение, что они зашли в охраняемую зону и, если маршрут не будет изменен, последует или пуск ракет, или выстрел из турели. Облетев планету, я снова посадил бот на то место, где подобрал обеих дам. Катер стоял на месте, поэтому, связавшись с местным управляющим, я оплатил стоянку бота на сутки и следом за дамами переместился в их катер, не забыв запереть своё имущество.
Первым делом мы слетали в усадьбу, где все переоделись в спортивную зимнюю одежду для катаний на лыжах. Я себе специальную купил, с вставками на коленях и локтях, чтобы не травмироваться. Для не умеющих кататься, одним словом. Самих лыж у меня не было, поэтому я помогал нести обеим их личные каталки. Себе я собирался получить в пункте проката. Если задержусь на Торене, надо будет озаботиться покупкой личных лыж.
Из усадьбы мы полетели на тот самый курорт, что советовали обе Сола.
– А вот и Кар-Энжи, – оповестила нас нуресса, что сидела за пультом управления.
– Недалеко, – удивился я. – Сколько мы летели, минут двадцать?
С момента нашего спуска на планету Малия заметно ожила, поэтому ответила она:
– Это один из лучших курортов. Тут самые посещаемые горки.
– А нам мешать не будут?
– Нет, сегодня же не выходной. Только туристы будут, местных мало.
Малия оказалась права, видимо она знала по дням, сколько тут обычно бывает народу. Мы сели на парковку и, оставив катер, подошли к станции. Оказалось, подъем на горку осуществлялся на самом настоящем архаичном лыжном подъёмнике. Девушки надели лыжи и с палками в руках, дождавшись свободного подъёмника, сели в один такой. Опустив поручень безопасности, мы стали подниматься.
Наверху Малия показала мне пункт проката, сообщив, что её помощь там не требуется, на горках работают настоящие профессионалы, а сама отъехала к спуску, где ждала нуресса Мила. Не знаю, как они, но меня крутость этого спуска немного обеспокоила. Однако посмотрев на большое количество молодежи, человек сорок на этой горке попеременно катались, а особенно то, что большая часть этих лыжников ещё несовершеннолетние, я немного успокоился. Сейчас местных парней поспрашиваю, как тут и что. Зайдя в небольшой магазинчик проката, совмещённый с большим зданием, где находились разные кафе, бары и другие зоны отдыха, только этот магазин вел в полуподвал, остановился оглядываясь. Кроме меня тут было трое посетителей и двое служащих. Один работал с семьей, выдавая инвентарь, и я направился ко второму.
Первый же вопрос парня лет восемнадцати меня удивил:
– Что, в первый раз?
– Так заметно?
– Да, кто впервые на горках – немного нервничают. Вы хоть за напускной бравадой этого не скрываете.
– Я жил в местности, где нет гор, только степи. Снег есть только высоко в горах, но никому в голову не могло прийти подняться на них, чтобы покататься. Потом жил в горах, но мне уже были не интересны лыжи. Так что я скорее новичок.
– Я могу показать вам пару движений при спуске.
– У меня база «Лыжник» четвертого ранга, но выучил я её до третьего.
– А-а-а, – сразу успокоился служащий. – Это хорошо. Я могу вам подсказать только одно. Первый спуск самый трудный. Бывает падают, ничего страшного в этом нет. Советую начать с восьмой горки. Раз пять съедете, потом переходите на двадцать первую. Её вам на весь день хватит. Следующие дни начните с двадцать первой, а потом продолжите на тридцать четвертой. Там небольшие трамплинчики на всем спуске, вам должно понравиться. Всем нравится. Давайте подберем вам лыжи.
– Я смотрю, тут у вас не только лыжи? – спросил я, разглядывая разные средства для спуска.
– Всякие оригиналы есть, – усмехнулся парень. – Но лыжи самое лучшее средство для катания. А то вон приехал один с детскими санками и катался на них, а самому за сорок.
– Псих, что ли?
