Владимир Поселягин
Интуит. Спасатель. Книга пятая

Глава 1

Пролог.

Пришёл я в сознание как-то сразу. Как выключателем щёлкнули. Очень точное определение. Сильно болела голова, перед глазами всё плавало. Болели именно голова и шея, повернуть голову не мог, как будто заклинило позвонки. Это первое что ощутил, когда очнулся, ну и звон в ушах. Похоже контузия, и довольно серьёзная. То, что я погиб, это факт.

Самое удивительное меня пристрелил свой, из охраны нашего научного центра, ещё направляя оружие в голову, добить раненого, сказал:

– Извини парень, у меня приказ.

Тот явно не хотел выполнять этот приказ, но делал это, и извинения в голосе звучали искренне. Наша научный Центр находился на одной из тысяч малых космических станций, что разместились в Солнечной системе. Да уж, пока прихожу в себя, определяю где нахожусь, быстро и кратко опишу, сделаю информационную сноску в своё прошлое. Души, а не тела, своё настоящее тело я потерял и получил новое после перерождения. Так вот, зовут, или звали меня, Игорь Светин. Меня называли гением программирования. В шестнадцать лет я взломал очень серьёзную защиту, получив за это солидную премию. Ну знаете, некоторые компании, что специализируются на программном обеспечении и защите, в открытый доступ выставляют свои наработки, взломаешь, премия в миллион. Я взломал за шесть часов. Премию честно получил, пока на счёт до совершеннолетия, но дело в том, что я не то чтобы лучший из лучших, я интуит, ну чую, когда иду правильно дорожкой. Сейчас поясню что это. Мой дед, профессор высоких технологий, был замом академика Райнва в одном секретном, суперсекретном научном Центре. Чем там занимаются узнал, когда дед привёл меня на работу и познакомил с академиком. Устаревать на работу привёл. Мне было семнадцать. Перед эти я четыре дня занимался разными подписками, спецслужбы нашего государства Центр охраняли, а там всё серьёзно. Мариновали, пока доступ не получил, с трудом, но смог, не пускали. Академику я был не особо интересен, но деда тот уважал. В общем, Райнов дал мне задачу. Решить проблему совместимости трёх программ с четвёртой, а они не совместимы, вместе не работают. Программный конфликт. Я тут же в его кабинете за четыре часа это сделал, заодно изучив сами программы. Интересные наработки, мне такие ещё не встречались. Оказалось, программа имела столько проблем и «блох», с ней уже год работают, а тут я, да ещё так быстро, что посчитали невозможным.

Удивил, надо сказать. Меня в семнадцать лет, а я ещё в школе учился, взяли на работу. Работал после обеда, так и жил на станции, не выездной, перейдя на заочное образование. В общем, я чисто по программам. Оказалось, там порталы были, другие миры. А я фанат ВОВ, а там немало «десантников» оказались на этой войне. Я столько артефактов с неё натаскал. Мой дружок, Степан Райнов, всё посмеивался над этих, вся каюта в добыче. Я умер, меня убили. Я был совсем мальчишкой, мне было двадцать один год, когда началась война, и станция, сотрясаясь от взрывов, бралась штурмом диверсантами. Хорошо Степана не было. Он за пару дней до начала войны, руку сломал, хотя судя по синякам, не упал-очнулся-гипс, явно в драке. Степан племянник и личный телохранитель академика. Тот иногда решал некоторые вопросы, где нужна сила или оружие, видимо восстанавливался после подобного задания. Так что тот был на планете, когда нашу станцию брали штурмом. Повезло ему. А меня убили. Кстати, дед да, тайком, смог поставить мне хранилище на ауру. Магия – это здорово. У нас немало работников магов из другого мира, я с ним постоянно контактировал. Не только помогая составлять программирование для амулетов, но и они со мной работали. Я инертен к магии, хотя мне Дар хотели привязать. Таким был и академик. Однако он полностью невосприимчив к магии, таких называли анимагами. А я больше интуит. Дар не приму, ладно хранилище поставь смогли, но чуечка прокачена просто на нереальную величину. В магическом мире такие как я редкость, но всё же есть. Я просто чую что мне туда не надо, а лучше сюда. Поэтому жизнь моя была легка.

