Владимир Паюков
Возвращение
Котёнок
1
Белый пушистый комочек висел на макушке одиноко стоящей тоненькой ольхи и на весь лес ошалело мяукал. Алиса подбежала к ольхе, позвала малыша: «Кис-кис!» – но тот лишь сильнее вцепился коготками в деревце и заголосил ещё громче. Поняв, что без посторонней помощи оцепеневший от страха котёнок уже никогда не сможет спуститься вниз, Алиса согнула тоненький ствол, перебирая его руками, дошла до вершинки и взяла пушистика на руки. Тот сразу затих и только мелко-мелко дрожал, глядя на свою спасительницу небесно-голубыми глазами.
– Как ты попал сюда? Ты чей? – ласково поглаживая мягкую пушистую спинку, приговаривала Алиса. – Что мне с тобой делать? Я ведь не могу взять тебя к себе, а тем более поселить в своей комнате – воспитатель не разрешит мне даже покормить тебя.
Котёнок жалобно мяукнул, лизнул руку Алисы тёплым шершавым язычком, и девочка сдалась. Несколько раз выкрикнув по-русски и по-английски неведомо куда исчезнувшим хозяевам найдёныша: «Ваш котёнок у меня в Роял Скул!», она с чистой совестью прекратила пробежку и помчалась к школьному городку, держа драгоценную ношу за пазухой. Пригревшийся котёнок сидел смирно, и Алиса благополучно проскользнула в свою комнату.
Алиса училась в Роял Скул первый год. Школа ей понравилась сразу: просторные светлые классы, весёлые, доброжелательные преподаватели, уютные комнаты, в каждой из которых проживало не более двух человек. Но отношения с одноклассниками никак не складывались. Может, из-за плохого английского Алисы; может, из-за её независимого и гордого характера. И когда после первых каникул все снова собрались на учёбу, выяснилось, что Алиса теперь будет жить одна: китаянка Синь Лаоци перешла в другую комнату. Только сейчас девочка оценила, какой подарок ей сделала судьба: оставшиеся до рождественских каникул пять дней котёнок тихонько проживёт в её комнате, а потом они вместе полетят домой в Россию. Алиса сбегала на первый этаж за молоком, начала кормить малыша, и тут неожиданно погас свет.
2
Стив резко вывернул руль, и ярко-красный новенький феррари, сверкающий огнями и хромом, застыл у ворот дома Элис.
– Ну, ты уже стал настоящим гонщиком! – засмеялась Элис. – Ещё неделя – и можно на соревнования. – Поцеловав Стива, она прошептала: – До завтра! – и выскочила из машины.
Стив медленно проехал два квартала и остановился у бара дяди Ричи, поджидая Майкла. Жизнь удалась. Полгода назад он и не мечтал о собственном автомобиле. Молодой человек закрыл глаза и снова увидел, как по дому скачет в бешеной пляске отец. Семьдесят семь миллионов евро – джекпот в европейской лотерее – выиграли они в октябре. Сейчас декабрь, а отец и мать всё никак не успокоятся: уволились с работы, целыми днями разъезжают по магазинам, завалили весь дом разной дребеденью. А по большому счёту купили только три вещи: внушительных размеров новый особняк для семьи, роллс-ройс для себя да Майклу на день рождения новенький феррари. Не у каждого парня в восемнадцать лет есть такая машина, далеко не у каждого!
«Наша постель на колёсах», – любит говорить о модной машине Элис. Постель, надо признаться, так себе, не слишком удобная. Зато очень тёплая! Это начинаешь ценить вот в такие холодные вечера, когда с неба сыплется снег, а ветер норовит сорвать с пешеходов одежду…
Майкл, единственный настоящий друг, с которым Стив подружился ещё до школы, как всегда, опаздывал. Но Стив не будет ему звонить. Так приятно сидеть в тёплой машине, слушая музыку и разглядывая прохожих! А вот и Майкл. Стив вылез из машины, обнял друга и показал на пассажирское сиденье. Но приятель не спешил садиться. Он смотрел на Стива умоляюще и повторял:
– Ты же обещал, ты же говорил, что сегодня я обязательно сяду за руль!
