В. П. Павлов
Белорусы в европейском Сопротивлении

Штаб поставил перед всеми действующими и организующимися партизанскими отрядами, бригадами и группами в тылу врага задачу увеличивать свой состав путем привлечения местного населения, а также усиления агитации в отрядах Армии Крайовой, чтобы помочь польским патриотам разобраться с происходящим и найти свое истинное место в борьбе за свободу, победу над фашизмом.

С. О. Притыцкий на встречах с командирами партизанских формирований, бывая в отрядах, постоянно обращал внимание на необходимость выполнения бойцами Сопротивления важнейшей задачи – усиление боевой деятельности путем увеличения количества диверсий на коммуникациях врага, взрывов мостов и транспорта, нападения на мелкие гарнизоны и транспортные колонны, уничтожения складов и нарушения связи противника.

Сложным и исключительно важным участком деятельности штаба было проведение политико-воспитательной работы, подготовка заместителей командиров партизанских отрядов по политико-воспитательной работе и подготовка людей для проведения агитационной работы среди польского населения. В отличие от других партизанских штабов, где этот участок обеспечивали партийные организации, в Польском штабе был создан политико-воспитательный отдел. Создавались специальные группы для работы с населением. Для них читались лекции на тему освободительной борьбы польского народа против немецко-фашистских захватчиков, о польских вооруженных формированиях на территории СССР, борьбе поляков за сильную и независимую демократическую Польшу, положении на фронтах и др.

До середины июня 1944 г. штаб не имел в своем распоряжении самолетов, были перебои с горючим. Нередко возникали конфликты с руководством Армии Крайовой и их партизанскими отрядами. Штабу не раз приходилось перемещать свои отряды, оберегая их не только от немецких воинских формирований, но и опасаясь, и не без оснований, ударов «в спину», т. е. нападения «аковцев». Часто они маскировались под советских партизан, красноармейцев и совершали террористические акты по отношению к мирным гражданам, тем самым вызывая недоверие, возмущение поведением якобы советских граждан, красноармейцев. Нередко бывали такие же провокационные действия и в отношении с немцами. Бойцы Армии Крайовой переодевались в красноармейскую фому, маскировались под партизан и совершали ту или иную диверсию по отношению к фашистам и тут же сообщали, что это дело рук Армии Людовой, которая базируется в том или ином лесу, населенном пункте. Гитлеровцы немедленно реагировали, посылая туда карательные экспедиции, сжигали деревни, казнили людей. Штабу небходимо было разбираться с такими фактами, разъяснять населению, убеждать его в непричастности партизан к действиям Армии Крайовой, бандитов из отрядов различных политических направлений и профашистски настроенных сил. Это требовало немалых сил, времени, гибли люди, попадавшие в поле зрения бандитов.

С получением самолетов штаб смог оказывать помощь партизанам и населению необходимым вооружением, продуктами питания, одеждой, печатными материалами. Только летом 1944 г. в немецкий тыл было заброшено около 166 тыс. экземпляров листовок, 50 995 газет и брошюр. «Манифест Польского Комитета национального освобождения» разбрасывали населению непосредственно с самолетов. Этим же летом партизанам в тыл был направлен такой запас продовольствия, медикаментов, материально-технического обеспечения, что «полностью обеспечены были и штаб, и находящиеся в его ведении подразделения для нормальной работы и выполнения летнего плана развития партизанского движения»^[76].

Чтобы быть ближе к театру военных действий, в августе 1944 г. штаб перебрался в Люблинское воеводство, что в непосредственной близости от концентрационного лагеря Майданек.

По мере освобождения польской земли наиболее активные партизанские формирования вливались в ряды Войска Польского и Красной Армии. Острой необходимости в сохранении штаба в прежнем виде не было. На основании приказа командующего Войска Польского генерал-полковника Роля-Жимер-ского штаб был реорганизован в базу материально-технического снабжения для обеспечения всем необходимым еще действующих партизанских отрядов. База начала действовать в сентябре 1944 г. в Люблине. Фактически она продолжила работу штаба.