Я из миров где прошлое в истории, стащил полные ПО нескольких компьютерных игр тех времён, в наше время они давно забыты и даже потеряны, и дообработав их, выложил в Галонете, арендовав сервера. Игры, те же «Офф танк», пошли. Да так вошли, одна в тридцатку самых популярных попала. Деньги не сказать, что потекли рекой, но примерно пятьдесят своих зарплат в месяц чистого дохода, я имел, и поток ширился. Год уже так зарабатывал, а то что работаю в научном Центре, мне не мешало. А мечтал купить себе малую космическую станцию, уже присматривал. Пару лет и накопил бы, а может и раньше. Да вот не повезло, я уже миллионером стал, но воспользоваться своими заработными средствами не успел. Убили. Обидно. Тут мои мысли были нарушены окриками, что я смог расслышать, сквозь шум в руках. Потом хлопнул выстрел. Пока я предавался воспоминаниям, стараясь не крутить головой, а поворачиваясь всем телом, если надобность была, но больше осваивая тело, особенно руки. Так вот, я пока вспоминал свою прошлою жизнь, осваивая тело, то определил где оказался. В ВОВ, без сомнений. А я сидел на дне самой настоящей стрелковой ячейки, засыпанный по пояс песком. Тут почва такая. Пощупал форму, красноармейская, пустые петлицы, только эмблемы каких-то войск, скорее всего стрелковых. В нише пустая флажка, первым делом её схватил и потряс, очень пить хотелось, круглый красноармейский котелок с ложкой в нём, обоймы с патронами для винтовки и три гранаты «РГД-33» с осколочными рубашками. Рядом стояла винтовка «Мосина». Сбоку, у левого колена, видно узел вещмешка, остальное песком засыпано. На коленях каска, дном вверх. Бок её изувечен. Похоже пуля, или осколок, ударили молодого бойца в каску, что и привело к травме шеи, контузии. Дальше в теле уже очнулся я.

Уже нащупал в нагрудном кармане гимнастёрки документы, а тут эти окрики и выстрел. Быстро выглянул, привстав, при этом обрушив кучу песка под зарницу, рассмотрел немцев. Два десятка. Обычный Вермахт, с закатанными рукавами френчей, что обходили советские позиции. На моих глазах выдернули из такой же стреловой ячейки бойца. Явно, как и я, оглушён, стоял с трудом. До этого видимо кого-то добили. И до них оставалось метров тридцать. Действовал я быстро. Оглушён, контужен, плохо себя чувствую, но что делать надо, понимал. Расстегнул наградные карманы, всё в каску убирал, карманы шаровар проверил. Мелочёвка и там была. Из ниши всё тоже в каску. Ту на дно. Отстегнул ремень с подсумками, бросив под ноги, вещмешок на каску поставил, и выглянув, демонстративно отбросив винтовку в сторону, крикнул на немецком:

– Сдаюсь!