– Ты думаешь, что это твой «Жук»? Знаешь, как нежно здесь надо давить на газ или тормоз? Давай завтра днём, в любое удобное для тебя время.
– Ты прекрасно знаешь, что днём я работаю: у меня ведь нет богатого папочки. И знаешь что? Катись-ка ты отсюда подальше, парень, а то я схвачу стул дяди Ричи и так разберусь с твоей драгоценной машиной, что её не возьмётся ремонтировать ни одна мастерская. Посмотри на себя! Разве ты не видишь, как изменился за эти три месяца? Да лучше бы твой отец никогда не выигрывал этих денег!
Майкл развернулся и пошёл вдоль улицы, а Стив смотрел ему вслед и думал, что прямо сейчас от него уходит его лучшая половина. Что-то дрогнуло у него внутри. Он догнал друга, сунул ему в ладонь ключ и буркнул:
– Ты только не гони: видишь, какая дорога скользкая?
Майкл просиял, обнял товарища, и они, счастливые, побежали к машине.
Через час Майкл уже полностью освоил феррари, а через два Стив с завистью думал, что водить машину так, как Майкл, он будет ещё не скоро.
– Всё. Пора по домам! – приказал он другу, но тот взмолился:
– Ещё пять минут: один прыжок с трамплина – и всё!
Трамплином друзья называли просевший участок дороги у поворота с ограничением скорости до сорока километров в час. Если же та была выше допустимой, машину подбрасывало вверх, и сердце замирало на несколько секунд свободного полёта. Подъехав к трамплину, Майкл остановился и, заглушив мотор, начал раскачиваться на сиденье.
– Ты спятил или перегрелся? – удивился Стив.
– Мой старикан папашка говорит: «Тот, кто хочет прыгнуть, как тигр, должен затаиться, как заяц». Думаешь, мы хорошо притаились? – вопросом на вопрос ответил Майкл и засмеялся.
– Балда! Это сказал Конфуций почти три тысячи лет назад, – поправил его Стив и толкнул друга в плечо. – Давай скорее, мне из-за тебя от матери влетит.
Майкл включил зажигание, мотор взревел, загорелся дальний свет, и машина, набирая скорость, понеслась к трамплину. В свете фар блеснул лёд, феррари занесло на дороге, подбросило вверх, развернуло резким порывом бокового ветра, и машина, длинной красной торпедой пробив ограждение, врезалась в стоящий возле дороги трансформатор высокого напряжения. Раздался оглушительный взрыв, в небо взметнулся сноп искр, во всех окнах и на улицах городка погас свет. Наступила кромешная тьма, и лишь на окраине начал разгораться видимый отовсюду костёр. Тонны масла вытекли из повреждённого трансформатора на землю. Маленький огонёк, пробежав по земле, набрал силу, жарким высоким языком пламени лизнул небо и начал пожирать траву, кусты, красную длинную торпеду. С негромкими хлопками лопнули шины, с оглушительным грохотом взорвался бензобак, но Майкл и Стив ничего этого уже не видели и не слышали…
3
Алиса подошла к окну, посмотрела на непривычную темноту за окном, на разгоравшееся за лесом зарево и пошла спать, прихватив с собой в кровать котёнка. Проснувшись утром, она долго лежала не шевелясь, боясь разбудить разоспавшегося друга, и думала о том, что у неё в жизни началась белая полоса. Сегодня воскресенье. Через четыре дня рождественские каникулы и встреча с друзьями. Под боком мурлычет очаровательное существо, а через час на пробежке она встретит Майкла. Неделю назад они случайно столкнулись в лесу во время утренней тренировки и с тех пор встречались каждый день. Он старше Алисы почти на три года, но ведёт себя как джентльмен, не позволяет себе ничего такого…
Несколько раз пытался, конечно, но Алиса поставила железное условие: ничего не будет, пока она не заговорит по-английски так, что никому не придёт в голову над ней смеяться. На следующий же день Майкл репетировал с ней три часа, а под конец пытался уверить, что её произношение лучше, чем у студентки Оксфорда. Но Алиса всё равно решила, что она своего добьётся раньше, чем он своего, несмотря на то, что Майкл такой обаятельный и весёлый. Она ещё никогда не встречалась с парнями, и у неё кружилась голова, когда высокий красивый юноша, энергично жестикулируя, объяснял смысл непонятных ей шуток и выражений.