– Да нет. Кататься любит, вот только высоты боится. На лыжах ему, видите ли, страшно. А то, что спуск разбивает, ему всё равно. Хотя сейчас починили уже. У нас для этого специальная техника есть… Вот присаживайтесь здесь. Обувь у вас модельная, универсальная, значит, и крепление такое же надо.
Парень отошёл к стойкам и, осмотрев несколько пар лыж, подхватил одни и принес мне.
– Примерьте.
После недолгих примерок я выбрал себе пару. Потом были палки.
Наконец я с лыжами и палками вышел наружу и на специальной скамейке у входа надел взятые в аренду лыжи.
Пока меня не было, обе дамочки, не дожидаясь моего возвращения, успели скатиться, и в данный момент я, сидя на скамейке, наблюдал, как они спрыгивают с подъемника и на небольшой скорости подкатываются ко мне.
– Ну как? – спросила Малия, ловко затормозив рядом, с боковым заносом.
– Не знаю, ещё не пробовал.
– Ты тут поверху покатайся туда-сюда, привыкни к ним. А когда освоишься, мы втроем скатимся.
– Втроем ему рано. Сперва он должен в одиночку это сделать, – не согласилась нуресса.
Что значит втроем, я узнал почти сразу, группка малолеток вдесятером, плечом к плечу с гиканьем и визгом унеслись вниз.
– Не, я так не хочу. Лучше одному. А то ещё сшибу кого.
Последовав совету Малии, я действительно покатался по верхушке, разглядывая разные горки. Сам курортный городок находился на вершине гряды, и можно было скатываться в разные стороны. В некоторых местах у меня кружилась голова. В других я внимательно наблюдал, как родители учили малышей кататься с детских горок. Я бы лучше в первый раз там скатился, но люди вокруг не поймут. Покатавшись туда и обратно, я действительно стал чувствовать лыжи как продолжение своего тела и на последнем возвращении, набрав скорость, повторил фокус Малии с эффектным торможением, вызвав у дам восторженные вопли.
– Ну что, пробуй, – предложила Малия. Обернувшись и бросив завистливый взгляд в сторону детской горки, я встал на край и посмотрел вниз. Как-то сразу закружилась голова и четырёхсотметровый достаточно плавный спуск сразу показался крутым и дли-и-инным.
Долго размышлять мне не дали, я почувствовал толчок в районе пятой точки и с воплем покатился вниз. Сперва я просто в испуге балансировал. Но потом вбитые базой рефлексы стали действовать и пришлось для сбрасывания скорости уходить то вправо, то влево. Как лыжники, скатываясь, сбрасывают скорость боковым скольжением, так и я действовал. Под самой горой я уже катился прямо до самого конца, там притормозив. Через пару секунд рядом затормозили дамы.
– Ну и кто меня пнул?
– Не пнул, а помогла сделать выбор, – ответила Малия.
– Какой там выбор был?! – возмутился я. – Я уже катился. Ладно, как бы то ни было, мне понравилось, пошли ещё покатаемся.
– Может, хватит уже? Я устала, – снова заныла Малия, спустя несколько часов.
– Да ты что, я только во вкус вошёл?! – возмутился я.
– Ты уже сорок раз скатился, с семи разных горок. Хвати-и-ит!
– Ну вот, только нашёл интересное занятие, а уже домой тащат, – забурчал я, но повернул не к подъёмникам, а в сторону кафе рядом с парковой, где нас ждала мама Малии. – Больше тебя с собой не возьму. Ты давай к маме иди, а я пока лыжи сдам. Надо узнать, придётся мне платить штраф за скол или нет.
– А нечего было елки сшибать, – ответила вредная девчонка и поспешила в сторону кафе, неся на плече лыжи и палки.
– М-да, что-то мы закатались, семь часов тут уже. Пора закругляться, Малия права. Да и вестибулярный аппарат уже потряхивает, – вздохнул я и, сняв лыжи, направился в сторону нижнего пункта проката. За скол покрытия на одной из лыж всё-таки пришлось платить штраф.
После сдачи инвентаря и улаживания проблем с его порчей я прошёл к парковке, и мы сразу же полетели домой.
– А весело было, правда? – спросил я заднего сиденья.