В общем, двое ко мне, так неуклюже выбираясь специально стал обрушивать вниз песок со стенок, засыпав то, что мне ещё пригодится позже. Хотя в документы так и не глянул, даже не знаю, как меня теперь зовут. Правда, приметив скатку шинели, выдернул её, да из ниши забрал котелок с ложкой. Скатку через голову на себя, и стоял с котелком в левой руке, с трудом удерживая равновесие, шатаясь. Меня обыскали, глянули в ячейку, но там сплошной песок, и повели в сторону наших бойцов, что сидели и лежали в стороне. Десятка два. Сам я пока шёл, играл глазами туда-сюда. Из-за шеи крутить головой не мог. Похоже тут рота стояла, удобное место для обороны, изгиб дороги и холм, где рота и заняла позиции. Оборона явно спешно возведена, видимо даже не оборона, а заслон. На дороге дымился немецкий танк, «тройка», ему детонацией сорвало башню, сползла на корму, два побитых пулями мотоцикла и сгоревший грузовик. Ещё дымился. Если тела немецких солдат и были, то их уже убрали. А так, судя по многочисленным воронкам, наши, а теперь я отожествлял себя с тем бойцом, в тело которого попал, накрыли миномётами. Кто-то сбежал, кто-то оглушён был как я, но заслон немцы сбили и вот осматривали, пока по дороге шли войска. Вот такие дела. Сам я лёг на траву, и почти сразу вырубило. Состояние было так себе. Ладно пока шёл тело свободной рукой ощупал. Целое, только голове досталось, сильный удар был в правую область головы у виска, тут гематома, и шеей не покрутишь. Подташнивает ещё. Ничего, дождусь запуска хранилище. Не пустое будет, три амулета, по стандарту, золотая середина, личной защиты, лекарский, с опцией диагноста и зарядки.

***

Лениво перевернувшись на левый бок, я вытянул шею и глянул в сторону перестука топоров, где немецкие рембатовцы, или сапёры, заканчивали ставить ворота нашего полевого лагеря для военнопленных. А что, нас отвели в сторону, в поле у озера, и организовали лагерь. Я тогда очнулся от пинка ноги, где-то часа два пролежал, поспал. Потом включили в колонну, где с пять сотен бойцов и командиров было, увели с ними недалеко. На самом деле недалеко, вот отсюда синей полоской видно далёкий лес, ближе от него, на километр, холм, где и держала оборону моя рота. Километрах в шести от лагеря тот холм. Сам подивился этому. Посадили в чистом поле, и стали ограждать колючей проволокой, столбами. Вон вышки уже поставили, там пулемётчики, и сейчас ворота заканчивали. За два дня сделали, за это время лагерь пополнился тысячи на три пленными. Всё, закончили с оградой, а то за это время, с сотню бойцов ночами точно утекло, хотя немцы осветительные ракеты пускали время от времени. Я бы тоже утёк, если бы не моё плохое состояние. В чистом поле стояли, под открытым небом. Пока командиры были, зоны для туалета выделили, даже ямы выкопали, но потом всех командиров вывели.

Время обеда, тут и сработало хранилище. Запустилось, открылось окно рабочего стола. Двое суток прошло, так и есть. Пока я настраивал рабочий стол как мне удобнее, запускал кач, тонна свободного места в хранилище есть, это хорошо, то поглядывал сторону ворот, там четыре телеги подогнали, с овощами, кормить нас. Рядом озеро, на трёх телеках бочки, литров по сто, возить возят воду нам. Причём, делали это наши пленные, понятно под присмотром охраны. Впрочем, воды всё равно не хватало. Да и еды тоже. Я более-менее пришёл в себя. Уже шеей осторожно кручу, правда, всё равно больно, но состояние получше чем было. Сейчас в ворот толпились бойцы, пищу распределяли, там мой напарник, ждал нашей доли. У него ничего нет, моими шинелью, котелком и ложкой пользуемся на двоих. В отличии от меня тот в порядке, да и сам подошёл предложил скооперироваться. Ещё добавлю, что он командир. Ну да, в исподней рубахе, догадался френч скинуть, а то что галифе тёмно-синее, командирские, это видимо не считается. Парень лет тридцати. Капитан или старлей, тот на эту тему молчал, да и я не в том состоянии был, чтобы общаться, больше лежал и восстанавливался. Впрочем, в первую же ночь, тот сменил галифе на красноармейское шаровары и гимнастёрку. Снял с умершего от ран, или двоих, не сильно кровью попорчены, так что всё же затерялся среди нашего брата. Так что пока напарник воду нёс и пучок овощей, морковь и половина кочана капусты, ничем другим нас не кормили, я успел надкусить кисть руки и кровью привязать все три амулета, пока убрав их в карман шаровар. Шло время, те приписывались, для этого нельзя в хранилище убирать, снаружи должны быть, а мы, сидя, быстро набивали голодные брюхи.