Командование Войска Польского высоко оценило работу штаба. В приказе № 27 командующий Войска Польского генерал-полковник М. Роля-Жимерский отметил: «Штаб выполнил огромную работу в области снабжения оружием, боеприпасами, боевой техникой и радиоаппаратурой… (перечислены отряды и бригады. – В. П.), которые своей героической, полной самоотверженности и самопожертвования борьбой за время своей боевой деятельности нанесли противнику следующий урон: взорвано 240 эшелонов, 207 паровозов, разбито 1 674 вагона, 59 танков, уничтожено 258 автомашин, 59 мостов. Убито немецких солдат и офицеров – 18 285.

Работники штаба прекрасно справлялись со своими обязанностями. Принимая во внимание заслуги штаба в области расширения партизанского движения в Польше, организации партизанских отрядов, систематического снабжения их оружием, боеприпасами и другим военным оборудованием, объявляю благодарность начальнику штаба полковнику Притыцкому и всем работникам штаба. Офицеров и партизан, особо отличившихся в борьбе с немецкими захватчиками, предоставить к наградам»^[77].

Политбюро ЦК ВКП(б), обсудив вопросы помощи партизанам Польши, обязало ЦК КП(б) Белоруссии и ЦК КП(б) Украины «выделить в особые отряды поляков, находящихся в партизанских отрядах Украины и Белоруссии, придав им опытное и крепкое командование, для использования этих отрядов на территории Польши по указанию Штаба партизанского движения Польши» ^[78]. Летом 1944 г., во время пребывания в Москве делегации Крайовой Рады Народовой, был обсужден вопрос о расширении советской помощи польским партизанам. Польскому партизанскому штабу были переданы все польские партизанские формирования, действовавшие на Украине и в Белоруссии, была также оказана необходимая материально-техническая помощь: выделено 40 грузовых и 18 легковых автомашин, 2 транспортных самолета, 3 самолета У-2, 18 радиостанций и др.

Кроме этого ему было передано: 4 270 автоматов, 8 600 винтовок, 234 пулемета, 52 миномета, 137 противотанковых ружей, более 120 т взрывчатки, боеприпасов и продовольствия. В период с мая по сентябрь 1944 г. были заброшены в тыл врага 16 польских десантных отрядов в составе 361 человека^[79]. В распоряжение штаба были представлены база снабжения и транспорта с обслуживающим персоналом (57 человек), радиоузел (134 человека), школа радистов на 324 человека, специальные боевые отряды общей численностью 1 563 человека, представительство в Москве (5 человек) и представительство при Военном совете 1-го Белорусского фронта ^[80].

Весной 1944 г. в целях оказания помощи освободительной борьбе польского народа против немецко-фашистских захватчиков, дальнейшего развития партизанского движения в Польше Украинским и Белорусским штабами партизанского движения были переданы в полном составе с вооружением и средствами связи в постоянное оперативное подчинение польскому штабу партизанского движения организованные и действовавшие на территории Белоруссии и Украины отряды. Поляки, боровшиеся против общего врага в рядах белорусских партизан, также должны были пополнить ряды групп и отрядов, поступавших в расположение Штаба партизанского движения в Польше.

Одной из первых в Польшу была направлена тщательно подобранная и обученная группа партизан под руководством уроженца д. Закутье Ивановского р-на Чеслава Клима (93 человека), ранее действовавшая в составе брестских партизан^[81]. Он пользовался большим авторитетом среди населения, и особенно польского. Группа капрала Михаила Голдиса, сформированная из бойцов батальона специального назначения, была обеспечена БШПД боеприпасами, продовольствием и обмундированием, ей был выделен радист с радиостанцией. 17 мая 1944 г. группа была десантирована самолетами в расположении соединения В. Е. Чернышова в Барановичской обл. Задачей М. Голдиса было создать отряд из партизан – поляков, выделенных БШПД, и северным маршрутом перейти через Августовские леса в район Острова Мазовецкого – Цеханова – Остроленки для наблюдения за передвижением войск противника, его гарнизонами. Группа должна была «развернуть организационно-политическую работу по вовлечению польского народа в борьбу по изгнанию немецких оккупантов, за создание сильного польского демократического государства»^[82].