– Весело, – согласилась нуресса Мила. – Особенно когда ты с того трамплина летел и врезался в рекламный щит.
– Ну не пробил же. Тем более брезент слабо натянут был, мягкий. Ничего себе не повредил, только локоть зашиб.
– Надо по лыжне кататься, а не со спуска одной горки перекатываться на другой. Начинал ты на «восьмерке», она спокойная, а «девятка» для профессионалов. Видел ты, какой там трамплин?
– Напомню, что в упор видел, причём под собой. И вообще я не виноват. У меня лыжу закусило, вот я, балансируя на одной ноге, пробил снежный барьер и выкатился на эту «девятку». Только равновесие восстановил, а тут набор скорости и полет. Ладно, хоть трамплин широкий был, мимо не пролетел.
– Служащий, что за эту горку отвечал, чуть не поседел. Сразу медиков вызвал, скатился за тобой, а ты под щитом лежишь, ржешь и орешь, что хочешь ещё раз так долбануться. Наверное, головой ударился.
– Не-а, не ударился, – отмахнулся я. – Я в полете перевернулся и спиной в щит врезался, вниз головой. А когда стал падать, уже на ноги перевернулся. Только ноги не удержали, лыжи разъехались, и я на пятую точку шлепнулся… А так… мне понравилось. Будет время, ещё покатаюсь.
Долетели мы до усадьбы нормально. Я, переполненный впечатлениями поблагодарил хозяек за прогулку и весело проведенное время, после чего направился к себе. Время было полуденное, однако из-за сильной усталости сразу принял душ и свалился спать.
Проснулся я где-то в час ночи. Делать было нечего, и спать уже не хотелось. Поэтому я решил заняться делом. Связавшись с Тимофеем и узнав, что у него всё нормально, никаких происшествий не было, я стал просматривать письма с предложениями по инженерной работе. Кроме двух быстрых перспективных работ в системе Торен, к ним добавилась ещё одна. Тоже ремонт и усовершенствование станции. Причём присланная от военных. Сумма в контракте по оплате за работу меня впечатлила, поэтому, несмотря на позднее время, я стал обзванивать всех трех перспективных возможных временных работодателей. До всех я дозвонился. Хотя двоих пришлось будить, но никакого неудовольствия и претензий не было. Мы быстро обговорили условия, время начала работ и сроки окончания. Я разбил их на три этапа. Первыми занимаюсь военными, у них срочно, тем более оплата в шестнадцать тысяч кредитов была очень сладка, плюс две за срочность. Потом перестройка внутренних коммуникаций фармакологической корпорации, что собиралась открывать филиал медицинского центра на одном из гражданских терминалов, и внеплановый ремонт шлюзовой камеры с заменой ремонтного дока на грузовом терминале. Там были свои инженеры, что поддерживали работоспособность терминала, но они были чисто корабелами, то есть не станционщики. Поэтому и пришлось в этом случае вызвать специалиста со стороны.
После подписания всех договоров на работу я закопался в сети и стал составлять из открытых источников, план-схему инженерных работ в системе Торен, требуемого количества для этого инженерного состава, и сколько наличествует в действительности. Через полчаса я закончил с анализом, и вот что у меня вышло.
Для покрытия разнообразной работы, где требовались инженерные знания, нужно было от восемьсот до тысячи инженеров разной направленности. Однако в системе было зарегистрировано всего двести семьдесят три инженера, причём универсалов было всего восемнадцать. Меня в этом списке не было, я не регистрировался в местной сети и работал частным образом, только на себя. По примерным прикидкам, таких, как я, незарегистрированных инженеров в системе ещё человек пять-шесть, вряд ли больше. Вот и получалось, что в системе с инженерами-станционщиками некоторый напряг. Будем этим пользоваться.
Кстати, через два часа мне нужно приступать к своей первой работе. Время я терять не собирался. В космосе ночное время эфемерно, там дежурствами время расписано, так что можно вылетать.
Оставив на почте Малии письмо, что я отправился на работу по контракту, пообещав вернуться через пяток дней, поспешил в сторону выхода из усадьбы. Такси я уже вызвал.