Котёнок дёрнулся во сне, и мысли Алисы побежали в другом направлении. Миссис Хадсон – так за глаза все называют воспитательницу – будет очень недовольна, если узнает про котёнка. Скорее всего, заставит сдать его в приют для бездомных кошек, поэтому сейчас она попросит Майкла приютить малыша на четыре дня, а пока спрячет его в письменный стол – там ему будет тепло и уютно. Котёнок зашевелился, быстро перебирая лапками, помассировал руку Алисы и, застряв коготком в простыне, жалобно замяукал. Девочка засмеялась, ловко освободила лапку и побежала в душ. Времени оставалось не так уж много: надо было привести себя в порядок, покормить котёнка и бежать на встречу с Майклом. Выскочив из душа, она докрасна растёрлась жёстким полотенцем, включила фен и только сейчас вспомнила, что вчера отключили электричество. Так и есть: фен не работал. Алиса с досадой бросила его на стол, кое-как подсушила волосы простынёй, быстро оделась, сунула котёнка в ящик стола, предварительно поцеловав, и побежала на встречу с Майклом. Включённый в обесточенную розетку фен остался лежать на столе среди бумаг.
Больше часа Алиса прождала Майкла. Вернее, не ждала, а бегала по тропинкам, постоянно возвращаясь к условленному месту. Майкл не появлялся. Алиса видела, как на улицах загорелись и сразу же погасли фонари – значит, включили электричество. Видела, как приехала в школу на своём автомобильчике миссис Хадсон – значит, и в воскресенье не удастся отдохнуть от её нравоучений. Майкла всё не было: очевидно, у него появились дела поважнее. Алиса вздохнула и побежала к себе: не ровен час, миссис Хадсон найдёт котёнка. Раздалась сирена, и в направлении школы пронеслись два пожарных автомобиля. Алиса бежала не спеша, стараясь дышать носом, и вдруг у неё перехватило дыхание. Она оставила фен включённым в розетку! Дали электричество, бумаги на столе загорелись, а в нижнем ящике стола закрыт котёнок! Алиса понеслась домой, не выбирая дороги. Так и есть: машины стоят у Оксфорд Хауса, а из открытого окна её комнаты на втором этаже валит дым. У входной двери застыл огромный пожарный.
– Девочка, туда нельзя, – сказал он, – отойди в сторонку.
– Дяденька, у меня там котёнок! – задыхаясь, крикнула Алиса, даже не заметив, что впопыхах перешла на русский язык. – Дяденька, пустите меня!
Пожарный, как пушинку, отодвинул её и, чётко выделяя каждый слог, сказал:
– Девочка, не мешай работать.
И тогда Алиса оттолкнула его, через три ступеньки взлетела на второй этаж и, не обращая внимания на растерявшихся пожарных, промчалась в свою комнату. Та была заполнена едким жёлтым дымом, ничего не было видно, но Алиса знала здесь каждый сантиметр пространства. Она пулей пролетела к столу, схватила котёнка и, сунув его за пазуху, бросилась к выходу. Дыхания не хватило. Алиса сделала судорожный вдох, и тут словно нож вонзился ей в грудь. В голове застучали молоточки, из глаз брызнули слёзы. Девочка закашлялась, вдохнула ещё раз жёлтую ядовитую смесь и потеряла сознание.
Очнулась она уже на траве. Возле неё хлопотали пожарные, школьный доктор и миссис Хадсон, а чуть подальше толпились все проживающие в школе ученики и дежурившие в воскресенье воспитатели.
– Алисочка, лежи тихо, сейчас мы отвезём тебя в больницу! – сказал врач, и Алиса тут же вскочила на ноги.
– Котёнок! Где мой котёнок?