Весной 1944 г. в Польшу был направлен партизанский отряд им. И. В. Сталина под командованием уроженца станции Городец Кобринского р-на Николая Иосифовича Куницкого, организованный в ноябре 1943 г. в Столинском р-не. Отряд насчитывал в своих рядах около 200 бойцов, половину из которых составляли местные поляки ^[83]. Тогда же на территорию Польши прибыл крупный отряд им. С. М. Буденного под командованием минчанина старшего лейтенанта Ивана Яковлева, насчитывавший в своих рядах около 280 человек^[84]. Отряд им. С. М. Буденного с помощью проводников из Армии Людовой вел активные диверсионные действия на немецких коммуникациях в северной части Люблинщины. Камандир 2-го района Армии Людовой полковник М. Мочар доносил в своем рапорте начальнику Главного штаба АЛ, что он оказывает помощь каждой советской группе, прибывшей на Люблинщину. «Советские боевые группы, – писал М. Мочар, – располагают взрывчатыми веществами и материалами, и совместные действия с ними оказываются очень успешными»^[85].

В Келецкое воеводство в район Свиней-Гуры 30 июля 1944 г. была заброшена группа под командованием уроженца Ивановского р-на Ивана Петровича Яромова. Он объединил несколько небольших советских партизанских отрядов, создал отряд численностью около 220 бойцов. Вместе с белорусами, русскими, украинцами, армянами в отряде вели борьбу с врагом также поляки, словаки и чехи^[86].

Переброска кадров и оружия для партизанского движения в Польше происходила и по другим каналам Белорусского штаба партизанского движения.

Вступление советских войск и 1-й Польской армии на территорию Польши, освобождение восточных районов страны от гитлеровских оккупантов и создание на освобожденной территории польскими патриотами демократических органов власти вызвали страх и раздражение у польской реакции.

Польское эмигрантское правительство и его представители в стране – делегатура и главное командование Армии Крайовой стремились любой ценой восстановить реакционный буржуазно-помещичий строй и не допустить развития страны по демократическому пути. Для достижения намеченных целей они пошли на политическую авантюру – спровоцировали Варшавское восстание, которое, по их мнению, должно было «потрясти совесть мира». Решение о начале восстания созрело 21–26 июля 1944 г. в результате переговоров между эмигрантским правительством, делегатурой и главным командованием Армии Крайовой. Ускорило принятие этого преступного решения опасение, что события на советско-германском фронте, развивавшиеся быстрыми темпами, перечеркнут возможность воздействия на их ход со стороны лондонского подполья, что Варшава может быть освобождена исключительно Красной Армией и народным Войском Польским.

На сроки начала восстания в Варшаве решающее влияние оказали исключительно политические соображения. Военная сторона имела в данном случае второстепенное значение, хотя она складывалась не в пользу восставших: советские войска еще не вышли к Варшаве, а в городе сложилось невыгодное соотношение сил между войсками оккупантов и подпольными отрядами. У организаторов восстания отсутствовала какая-либо связь с Красной Армией и командованием народного Войска Польского – единственной вооруженной силой, способной оказать повстанцам эффективную помощь в случае, если будут предприняты согласованные действия. Ответственность за восстание в Варшаве несли в равной мере эмигрантское правительство в Лондоне и его филиалы в стране – делегатура и главное командование Армии Крайовой.

Как известно, советские войска в июне – августе 1944 г. провели Белорусскую операцию. По своей глубине эта операция не имеет себе равных. Так, правое крыло фронта с непрерывными боями преодолело более 600 км. Войска максимально напрягали силы, чтобы выполнить задачу Ставки. Освобождение же Варшавы возможно было лишь в результате новой крупной наступательной операции, что и произошло впоследствии. Но те, кто толкнул варшавян на восстание, не думали о соединении с приближающимися войсками Советского Союза и польской армии. Они думали о другом – захватить в столице власть до прихода в Варшаву советских войск. Так приказывали господа из Лондона^[87].