Из своей комнаты выглянул управляющий, видимо сработала охрана. Объяснив ему суть моего ухода, удовлетворив его любопытство, покинул усадьбу. Через час я уже был на орбите. Дождался буксира, что подхватит у остова моего носителя контейнеры с конструкторским комплексом, и мы поспешили к военной базе. Пора зарабатывать денежки.
Спустя четыре дня я вышел из салона грузового такси, дождался, когда кузов покинет дрон, и поспешил к воротам усадьбы «Живая вода». Управляющий, узнав, кто прибыл, без проблем пропустил меня на территорию, я всё ещё являлся гостем, который гуляет сам по себе. Вот странно, на усадьбе работает семнадцать человек, а общаюсь я в основном с управляющим. Слуги, что подают блюда в столовой, не в счет.
– За мной, – скомандовал я дрону.
– А это ещё что такое? – удивился Норт Икки, встретив меня у входа в дом, разглядывая то, что стояло у меня за спиной.
– Боевой дрон-телохранитель, – гордо ответил я, обернувшись и ещё раз полюбовавшись на стоявшего рядом в хищном напряжении дрона.
– Какой он… странный, – озадаченно пробормотал управляющий.
– Ещё бы, – ответил я, ещё больше гордо подбоченившись. – Сам делал.
– А он не опасен?
– Вообще-то опасен, но я его для того и сделал. Это подарок для Малии, будет её телохранителем.
– Извините, но по протоколу безопасности я не могу пропустить его в дом и дать встретиться с членами семьи Сола. Слишком странная машина, что вы создали.
– А что в ней не так? Это полная копия воина Анубиса из фильма «Мумия возвращается»… – договорить я не успел, на порог открытой веранды выбежала Малия.
– Привет! – воскликнула она, улыбаясь, и, увидев двухметровую фигуру у меня за спиной, взвизгнула и тут же спряталась за колонной. – Это что за страшилище?!
Вздохнув, я ответил:
– Подарок это. Тебе хотел приятное сделать. Сама знаешь, что человекоподобных дронов создавать запрещается, вот я и сымпровизировал. Ничего другого в голову не пришло. Военные дали попользоваться своим синтезатором, вот я и склепал эту машинку. Пробовал на нём свой аналитический центр, особенно по созданию пакета программ для фехтования. Из-за этого и пришлось его делать таким высоким. Если бы он был ниже, то не смог бы использовать все свои боевые возможности. Это, конечно, не профильная задача, но тоже всё в опыт.
– А как он называется? – Малия уже пришла в себя и, спустившись на тропинку, обошла вокруг дрона, с любопытством разглядывая его.
– Я сегодня утром зарегистрировал его. Так что по всем документам он проходит как боевой охранный дрон пятого поколения модели «Анубис». Основные задачи: телохранитель, охранник имущества, учитель фехтования и… танцор. Ещё его можно настроить на охрану усадьбы. Непрофильные задачи: штурмовик, пилот, собеседник и даже вешалка для одежды. То есть всё это он может делать, но не очень хорошо. Я вложил в него знания по пилотированию вашего катера. Там стоит искин четвёртого класса, так что это достаточно умная машина.
– А шерсть настоящая? – провела ладонью по шерсти на мускулистой руке дрона Малия. – Всё псевдоплоть.
– Значит, говоришь ещё и танцор? – спросила нуресса Мила, которая, оказывается, тоже вышла на веранду и слушала наш разговор. Для меня вопрос оказался неожиданным. Я не ожидал, что она здесь, но ответил быстро:
– А вы испытайте.
– А испытаем… Норт, запусти «Весенний ветер», пожалуйста.
– Хорошо, нуресса, – поклонился тот и замер, мысленно отдавая приказ искину дома на запуск музыкальной композиции.