Девочка сунула руку за пазуху и вытащила мягкое бездыханное тельце. Белая головка с закрытыми глазками упала на пушистую грудь, лапки безжизненно повисли и стали болтаться, как тряпочки, когда Алиса в истерике начала трясти котёнка. Все столпились вокруг, и только пожарный, который вынес девочку из задымлённой комнаты, оставался спокоен. Неторопливо отодвинув учеников, он подошёл к Алисе, взял из её рук котёнка, положил на траву и, накрыв своей маской, включил подачу кислорода. Прошла минута, две, три. Котёнок задёргал лапками, вскочил, царапая стекло маски…
Крик ликования прокатился по школьному двору, вспугнув сидящих на ветках птиц. Много ли надо молодым горячим сердцам для счастья? Все прыгали, обнимались, говорили и кричали одновременно и непонятно о чём. Алиса, счастливая, заплаканная, прижимала к груди котёнка, а тот крутил головой и смотрел на всех ошалелыми, ничего не понимающими голубыми глазками. Пожарный пошёл к доктору за спиртом, чтобы протереть маску, так как у него была аллергия на кошачью шерсть, а миссис Хадсон взяла Алису за руку и повела в кабинет. Ученики в первый раз за всё время учёбы смотрели вслед однокласснице с сочувствием, хотя подобная сцена ещё вчера доставила бы им тихую радость.
Миссис Хадсон закрыла дверь и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнесла:
– Объясните, пожалуйста, своё поведение!
И тогда Алиса рассказала ей всё. Про то, как ей плохо в школе, про котёнка, про Майкла и про то, что, когда она вырастет, будет работать воспитателем.
– Мне придётся рассказать о пожаре твоим родителям, – произнесла наконец, выйдя из задумчивости, миссис Хадсон. – Ты ведь понимаешь, они будут обязаны возместить ущерб от пожара.
– Я сама возмещу! – сказала Алиса. – Папа ещё осенью положил мне на карточку для текущих расходов сто тысяч фунтов.
– Бог мой! На карточку ребёнка – сто тысяч фунтов! – вздохнула миссис Хадсон. – Никто не сможет понять этих русских. Но я всё равно сегодня же позвоню твоим родителям!
Их беседу прервал стук в дверь, а затем в кабинет вошёл без малого весь класс Алисы.
– Что вам угодно, леди и джентльмены? – строго спросила миссис Хадсон.
Но леди и джентльмены совсем не по-джентльменски разом заговорили, закричали, перебивая друг друга. С большим трудом всё же удалось понять, что они просят не выгонять Алису из школы и даже не наказывать, а простить: весь класс ручается – больше никаких неприятностей она не доставит. А самая энергичная и умная девочка, испанка Кармен, попросила миссис Хадсон перевести Алису в её комнату – если, конечно, та не возражает.
Тут в кабинет вошёл директор, только что приехавший в школу, и ученики дружной гурьбой отправились в столовую: за суетой они даже не заметили, как подошло время обеда.
– Я предупреждал, что эта русская доставит вам хлопот больше, чем весь класс! У русских это просто заложено в генах – отравлять нам, европейцам, жизнь, и никакими санкциями это не исправить! – начал было директор.
Но миссис Хадсон его перебила:
– При чём здесь санкции? Какие у детей могут быть санкции? Алиса – хорошая девочка, очень хорошая! Но ей не хватает материнской любви. Похоже, её родители просто хотят откупиться от неё и не понимают, что любовь – это единственное, чего нельзя купить ни за какие деньги…
Вечером Алиса переселилась в комнату Кармен. Котёнок после выпавших на его долю испытаний крепко спал в просторной коробке с мягким дном, а Алиса раскладывала свои вещи. Собственно, вещей было немного: школьные принадлежности да плюшевый мишка, которого перед своим отъездом в Америку подарила ей мать, – девочке тогда исполнилось шесть лет. Пропахшие дымом дорогие новые вещи Алисы было решено передать нуждающимся, и Кармен, расхаживая по комнате, строила планы похода по магазинам.
– Знаешь, – вдруг застыла на месте, сверкая глазами, импульсивная Кармен, – когда ты бросилась в дом, мы все испугались. Мы подумали, ты прячешь там оружие или взрывчатку и сейчас так рванёт, что от Оксфорд Хауса ничего не останется!