Начало восстания в Варшаве не было неожиданностью для фашистов. Их насторожила тревога, объявленная 27 июля в 19 часов командующим Варшавским округом Армии Крайовой полковником А. Хрустелем (Монтером). У руководителей восстания не было предварительно разработанного общего плана боевых действий. Имелись только наброски плана, намечавшие сроки и объекты нападений, причем многие из них остались на бумаге. Борьба началась в разных районах и в разное время. Захватить важные с тактической точки зрения объекты во время первого удара не удалось. Насчитывавшие свыше 16 тыс. человек отряды Варшавского округа Армии Крайовой имели только около 3,5 тыс. единиц стрелкового оружия, 16 тяжелых и легких минометов, 2 противотанковые пушки малого калибра, 29 противотанковых ружей, 47 ручных и станковых пулеметов, 406 противотанковых гранат и 44 тыс. ручных гранат. Силы фашистского гарнизона в Варшаве, подчиненные генералу Р. Штахелю, насчитывали 1 августа 20 тыс. человек^[88]. Делегатура и главное командование Армии Крайовой не уведомили о начале боев в Варшаве представителей других польских подпольных организаций (ППР, Армии Людовой, Корпуса безопасности, других прогрессивных организаций).

Когда в борьбу включилось население Варшавы, командование Армии Людовой, насчитывавшей около 2 тыс. человек, приняло решение подчиниться в оперативном отношении Армии Крайовой. Они совместно вели бои против врага вплоть до поражения восстания 2 октября 1944 г.

Командование Красной Армии с получением первых известий о событиях в Варшаве предприняло ряд необходимых мер по оказанию помощи восставшим. Легкие ночные бомбардировщики каждую ночь летали в Варшаву и сбрасывали повстанцам оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Часть грузов попадала в руки фашистов, так как скорректировать их доставку было некому. Чтобы прояснить обстановку, командование 1-го Белорусского фронта направило в Варшаву две группы разведчиков. Но на связь они не вышли. Было решено направить в Варшаву третью группу в составе известного в Белоруссии партизана, бывшего командира отряда им. М. И. Кутузова Лельчицкой бригады капитана Ивана Андреевича Колоса – уроженца д. Картыничи Лельчицкого р-на и радиста – белорусского партизана, уроженца Черниговской обл. Дмитрия Стенько. При выброске с парашютом с небольшой высоты Д. Стенько получил тяжелое ранение и через несколько дней погиб ^[89].

И. А. Колос провел в Варшаве большую разведывательную работу. Он встречался с командованием Армии Крайовой, поднявшей в Варшаве восстание. Но никаких вразумительных ответов руководство восставших на вопросы советского разведчика не дало. Он передал в Центр сведения о прибытии в Варшаву немецких дивизий «Викинг» и «Мертвая голова», переброшенных в восставший город из Италии и Франции. 1 октября советский разведчик сообщил своему командованию о том, что польское руководство восстания подписало акт о капитуляции с командованием гитлеровскими войсками в Варшаве. Получив из Центра приказ выходить из поверженного города вместе с польскими патриотами, контуженый И. А. Колос с большим трудом вышел в расположение советских войск^[90]. После небольшого отдыха он снова был заброшен в тыл врага, на этот раз в Германию ^[91].

В 1994 г. полковнику И. А. Колосу решением правительства России было присвоено звание Героя Российской Федерации. Автор нескольких книг о событиях Великой Отечественной войны, в которых ему довелось участвовать. Умер И. А. Колос в 2007 г.

Активным участником подполья Варшавского гетто был Ицхак Кацнельсон, еврейский писатель и просветитель, автор поэтических произведений, пьес, учебников, уроженец г. и. Кореличи. До начала войны он жил и работал в г. Лодзь. Был схвачен гитлеровцами, погиб в концлагере^[92].