Хозяйка дома легко спустилась с веранды, сбросив мне на руки невесомую ткань шали, и протянула руки дрону, как только прозвучали первые аккорды. Тот мгновенно среагировал, взял её ладошки, и согласно церемониальному протоколу поклонился партнерше с особым изяществом и повел в танце. Танцевали они на траве, нуресса босиком, а дрон убрав шипы-когти, чтобы его не испортить. Я замечал, что нуресса Мила частенько специально подставляла ноги, но дрон ловко уходил от этих уловок.
Музыка длилась всего двадцать минут, но для нас они пролетели за мгновение, до того был завораживающим этот танец.
– Ты какие церемонии ему закачал, императорские? – тихо зашептала Малия, наблюдая, как парочка идет к нам после окончания танца. Нуресса улыбалась, глаза её блестели, и с одобрением поглядывала на дрона идущего рядом.
– Что попалось в открытом доступе, то и закачал. А что?
– Императорские церемонии проводятся только во дворце на столичной планете, у нас тут другие, проще. Хорошо, что мама владела этими церемониями и знала некоторые особенности танца.
– И что? – всё ещё не понимал я.
– Я этого не умею, – сердито ответила Малия. – Мама грозила, что наймет учителя, а тут такой подарок. Вот спасибо.
– Ну я могу отключить эту функцию.
– Да что теперь? – отмахнулась Малия. – Всё равно выучить заставят. Забудем об этом разговоре, подарок мне о-очень понравился.
– Вот и ладушки.
В это время к нам подошли танцоры, я скинул Малии на коммуникатор коды владения дроном, чтобы она зарегистрировалась как его владелица, и пока она это делала, мы с нурессой отошли чуть в сторону.
– Я не знаю, как вам пришло в голову произвести на свет эту интересную и, я бы сказала, забавную машину, но она очень подходит к дочери… Ой, смотри, у нее уши зашевелились, как будто она от мошкары отмахивается… О чём это я? Ах да… Более того, если грамотно произвести рекламную кампанию, то вполне возможно, на вас посыпятся заказы на создание подобных дронов и предложения о продаже главной лицензии на их производство. У моего мужа есть фабрика по производству ремонтных дроидов пятого поколения. Я думаю, труда не составит перепрофилировать один цех на небольшой выпуск этих «Анубисов». Лично я бы была не против такого защитника. Бывают случаи, когда он крайне необходим.
– Это не проблема, тем более это только одна из реплик. Есть ещё копии «Гор» там или «Сехмет». По желанию. «Сета» предлагать не буду, там голова осла.
– А это что?
– Это всё то же самое, только голова «Гора» – в виде птицы. А «Сехмет» – женщина с головой львицы, соответственно с женственной фигурой.
– Я бы приобрела себе «Сехмет», если будет такая возможность. Ты всё-таки подумай насчёт продажи лицензии или временной передачи с отчислением по продажам. Это очень неплохой побочный доход.
– Я подумаю над этим предложением, – согласился я. Мы стояли на ступеньках и смотрели, как Малия пробует возможности дрона в разных направлениях.
– Малия, ты скомандуй ему тренировочно-показательный бой с тенью. Только отойди в сторону, хотя тебя и не зацепит, но лучше обезопаситься.
Девушка послушалась, она перебралась к нам и на голосовом управлении скомандовала дрону, что я ей посоветовал. Дальнейшее произвело фурор, не меньший, чем сам танец. Выхватив из-за пояса серп и цепь с шипастым шаром на конце, дрон начал бой с тенью. Я это уже видел, поэтому больше наблюдал за мимикой хозяек. Это было что-то, такого выражения лиц я ещё не видел. Это была смесь восхищения, ошарашенной недоверчивости, что это действительно происходит, изумления и даже зависти.
Кроме этого, я случайно заметил, что во всех окнах видны слуги, которые с теми же выражениями наблюдают за боевым танцем дрона. Оказывается, они действительно существуют, а то я думал, они эфемерны.
Наклонившись к уху Малии, я тихо прошептал:
– Я тебе на почту отправил инструкцию по использованию, прежде чем активировать его охранный режим, прочитай внимательно, а то могут и жертвы быть. Это ведь всё-таки не игрушка.
С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, девушка кивнула, вернувшись к наблюдению.