– Откуда у меня взрывчатка? – засмеялась Алиса.
– Ну… вы, русские, всегда с оружием, – неуверенно ответила Кармен, – всегда воюете. Вот и сейчас в Сирии войну развязали! Почему, думаешь, мы тебе бойкот объявили? По-моему, мы просто боялись тебя.
– А по-моему, тебе надо меньше смотреть телевизор! Да и какая я русская? – с огорчением сказала Алиса. – Не нужно меня бояться!
Новые подруги обнялись и неожиданно для самих себя разревелись.
4
Нет, дорогой читатель, не совсем так всё было на самом деле, как нам поведал о том великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь! Может, память подвела маститого писателя, а скорее всего, бес попутал, но никак не мог кузнец Вакула в ночь перед Рождеством лететь в Санкт-Петербург верхом на чёрте! Может быть, в какую-то другую, будничную и обыкновенную, и мог, но ночью перед Рождеством…
Именно про неё сказал этот же классик: «Тиха украинская ночь!» Да разве ж только украинская? На весь крещёный мир за три дня до Рождества Христова нисходит благодать. И с этой минуты вплоть до самого конца светлого праздника не то что чёрт, но даже самый мелкий бесёнок не может больше шататься по белу свету, подбивая добрых людей на грехи и сомнительные приключения!
И на такую немалую частицу христианского мира, как Англия, также снизошла благодать! Думая о своих подданных, в огромных королевских покоях, улыбаясь, спала королева. Спал аллергик пожарный крепким, глубоким сном человека, хорошо выполнившего свою нелёгкую мужскую работу. Дремала миссис Хадсон на дежурстве в Оксфорд Хаусе, даже в состоянии дрёмы думая о своих девочках.
Этажом выше, крепко прижимая к груди спасённого друга, спала Алиса. Благодарный белый комочек урчал, напевая свою вечную песню и время от времени шершавым язычком облизывая руку хозяйки. Два одиноких сердечка нашли друг друга в этом огромном мире…
И на один только дом, один во всей огромной Англии, благодать не снизошла. Попробуем разобраться в причинах этого чудесного явления и немного расскажем про странное здание и его обитателей. Не поддаётся этот дом никаким чарам – ни добрым, ни злым – скорее всего, потому, что в кабинетах с плотно зашторенными окнами день и ночь горит электрический свет. А если свет божий чего-то на Земле никогда не касается, то и чары тут бессильны.
В кабинете без номера, но с намертво прикрученной к двери буквой «Б» шёл разговор.
– Вы, Джон, кретин! – раздражённо говорил хозяин кабинета. – Если премьер-министр узнает, куда мы вложили деньги наших налогоплательщиков, он разорвёт меня… – Хозяин кабинета глянул в бумагу лежащую на столе. – …на миллион шестьсот двадцать семь тысяч кусков! По одному кусочку за каждый фунт. Как вы додумались такое дорогое изделие подложить какой-то русской девочке? Зачем? Вы хотите узнать, списывает ли она домашние задания? Двадцать четыре часа в сутки этот милый котёнок в видеорежиме передаёт каждый шаг маленькой девочки. Да нам об этом может рассказать любой воспитатель Роял Скул совершенно бесплатно! Что вы молчите, Джон? Хоть что-то вы можете сказать в своё оправдание?
– Я жду, когда вы всё скажете, шеф, – ухмыльнулся Джон. – Вы же сами учили меня этому! А теперь по порядку. Первое: это опытный образец, он проходит испытания. Представьте: произошёл сбой, и котёнок заговорил человеческим голосом. Да мало ли что может быть? Если это увидит какой-либо иностранный дипломат, об этом через час узнает весь мир. Вы хотите стать посмешищем, шеф? Я тоже нет. А кто поверит маленькой фантазёрке? Да ещё живущей за границей без друзей и близких? Второе: никто не разрешит ей оставить котёнка в школе – значит, она отвезёт его в Россию. И кто знает, какие интересные моменты увидим мы, наблюдая за жизнью семьи русского олигарха? А если машина сломается, нам никто ничего предъявить не сможет.