Среди участников Варшавского восстания известно имя Кристины Крахельской. Она родилась 24 марта 1914 г. в имении Мазурки Барановичского уезда, окончила гимназию им. Ромуальда Траугутта в г. Брест, Варшавский университет им. Юзефа Пилсудского, где изучала географию, а затем этнографию. В 25 лет защитила диссертацию на степень магистра («Монография этнографическая деревни Мазурки, повет Барановичский, воеводство Новогрудское»). К этому времени ее имя уже было на слуху у всей Польши. Дело в том, что известный скульптор Людвика Нитшева в 1938 г. пригласила Кристину Крахельскую позировать для создания памятника Сирене в Варшаве. Эта скульптура, установленная в апреле 1939 г. на набережной Костюшки, со временем стала неофициальным символом польской столицы. Вскоре после оккупации Польши Кристина Крахельская вступила в ряды подпольной организации – Союз вооруженной борьбы (SWS, с 1942 г. – Армия Крайова), закончила подпольные курсы медсестер, выполняла задания по установлению контактов с отделами Армии Крайовой, действовавшими на Новогрудчине и Полесье. Первый день Варшавского восстания поэтесса и этнограф встретила в ранге санитарки 1-го взвода 3-го эскадрона дивизиона «Олень» 7-го полка Армии Крайовой под псевдонимом Данута. 1 сентября 1944 г. отряд, в котором она воевала, атаковал здание немецкого Дома прессы. Под шквальным огнем Кристина Крахельская вынесла с поля боя поручика Владислава Коха, но затем была тяжело ранена тремя пулями в плечо. На следующий день патриотка, не приходя в сознание, скончалась. Посмертно награждена орденом «Крест храбрых»^[93].

Участниками Варшавского восстания были брестчанин Генрих Томашевич-Стебаневич, сражавшийся потом в Красной Армии ^[94], уроженец д. Стрельск Мозырского р-на Сергей Сафронович Крысько, награжденный правительственными наградами Польши и СССР^[95].

«Правление отделения борцов за свободу и демократию в Ченстохове удостоверяет, что Петр Федорович Локотков во время гитлеровской оккупации, действуя непосредственно в партизанском отряде на территории Ченстоховских, Радомшанских и Волошковских лесов, принимал деятельное участие совместно с Сигизмундом Вроной, Попелком Мечиславом и Цупелом Александром в операциях и борьбе с немецкой жандармерией в период с августа 1944 года по 16 января 1945 года. Следует отметить, что вышеупомянутый был дисциплинированным и боевым партизаном».

Кобринчанин П. Ф. Локотков под Минском был контужен и попал в плен. Прошел адские муки концлагерей, изведал каторжные работы в фашистской неволе. В 1944 г. П. Ф. Локотков совершил смелый побег, прошел сотни километров по вражеской территории, дошел до Польши. Здесь ему удалось встретить партизан. Несколько дней его выхаживали местные жители, а когда поправился, связали с представителями Армии Л кодовой. С ними он ушел в Ченстоховские леса в батальон поручика Сигизмунда Вроны. Батальон громил вражеские гарнизоны, уничтожал гитлеровцев из засад, взрывал шоссейные и железнодорожные мосты. Во всех боевых операциях рядом с польскими патриотами всегда был П. Ф. Локотков.

Командование батальона в первых же боях обратило внимание на мужественного и храброго советского солдата. Он был назначен командиром подрывной группы. В сентябре 1944 г., когда войска Красной Армии вошли в пределы Польши, ему поручили задание особой важности – доставить штабу 1-го Украинского фронта ценные разведданные. Еще летом 1944 г. в батальон прибыло несколько групп советских разведчиков. С помощью польских партизан и местного населения они собрали важные сведения о дислокации немецких войск, их передвижении. Все эти документы требовалось немедленно переправить советскому командованию. Было решено послать за линию фронта небольшую группу. Выбор пал на П. Ф. Локоткова и двух его товарищей – Н. Князева и В. Храновского. Требовалось пройти более 300 км по тылам врага, ведя при этом разведку. Разведчикам удалось выйти к линии фронта, несмотря на вражеский огонь пройти ее и выйти в расположение 47-го стрелкового корпуса^[96].

Через месяц П. Ф. Локотков вместе со своими старыми товарищами и двумя поляками вновь ушел на запад. В полученном приказе говорилось: «В районах Тархова, Кракова, Заглыбы Домбровские наладить связь с польскими партизанскими отрядами и местным населением, найти и подчинить себе две группы советских разведчиков, имеющих радиостанции, обеспечить регулярную передачу в штаб фронта разведданных».