– Вот здесь вы и проколетесь, – ткнул в Джона пальцем шеф. – Котёнок должен расти, а как вы станете менять маленькую модель на более крупную?
– Ничего менять не надо! Котёнок будет расти. И через год длина его тела от носа до кончика хвоста составит… – Джон достал электронный блокнот. – …ровно пятьдесят два сантиметра.
– Ну ладно, – пробурчал шеф, успокаиваясь, – котёнок всё-таки лучше ваших мерзких тараканов и мух.
– А он и есть таракан, только с очень доработанной схемой. Мерзкий и живучий таракан. Но какая же девочка возьмёт в дом таракана? Вот и пришлось одеть его в беленькую пушистую шубку! Зря, шеф, вы не любите мух и тараканов. Их уже готово около сотни экземпляров, и после Рождества вы должны утвердить список стран и компаний, куда мы их будем внедрять! – закончил тираду Джон.
И они пошли к огромной карте мира, висящей на стене.
Золотая рыбка
За стеной рвануло так, что здание заходило ходуном. Корней выругался и схватился за телефон, но интернет не работал: очевидно, взрывной волной оборвало все провода. Свирепея, Корней завёл машину и помчался на полигон, над которым расползалось грязно-серое облако дыма и пыли. Возле укрытия толпилась группа инженеров и лаборантов, а Сидоров сидел на земле и что-то считал на карманном калькуляторе.
– Что ты себе позволяешь? – закричал издалека Удальцов. – Думаешь, что полигон построен для подтверждения твоих бредовых идей? Я запретил тебе даже думать о теории Большого взрыва, а ты опять взялся за старое? Отстраняю всю группу от проведения испытаний, а тебя, Сидоров, с сегодняшнего дня увольняю! Пиши объяснительную, собирай подписи – и чтобы я тебя в институте больше не видел!
– Корней Петрович, – заныл Сидоров, – осталось совсем немного: найти кристалл. Я прикинул: по всем данным, на этот раз у нас всё получилось! И в результате мы скоро будем держать в руках шестьсот граммов вещества неземного происхождения. Представляете?! Как только уляжется пыль, мы найдём нечто, чему нет названия, описания и места в таблице Менделеева. Мы не знаем свойств этого вещества, удельного веса и даже не представляем, как оно будет выглядеть. Это же переворот в науке, а вы стоите на пути прогресса.
– Да, я ретроград! А вам, светилу современной науки, приказом по институту я запретил даже приближаться к полигону после предпоследних испытаний, когда вы оставили без света весь город. Но вы наплевали на приказ директора, а значит, я теперь имею полное право гнать вас отсюда в три шеи! Даю день на увольнение и вывоз личных вещей. А потом аннулирую пропуск и прикажу охране не подпускать вас к институту на пушечный выстрел.
Вернувшись к себе, Удальцов сразу прошёл в кабинет своего заместителя по науке и закричал с порога:
– Ну что, Николай Иванович?! Опять будешь защищать своего протеже? Где была моя голова, когда я оставил этого анархиста в институте? Ты же обещал, что взрыв будет тише хлопка гранаты. А что получилось? Ты слышал, как рвануло? Главный корпус чуть не рассыпался!
– Значит, надо перенести испытания в степь, километров на пятьдесят от города. Но закрывать такое перспективное направление, Корней Петрович, нельзя: это открытие тянет на Нобелевскую премию. Оно прославит не только наш институт, но и всех нас.
– Заморочил ты мне голову своим открытием! Объясни русским языком, в чём его суть? Неужели нельзя делать заряды поменьше, чтобы город не штормило, как при землетрясении?! Мэр звонит после каждого взрыва и обещает наслать на нас не только комиссии, но и всё, что возможно, вплоть до чумы. Зачем вам такой грохот?
– Ну, это надо с азов физики, Корней Петрович. Хорошо, хорошо, давайте попробую. Примерно тринадцать и восемь десятых миллиарда лет назад из сингулярного состояния в результате Большого взрыва образовалась наша Вселенная, которая до сих пор расширяется и охлаждается. Не будем углубляться в теории образования электромагнитного излучения, вещества и антивещества – сосредоточимся только на взрыве. Если взорвать динамитную шашку, она распределит высвободившуюся энергию наружу достаточно равномерно во все стороны. Сидоров изобрёл вещество, которое направляет энергию взрыва не наружу, а внутрь. При этом в бесконечно малой точке создаются огромные температура, давление и плотность вещества, которое ведёт себя как в момент Большого взрыва. Все расчёты подтверждают, что мы должны получить новое, неизвестное науке, можно сказать, реликтовое вещество! Если это так, то Нобелевская премия нам обеспечена. Но, сами понимаете, взрыв должен быть достаточно мощным.
– Игра, может быть, и стоит свеч. Но если мэр нашлёт на нас комиссии, они обязательно что-нибудь да нароют, и мы с вами полетим не в Стокгольм за Нобелевской премией, а куда-нибудь на Колыму – добывать стране золото. Поэтому я с сегодняшнего дня все работы в этом направлении закрываю. И вопрос этот с вами обсуждать больше не буду. До свидания.
На следующий день в кабинете Петрова состоялся последний разговор Сидорова с руководством института. Николай Иванович, шагая по своему кабинету, утешал своего бывшего сотрудника хоть и неумело, но вполне искренне:
– Вася, ну что ты так убиваешься? Плюнь ты на этот институт, разве мало других? В Новосибирском Академгородке заведует лабораторией мой хороший приятель. Сейчас я позвоню ему, и всё образуется. Сначала поработаешь младшим научным сотрудником, потом снова дорастёшь до руководителя группы. А сейчас отдохни недельки две-три, поброди по городу, на рыбалку с нашими охламонами прокатись. Сейчас шиповник зацвёл: окунь должен брать, как сумасшедший…
– Мне бы, Николай Иванович, сейчас золотую рыбку поймать. Чтобы она три моих заветных желания исполнила.
– Интересно, какие же это желания томят твою беспокойную душу?
– Первое и главное: чтобы мне никто не мешал заниматься наукой. Второе: чтобы вы были директором института и постоянно поддерживали таких молодых изобретателей, как я.
– Ну а третье? Чего замолчал?
– Не придумал ещё, Николай Иванович. Стоп! А вот и третье: пусть Корней Удальцов в вашем институте будет работать дворником! Ему нельзя руководить людьми, можно только метлой махать…
Отсмеявшись, Петров задумчиво побарабанил пальцами по столу и сказал:
– Завтра же отправляйся на ловлю своей золотой рыбки, а сегодня можешь в последний раз проехать на полигон. Обойди его вдоль и поперёк, может, и найдёшь там что-нибудь интересное. С ребятами попрощайся, вечером тебе надо сдать пропуск…
Сидоров уныло бродил по развороченному взрывом полю и внимательно смотрел под ноги. Время от времени поднимал с земли кусок скальной породы, стучал по нему молотком и с раздражением отбрасывал в сторону. Внезапно его внимание привлёк камень, похожий на большой теннисный мяч, – идеально круглый, словно отшлифованный руками каменотёса. Василий вытащил из портфеля напильник, поскрёб камень и, крепко зажав его в руке, побежал к стоящей неподалеку машине.
Через двадцать минут он уже стоял в кабинете Удальцова и взволнованно говорил:
– Корней Петрович, это не камень: это реликтовое вещество, о котором я говорил вам раньше. Надо всесторонне исследовать его механические, физические и химические свойства. Дайте мне ещё полгода, и мы совершим переворот в науке.
– Ни одного дня! Немедленно сдай пропуск. Немедленно.
– А где Николай Иванович?
– Николай Иванович тебе не поможет. Сейчас ему мылят шею у мэра за твой вчерашний взрыв. Не удивлюсь, если ему тоже придётся вскоре уволиться из института. Подставил ты своего учителя, ох как подставил, талантливый ученик!
– А куда мне сдать реликтовое вещество?
– Камень? Оставь у себя – на память о работе в моём институте. Сделай ему красивую оправу, поставь на стол и, глядя на него, думай о том, к чему может привести невыполнение приказов директора!