Разведчикам удалось удачно пройти нейтральную полосу, перебраться через линию фронта, выйти в немецкий тыл. «Трудно сказать, как сложилась бы наша судьба, – вспоминал П. Ф. Локотков, – если бы мы не получали на каждом шагу помощь и поддержку от польского населения. Местные крестьяне по-братски встречали нас, поили, кормили, сопровождали, ходили вместе в разведку»^[97].

Разведчики передали по рации советскому командованию полученные от польских партизан важные сведения о строительстве по берегу р. Белая оборонительной системы, о том, что гитлеровцы заминировали плотину на гидроэлектростанции в Рожнове и планируют взорвать ее, когда советские войска начнут наступление. В д. Пилица группа П. Ф. Локоткова встретилась с группой польских партизан. Ее командир сообщил советским разведчикам сведения о немецких частях, расположенных в этом районе.

В сопровождении польских патриотов группа все дальше уходила на запад: ее вели от связного к связному, от одного отряда к другому. П. Ф. Локоткову удалось найти одну из наших разведчиц – радистку С. С. Смурову, имевшую связь с партизанами. В одной из засад польские партизаны подбили легковой автомобиль, в котором находился полковник немецкой армии. В его планшете оказался план обороны гитлеровских войск по рекам Нида и Черная Нида. Об этом по рации было немедленно сообщено в штаб фронта.

Вся группа разведчиков, захватив радистку, перебралась в один из польских партизанских отрядов, откуда ежедневно передавала в Центр разведданные. В январе 1945 г., в результате наступления советских войск, группа соединилась с частями Красной Армии ^[98].

После тяжелых боев в донецких степях летом 1943 г. попал в плен танкист мозырянин Леонид Николаевич Филичев, получивший в бою тяжелое ранение. Прошел ряд лагерей, последний из них – Быдгощ в Польше, откуда ему вместе с товарищем удалось бежать. В бессознательном состоянии его подобрали русские девушки, которые работали на железной дороге и были связаны с местными партизанами. Так Л. Н. Филичев оказался в партизанском отряде (партизанская кличка Мадьяр), которым командовал Ян Матер (кличка Маи). Участвовал во многих боях с врагом.

Немного позднее в район Тухольского леса была выброшена разведывательно-диверсионная группа «Волга», в состав которой входили советские и польские патриоты. Группа вышла в район действий отряда Мана и по согласованию с Центром включила отряд Я. Магера в состав разведчиков.

Одним из первых донесений разведчиков своему командованию было сообщение о военном заводе «Кальтвассер», на котором работал, будучи в плену, Л. Н. Филичев. Вскоре завод был выведен из строя советской авиацией. Группа постоянно передавала в Центр разведданные о расположении вражеских войск в районе Гданьска: движении воинских эшелонов в этом районе, испытании немецких подводных лодок-малюток на Кашельских озерах, подготовке аквалангистов-диверсантов, выпуске ракет ФАУ-2 на о. Волин. Таких радиограмм, содержащих ценные сведения о гитлеровских войсках, Центр получал много, радист не успевал их обрабатывать и своевременно передавать советскому командованию. Для более быстрой и оперативной передачи информации группа «Волга» получила еще одну радиостанцию^[99].

Во время одной из карательных операций гитлеровцев против партизан врагу удалось окружить партизанскую базу. Необходимо было отвлечь внимание фашистов, вызвать огонь на себя, чтобы дать возможность уйти остальным, вынести раненых, спасти радиостанцию. Особенно мешал партизанам огонь станкового пулемета. Командир отряда поручил уничтожить вражескую огневую точку Мадьяру и двум его товарищам. Л. Н. Филичев подполз к убитым гитлеровцам, переоделся в форму убитого врага, что дало ему возможность подойти к пулеметному расчету гитлеровцев. Огнем из автомата Л. Н. Филичев уничтожил трех вражеских солдат, забросал пулеметное гнездо гранатами. Его товарищи открыли огонь с флангов, что дало отряду возможность выйти из окружения^[100].

Мадьяру и двум его товарищам удалось захватить экипаж подбитого немецкого самолета, совершившего вынужденную посадку. Партизаны захватили карты, другие документы, сняли пулеметы, аэрофотоаппарат, а самолет подожгли. Летчики дали ценные сведения и командир разведотряда приказал переправить их в расположение командования фронта.

Л. Н. Филичев отличался необычайной отвагой и ненавистью к врагу, всегда ввязывался в стычки с гитлеровскими захватчиками, хотя профессия разведчика иногда требовала иных действий, за что неоднократно получал замечания командира. Польский историк С. Маевский так пишет о нем: «Командир слишком хорошо знал его темперамент. Если бы Мадьяр пошел в разведку, без стычки с немцами не обошлось бы. Этот парень никогда не мог удержаться, чтобы не ввязаться в перестрелку. Один вид гитлеровцев притягивал его к ним, словно мощный магнит» ^[101].

В начале июля 1944 г. из лагеря смерти Освенцим бежали трое беглецов: Владимир Яковлевич Эпштейн – активный участник минского подполья, Александр Петрович Шаров и Дмитрий Семенович Волков. В д. Загайе Страдовское они встретили польского патриота Романа Калужу и попросили его помочь им в создании партизанского отряда. В ту же ночь Р. Калужа переправил беглецов в Хроберский лес к леснику Владиславу Гураку. Так родился новый партизанский отряд (с единственным пистолетом, полученным от Р. Калужи). Командиром отряда избрали В. Я. Эпштейна, его заместителем А. П. Шарова. Назвали отряд «Народный мститель». В скором времени численность отряда уже составляла 82 человека: русских, поляков, украинцев, дагестанцев и др.

Вот что писали польские руководители из Кельцевского воеводского комитета ППР о действиях партизанского отряда «Народный мститель»:

«Характеристика работы партизанского отряда «Народный мститель».

За время работы от 7.VII.1944 г. партизанский отряд «Народный мститель» проводил активную борьбу с немецкими захватчиками и польскими фашистами. Работа была контактована с Польской Партией Рабочих.

Краткий перечень проделанной работы. В деревне Квашино Пинговского уезда происходило тайное собрание комитета ППР. Польские фашисты ворвались в деревню, окружили дом, в котором происходило заседание, и арестовали весь комитет во главе с руководителем ППР – Куцебалой Франеком, Войташком Эдуардом и другими. Событие это произошло 29 ноября 1944 года. Когда отряд «Народный мститель» узнал об этом, то пошел на выручку и освободил всех взятых.

Кроме этого, отряд в деревне Хроберская Воля разоружил и уничтожил десять немцев и разбил машину со снаряжением. В деревне Теныпково было убито три немца. В районе Хроберского леса забран обоз немцев. При содействии ППР из деревни Мозговы забрано восемнадцать человек русских власовцев. Отряд «Народный мститель» состоял в боевом содружестве с отрядом «Авангард», которым командовал Василий Лукьянович Тихонин.

В районе Самцигнева был убит гауптштурмфюрер, представитель Ставки Верховного командования Вооруженных сил Германии и, кроме него, одиннадцать офицеров и солдат СС. В деревне Липовка убит инспектор лагерей Берлина и его окрестностей. У него забраны ценные документы.

После убийства гауптштурмфюрера и инспектора была сделана немцами облава на Самцигневский лес. В боях отряд потерял восемнадцать человек убитыми.

Этот короткий, но далеко не полный перечень говорит о том, что отряды «Народный мститель» и «Авангард» имели полную связь с ППР и действовали как вполне организованная и монолитная группа в борьбе с немецкими и польскими фашистами. За время своего существования личный состав отряда показал себя храбрым и преданным. Каждый партизан, не щадя своей жизни, боролся за общее дело – разгром фашизма.

Воеводский комитет Польской Партии Рабочих после допроса свидетелей и участников борьбы с фашистами дает эту характеристику и заверяет правильность данных.

Кельцы, дня 15.III.1945 г.

Секретарь обкома Польской Партии Рабочих в Кельцах – С. Дегиьянов

Младший лейтенант группы – Куцебал Франек»^[102].