Через год в кабинет нового директора института, Николая Ивановича Петрова, зашёл человек, недавно скупивший все акции этого и ещё нескольких близких по тематике институтов.
– Разрешите присесть, Николай Иванович, – заулыбался с порога вошедший. – Пришёл попросить у вас чашечку кофе. Не поверите, маковой росинки во рту с утра не было.
– Испортишь ты себе желудок, Василий, – заворчал директор, – совсем режим питания не соблюдаешь. И в институте пропадаешь сутками, дорвался до работы. Так тебя надолго не хватит.
– Я же почти год не работал, Николай Иванович, столько вопросов накопилось. А в сутках всего двадцать четыре часа, времени не хватает катастрофически.
– Денег скоро будет не хватать катастрофически. Ты опять накупил приборов на сто миллионов долларов. Нельзя объять необъятное. Не остаться бы нам с голым задом.
– Вы помните, как год назад уговаривали меня поехать с ребятами на рыбалку? Я ещё тогда сказал, что хочу поймать золотую рыбку, чтобы исполнились три моих желания.
– Конечно, помню. Я сам недавно думал об этом. Прямо по сказке получилось: я стал директором института, ты занимаешься наукой, а Удальцов работает дворником.
– Ну, ещё бы ему не работать. Сейчас зарплата дворника вдвое больше его бывшей зарплаты. А о финансировании не беспокойтесь: золотая рыбка нас не оставит без денег.
– Давно хотел об этом поговорить, Василий. В сказочки и золотых рыбок я уже лет сорок не верю. Откуда деньги? Огромные деньги!
– Пойдёмте на третий этаж, ко мне в кабинет.
Когда вошли в кабинет, Сидоров открыл сейф и извлёк оттуда три разноцветных прозрачных шара размером с футбольный мяч. Перенёс шары на большой письменный стол, стоящий возле окна, и хитро посмотрел на Николая Ивановича:
– Вы помните, сколько взрывов мы произвели на удалённом полигоне?
– Три. На днях будет четвёртый.
– Значит, скоро появится четвёртая золотая рыбка! И на этом этапе эксперименты со взрывами мы прекратим. Пора заняться серьёзными делами, изучением дальнего космоса. Я закончил переговоры с Илоном Маском: мы покупаем контрольный пакет компании SpaceX.
– Ты не рассказал мне, откуда берёшь деньги…
– Очевидно, я плохой учёный, Николай Иванович. Я ошибался, когда считал, что при взрывах по моей технологии мы будем получать реликтовое вещество. Вместо него мы получаем гигантских размеров алмазы. Да-да, это не стеклянные футбольные мячи – это чистейшей воды слегка огранённые бриллианты! В природе алмазы рождаются в недрах Земли при сверхвысокой температуре и гигантском давлении. Очевидно, что-то подобное происходит и при наших взрывах. Первый бриллиант я продал за такие деньги, что нам их хватит ещё надолго. А цену этих трёх я даже боюсь назвать. Главное, нельзя продавать эти шары оптом, чтобы не уронить стоимость алмазов на мировом рынке. Продажей займётся Маск, я с ним обо всём договорился. Он мощный пиар-менеджер – здесь я абсолютно спокоен. А нам нужно сосредоточить усилия на освоении Луны и Марса, чтобы стартовать оттуда в путешествия по нашей Галактике!
– Почему космос? На Земле столько дел!
– Николай Иванович! Вы не представляете, каких гигантских размеров бриллиант образовался в результате Большого взрыва! Где-то в центре Вселенной сейчас вращается алмаз размером чуть меньше нашей Земли!
И мне хочется хотя бы немного, на несколько столетий, приблизить время высадки людей на этот удивительный, огранённый самой природой шар, который старше любого объекта в нашей Вселенной. Осенними одинокими вечерами я частенько думаю о том, как через сотни тысяч лет астронавты будущего выйдут из корабля, полюбуются голубой холодной красотой бриллиантовых гор и долин и вспомнят нас всех! Всех нас! К тому времени уже рассыпавшихся на атомы, безымянных, но когда-то реально живших людей, которые стояли у самых истоков освоения дальнего космоса!